«Привет, улыбаешься ты В своей серой футболке Из нежнейшего хлопка Нежнее только руки твои»
Вэй Ин не хотел вставать сегодня рано. Он, в общем и целом, никогда и не вставал раньше девяти, а то и десяти утра. Его достойный и благородный муж прекрасно это понимал, поэтому лишь задерживал дыхание, чтобы аккуратно сдвинуть холодную, но мягкую ладонь со своей груди, не нарушая покой бестии. Надо быть еще аккуратнее. Лань Чжань застыл, когда заметил, что его дорогой супруг начал хмуриться и притираться к его плечу ближе. Так и не рискуя глубоко вдохнуть, чтобы его не разбудить окончательно, Ванцзи слез с кровати, пытаясь не шуметь. Его супруг постоянно ворочался во сне. По этой причине одеяло жалобно съехало на пол и уже давно остыло. В холодных глазах проступило волнение. Лань Чжань забрал с тумбы, снятое на ночь свое сложенное белоснежное ханьфу и накрыл супруга им, легко заправляя подол под ледяные стопы, чтобы тепло никуда не уходило. Одеяло было поднято с пола. Его требовалось отряхнуть, что вызвало бы лишний шум. Все-таки Лань Ванцзи был в крайней степени чистоплотным. Ему нужно лишь дойти до младших адептов, а позже до брата. Ничего не будет, если он пройдется по облачным глубинам в не полном комплекте одежд. Ванцзи, после того, как собрался, присел на край кровати. Лишь ненадолго отойти… Лишь не на долго. Уходить откровенно не хотелось. Он не видел своего мужа больше месяца. Только этим утром, когда открыл глаза, заметил его рядом с собой. Видимо, вернулся ночью. Их дорогой дядюшка отправил Вэй Ина в поход с молодыми адептами в горы, как можно дальше в пещеры, чтобы ловить там более серьезных демонов, нежели встречались вблизи Гусу. Правда ли Лань Цижэнь стал считать мужа своего дорожайшего племянника хорошим учителем или же хотел избавиться от нарушителя порядков хотя бы на месяц и восстановить душевный покой, оставалось секретом. Пойти вместе им не позволили. Поэтому, пока Лань Чжань, как преданная женушка, беспокоясь, спрашивал о вещах, которые тот планирует с собой взять, Вэй Ин обещал скорее вернуться и просил не беспокоиться. Ванцзи доверял ему. Доверял всегда, когда тот шел на сомнительные авантюры, путешествия и даже когда его муж что-то от него скрывал. Он доверял ему безоговорочно, но расставаться на такой долгий срок не хотелось. А кому бы захотелось? Вкусив сон в не пустой кровати, больше не хотелось просыпаться в одиночестве. Даже если сожитель постоянно мешал спать и ворочался… или лез. В лучшем случае лез, а в худшем бесцеремонно приставал. Он так и не смог заставить себя подняться, но как он мог оторваться, когда… когда этот засранец уже несколько минут притворяется спящим, пока Ванцзи тут еле ступает по полу, чтобы его не разбудить! — Ну не хмурься, свет мой, — Вэй Ин лукаво улыбается, закутываясь плотнее в ханьфу своего мужа. — Ты не спал, — одновременно мягко и недовольно проговорил нефрит. — Как я мог подать вид, что ты меня разбудил? Ты же так старался. — Бессовестный. — Ну все, не злись, — Вей Ин приподнялся, цепляясь за затылок мужа, и нагло потянул его, сваливая к себе в кровать. Лань Чжань уткнулся носом в яремную впадину своего дорогого и, совсем не боясь помять свою одежду, сгреб в крепкие объятья тело, по которому страшно скучал. Губы припали к ключицам, вспоминая, каково это целовать его. От Вэй Ина уже давно, также как и от Ванцзи, слышался запах сандаловых благовоний. Абсолютно родной запах для нефрита и ранее чужой для Старейшины Илина. Однако уже долгое время все вещи, волосы и кожа пропахла этими благовониями, стирая тот бывший родной запах трав. Вэй Усянь давно пропах новым домом. И даже сейчас, спустя месяц отсутствия, он так и не выветрился до конца. От него все еще пахло их домом, постелью, всем-всем-всем. — Лань Чжань, ты как маленький ребенок, честное слово. Мягкая ладонь легла на уложенные волосы, перебирая черные пряди. — Я сильно скучал. — Я знаю, я тоже по тебе страшно соскучился, — Вэй Ин лишь ближе к себе прижал своего супруга, который пытался пересилить себя, чтобы оторваться и уйти. — Пожалуйста, отпусти меня. Я не могу подняться. — Великому Ханьгуан-цзюню не хватает сил, чтобы высвободиться из объятий? Я думал, что обманывать запрещено в вашем ордене. Лань Чжань решил ничего тому не отвечать, прекрасно понимая, что с ним играются. Усянь ослабил руки, выпуская мужа из объятий. — Я понимаю, больше не задерживаю, но возвращайся скорее. Нефрит нехотя отпустил своего супруга и одарил того легким поцелуем в макушку. — Я постараюсь закончить с делами быстрее. Белый силуэт проскользнул на улицу, не в силах больше задерживаться, чтобы поскорее вернуться домой.***
«Северный ветер Расплетет ленты-косы И замолкнут все звезды От такой чистоты»
Солнце в зените. Лань Чжань старался освободиться раньше, на сколько тот мог, тем не менее все равно прилежно закончив все ждущие его дела. Всю жизнь он держал себя сдержанно и поэтому сейчас достойно своему статусу, неторопясь шагал к своему мужу. Бежать хотелось, но нельзя. Да и торопиться некуда. Он же никуда не исчезнет. Так ведь? Вэй Ин крепко спал, закутавшись в ханьфу своего драгоценного мужа. Казалось сейчас-то его точно ничего не разбудит. Приближался обед. Если его не поднять сейчас, то он не сможет заснуть нормально ночью, не давая спать и Лань Чжаню, а сбивать режим в очередной раз не хотелось. Такая прелестная картина. Ванцзи положил руку на плечо своего супруга, легонько тормоша его. Бесполезно. Присев на кровать, он приподнял бренное спящее тело, укладывая на себя. — Поднимайся, ты проспишь до вечера, — прошептал аккуратно на ухо. Послышалось лишь недовольное мычание. Лань Чжань вздохнул, думая, что можно сделать. Он, придерживая одной рукой супруга за талию, второй начал аккуратно распутывать запутанные волосы Вэй Ина. Крошка от листьев… он… улегся в постель, не обмывшись. Какой же Усянь иногда бывает засранец. Неужели настолько не было сил? Сонное тело было оставлено на том месте, где оно валялось несколько последних часов. Пока Ванцзи пошел греть для своей бестии воду. Вот же… засранец. Ничего, кроме этого дурного слова так и не пришло в его благовоспитанную голову. Спустя время, за которое даже не успевала бы прогореть одна палочка благовоний, Лань Чжань спешно возвращался к своему лентяю. — Пожалуйста, поднимайся. — Очередная попытка заставить того встать добровольно. Последняя, перед тем, как нефрит начнет злиться и захочет того бесцеремонно кинуть в воду. В идеале — в ледяной источник, но он еще не на столько раздражен. — Прошу… дай мне отоспаться этот день. — Чтобы ты не спал ночью и мешал спать мне? — Я обещаю, что не буду к тебе лезть. Разве Старейшина Илина нарушает свои обещания? — Нет уж. Лань Чжань рывком поднимает с кровати бренное тело, прихватывая того за бедра, и тащит за ширму к бочке. Сонные глаза мгновенно разлепляются от такого резкого изменения наклона плоскости, в то время как ноги уже на неком инстинкте обхватывают талию мужа, чтобы не соскользнуть вниз. — Лань Чжань, это похищение, верни меня туда откуда взял. — Сразу после того, как ты помоешься. — И… потом ты разрешить мне дальше спать? — Нет, потом я разрешу тебе поесть. — С каких пор для таких вещей мне требуется твое разрешение?! Ему не ответили. Вместо этого поставили на землю и начала раздевать, помогая стоять на ногах, чтобы тот не завалился от резкого подъема. Ткань нижних одежд была аккуратно сложена и отставлена, в то время как Вэй Ин был совершенно неаккуратно запихан в бочку. — Справишься сам? — Лань Чжань, сколько, по-твоему, мне лет, чтобы я не смог самостоятельно помыться? — Ты не смог самостоятельно помыться. — Я с трудом снял с себя одежду от усталости. Ты представляешь, что было бы, если бы я еще бы в бочку полез? Да я бы в ней заснул и захлебнулся! Представляешь, каково бы тебе было проснуться на утро и обнаружить неподалеку от себя мертвую тушу. Кто знает, вдруг очередной Мо Сюаньюй не захочет делиться своим телом, чтобы я в который раз кошмарил жизнь твоего дядюшки. Лань Чжань потерял остатки эмоций на лице при упоминании смерти мужа. Он никогда больше не хотел этого испытать. Нет, больше он не останется один. Вэй Ин не стал ожидать ответа, лишь удобнее уселся, начиная омывать волосы от листьев и травы. Руки скользили по расцарапанным, вероятно от каменной крошки плечам, выпирающим ребрам. Когда он успел так похудеть? Месяц назад они так не выпирали. Ванцзи только сейчас заметил, что его супруг в действительности истощен. Чем он там вообще питался? Ему казалось, что вне облачных глубин он питался намного лучше, так как здесь он по большей части давился от пресной овощной пищи. А в горах он мог и птицу подстрелить или еще кого-нибудь. Либо он так излишне делился с адептами добычей, либо же в тех местах, где они бродили, добычи оказывалось настолько мало. Малый рацион вкупе с тяжелыми нагрузками всегда выливаются в излишнюю худобу. Лань Чжань не смог себя сдержать и приложил руки к выпирающим из-под кожи остистым отросткам позвонков. — Я скоро буду. Не ложись спать пока я не приду. Лань Ванцзи поднялся и ушел куда-то на улицу, оставляя своего супруга одного. К моменту, как он вернулся, Вэй Ин уже обсыхал, сидя на уличной веранде, накинув на свои плечи поверх родной одежды ханьфу Лань Чжаня. На небольшом ветру так, казалось, было теплее. — Я принес тебе еду, пойдем во внутрь. — Лань Чжань, я не барышня. Я и сам мог дойти, чтобы взять себе еды. Прекращай так суетиться, — Вэй Ин вздохнул, но тут же решил немного исправиться, видя, как его супруг чувствует себя неловко. — Спасибо тебе за заботу, давай перекусим вместе. Ванцзи присел рядом, передавая поднос с едой, ставя тот на колени Усяню. Его мокрые после умывания волосы колыхались на ветру, а вода с них оставила небольшую лужу вокруг. Вэй Ин склонился над небольшим горшочком с едой, выуживая оттуда палочками те овощи, которые он больше всего любил. Распущенные пряди начинали мешаться и лезли в рот, поэтому Лань Чжань без сомнений стянул с себя свою лобную ленту для того, чтобы подвязать волосы мужу, чтобы тому было удобнее есть. Вэй Ин на мгновение растерялся. — Зачем ты так…она намокнет. — Не думай об этом, просто ешь. Лань Чжань, наконец, со спокойной душой опустил голову на плечо Вэй Усяня, наблюдая за его действиями. — И это тоже ешь, — Ванцзи немного нахмурился, заметив, что Вэй Ин игнорирует проросшие ростки каких-то бобовых. — Ты знаешь, что я не люблю. — Его голос зазвучал как-то обиженно. Усянь подцепил палочками часть зелени и поднес к губам Ванцзи, предлагая съесть вместо него. Нефрит послушно принял еду, которую с ним решили разделить, надеясь, что ему не решил скормить еще что-нибудь. — Чего ты так сильно обо мне беспокоишься? Ты еще помнишь, что я грозный Старейшина Илины, а не молодая девица на выданье. — Вэй Ин засмеялся не сумев сдержаться, хотя правда старался не разрушать такой трогательный момент. — Я не знал, что у меня все это время была женушка. — Я не знал, что у тебя есть чувство юмора. — А я был уверен, что ты со мной из-за него. — Я перестаю тебя узнавать, — Вэй Ин, забавляясь, фыркнул, отставляя горшочек.***
«Ноги гладит прибой Шумят кипарисы листьями Наши мысли, как дети, чистые И молчалива любовь Ты в своей серой футболке Плечом чувствую мягкий хлопок Мягче только объятия твои К нашим ногам бегут волны А ты в своей серой футболке Из самого нежного хлопка Нежнее только руки твои
Корабли в темной воде Расплещут огней вереницы И замолкнут все птицы
От такой чистоты»
Теплая вода лотосового озера пропитывала тяжелые ткани одеяний заклинателей, пока один из них держал мягкую, только для него одного ладонь и тянул своего спутника глубже, чтобы бессовестно сорвать тому самый красивый цветок. — У лотосовых озер всегда есть хозяева. Мне кажется ты задумал что-то незаконное, — Лань Чжань, будучи ведо́мым в этой ситуации, возмущался, но продолжал идти следом, глубже заходя в воду. Стоило снять одежду, но он был уверен, что они лишь погуляют по берегу. — Тебе не кажется. — Насколько честно говоришь это? — У супругов не принято обманывать друг друга. Если тебе так не нравится, чего же идешь за мной? Его мокрую руку только крепче сжали, продолжая шарахаться в воде уже по пояс. — Нашел! — Вэй Ин без зазрения совести переломал со звонким хрустом, будто чью-то шею, свежий стебель лотоса. Тяжелый, но небольшой бутон почти сразу же после того, как оказался в руках, начал цеплять чужие волосы. Плотный стебель умещался на место шпильки в заколке Лань Чжаня. Он так и не посмел прервать старания своего супруга, лишь мягко забирая шпильку, которую достали из заколки, чтобы Усянь не уронил ее в воду. Мокрый песок мог быстро погрести ее глубже, не оставляя ни шанса, чтобы найти. -Вроде держится, — Вэй Ин немного подергал конструкцию из заколки, которая держала тяжёлые смоляные пряди, закрепляемая молодым стеблем лотоса. — Определённо держится. Посмотри на себя. Лань Ванцзи отпустил взгляд на воду, чтобы рассмотреть тот хаос, который наводили на его голове последние пару минут. Однако все выглядело довольно прилично. — На удивление аккуратно. — Не будь так критичен. Как по мне, прекрасно выглядишь, — Вэй Ин притих, приближаясь к губам. — Ты всегда прекрасно выглядишь. Ванцзи потянулся вперед, чтобы поцеловать мужа, но был наглым образом обманут. Супруг легко отшатнулся назад, не давая прикоснуться к себе губами. — Похвали лучше, тогда позволю. — У тебя хорошо получилось. — Лань Чжань, я знаю, что ты можешь лучше. Ну, давай же! — Вэй Ин продолжил играючи отходить от него и отворачиваться, раззадоривая. — Я не сжалюсь, поэтому тебе придется постараться. — Ты нашел очень красивый цветок, и мне он нравится. — Ванцзи пытался схватить беглеца, однако в воде было довольно тяжело быстро двигаться. — Не принимаю! — Раздался звонкий смех. — Постарайся еще лучше, иначе я отправлю переписывать тебя книги с поэзией. Будешь расширять свой словарный запас. Или ты думал, что только тебе можно оправлять меня в библиотеку? Лань Чжань начинал злиться, однако все же успел дойти до убегающего супруга и схватить того за руку. Вэй Ин от неожиданного рывка завяз в песке, теряя опору из-за инерции своего же тела, и окунулся в воду, намеренно утащив с собой мужа. Они находились не так глубоко, но нырнуть с головой было не сильно приятно. Из-за брыканий в воде вокруг кружило множество пузырьков воздуха, что не давало рассмотреть происходящее лучше. А так хотелось увидеть эти возмущенные золотые глаза. Несколько секунд промедлений и вот наглеца вытягивают за шкирку из воды, помогая встать на ноги. Перед глазами немного плыло от залитой воды. Вэй Ин поднял голову на своего спасителя и наглейшим образом рассмеялся, убирая тому прилипшие пряди волос от лица. На удивление, цветок, держащий пучок волос, достойно выполнял свою роль и никуда не делся. Абсолютно пакостное настроение. Усянь, делая лодочку из ладоней, набирает озерную воду и в очередной раз обливает своего супруга, пока тот пытается привести волосы в порядок. Он знает, что его не будут за это ругать. — Прекрасный цветок, как и ты сейчас. И смеешься ты прекрасно, и выглядишь прекрасно, что угодно прекрасно, если речь идет о тебе. Ты моя жизнь. — Лань Чжань все-таки обнимает свою бестию, приближаясь губами, но не целует. Ждет разрешения. — Принимается. — Вэй Усянь прижимается к холодным от воды губам, но это не страшно. Сейчас самое время их отогреть.***
«Свет в глазах — малахит Обнимают предплечье рисунки Пока ты меня держишь за руки У меня ничего не болит»
Гора Луаньцзан. Бьет наотмашь ледяной ветер. Одежда совершенно не спасает. Воздух становится уже более разряженный. Дышать невыносимо тяжело. То ли от этого, то ли от сковывающего страха, что его заберут. Вэй Ин, окропив кровью Безночный Город, находится в бреду, и уже становится не разобрать, что он говорит. Лань Ванцзи сидит на земле в своих белоснежных одеяниях, марая одежду. Он всегда был брезглив к грязи, но сейчас это совершенно неважно. Руки трясутся от находящего ужаса, леденеют, но он все равно пытается согреть чужие ладони, такие же холодные, как и у него самого. Он чувствует небольшой пинок в бедро и поднимает глаза на того, в чьих ногах жалко сидит, будто какая-то собачонка у ноги хозяина. Это сейчас тоже неважно. Он шепчет, пытается его успокоить, пригреть. Но его гонят прочь, будто он уже даже не хозяйский пес, а бездомная дворняга. Это также неважно. Ванцзи отдает свои духовные силы, что бы он жил, однако в очередной раз слышит в свою сторону жестокие слова, которые ранят сердце. Это неважно. Грозит казнь за предательство? Неважно. Брат и дядя пытаются вразумить? Неважно. В нем разочарованы? Неважно. Его ждет дисциплинарный кнут? Неважно. Вэй Ин умирает. Вот, что важно. Вэй Ин умер. Вот что важно. Надо спасти его ребенка, даже если это не его ребенок и никто не просил. Вот что важно. Найти останки. Хоть что-то, чтобы похоронить. Вот что сейчас важно. Убьют? Да пожалуйста! Его жизнь… неважно. Больше ничего уже неважно. Его вещи, рукописи, личные предметы, все это разобрали как трофеи. Кровавые трофеи, чтобы помнить, что заклинатели одержали победу над Старейшиной Илин. Чье существование было неугодно многим. Лань Ванцзи не взял ничего, даже как память. Хотя страшно хотелось. Любая вещь будет воспринят как трофей, взятый стервятниками, чтобы напомнить о разорванном теле. Это мерзко. Он никогда не хотел уподобляться таким людям. Эти рукописи, которыми трясут заклинатели, рассказывая о своих подвигах на горе Луаньцзан, принадлежали не кровожадному выродку, не жестокому монстру. Они принадлежали его первой и последней любви. Ведь это Вэй Ин выводил иероглифы, наверняка задумываясь о каких-то своих глупостях. Это он в очередной раз залил страницы чаем или вином по своей неаккуратности. Это он в очередной раз отрывал Вэнь Юаня от своих записей, пока ребенок разрисовывал странички цветочками, животными или чем-то таким. Никак не выродок. Никак не монстр. Эти рукописи стоило сжечь, но никак не тыкать другим в лица, говоря, что убили человека. Это ужасно. Это нечестно. И снова Лань Ванцзи слышит «Проваливай». Уже фантомно, но слышит. Его голос жестокий, однако это все еще его голос, который он больше никогда не встретит. Страх нарастает. Становится так холодно-холодно. Ладони становятся влажными от ледяного пота, который в очередной раз проступает от воспоминаний о той ночи. Обжигающе холодно. В ушах стучит сердце. Ничего не слышно, кроме зашуганного стука сердечной мышцы… Он раскрывает глаза. Очередной***
«Она смотрит из нас и молчит Желтоглазая птица И на наших ресницах Теплый август горит»
Лань Чжань стоит на оживленном рынке, в гуще толпы торговцев и покупателей. Он хотел придти сюда с утра, чтобы не шастать в толпе, но Вэй Ин не смог подняться раньше. Вот, снова за свое. Вновь с ним надо было нянчиться. Усянь — взрослый мужчина, он просто пользуется тем, что супругу его жалко. Бесстыдник. Ванцзи наблюдает за своим мужем. Вэй Ин все такой же беспечный, флиртует с очередной торговкой. — Снова отвлекается. — Лань Чжань начинает злиться, даже не понимая на что именно. На то, что Вэй Ин шутит с очередной девушкой из-за чего сердце неприятно колит от ревности, или то, что они всего-лишь хотели купить яблок, а он забылся. Наконец нефрит не выдерживает и, не произнеся ни слова, вызывающе сверлит его глазами. Усянь чувствует леденящий взгляд загривком, оборачивается, непонимающе смотря на своего супруга. — Милый? Что-то случилось? Лань Чжань молча продолжает смотреть на него, все также выражая недовольство. — Я жду тебя. Вэй Ин, почувствовав его настроение, осознал свою небольшую ошибку. Одарил своего супруга мягким взглядом, пытаясь его задобрить. — Лань Чжань, Я… Я не заметил, как пролетело время. Ванцзи молча кивнул, ожидая, когда супруг вернется наконец-то к нему, и он сможет взять его за руку, чтобы увести подальше. — Давай уйдем отсюда. — Вэй Усянь спешно оплачивает выбранные им яблоки и, уже не обращая никакого внимания на девушку, плетется к своему нефриту, от которого сейчас веет таким холодом, что, кажется, в этот теплый летний день посыпет снег. Лань Чжань молча соглашается, сплетая руки в едином жесте примирения. Как глупо злиться на такое. В цзинши было холодно. Под стать хозяину владений. Вэй Ин был уверен, что вызвал недовольство мужа лишь тем, что он уже очень много времени болтал с той милой девушкой, задерживая их. Однако начало приходить понимание, что дело было не во времени, а скорее всего, в самой девушке. Что за ребячество. С каких пор ему нельзя общаться с другими людьми? Ванцзи никогда так не реагировал на его беседы с адептами, старшими заклинателями, да и по большей части с кем угодно. Это определенно стоило обсудить прямо сейчас, без всяких отлагательств. Лань Чжань сидел за столом, перебирая какие-то записи учеников. Не часто его что-либо выводило на эмоции. Это точно стоит обсудить прямо сейчас. Вэй Ин сел напротив него за столик, игриво отбирая кисть. — Как ты? Я смотрю, Ханьгуан-цзюнь сегодня не в духе. Не похоже на тебя. Вернее, похоже, но не так. Ванцзи лишь поджал губы. Он хотел обсудить все с мужем, но, откровенно говоря, за ревность было стыдно. Это недостойное чувство, он ему доверяет, но поделать с собой ничего не мог. Нужных слов попросту не находилось. И оставалось только, стушевавшись, молчать. — Это из-за девушки? — Вэй Ин решил спросить в лоб. Он говорит со своим мужем, ему уже не обязательно пытаться завуалировать слова. — Да. — Ты… Правда ревнуешь? Лань Чжань отложил листы за которыми пытался спрятаться уже который миг. Ему надо посмотреть в лицо супруга, но почему так стыдно-то? Им же не по пятнадцать, чтобы стесняться своих чувств и не знать, что с ними делать. Как стыдно. Стыдно и неловко. — Я доверяю тебе. — Но ревнуешь? — Но ревную. Усянь легко посмеялся, заглядывая в смущенные золотые глаза, держа того за подбородок, чтобы он не уводил взгляд. — Обсудим? Ванцзи лишь неловко кивнул. — Да ничего с моих юношеских годов не изменилось. Мне и правда нравятся девушки. Мужчины меня как не интересовали, так и не интересуют. Однако именно ты стал моим мужем. И ты понимаешь, насколько это важно? — Что важно? — То, что ты мой супруг. Именно ты — никто другой. Лишь ты. — Вэй Ин наглейшим образом забрался на стол и с какой-то неуместной грацией и на коленях стал приближаться к своему избраннику. Лань Чжань не мог определиться, слушать внимательно или смотреть на то, что тот удумал делать. — К черту женщин! Ты красивее всех барышень, которых я встречал, — Усянь подполз уже неприлично близко, его дыхание ощущалось на губах. — К черту мужчин! Они никогда не были мне интересны. Я люблю тебя не потому, что ты мужчина, а потому, что ты благородный человек, сильный заклинатель и самый лучший муж, которого мне только могла подарить судьба. Я хочу тебя видеть в своей постели не за то, что ты мужчина, а за все твои поступки и твои слова. Разве это хуже, нежели я был бы с тобой за твое тело? Что лучше: хотеть оседлать тебя, потому что ты мужчина или хотеть отсосать тебе потому что ты чертовски горяч, когда берешь меч? Вэй Ин не рассчитывал на ответ, он и так добился нужного эффекта. — Ну, не смущайся. Тебе не нравится, что я говорю грязные слова? Или мне продолжить? — Он шептал в самые губы, но так и не переходя к поцелую. Лань Чжань припал к его губам, но был прерван почти сразу же. Усянь держал его волосы на загривке, оттаскивая от себя. — Нет уж, сегодня ты будешь слушать все что я говорю Лань Чжань, не смей меня затыкать. — Я и так всегда слушаю все, что ты говоришь. — Сегодня придется постараться слушать лучше. Вэй Ин уселся на край стола. Ноги распахнулись, будто крылья бабочки, лодыжки легли на плечи нефриту. Весь рабочий стол оказался занят этим провокатором. Стопки бумаг бесцеремонно были скинуты, а письменные принадлежности отставлены. Не сносить ему головы, если бы дядя его супруга узнал, как они используют столик, подаренный им Ванцзи для работы. Темное лакированное дерево не могло не приглянуться. За таким столиком удобно как давать, так и отдаваться. Прекрасный подарок на свадьбу. — Вэй Ин… Ну нельзя же так. — Лань Чжань попытался аккуратно достать из-под мужа смятые бумаги, которые не полетели на пол с остальными. — Это работы и твоих учеников тоже. Что они скажут если… — Если что? — Наглая пассия без зазрения совести перебивала. — Если узнают, что на записях, над которыми они корпели ни один день, отымели их учителя? А как они узнают? Ты им всем лично сообщаешь, когда и где развлекаешься с супругом? Лань Чжань не знал, что сказать. Он привыкал к выходкам своего мужа, но иногда такая резкость его сильно смущала. Лицо начало жжечь от прилившей крови, хоть это и не было так уж заметно. От постыдных слов отвлекали чужие ноги, расположившиеся на собственных плечах, а вот от постыдных мыслей уже ничего не могло отвлечь. — Ты так боишься, что я сбегу от тебя, потому что ты мужчина? Ты правда думаешь, что я все это время не замечал твой член? Второй молодой господин Лань, почему вы замолчали? Смущаетесь? — руки Усяня стали развязывать свои же одеяния, уже не так элегантно, довольно резко вытаскивая себя из одежды. Ноги на какое-то время пришлось держать на весу, чтобы стянуть штаны, но вскоре они также были возращены на свое место. — Хочешь работать? Примись за работу. Она перед тобой. Лань Ванцзи прижал ладонь к чужому рту, прекращая уже скатывающиеся в откровенную похабщину разговоры. — Ну, хватит. — Нефрит звучал смущенно и растерянно. — Хватит? Значит я могу одеваться? — Вэй Ин приставил кончики пальцев левой ноги к шее мужа и повел ими вниз, пытаясь залезть под одежду. Горячую грудь опалило холодом от ледяной ноги. И когда он только успевает замерзать? Лань Чжань перехватил стопу, сжимая не сильно в руках, пытаясь согреть. И что с ним делать? В очередной раз повестить на провокацию? Согнать со стола и доделать работу? — Нет. — Что нет? Не трогать тебя? — Вэй Ин легко улыбнулся и отпустил вторую ногу вниз, так как левая попала захват теплых рук. Правая нога с грацией кошки соскользнула на чужой пах, чуть наступая. — А так можно? — Бессовестный. — Кто еще из нас бессовестный. Разве это у меня стоит, пока я работаю с бумажной писаниной детишек? — У тебя вообще-то тож… — Из-за сильного нажима чужой ноги, договорить он не смог. — А мы сейчас не обо мне говорим. Ну же, чего ты жмешься, как юная принцесса? Я тебя совершенно сегодня не узнаю. Поиграв еще какое-то время своей ногой с чужим достоинством, все же ему это наскучило. Вэй Ин быстро выдернул свою ногу из чужого захвата и, оставляя свои вещи на столе, поплелся в сторону их общей кровати, чтобы демонстративно обидеться. Его провокация не удалась. Всего несколько мгновений и юное тело уже лежит, отвернувшись лицом. Какая очевидная манипуляция. Он правда думает, что это сработает? Сработало. Усяня уткнули мордой в покрывало, поднимая бедра в стойку на коленях. Меж сведенных лопаток прошелся язык, вызывая мурашки. — Вот что ты этим добивался? — Возле уха послышался шепот, за которым скрывалась то ли сильная злоба, то ли возбуждение. Однако оттопыренной задницей очень хорошо чувствовалась явно не чужая злоба, а плотно прижатый стоящий член. Вэй Ин приподнял голову настолько, насколько ему позволили. — Чтобы мой такой занятой супруг трахнул меня. По-твоему, я все это затеял, чтобы потом обедать пойти? — Бесстыдник. — Бесстыдник, убожество, распущенный, легкомысленный. Да хоть сукой назови! Только возьми меня уже. Иначе я и правда уйду обедать. Лань Чжань немного успокоился и убрал руку с чужого загривка, позволяя устроится удобней. От кровати неподалеку стояли какие-то наполовину использованные флаконы с разными маслами, которые они использовали либо для массажа, либо для заботы о коже, или же для секса. С ним проникновение было куда удобней и реальней. Холодное масло без согревания в руках полилось на промежность, стекая ниже, марая покрывало и одежду Ванцзи. Но было плевать. Снова плевать. Лишь бы уже отвести душу и заткнуть этого невыносимого болтуна. Вэй Ин решил снова раззадорить мужа, но в этот раз ему не дали произнести и малейшего слова, бесцеремонно затолкав пару пальцев в рот, зажимая между ними чужой язык. Другой же рукой принялся растягивать чужое тело. Тугие мышцы сопротивлялись, хотя очевидно, что его супруг пытался расслабиться. Даже пальцы начинали немного неметь внутри от того, насколько тот был узкий. Так дело не пойдет. Если Лань Ванцзи войдет в него то и бестии и ему самому будет больно от такого. Не очень хотелось подвергать давке такие части своего тела. А тем более рвать супруга. Этого еще им не хватало. Вэй Ин почувствовал мягкий шепот над своим ухом, расслабляющий и завораживающий. — Впустишь меня? Ты слишком зажимаешься, я так не смогу. Усянь расставил бедра шире, сильнее прогибаясь в спине. Расслабиться было по непонятной причине трудно, но он, правда, старался. Рука Ванцзи легла на чужой член, начиная наглаживать головку самими кончиками пальцев, насильно выдавливая предэякулят. Мышцы начали расслабляться, впуская в себя больше пальцев. — Умничка моя. — Сладкий шепот не прекращался, заставляя только больше заводиться. Лань Чжань не часто себе позволял такое. И наконец-то убрал руку из чужого рта. — Уже четыре пальца не так туго идут. Чувствуешь? — Займись делом. Вэй Ин прикрыл глаза, когда почувствовал, что на смену длинным пальцам в его отверстие уперлась влажная головка. Проникновение все еще было тугим, но оно получилось. Даже он немного заволновался, что от своей зажатости не сможет впустит в свое тело мужа. Чертово напряжение. Ощутилось тяжелые толчки. Все еще было узковато, но не приносило дискомфорта никому из них. Однако так плотно сжимающие мышцы успешно выдаивали чужой предэякулят внутрь собственного тела, облегчая скольжение. Вэй Ин почувствовал, как его взяли под грудь и притянули к себе, целуя. Этой нежности так не хватало. Чужие губы спустились на плечи, лопатки. Почувствовался укус на плече. Зубы не пробили кожу, но тем не менее, были ощутимы. Каждый раз в такие моменты возникала подозрение, будто его пытались сожрать. Возможно. и пытались, но никогда не доводили дело до конца. Рука Лань Чжаня соскользнула с груди на член, плотно обхватывая и начиная двигать в такт с собственными движениями. Вэй Ин запрокинул голову на чужое плечо, упираясь затылком. Положение было крайне неустойчивое, и он держался только благодаря рукам супруга. Он доверял ему, поэтому не боялся соскользнуть или упасть. Стоны рвали горло. Скорее всего, он снова охрипнет на какое-то время. И пусть. Сейчас ему хорошо. Его супруг в очередной раз залюбит его до трясущихся ног и каши в сознании. Пусть так, лишь бы любил и не отпускал. Остальное сейчас неважно. Он с ним. Вот что важно. Он прикрыл глаза, а брови трогательно свелись к переносице от ощущений. Вот что важно. Вэй Ин без ума от этого человека. Вот что важно. Ему хочется утонуть, раствориться в чужом теле. Вот что важно. Он доверяет этим рукам, которые всегда служат ему опорой. Даже когда муж грубо владеет его телом. Его руки всегда остаются нежными. Вот что важно. Он чувствует лихорадочные рывки, агрессивнее ласкающий его член и понимает, что сейчас его дорогой-любимый-милый изольется внутрь. Да. Он чувствует это и не сдерживается сам от такой стимуляции. Ванцзи аккуратно перехватывает головку мужа сверху, чтобы поток спермы не забрызгал покрывало. Тут же, пока капли не начали стекать по предплечью, наглейшим образом размазывает их по животу Усяня. — Кошмар! — Вэй Ин поморщился от ощущения вяжущей склизкой влажности на пузе. — Вот зачем ты так со мной? — Сейчас умоемся, подожди немного. А что я должен был сделать? Подождать пока это все стечет? — И то верно. Ну и мерзость. — Ты так не морщишься, когда я кончаю тебе на живот. — Потому что я этого ожидаю. — Ой, да правда. — С каких пор ты язвишь? — С тех пор как я полюбил тебя. Вэй Ин мягко посмеялся, утаскивая мужа в поцелуй. Как же он счастлив.«А северный ветер Распустил ленты-косы И замолкли все звезды От такой чистоты»