"Будь ей лучшим братом"

Голубые глаза рассматривали девичье лицо в темноте. Полностью сжирали в мраке странной ночи. Облизывал губы, желая слегка прикоснуться вспотевшими фалангами к щеке, но не смел. Боялся разбудить. Старался не дышать. Точно прогонит. Узнает, что братские очи, будто дъявольские рассматривают всё тело, обнажая в фантазиях. Разрывая не нужную одежду и бросаясь на неё, как на мясо. Извращённо рассматривал каждый раз, как только она засыпала. Сдерживал себя, только бы не распробовать девицу. Вслушивался, в тихое дыхание и тянулся руками, нуждаясь в более мягких, приятных устах старшей сестрички. Мозг вовсе не понимал, что сейчас правильно, а что нет. Тело хотело, а разум затуманен и не может оттолкнуть. Руки каждый раз судорожно поддрагивают, как только девушка входит в комнату после водных процедур, лишь в одном полотенце. Фантазия и пубертат играют жуткую шутку, кружа голову и воображая слишком пошлые картинки перед такими невинными глазками. Слюна быстрее выделяется, не успевает глотать. Не может отвести хищный взгляд, продолжая прожигать в ней дыру и нервно вздрагивать сестру, что просила отвернуться. Повинуется. Слишком стыдно в открытую смотреть, как родная близняшка переодевается. Но вовсе не стыдно подглядывать каждый раз, когда вода стекает по волосам, перетекая на грудь и худой живот. Дрожащие руки тянулись к ширинке, пытаясь расстегнуть и освободить горку, которой было слишком мало места в штанах и просилась наружу. Просилась не к мокрым ладошкам парнишки, а к девичьей туше, лишь бы почувствовать мягкие кисти на себе и не замедлительно прийти к оргазму от лёгкого прикосновения, истекая смазкой. Мозг будет пустой и наконец-то тело уловледотворено. Слишком сильно заботился, проявляя точно не братскую любовь, а что-то большее. Переходил все границы просьбами помочь. Запреты и принципы, что точно бы нарушили их взаимоотношения. Если уже этого не случилось. И нет, Венир всегда заботился о любимой сестрёнке, как о настоящей принцессе, выполняя все приказы. Это вовсе не смущало девичьий разум. После одного случая, та начала догадываться, замечая всё больше странностей в его не нормальной заботе. "Я могу помочь тебе в ванной..". "Может тебе помочь одеться?". "Ох, я думаю, что тебе нужно расслабиться, сестра.". С каждым разом просьбы становились более развратными и не ясными восприятию женского мозга. Вельвет старалась игнорировать все странности, не пытаться углубляться в его слова. Это просто подростковое. Оно скоро пройдёт. И он точно не говорит с каким-то подтекстом, что точно бы не понравился ей. Громко вздыхала, проганяя младшего с комнаты и наказывая долгой молчанкой. Лишь бы понял, что не только лепетать языком такое, но и просто представлять нельзя. От этого не легче. Тревожные мысли лезли в голову, пугая и заставляя сердце колотится всё сильнее.. Хотела рассказать родителям, но не смогла. Не должна говорить. Они сами разберутся с этим. Близнец слишком невинный, что бы покушаться на юное тело и даже сметь прикасаться своими ручёнками. Ошиблась. Не противно с собственных действий, при ночной, не уяснимой похоти, что резко приходила к мозгу, возбуждая половой орган и вновь, как по новой перекручивала плёнку, рассматривая в голове её изгибы. Хотеть большего. Выгибал спину, тихо хныча в свободную руку, что бы спящая рядом не услышала и не увидела странных действий. Прижимал к себе ноги, что содрагались, от каждого толчка руки, которая ритмично двигалась по всему члену, приводя к разрядке. Этого мало. Хочет большего, но никак не может осмелиться. Боиться даже говорить с ней, ведь вновь облизывает сухие губы. Явно, ей не были приятны такие переглядки чужих глаз и та сразу завершала только начавшиеся разговор, уходя к себе на кровать. Поднимала одну ногу на вторую, показывая все прелести с под юбки, уже точно не обращая на брата внимания и читая книгу про славу и богатства. Только могла зло фыркнуть, раздражённо прогнать, что бы тот прекратил это. Не догадывалась о странной страсти Венира, что хотел искусать бледное тело до крови и прикасаться руками к оголённым участкам, наслаждаясь бархатной кожей. Аккуратно целовать молочные железы, медленно опускаясь с каждым разом ниже. Видеть, как та с наслаждением просит большего, а он оттягивает момент, не собираясь ускоряться, вслушиваясь в приглушённое мычание. Тянула бы к себе, целуя в губы и заглядывая в такие же, одинаковые, голубо-небесные глаза, которые дрожали от нервозности и сильного сжения в груди. Глупый мозг. Придумывал различные сценарии, где практически индентичные тела сливались, смешивая горячую кровь межь собой и пробовали каждый кусочек, медленно наслаждаясь вкусом, стараясь не упустить ни крошки. Пытались напиться. Не умереть от жажды. Касались к интимным местам, выбивая горячий кислород с дыхательных органов. Задыхались бы в страсти, тихо шепча или выкрикивая имена друг друга. Это вызывало бы новую волну возбуждения, накрывая близнецов и не отпуская с вод похотливых игр. Дыхание участилось и тот слегка наклонился. Неконтролируемо прикоснулся к одежде, слегка приспускаясь к тонкой ноге, мягко трогая и несдержанно выдыхая той прямо в щёку, опаляя горячим дыханием фарфоровую кожу. Чужие глазки вмиг распахнулись и вздрогнув, Вельвет мигом отвернулась, слегка отдвигаясь и смотря на того, кто посмел побеспокоить прекрасные сновидения. Вовсе не понимала, что тому нужно и зло кряхтела. Сжала одеяло и глянула в омуты близнеца. Он вовсе не среагировал, продолжая смотреть на сестру, часто, довольно тяжело вздымая грудь к верху. Не уютно. — Венир, ты совсем уже!? Что тебе нужно в такое время? Иди к себе. Идиот. — Рявкнула девушка, отворачиваясь от близнеца и собираясь вновь ложиться спать. Не хотелось выслушивать бессмысленное объяснение, которое он мямлил. Слова больно ударили по ушам и тот слегка дёрнул носом, но не ушёл. Не знал, что происходит. Не знает, что с телом. Не понимает собственных хотелок. Не понимает, почему не может уйти от койки дивы. Не знал, почему не может отвести загипнотизированные зрачки от неё. Разрывался. Сердце трепетало. Грудная клетка сгорала в пожаре. Руки не слушались. Тянулись к сестринскому телу. Всё же схватил за тонкую талию, ощутив рёбра. Залез на кровать, подползая к напуганной и в тоже время более чем опешевшей Вельвет. Она пыталась убрать кисти со своего тела. Не получилось. Слишком крепко держал и не собирался отпускать, лишь сильнее сжимал до болезненного писка. — Что ты творишь!? Венир! Отпусти меня сейчас же!! — Уже кричала близняшка, пытаясь отпихнуть ногами брата, толкая грубо в торс. Не помогало. Тревога скрутила желудок в страшных спазмах, слегка покалывая. Паника не давала нормально мыслить, лишь сильнее приводя к безысходности. Будто та сейчас беспомощная овечка в лапах волка, что перед этим притворялся невинным и хорошим, обманывая. Теперь схватил, готов начать долгожданную трапезу. Разорвать кожу, медленно мучая жертву. Наслаждался этими долгими моментами. Знал, что этот час настанет и облизывал острые, как лезвия клыки, которые в скором времени будут входить в нежное мясо, вызывая самые худшие ощущения. Будет есть заживо, не собираясь убивать и морально так же наедаясь. В горле слишком сухо. Ноги дрожат, становясь ватными. Плохо держат хозяина, что присел возле неё, опасно всматриваясь в глаза, цвета чистой реки. Хотел прикоснуться к губам, но помедлил. Не хотел спугнуть.. Это слишком странно и не правильно. Он не должен этого делать, но не может остановить себя. Будто кто-то контролирует его. Дёргает за тоненькие ниточки, управляя. Не даёт думать о чем-то здоровом и впрыскивает дозу странного наркотика, что вновь вызывал зависимость и нужду в ней. Вельвет - этот дурманящий разум и тело наркотик. "Она виновница" : шептали миллионы голосов в голове, тихо хихикая и сводя парня с ума. Тот бы не согласился, если бы душа не опьянела. Если бы он не был под гипнозом, как раб своих прихотей тянулся к ней, собираясь испортить её. Тронуть. Не защитит от самого себя. Уничтожит. Убьёт здоровый рассудок. Вельвет его возненавидит. Никогда не простит. Будет проклинать всю жизнь. Напоминать. Кричать. Бить в грудь, и говорить, что он подонок. Вполне справедливо. Только вот стыд после этой ночи будет убивать изнутри, а совесть отвернётся, не желая что-то доказывать ненормальному подростку. Сейчас вовсе не гадко от себя, не противно. Нет тошнотворного кома в горле, что царапал бы, как кошка. Нет ничего в голове кроме страшных пошлостей, что как колючие лозы самой розы обвивают полностью. Прорастают изнутри. Кровь вовсе не поступает к голове, опускаясь только к разгорячённой плоти, что давно была готова войти в сестрицу. Не смел спешить. Только злился на себя, что так быстро завёлся. Влажными губами прикоснулся к щеке, хоть и девушка убирала голову, не желая сближаться с не адекватным братцем. Теряла силы с каждым ударом. Не могла сбежать с этой ловушки, зажатая, в угол, которая, никогда не сможет вырваться с его лап, что схватили в покровах ночных суток. — Венир... Уйди-уйди! Не трогай меня.. Мне...Не приятно.. Не втягивай меня в это..!— Слёзы, как чистые капли обожгли кожу, щипая, а после падая на постельное. Тихо всхлипывала. Глаза намокли. Больше не сопротивлялась, хоть и пыталась что-то сделать. Хотя бы надавить. Знала, чем всё это закончится и вовсе не хотела этого..Хоть и была груба, но против сильных рук уже ни на что не была способна. Готова биться в истерике, только бы бросил. Отстал от неё со своими странными, чуждыми желаниями, которые она осудила в своей голове и грубо отвергла, не собираясь вникать в это порицаемое дело. Только вот. Вельвет уже погрязлаа в нём, как в тягучем болоте, без какой либо возможно выбраться наружу. Руку никто не подаст. Кто-то ногой ударит, погружая только глубже, где захлебнётся. Окончательно сгинет. — Тише. Я просто хочу показать, как люблю тебя... Вельвет. Велв.. Ты.. Ты всегда хотела быть любимой. Так дай же мне доказать это. — Вовсе не трезво шептал брат на ухо, опаляя слишком горячим дыханием и вызывая табун противных мурашек на спине. Хотелось вырвать. Ком отвращения подступил к глотке, уже собираясь вырваться наружу. Не дала этому случиться,тяжело проглатывая не только рвотный рефлекс от слов, но и нервный комок, что запутался в пересушенном горле. Точно слетел с катушек и не понимал, что говорит. Что делает. Что собирается сделать с невинным телом и душой. Растерзать на кровавые кусочки сильно ранив. Подбив ружьём как птицу в полёте, что падёт к его ногам мёртвая. Юноша аккуратно вытерел большими пальцами солёные ручейки, поглаживая пухлые щёчки и вызывая всё большее отторжение. Периодически пыталась убрать от себя его руки, но каждый раз здавалась, громко вдыхая воздух и скуля. Пыталась успокоиться, либо и вправду надавить на жалость, которую никогда не вызывала. — Не плачь. Тебе не идут слёзы. Успокойся.. Я просто покажу тебе, как по настоящему нужно любить.. Ты ведь.. Не знаешь, что это такое. В агрессивном тоне прорычал Венир, что совсем не было на него похоже. Как искусный змей приблизился к открытой шее, слегка облизнув и хихикнув тому, что сам себе и представил. Мурашки покрыли девичье тело. Холодный пот стекал по лбу. Напуганные глаза бегали по комнате, пытаясь найти спасение во тьме. Было странно тревожно, ведь та не в виденье, что происходит с родным близнецом. Он ведь не такой. Никогда бы не посмел даже думать о таком, не то, что бы делать. Это не брат. Это нечто другое, что въелось в голову и управляло его разумом, сподвигая на такие ужасные поступки. Как кукла выполнял каждое движение, когда этот монстр приказывал. Сам не знал, что происходит. А его и нет. Душа стала чернее смолы, так же стекая по венам вязкой жижей. Сердце стало холодным как лёд, что покрылся белым снегом. Не пархало в груди как раньше, радостно стуча по грудной клетке. Больше не было той милой, невинной улыбки, что тоненькой ниточкой расползалась по пухлым щекам и сопровождалась звонким смехом, как только она злилась на него, а тот отшучивался, крепко обнимая. Теперь мерзко хихикает от порицаемых дум, уже желая вкусить запретный плод - сестру. Расположить под собой, наслаждаясь напряжённым, дрожащим телом и вслушиваясь в тихие шлепки. Наплевать на её мольбы, её просьбы. Уже точно не слышал, явно увлечённый плотскими утехами. Мерзкое, слизкое чувство на шее осталось, оставляя гадкое послевкусие отвращения к всей ситуации и собственной ничтожности. Что не может никак помочь сама себе. Оттолкнуть и прогнать не адекватного психа, что теперь спрятал липкую ладонь под футболку, касаясь к животу. Тот прижался к спине, точнее прилип, скручивая внутренности, которые больно кололи. Не хотел, что бы чужие, холодные, но в тоже время горячие как кипяток руки прикасались к фарфору. Не желал этой близости, создавая болезненные спазмы. Не приятно тянуло низ живота, вовсе не возбуждая. Наоборот. Как червь ковырялся внутри, пытаясь выйти на свободу, к свету, которого нет в этих четырёх стенах, что только отбивали лунный свет. Давили и говорили о том, что не выберешься. Не имеет смысла. Всё равно догонит и точно прикончит, болезненно оттягивая мучения. Тонкие пальца аккуратно прикасались к животу, приподнимаясь с каждым движением выше и щекотя кожу. Воздух сам по себе, без какого либо разрешения хозяйки вырывался наружу, точно давая парню стимул продолжать это. Думал, что любимой сестричке нравятся не большие ласки и даже приносят странное удовольствие. На самом деле вовсе нет. Приносят не выносимые страдания и боль, сжение в груди, что полыхала от чужих пальцев страшным огнём. Не возможно потушить. Да насколько больно, что как ножи режут живую плоть сильными взмахами заточенного лезвия. Глубоко прорезают вены и измазывают всё горячей жидкостью. Пощёчина. Грубая и довольно сильная прошлась по мягкой щеке, прожигая и отдавая колючей болью в этой зоне. Слегка отрезвила, заставив резко отстраниться и странным взглядом пройтись по юному, довольно разражённому лицу сестры, которая кромко вдыхала воздух, скрепя зубами и убивая самым не приятным взглядом. Встряхнул головой, не понимающе притронулся к месту удара, будто плёткой прошлись или тысячью сучков. Вторая рука всё же сдерживала её, что бы не смогла сбежать. В голове всё смешалось, не давая никаким мыслям войти и выйти, превращяя всё в единое месиво. Кашу, что плескалась по черепу. Возможно осознание пришло, но точно не на долго. Зло фыркнул, отводя взгляд, но так же вновь возвращая. — Я сказала, отвали от меня!! Что ты творишь!? Да что с тобой не так!? — Через слёзы кричала сестра, вновь пиная ногами в торс и отталкивая от себя подальше и надеясь, что он уйдёт, не станет трогать её хрупкое тельце, что точно не было готово к такому разврату. — Венир, оставь меня в покое. Не трогай меня. Не прикасайся ко мне. Не говори со мной. Ты мне противен! Слова, как лезвие ножа глубоко вошли в грудь, точно задевая сердце и входя всё глубже, прорезая его на сквозь. Кровь охолодела и взгляд голубых очей устремился прямо той в лицо, явно с долей обиды. Схватил за запястья, поднимая их над головой девушки, что продолжала кричать, пытаясь достучаться. Не сможет. Больше не слышит. Точно утонул в похотливых водах фантазии, уже подлаживая чужую тушу под себя. Продолжала биться, но и в этом смысла нет. Точно не отпустит и продолжит издёвки. Только делала себе хуже, сильнее уставая. Влажные губы проводили дорожку от щёк к шее, бывая облизывая шершавым и слишком мерзким языком бледную, до этого не тронутую, нежную кожу, что вздрагивала с каждым поцелуем. Медленно снимал футболку, под которой ничего и не было. Холод прошёлся по оголённым участками, замораживая бурлящую кровь.. Нервно выдохнула, когда более тёплая и потная ладонь прикоснулась к молочной железе, больно сжимая. Гадко и приторно горько. Слёзы давно прекратили литься с стеклянных глаз. Отвернулась от него, вовсе не желая смотреть. Теперь, как игрушка, совсем не двигалась, больше не пытаясь спасти себя и свою девственность, которую скорее всего отберут этой ночью, даже не спрашивая. Использует, как вещь. А после будет извиняться тысячу раз, не слыша ни слова с уст. Ничего не скажет. Отвернётся и уйдёт. Не захочет даже слушать. Сам виновен. Тонкие пальцы цепляют нижнее белье, слегка приспуская его по ногам и выбрасывая возле скрипящей, под двумя телами кроватью. Фаланги не брежно прикоснулись к половому органу, чувствуя влагу. Грёбаное тело. Дива тихо проскулила, гулко рыча и всё же глянула на довольное лицо брата. Хитрая ухмылка растянулась по щекам и тот прикусил нижнюю губу, радуясь, что его ласки нравятся чужой тушке. Но только не самой личности, что билась в клетке, желая выбраться. Скривилась от этого, вновь отворачиваясь. Выгнула спину, как только чужие руки провели по половым губам. Тихо выдохнула, вновь ложась на тёплую кровать. Рассматривал обнажённое тело, понимая, что теперь все фантазии и мысли явились перед ним на яву, на самом деле. Теперь сможет распробовать, стараясь не проронить и крошки. Упиться, как самым дорогим, настоянным вином, наслаждаясь вкусом. Под таким взглядом становилось душно, плохо. Горячий воздух выходил с лёгких не приятным звуком, распространяясь по комнате эхом. Муки для неё, наслаждения для него. Тихий звук, как расстегнули ширинку дорогих джинс и штаны отлетают, вместе с видимо, намокшими боксёрами. Девушка громко взглотнула подступивший к глотке комок, что просился на свободу. Чувство отвращения вовсе не покидало, становилось лишь сильне, давя её, как букашку. Венир прижался ближе, кусая щёку и оставляя на ней след зубов. Не довольно сморщилась, слегка дёрнув носиком и закатив зло глаза. Почувствовала резкую пульсацию между ног, пытаясь сжать раздвинутые чужими руками ноги. Не получилось, только сильнее стиснули, до побледнения костяшек и покраснения кожи, что больно пощипывала, явно обожённая грубыми прикосновениями. Её кисти рук всё так же оставались над ней, уже затёкшие. Не отпускал. Свободная ладонь продолжала блуждать по оголённому телу, что слегка дрожало под ним, боясь порицаемых ласк. Острая боль внизу заставила вскрикнуть и быть сразу заткнутой чужой рукой. Тихое хлясь и тот входит всё глубже, принося только адскую боль, без никакого намёка на нежность и приятность члена внутри. Сильнее сжала половые стенки, принося дискомфорт младшему брату и не давая прохода дальше. Глаза намокли и та громко всхлипнула, подрагивая не только ногами, но и всем телом. Хотела, что бы это скорее закончилось. И больше никогда не повторялось. Надеялась, что это просто дурной сон, страшный кошмар. Что этого не происходит на самом деле. Что она не чувствует ужасную боль и как в неё входит братское достоинство, разрывая всё внутри. Что этой ночи не существует и это не происходит между ними. Грубый толчок. Позвоночник выгибается, приподнимая девушку с мягкого постельного. Громко шипит, пытаясь потеряться в своих мыслях, а не думать и знать, что творят с её же телесной оболочкой. Не может отвлечься, чувствуя всю длину братского органа, что продолжал подрагивать внутри неё. Вовсе не нравилось чувство странной заполненности. Будто в неё засунули инородный предмет, без какой либо возможности вытащить его из себя. Так и было. Боль током била в мозг, что начинал плавиться от этих ощущений. Низ живота тянуло лишь сильнее. Руки хотели ухватиться хотя бы за что-то, но мужская кисть не давала этого сделать. Могла только извиваться под ним, будто настоящая змея, которую поймал койот. И плевать, что ядовитая, может укусить. В его клыках беззащитная и ни на что не способна. Грубое рычание вырывается с губ парня и тот сильнее прижимается к диве, ускоряя темп и слыша тихий писк от той, что была под ним. Тихие шлепки с каждым движением становились громче вместе с всхлипами, что вовсе скоро так же резко, как и начались прекратились. Глазами-пуговицами смотрела на монстра, как не живая кукла больше не издавая ни одного звука. Никаких эмоций. Взгляд стеклянный проходил сквозь него. Вовсе не живой. С лона, тоненькими ручейками стекала тёплая кровь, пока брат, который ничего не замечал продолжал вдалбиваться в юное тело. Дикое животное. Последний, довольно громкий шлепок о бёдра и тот чувствует, как оргазм мигом накрывает его волной удовольствия. Изливается в сестру, забывая, что кровная родственница. Тихо выдыхает кислород, опустошая лёгкие. Горячее семя обильно, в перемешку с кровью стекает, когда парень вытаскивает свою плоть с девичьего влагалища. Расслабленно ложиться рядом, обнимая сзади и прижимая к себе. Мигом засыпает, продолжая довольно улыбаться Сильно дрожала, как пойманная мышка. Не смогла встать и смыть всю грязь, что прилипла сегодняшней ночью к телу, в потёмках света от спутника. Хваталась ослабевшими руками за подушку, которая сильно намокла, наполненная девичьими слезами. Могла бы попытаться уснуть, но ломающая боль не давала. Делала только хуже. Сильно тошнило. Виски пульсировали. Ничего теперь не хотелось. Вельвет не хотела такой любви. Никогда не хотела стать такой же порицаемо не чистой, как он. Втянул и не спросил. Испортил, уничтожив всё, что когда-то было между ними.