It's a state of bliss, you think, you're dreaming!
It's the happiness inside, that you're feeling.
It's so beautiful, it makes you wanna cry…
Avril Lavigne — «Innocence»
Дворец Анубиса в Дуате был столь же прекрасен, сколь и огромен. Ифе уже бывала в нём до того, как они с Карателем сочетались священными узами брака. Обретённое бессмертие сравняло бывшую аментет с жителями Дуата, и она понимала, что теперь это её новый дом, и здесь она хозяйка. Ифе успела ознакомиться с местной библиотекой, купальней и каждым мраморным уголком величественного дворца. «Ты не обязана сидеть здесь в одиночестве, пока меня нет рядом, душа моя. Позови, и я перенесу тебя, куда захочешь: хоть в Город Столбов, хоть в Инпут, хоть в Унут. Ты совершенно свободна в своём передвижении». Ифе прекрасно помнила эти слова супруга, сказанные ей вскоре после того, как наполненный божественной силой артефакт в виде малахитового ожерелья опустился на грудь девушки бременем бессмертия. Ифе осознавала новые способности постепенно, замечая, что потребность в пище и сне снизилась в несколько раз, а возможности тела, наоборот, значительно превысили человеческие. Анубис любовался ею, глядела ли супруга ему в глаза, или же увлечённо разглядывала открывшийся с иной для неё стороны мир. Что значило для бывшей аментет — стать женой бога? Признание Совета Эннеады и особый статус в глазах всех остальных, должность «хозяйки» Инпута, которая превышает роль наместника… Но что ещё? Что это значит для них лично? Ифе чувствовала, что-то меж нею и Карателем точно изменится, и теперь, рассматривая суровую статую гордого шакала в покоях супруга, она размышляла о том, правильно ли сделала, отказавшись от своих воспоминаний? Исида не настаивала, прекрасно понимая, что новая жизнь для бывшей аментет теперь важнее того, что было до её смерти… Анубис не отвлекал супругу разговорами. Обняв её сзади, он зарылся носом в распущенные локоны Ифе и замер, так что девушка даже дыхания его больше не слышала. — Наконец мы одни, — тихо промолвила она и тут же ощутила на шее приятное прохладное дыхание бога. — Вся эта суета, гости… утомительно. Ифе почувствовала тихий смешок и чувственный поцелуй на плече. — Для меня тем более. Слишком привык быть в стороне ото всех. Почти забыл, что значит настоящий праздник. — Инпу, поцелуй меня. Эта просьба застала его врасплох. Обычно девушка просила об этом лишь взглядом или целовала без вопросов, если имела возможность дотянуться. Чаще всего ей и не нужно было просить об этом, а лишь отвечать на нежность губ Карателя. Повернувшись, Ифе повторила свою просьбу одними глазами, но в этом не было необходимости. Бережно взяв её лицо в ладони, Анубис подмял губы девушки своими. Стоило ей прильнуть к супругу вплотную, он, как и много раз до этого, оторвался от её уст и немного отстранился. Ифе в очередной раз попыталась понять в глазах Карателя причину такого резкого обрыва, но тщетно. Вместо этого он выдохнул ей в лицо вопрос, который планировал задать давно… — Ифе, помнишь, ты хотела быть ближе ко мне? Она недоумённо хлопнула ресницами. — Да, но мы теперь женаты, куда ещё ближе? — Я покажу тебе, — прошептал он едва слышно, заправляя непослушную прядь волос за ухо Ифе. — Хочу, чтобы ты прислушалась к себе, душа моя. Тебе нравится, когда я касаюсь тебя? Каратель плавно притянул её ближе к себе, склонившись над лицом. — Да, Инпу, — благоговейно улыбнулась Ифе, положив ладони на широкую грудь. — А когда целую? Он оставил едва ощутимый след своих губ на её устах — словно не целовал их минуту назад с куда меньшим целомудрием. К удивлению девушки, на этом он не остановился и коснулся лёгким поцелуем её скулы, затем подбородка и прошёлся вдоль нижней части лица вплоть до мочки уха. Ифе забыла, что хотела ответить, но по её томному взгляду и приопущенным ресницам Анубис всё прекрасно понимал. Присоединив к губам кончик языка, он опустился к шее. Девушка почувствовала, как ослабели её ноги, а объятия бога в ответ на это стали крепче. — Инпу… — Приятно? — М-м… угу… — Я тоже хочу быть ближе, как и ты, душа моя. Ты поможешь, если снимешь с меня парадную тунику. Во взгляде Ифе появился вопрос, но озвучивать его не стала. Не было ни одной причины, почему бы она теперь не послушала своего возлюбленного бога. Более того, она хорошо помнила, как прекрасно тело Анубиса в открытой «дорожной» одежде. Особенно Ифе любила его колени, они казались идеальными — больше таких она не видела ни у кого — ни у богов, ни у смертных. Каратель помогал ей, терпеливо направлял тонкие пальцы, которые постепенно развязывали, расстёгивали сложное одеяние: от плаща до нижних одежд, пока на боге не остался лишь набедренный шендит. Без задних мыслей Ифе ласково провела ладонью по поджарому телу Анубиса: от груди до напряжённых мышц внизу живота. Каратель бережно перехватил кисть девушки и поцеловал в ладонь, обдавая прохладным дыханием. — Ты умница. — Ты теперь хочешь сделать то же со мной? — Если позволишь, моя царица. Ифе вскинула на супруга удивлённый взгляд. Непривычно. Каратель взял обе её ладони в свои и, шагнув назад, опустился на край постели. Он не желал сейчас нависать над Ифе, хотел дать ей прислушаться к себе. Помимо всего, смотреть на неё снизу вверх было его тайным удовольствием. Ифе коснулась ткани платья на груди. Девушка не помнила, но чувствовала, что одежда в какой-то мере защищает её, прячет сокровенное, что принадлежит только ей. Выходит, между мужчиной и женщиной это не тайна, если они… вместе. — Ты доверяешь мне? — тихо подтолкнул Каратель. Эти слова стали последним пройденным рубежом, за которым рой мыслей в её голове притих, и девушка отдала себя в руки своего избранника. Коротко кивнув, она плавно повернулась к богу спиной и убрала волосы вперёд, давая ему свободу действий. Анубису не стоило труда ослабить маленькую застёжку, чтобы вся броня его прелестницы плавно скользнула на пол вместе с платьем. Ифе было непривычно и неловко, хоть она и стояла к супругу спиной. От прохладного касания его пальцев к изящной талии по коже разбежались приятные мурашки, как будто девушка чувствовала ладони бога на себе впервые. Ощутив нежное касание губ между лопаток, Ифе потеряла весь воздух из груди. Когда руки Карателя более настойчиво скользнули к её животу, девушка положила свои сверху и мягко сжала его пальцы, невольно поощряя. Всё так же по наитию она прогнулась в пояснице, почувствовав на ней сухие губы Карателя. — Ах!.. — тихо пропустила Ифе, глотая воздух, которого опять стало слишком мало. Анубис ненавязчиво потянул её за руку, призывая обернуться. Борясь с внутренним позывом прикрыть наготу руками, девушка медленно повернулась к супругу. Он стиснул её бёдра сильнее, чем обычно, притягивая к себе. Ифе к своему облегчению почувствовала, что ей этот собственнический жест понравился. — Ты так красива… — тихо промолвил Анубис, медленно проведя тыльной стороной пальца от ложбинки под грудями девушки до самого её лона. Всё это время он следил за своим действием, не отрывая глаз. Это дало девушке понять, что теперь он имел в виду красоту не лица её, но тела. Тело супруга Ифе тоже нравилось — каким стало облегчением, что это взаимно! Он увидел её как она есть, бояться больше нечего. Ведь нечего?.. — Ты дышишь так глубоко, — прошептала девушка, наблюдая, как руки её ласкали грудь и шею бога. — Потому что я желаю тебя, душа моя, — ответил он, почти не отрывая губ от нежной кожи между грудей Ифе. — Твоё трепетное тело желаю. Ты поймёшь меня — чуть позже. Слова Карателя и неизвестность снова взволновали, но девушка напомнила себе, что обещала довериться. Кроме всего, она испытывала непонятное удовольствие от той данности, что желанна. Руки Анубиса уже вовсю путешествовали по телу супруги, подтверждая его слова. — М-м… Ифе ненамеренно запустила пальцы в волосы бога, когда язык его коснулся одного из её сосков, а второй стал ласкать свободной рукой. Девушке внезапно стало мало того, что Анубис прижимал её к себе, обвив талию. Ифе стала льнуть к нему, будто кошка, и буквально начала тереться носом о его макушку, пока губы Карателя пылко ласкали и посасывали её женские прелести. Под его руками стыдливость испарилась. Девушке настолько нравилось, как касаются друг друга их обнажённые тела, что успела бесконечное число раз пожалеть о недавних сомнениях сбрасывать свою броню. Но вскоре и этого стало недостаточно. Ифе хотела почувствовать супруга всем телом и бесхитростно скользнула коленкой на его бедро. Внизу живота образовался непонятный узел. Бедная девушка снова разволновалась, но задавать вопросы сейчас казалось как никогда неуместным — настолько теперь действия преобладали над словами. Вездесущие пальцы бога без промедления скользнули между ног Ифе и тут же стали влажными. — Инпу… — Его имя сквозь тихий стон прозвучало как мольба и как славословие. Кажется, никогда он не был ей так дорог, как сейчас. Но реакция Карателя удивила Ифе — со сдавленным рыком он подхватил девушку на руки и на грани грубости повалил на мягкие простыни. Сейчас она не боялась ничего — подёрнувшиеся странной дымкой мысли пребывали в сладком блаженстве от осознания, что она, Ифе, не только любима, но и желанна. Что бы это ни значило… Она не заметила короткого промедления, прежде чем супруг склонился над ней, упёршись руками в белые простыни. Дыхание девушки снова сбилось — ещё до того, как Каратель припал к её губам своими. Он целовал её так впервые — будто в последний раз. Прохладное дыхание с тонким ароматом мяты отчего-то обжигало, и это было приятно. Как и то, что язык его жадно ласкал её изнутри, хотя прежде лишь поглаживал губы снаружи. Конечно, Ифе сразу почувствовала, что Анубис совершенно обнажён — стоило ему придавить её своим весом к постели. Рука Ифе смело стала гладить его бедро, которым он так же опирался о постель для равновесия. Сейчас это казалось таким правильным… Как и то, что незнакомой прежде частью своего тела бог ритмично тёрся о лоно девушки. От усилившейся тяжести внизу живота Ифе ещё плотнее стиснула бёдра, но это не помогало — меж ног лишь стало ещё более влажно. Когда алчущие губы Анубиса опустились к шее девушки, она поняла, что хочет разомкнуть ноги и обвиться вокруг него. Ближе… ещё ближе! Как она желала сейчас раствориться в любимом… Почему же это невозможно? Нет, он великий бог, он может всё! Неистовые поцелуи опустились к животу, а рука Карателя уверенно обхватила бедро девушки, раскрывая её цветок. Ифе изогнулась на постели, услышав свой протяжный стон, и чуть не испугалась самой себя. Но волнение задвинулось так глубоко в сознании, что она его больше не слышала. Слышала только свой голос — такой незнакомый, словно принадлежал не ей. Стенания, что издавала Ифе, подтверждали для неё самой, как хорошо ей было сейчас… Девушке казалось всё равно, почему это происходило — стоило Анубису начать ласкать её между ног, и она перестала владеть своим телом в полной мере. Позволив Карателю закинуть её ногу ему на плечо, Ифе по наитию отбросила в сторону другую. Вот оно — доверие, девушка чувствовала его как никогда, наравне с бешеным наслаждением. Казалось, более сильные ощущения невозможны — так и душа из тела отойти может, однако Анубис вновь удивил Ифе: стоило тёплым волнам коснуться её лона, супруг отпрянул. Девушке захотелось плакать, биться в неистовстве и молить на коленях, чтобы он продолжил. Но спустя мгновение Ифе почувствовала, как что-то проникло в неё. Она знала, что это был он, но мыслей в голове было слишком много и в то же время не было совсем. В тот же момент Каратель знающим движением надавил на нужную точку — и тело девушки объяла блаженная судорога. Бессильно закатив глаза, Ифе на несколько бесконечно коротких мгновений окончательно потеряла власть над своим телом, в то время как Анубис — обрёл. Девушка не почувствовала боли. Позже она бы не смогла точно сказать, повлиял ли на неё божественный супруг, или её бессмертное тело теперь в принципе не способно было ощутить такой пустяк, как избавление от невинности. Или же дело в том, что Анубис привёл её на пик удовольствия… Это не имело никакого значения. Стоило неземной эйфории начать отступать, Ифе почувствовала, как всё с большим напором двигался внутри неё её Каратель. Девушку больше не беспокоило, как громко она кричит, ведь во дворце они оставались вдвоём — бог и его грешница. «Грешница» — это слово мелькнуло в пылающих вожделением мыслях Анубиса. Неожиданно резко это подтолкнуло его на самый край, так что пришлось замедлиться, чтобы растянуть совместное удовольствие, которое читалось на лице и в стонах его Ифе. Никогда ещё слово «грешница» Каратель не воспринимал в эротическом смысле, но в ту минуту оно казалось правильным — как и всё, что теперь происходило в этой спальне. Он гладил её живот, ласкал упругие груди, целовал стройные ноги, закидывая себе на плечи. Ифе, наконец, поняла, насколько близко могут быть двое любящих друг друга. За пределами спальни остался весь мир: и богов, и смертных. Друзья, Инпут, Эннеада… Никто не был и не подберётся так близко, не заберётся ей под одежду и следом под кожу, прямо в сердце. Неистово сжимая пальцами белые простыни, девушка умирала и снова воскресала под страстным напором своего Карателя. В один момент Ифе увидела на его лице своё блаженство, когда, запрокинув голову, Анубис замер, тесно прижимаясь чреслами к её лону. Стон вырвался из-за стиснутых зубов утробным рычанием. Приняв его голову себе на грудь, новоявленная женщина ласково гладила своего прирученного зверя по слипшимся волосам и могучей спине. Перед мысленным взором Ифе стоял чёрный шатёр со своей сокровенной тайной — теперь ясной, как лик самого Ра. — Я люблю тебя, моя безумная грешница, — потёршись носом о шею супруги, глухо промолвил бог. Ифе задумчиво улыбнулась, окинув взглядом свой новый дом, и тихо шепнула: — А я Вас… Каратель.