Погибель

      — Каждый сам за себя, — эхо слов наставника разносилось в уголках моего подсознания. На стенах плясали тени горящих свечей. Пламя потрескивало и вспыхивало при шепоте наставлений. Я слышала эти слова больше миллиона раз и сердце уже не подпрыгивало от того, какую тайну мне предстоит хранить. Как это было впервые. Стоя на коленях, непрерывно глядя на одну и ту же точку на пошарпанной стене. Я не чувствовала ног, своего тела. Прикрыв глаза, уносилась в далекую пустыню блуждающих душ. Молчаливых, израненных, одиноких. Они шли как по замкнутому кругу, в хаотичном направлении. Окружали меня, смотрели невидящим взглядом. Угнетающая тишина прерывалась шепотом Реммао. Он твердил об осторожности, изворотливости. — Ра защищает нас, пока мы верны своему делу.       Я невольно хмурилась каждый раз, услышав эти высказывания. «Если Ра поощряет черномагов, то почему на нас ведётся охота, как на самое худшее из всех зол?».       Уверенной походкой преодолев эдуббу и храм, свернула в длинные коридоры между домами из сырцового кирпича. Бескрайние одноликие лабиринты, в них буквально задыхаешься от однообразия. Содержимое сумки обжигало кожу сквозь ткани, но я лишь крепче прижимала её к телу, маневрируя между торговцами. Лунный свет сопровождал мой путь, пока город закрывал свои лавки. Временная комната встретила спертым воздухом и ароматом пыли. Из временной она слишком быстро переходила в постоянную. Плотно затворив дверь, я опустилась на колени. Достав сундук из-под кровати, я провела ладонью по шершавой крышке. Пальцы исследовали резные узоры, обуглившиеся края, после пожара. Того злосчастного пожара, что унёс жизнь моей мамы.       Отворив сундук, я вытянула из сумки накидку, темную как ночь без звезд и луны. Следом за ней сложила в сундук маску. В свете свечи я видела лишь очертания, но каждый раз глядя на «снаряжение» — пыталась понять, какие чувства наполняют меня. Страх? Или гордость? На эти вопросы не находилось ответов. В этом была вся моя жизнь. Люди, ставшие моей семьёй. Готовые всё отдать друг за друга, но вынужденные придерживаться хекау. Пойман — помощи не жди.       — Его величество Фараон выслал весть, на рассвете ждет нас во дворце, — за моей спиной раздался громкий голос Герсы, от чего я машинально захлопнула крышку сундука. Оперевшись о дверной косяк, она сладко уминала виноград, покручивая горсткой в воздухе. «Исфет! Я не слышала, как открылась дверь!». Взглянув на подругу через плечо, я повернула ключ в замке сундука.       — Для чего им понадобились мы? — беспристрастно спросила я, чувствуя волнение, поднимающееся внутри. Герса пожала плечами, откидывая густые косы за спину. Её сощуренный взгляд блуждал по стенам нашего пристанища, словно надеясь, что больше не окажется в подобном месте.       — Для охоты на шезму, девочка, зачем же еще? — хихикнула Герса и провела рукой по шершавой стене. — Надеюсь, нас вознаградят, и мы будем спать на шелковых простынях, а не бояться, что скорпион в жопу ужалит.       Герса широко улыбнулась и подмигнув, немедля удалилась. Глупо было полагать, что участившиеся заказы останутся незамеченными. Обернувшись к сундуку, я выудила ключ с головкой в виде жука скарабея. Маленький, но скрывающий такую завесу тайн. Крылья жучка сдвигались и раздвигались, то пряча ключ от лишних взглядов, то раскрывая во всей красе. Ранее никто не задавался вопросом о смысле подвески, красующейся на моей шее.       Застегнув цепочку на шее, я присела на холодную кровать. Мысли хаотично переплетались в большой клубок, не оставалось больше сил распутывать его. После прилюдной казни двух шезму, остальные залегли на дно, а охотники поутихли. Наши заказы сходили на нет, как и в отряде охотников. Люди были осторожнее и не распространялись о черномагах, что означает — кто-то снова не сдержал язык за зубами. В душе закралась тревога о друзьях, о том, что их ждёт, если охотники выйдут на них. «Я уведу след в другую сторону, я смогу» — продолжала твердить себе я. Усталость накрывала с головой. Если охотники поймают больше черномагов — нас знатно отблагодарят. Если охотники не поймают ни одного — продолжат охоту, но у друзей будет время убежать. «Браво, ты меж двух огней, Эва» — пронеслось в голове, прежде чем меня окутал сон.       До рассвета оставался ещё час, а я уже проклинала это утро. Позволив Герсе выбрать соответствующий наряд для визита Фараону. Фиалковый калазарис настолько сковывал движение и дыхание, что можно было умереть от удушения. Не смирившись с участью, я не без удовольствия распорола юбку до середины бедра. Намотав на ногу кожаные ремни, для пущей наглядности запрятала пару кинжалов.       — Ты любишь всё портить, — цокала Герса, поправляя золотые браслеты. Выглядеть великолепно в любой ситуации — для нее закон, написанный собственноручно. Добрая, милая девушка, с чистым сердцем, способная безжалостно убить противника в бою. Однажды, утром она спасала от жажды бедняков, а под покровом ночи линчевала нарушителей законов. Словно две стороны боролись в ней, но светлая и здравомыслящая никогда не уступала. — Мне тревожно.       — От чего? — колесница везла нас на юг по дорожкам Фивы. Поднимающееся солнце окрашивало небо в невероятные краски, захватывающие дух. Но сегодняшнее настроение не мог скрасить даже прекрасный пейзаж. Тревога Герсы неожиданно передалась мне. Пробудившись, я была готова к любому исходу событий. А для решения проблем нужна холодная голова, вот только она наливалась свинцом, как только мы приблизились ко дворцу.       — Не считаешь странным, что Его Величество призвал нас лично? — Герса поджала губы, покручивая кольцо на своём пальце. «Почему я не подумала об этом?». Я накрыла её ладонь своей и успокаивающе погладила большим пальцем тыльную сторону руки.       — Мы прошли пустынные бури, оставались без провианта, несли на себе раненых и боролись с хворью, — усмехнулась я, но Герса лишь хмурила брови с каждым произнесенным словом. — Думаешь, мы не справимся с поставленной задачей?       — А ещё хоронили нашего лекаря и охотниц, после встречи с отрядом белокаменного мерзавца, — тихо произнесла Герса, оборачиваясь к дорожке, обрамленной пальмами. Дворец, мы прибыли.       Сердце заныло, вспоминая как песок окрашивался алой кровью во время охоты на шезму. Первая встреча с отрядом Верховного Эпистата, обернувшаяся бойней женщин и мужчин. Прибыв с Герсой из гробницы последними, я не застала никого из них лично. Заведомо возненавидев каждого из тех охотников, я желала встретиться с ними и отомстить за каждую из погибших охотниц, за единственного и неповторимого лекаря в Фивах — Ливия. И за Шезму. За каждого несправедливо казненного.       Послышались удаляющиеся шаги и непринужденные беседы девушек из отряда, шагающих во главе с Одджит. Наша наставница сияла во всей красе, алое платье открывало взору её изящные черты фигуры. Показывало шрамы, нанесенные ей судьбой, но ни в коем разе не уродующие её. Ливий готовил чудодейственные отвары, которыми залечивал раны, но Одди никогда не пользовалась ими. «Пусть все видят, что наша работа не так легка» — говорила она. Я же старалась излечиться, смыть с себя воспоминания о той боли не из мыслей, так с тела. Конечно, немногочисленные, но самые глубокие и большие раны оставляли после себя неприятный рубец.       — Чего застыла? — улыбнулась Метит, указывая на двери. Застыв у самого входа, я и не заметила, как остальные уже брели по коридорам в сопровождении. Советница Одджит, осторожно подтолкнула меня к двери и тут же сменила выражение лица на более беспристрастное.       Спину обжигало огнем, чувствовалось как кровь стекает по лопаткам всё ниже, с громким эхом капая на пол. В ушах гудело, на лбу проступал пот. Невыносимая пульсирующая боль нарастала с каждым ударом хлыста.       — Скрывай свои эмоции лучше! — кричала Одджит, кружа вокруг меня словно коршун. Ноги подкашивались, невыносимо хотелось лечь на прохладные простыни, закрыть глаза. И больше никогда не открывать. Унять эту боль, не чувствовать ничего. Глаза невыносимо щипало, в нос бил металлический запах крови. Плотно сжав челюсти, я выпрямилась. Подавив свой крик полный отчаяния и ярости, расправила плечи. Казалось, на лице дрожит каждый мускул. Вдохнув поглубже, настолько, насколько это возможно — я подняла безразличный взгляд на стоящую передо мной наставницу. Одджит выжидающе смотрела мне в глаза, испытывая. — Ещё раз!       Клянусь, я слышала свист, с которым хлыст рассекает воздух. Очередной удар, но мое лицо не дрогнуло. Я надеялась, что оно не дрогнуло. Одджит изогнула бровь дугой и зашла мне за спину. Она пнула меня по обратной стороне колен, вынуждая рухнуть на пол. Я знала, что ждет меня дальше, но не смела пискнуть. Удар за ударом приходился на стопы, было сложнее сдерживать себя от нестерпимой боли и криков, застрявших в горле. Наставница кружила вокруг, высматривая хоть какое-то изменение в моей мимике, в моем взгляде.       — Всё, что должен видеть враг — это как твое оружие поражает его тело! Никакого сочувствия и жалости! Если бьют тебя — никакой боли и страха! — твердила Одджит. Невозможно восстановить счет времени и тот момент, когда остановились удары. Простояв на коленях в тишине, я рухнула на пол, запятнанный моей кровью. Не было сил кричать и двигаться.       — Эва, милая, попей, — Ливий опустился на колени подле меня, совершенно не страшась испачкать белоснежные ткани своей одежды. Он поднёс кувшин с водой к моему рту, вытирая мой лоб влажным лоскутом. — Исфет… Она должна прекратить эти издевательства, — Ливий продолжал что-то бормотать, осторожно промачивая раны на спине. По моей щеке стекла одинокая и жгучая слеза, что так давно просилась отпустить её. «Знал бы ты, Реммао… На что я иду ради нас всех».       Не показывай своих истинных эмоций. Единственные, кому я могу доверять — мой отряд. Такие разные обычаи. У некромантов — каждый сам за себя. У охотников — борись за ближнего до последнего. Это терзало меня.       В любой другой день я бы с удовольствием и по достоинству оценила убранство дворца. Многочисленные высокие колонны, подпирающие парящие потолки. Они словно облака, нависали над нами где-то в вышине. Стены расписаны различными узорами, сияли яркими красками и золотом. Впереди нас ждала высокая лестница с мелкими ступенями, их было около сотни. Шкуры диких зверей покрывали возвышение, на котором разместился массивный трон. Урей, украшенный драгоценными камнями — сиял при ранних солнечных лучах, попадающих сквозь массивные окна. Взгляд Фараона был тверд и решителен, густо подведен черным кайалом, придавая суровости. Серьезный и непреклонный, он держал в руке скипетр и смотрел куда-то в сторону. Дойдя до указанного расстояния, мы опустились на одно колено и склонили головы, чем вызвали недовольный вздох Фараона.        — Не к чему, поднимитесь! — властно произнёс мужчина, оглядывая наши лица. Он улыбался своим мыслям, одному Ра известно каким. Мы стояли неподвижно, не смея разрушить молчание. Сердце клокотало внутри, и я чувствовала нутром, как Герса делает неуверенный шаг в мою сторону. Она искала поддержки, успокоения. Все тревоги, мучащие её — были напрасны, она хотела услышать это. Пусть это и может оказаться ложью. Я едва заметно кивнула, заметив, как её напряженные плечи плавно опускаются. — Вот и все прибыли! — хлопнул в ладоши Фараон.       Подвох, которого ждала Герса. Позади нас послышалось множество шагов. Но один из них показался мне более твердым, уверенным и громким. Девушки оборачивались и застывали в недоумении. Они бросали безучастные взгляды на вошедших, однако скулы заметно напрягались от того, с какой силой сжимались их челюсти. Одджит учила меня быть сдержанней, и я единственная, кто не обернулся. Одди изогнула бровь и с интересом оглядела мужчину, идущего впереди всех. Краем глаза я заметила белоснежную мантию, струящуюся вслед за обладателем тяжелых шагов. Шлейф чудесного аромата заполнял каждый уголок дворца. «Это ноты граната и масло белого мирта? Я когда-то слышала этот аромат в одном из бутыльков с маслами Ливия» — подумалось мне. Неосознанно вдохнув поглубже, позволила аромату заполнить мои легкие. Исфет, отряд Белокаменного. Эпистат.       Мужчины склонились на одно колено, все кроме Него. Он скинул капюшон с головы, открывая взор на чистую кожу, не тронутую солнцем. Первый альбинос, которого я видела в своей жизни. Его руки показались мне настолько сильными, что ему не понадобится усилий, чтобы задушить меня двумя пальцами.       — Я призвал вас сюда ради нашего общего дела! — словно гром среди ясного неба. Фараон с звонким стуком опустил свой скипетр на пол. — Поступили вести о передвижении группы шезму в сторону Мемфиса. Моё Величество желает объединить сильнейшие отряды охотников для поимки черномагов. Они нужны живыми. Ну или… Способными увидеть свою гибель на массовой казни, — мое сердце забилось быстрее. Реммао говорил о возможности скрыться в Ливийской пустыне на время, пока ситуация не утихнет.       — Твоё величество, — голос Эпистата вызывал в моём теле шквал мурашек. Властный, твердый и не терпящий возражений тон. «Обещала себе отомстить каждому, а сейчас думаешь о том, как главный враг силён?» — думала я, даже не смея представить его силы. — Разве нам нужно объединяться, чтобы удовлетворить твоё желание?       — Амен, я верю в силу твоих воинов. Но они нужны мне живыми, — улыбнулся Фараон, обращая свой взгляд на Одджит. — Девушки имеют более сдержанную тягу к крови, — я усмехнулась про себя, представляя наставницу с окровавленными розгами. — Вместе вы сможете достигнуть больших высот, если не будете противиться моему эксперименту. У Одджит есть ценный дар, который поможет нам всем.       — Эвтида, — властно взывала Одди, обернувшись ко мне вполоборота. Она указывала на место между собой и Эпистатом. Совладав с телом, онемевшим от страха — я делала уверенные шаги вперед. Цепочки на бедрах позвякивали при ходьбе, отвлекая меня от ненужных мыслей. «Если слухи о способностях вычислять черномагов своей чуйкой — это правда и Эпистат в самом деле ими обладает, меня казнят прямо через минуту». Дойдя до нужного места и опустившись на одно колено, уверенно произнесла:       — Твое Величество, да будет он жив, невредим и здоров!       — Юный Оазис, — Фараон улыбался мне во все тридцать два зуба, жестом приказывая подняться с колен. Неприятное ощущение закралось внутри, когда он оценивающе оглядел меня с ног до головы. — Разве не прекрасное создание?       — Наслышан, что только шезму способны чувствовать энергию на месте, где проводились обряды, — Эпистат обернулся ко мне, устремив тяжелый взгляд в мои глаза. Невероятно страшен и красив одновременно. Его холодный тон возвращал в реальность, в ту, где я ненавидела его всей душой задолго до этой встречи.       — Коль молва правдива, значится и ты один из них? — гордо задрав подбородок, я смотрела в его небесно-голубые глаза. Океан, обрамленный ледниками. Его бровь дернулась вверх от моей неслыханной дерзости, которой тихо восхищался Фараон.       — Непокорная Неферут, вы многого не знаете о манерах, — отвечал Эпистат, угрожающе склонившись в мою сторону. Мой взгляд намеревался опуститься ниже, исследовать его идеально отточенный пресс. Его словно выковали из мрамора. Стойко выдержав взгляд, я ухмыльнулась:       — Зато от вас ими так и разит.       — Вернемся к плану. Я объединяю ваши отряды в один, что будет действовать под чутким руководством Верховного Эпистата. Данное наставление неоспоримо! Принимайтесь за дело не медля, — произнёс Фараон и поднявшись с места, удалился в неизвестном для меня направлении. Не смея поворачиваться спиной к врагу, я отступала назад — не прерывая зрительного контакта с Эпистатом. Страх буквально сжимал внутренности. Это не был страх скорой кончины, это был страх за жизни дорогих людей. Одджит всегда прислушивалась ко мне, как и её советница — что я буду делать с Верховным Эпистатом? Как я уведу след?       Герса перехватила меня за руку, пока я не ретировалась из дворца задним ходом. Она стояла рядом, сжимала мою ладонь и наблюдала за разговорами Одджит и Амена. Фараон словно разжег пламя и оставил всех погибать от неминуемого взрыва. Два отряда, тихо ненавидящих друг друга не один год. Лицо Амена не выражало эмоций, как натренированный — стоял руки по швам, безразличный взгляд вперед. Метит вальяжной походкой от бедра прошествовала к эпицентру разворачивающейся трагедии.       — Интересно, это их льняные схенти так накрахмалены или там скрывается кое-что поинтереснее? — Герса указала на Амена и мужчину, кажется он назвал его «Тизиан». Стоя в тени остальных охотниц, мы разглядывали мужчин. Определенно, они были несказанно привлекательными. Мой взгляд не нарочно исследовал каждый дюйм тела Эпистата, запоминая каждый шрам, татуировку или деталь, которая поможет разгадать его секреты и уничтожить. «Не сможешь ты сделать этого, глупая» — твердил внутренний голос. «Для этого ли ты его разглядываешь?». Взгляд остановился на схенти, но отбросив порочные мысли, лишь упрекнула Герсу:       — Чем твоя голова забита? Вспомни, что они сотворили! — шепотом восклицала я, пытаясь вслушаться в разговор. Одджит обворожительно улыбалась Эпистату, в то время как Метит пожимала руку Тизиана, отбросив волосы за спину.       — Она что, флиртует? — одновременно спросили мы с Герсой, наблюдая за происходящим. Посмотрев друг на друга, мы покачали головами. Предчувствие плохого конца не оставляло меня, нужно было найти лазейку. Сбежать и предупредить Реммао, пока не оказалось слишком поздно.