А потом пришёл к Свободе и стал свободен

      Пуля просвистела в паре сантиметров от уха. Свободовец Лёха по кличке Самозванец спрятался за угол дома, проверил автомат и выругался: патроны кончились. Оставалось одно — поискать оружие на поле боя у того, кому оно уже не понадобится. Впрочем, был ещё вариант сбежать, всё равно от него без оружия толку нет.       В очередной раз Долг напал на хутор, который находился неподалёку от армейских складов, и в очередной раз Свобода отбивала его.       Решить Самозванец так ничего и не успел — из-за другого угла дома кубарем выкатился долговец в чёрной броне. Перекатился, встал на одно колено и, увидев Самозванца, направил на него ствол автомата и нажал на курок. Осечка. Долговец замер, глядя на калаш в руках противника. Время шло, но свободовец так и не выстрелил. Тогда долговец растянул губы в ехидной усмешке.       — Это же Лёха которого-никто-не-звал, — он бросил на землю заклинившее оружие и вытащил нож. — Что, патроны кончились?       — Саня, Кайман, мой маленький крокодильчик, — прищурился Лёха, понимая, что драки не избежать. Он тоже достал нож. — Наконец-то сегодня ты сдохнешь.       Они начали медленно кружить, никто не решался напасть первым.       — Я бы на твоём месте не был так уверен, — сказал долговец и сделал выпад, но Самозванец успел отскочить назад. — Сдохнешь сегодня ты, и мне никогда больше не придётся видеть твою рожу.       — Ты такой наивный, — парировал Лёха. — Как маленькая девочка. Пришла сюда вместе с подружками, вы разве, девчонки, не знали, что тут опасные дяденьки?       Саня оскалился и кинулся на Самозванца. Тот этого ждал: поднырнул под руку долговцу и вскинул свою руку с ножом, целясь противнику в лицо. Он смог его ранить, но несильно — всего лишь царапина на скуле. Кайман отшатнулся, ударил Лёху по руке, заставив выронить оружие. Тот отскочил назад, понимая, что его шансы выжить стремятся к нулю. Сделав ещё шаг назад, он всерьёз решил бежать, и в этот момент откуда-то прилетела граната. Самозванец был сосредоточен на своём противнике, но краем глаза видел, как сбоку что-то падает. Он даже не задумался о том, что делает — тело действовало само. Он развернулся, сделал большой прыжок и упал в кусты, кубарем скатившись с горки, на которой располагался хутор. Его оглушило взрывом, сверху сыпались комья земли, но Лёха, не останавливаясь, продолжал ползти, стараясь оказаться как можно дальше, чтобы уйти незамеченным.       ***       — Идём в Припять, — «обрадовал» Макс. — Нужно спереть у Монолита некие документы. Ты, Рыжий, Сенька, Открывалка, Слон и ты, Лёха. Дело срочное, выдвигаемся через полчаса.       — Куда спешим, начальник? — лениво спросил Самозванец и сплюнул под ноги. — Монолит, что, убегает куда-то?       — Нет, — ответил ему Макс. — Но птичка на хвосте принесла, что нашим любимкам из Долга эти документы тоже очень нужны. Так что тут кто успел. Бегом собираемся, время пошло.       Дорога в Припять была подозрительно тихой. На пути отряд встретил только стаю агрессивно настроенных собак на подходах к радару, но она не замедлила их надолго. Через саму Припять тоже прошли спокойно, встретив лишь пару отрядов вольных сталкеров. По данным Макса документы, которые были им необходимы, находились на базе Монолита в кинотеатре. Отряд сделал привал неподалёку от него, обсуждая стратегию.       — Рыжий, Лёха и Слон пойдёте через главный вход, — командовал Макс. — Мы зайдём с другой стороны. Фанатиков не жалеть — нас они жалеть точно не будут. Зато их не так много осталось, не стоит рассчитывать на сильное сопротивление.       — Я слышал, — сказал Рыжий, — что их «Выжигатель» зомбировал и заставлял монолиту поклоняться. Но антенну отключили же, и они, вроде как, в себя приходить начали.       — Начали, да не все, — ответил Макс. — А может, и не в «Выжигателе» дело, может, они сами по себе фанатики. Чёрт их знает. Всё, выдвигаемся.       До здания кинотеатра половина группы добежала без проблем, но уже на ступеньках их ждал сюрприз — мёртвый монолитовец. Труп был свежим, и это заставило думать о том, что, скорее всего, Долг уже прошёл здесь. Свободовцы обменялись мрачными взглядами и разошлись по коридорам.       Лёхе досталось проверить подвал. Он аккуратно ступал, водя перед собой дулом автомата, стараясь производить как можно меньше шума, сам постоянно прислушиваясь к окружающим звукам. Откуда-то издалека послышались выстрелы, Самозванец отвлёкся на них и поэтому немного растерялся, когда чужое оружие упёрлось ему в грудь.       — Брось автомат, — скомандовал долговец, который вышел из подвала Лёхе навстречу. На нём был долговский экзоскелет со шлемом, но голос показался знакомым.       — Кайман, это ты, что ли, урод? — спросил свободовец, опуская оружие на пол. — Какая встреча. А я так надеялся, что ты сдох ещё в прошлый раз.       — Не ожидал? — усмехнулся Кайман, жестом приказывая Самозванцу отойти и пиная лежавший на полу автомат подальше от врага. — А я вот рад, что мы встретились. Не знаю даже, сразу тебя убить или развлекуху какую придумать. Как насчёт побегать по Припяти голышом?       — Вау, не знал, что ты хочешь меня голым увидеть, — Лёха нервно озирался по сторонам, но помощи ждать было неоткуда.       — Раздевайся, — Кайман качнул автоматом.       Лёха стянул противогаз и сплюнул на пол, с ненавистью глядя на долговца.       — Дальше давай.       Лёха снял разгрузку, комбез, тихо матерясь сквозь зубы, в итоге остался в одном белье.       — Трусы тоже снимай.       — Может, тебе и станцевать ещё?       — Захочу — станцуешь. А теперь дуй наверх, к выходу.       Самозванец начал подниматься по лестнице надеясь, что кто-нибудь из его отряда встретится им на пути, хоть и понимал, что такого позора ему не забудут. Но если выбирать, то пусть лучше это будут обидные шутки соклановцев, которые через какое-то время всё равно забудут, чем смерть. А остаться голым в Зоне одному — это верная гибель. Причём, с вариациями.       Выйти на улицу он не успел, как и отследить дальнейшие события — Лёха получил прикладом по голове как только оказался на первом этаже.       ***       Очнулся Самозванец запертым в комнате с заколоченным окном всё таким же голым, но зато с головной болью и не один. Саня Кайман валялся в противоположном углу без сознания. Он тоже был раздет, и Лёху это позабавило, хотя в целом ситуация была весьма паршивой.       Самозванец познакомился с Кайманом ещё когда они оба были вольными сталкерами. Взаимная неприязнь возникла сразу же, по причине того, что им обоим выдали одинаковое задание. Почти одинаковое: разница состояла в том, что Кайману надо было защищать учёного, а Лёхе наоборот — убить его. Учёный тогда остался жив, а каждый из сталкеров приобрёл себе заклятого врага. Особенно обострилась их вражда когда они вступили в противоборствующие группировки. Самозванцу даже казалось, что Кайман специально вступил в Долг, потому что узнал, что Лёха присоединился к Свободе. С тех пор они начали встречаться чаще, каждый раз пытаясь друг друга убить.       Внезапно ситуация стала ещё хуже: дверь в комнату отворили, и внутрь зашли несколько человек в комбезах Монолита. Самозванец наблюдал, как двое из них подошли к долговцу и попытались его разбудить, после чего насильно влили ему в рот что-то из фляги. Саня кашлял и вяло брыкался, ещё не до конца осознавая, что происходит. Затем монолитовцы подошли к Лёхе, скрутили его, один из них сдавил пальцами челюсть свободовца, заставляя разжать зубы, и влил ему жидкость из той же фляги, что и Кайману. Пойло было вязким и горьким, Лёха не хотел глотать, но иначе он бы захлебнулся этой жижей. После этого, так и не сказав ни слова, монолитовцы ушли, снова заперев дверь.       Свободовец сел возле стены, прислонившись к ней спиной, и стал тыльной стороной руки вытирать остатки пойла с лица. Напротив него долговец стоял на четвереньках и старался откашляться. Потом он сунул пальцы себе в рот, пытаясь вызвать рвоту. Лёха решил, что это отличная идея, но сам ничего делать почему-то не стал, а лишь смотрел, как Саня пытался это сделать, но у него не получалось.       — Чёрт, — выругался Кайман и бросил бесполезные попытки. Он лёг на пол и уставился на Самозванца мутным взглядом. — Опять ты.       «Наверно, рвотный рефлекс отсутствует, — лениво подумалось Лёхе. — Интересно, если ему член засунуть в глотку, его тоже не стошнит?»       От этой мысли кровь прилила к голове и к паху. Он рассматривал лежащего на полу долговца и вдруг подумал, что он очень даже ничего. Кайман был чуть ниже ростом, чем Самозванец, где-то на треть головы, и шире в плечах. У него было довольно накачанное тело, видимо, он постоянно тренировался. В отличие от Лёхи, который свободное время проводил в основном напиваясь с соклановцами, поэтому таких кубиков, как у Сани, у него не было.       Свободовец отлепился от стены и пополз к своему врагу. Оказавшись рядом, он протянул руку и погладил Каймана по животу, заметив, что от этого действия член Сани начал подниматься.       — Нас чемт нап-или тким, — пробормотал долговец. Он попытался взять Лёху за руку, чтобы убрать её от своего живота, но тот внезапно перемахнул через Саню, сев ему на грудь и придавив его плечи. Одной рукой он схватил Каймана за волосы, а в другой держал свой возбуждённый член, приставив его к губам долговца. Тот послушно открыл рот, принимая чужую плоть. Лёха, не чувствуя сопротивления, начал трахать Саню в рот, глядя на него сверху вниз. Зелье затуманило мозг, но Самозванец помнил, что перед ним его враг, который смотрел ему в глаза, не отводя взгляд, в котором не было ненависти, а лишь желание. Это было так пошло и так возбуждающе, что Лёха сделал ещё несколько движений и кончил долговцу прямо в рот, смотря как тот проглатывает. Затем он сполз на пол, пытаясь отдышаться, и Кайман сразу же навалился на него сверху, разведя ему ноги коленями. Свободовец почувствовал внутри себя чужие пальцы, и где-то на периферии сознания пронеслась мысль, что это надо прекратить, надо отбиваться, нельзя позволять долговцу шире разводить его ноги и входить в него своим членом. Но он проигнорировал эту мысль, потому что всё, чего он хотел в тот момент, — это его противник, который вдалбливал его в пол, абсолютно не жалея. Но Лёха не чувствовал боли, он чувствовал только удовольствие, которое снова начало накрывать его. Он протянул руки, зарылся ими Сане в волосы и притянул его к себе.       — Поцелуй меня, — сказал Самозванец, и Кайман сбился с ритма и замер, уставившись на него, будто пытаясь что-то разглядеть. Но уже через мгновение наклонился ниже и впился губами в чужие губы. Лёха прижался к нему и, чувствуя, как Саня изливается внутрь него, кончил сам.       Давать им отдыхать никто не собирался. Как только долговец скатился с Лёхи, дверь открылась, и в комнату снова вошли несколько монолитовцев. Они подхватили пленников под руки и потащили в коридор. Сил сопротивляться не было, да и смысла тоже — голые, безоружные, накачанные какой-то дрянью они всё равно ничего не могли бы сделать своим пленителям.       Их притащили в просторный зал, в центре которого возвышалась собранная из всевозможного мусора и сломанной мебели вышка, бывшая ранее ретранслятором, теперь же бесполезная, но она всё равно являлась объектом поклонения фанатиков. Несколько монолитовцев стояли на коленях возле неё, воздев руки и качаясь в трансе, бормоча слова, которые невозможно разобрать.       Пленникам связали руки и ноги верёвками и бросили возле башни из мусора. Все бывшие в комнате фанатики столпились вокруг них, попадав на колени, а ближайшие двое достали ножи.       — Да примешь ты эти жертвы, да направишь ты своей незримой дланью рабов своих, — запричитал один из монолитовцев, обращаясь к вышке. — Да услышим мы вновь твой голос.       Лёха смутно понял, что сейчас их будут убивать, но ему было всё равно. Он чувствовал себя так, будто исполнил свою давнюю мечту, и теперь ему ни до чего не было дела. Он уронил голову на грудь, слушая монотонный голос фанатика и начиная дремать, но грохот выстрелов заставил его дёрнуться. Не открывая глаз, он сжался в клубок, прислонившись к сидевшему рядом Кайману. Когда выстрелы и крики стихли, он почувствовал, как кто-то трогает его за плечо.       — Эй, Лёха, живой?       Самозванец открыл глаза и увидел перед собой Макса. Огляделся вокруг: отряд свободовцев перебил Монолит, которые в трансе не заметили врага.       — Шмотки твои где?       — В пдвале, — пробормотал Лёха.       — Ладно, найдём тебе костюмчик, сейчас с кого-нибудь снимем, — командир перерезал верёвки и уставился на Саню, который всё это время сидел молча и смотрел куда-то в одну точку. — А это кто?       Самозванец повернул голову и посмотрел на Каймана. Затем вцепился в него руками.       — Не убвайте его, — промямлил он. — Он хроший.       — Ладно, ладно, расцепитесь, голубки. Они тебя накачали чем-то? Или ты сам по себе у нас блаженный?       Им швырнули два монолитовских комбеза. Долговец, ни на кого не глядя, натянул на себя одежду, поднял с пола чей-то автомат и молча побрёл к выходу, шатаясь и спотыкаясь.       Макс проводил его задумчивым взглядом, затем сказал, вводя Лёху в курс дела:       — Долговцев Монолит положили, а нам повезло — пока они на Долг и на ваше жертвоприношение отвлеклись, мы перегруппировались. И документы нашли, и тебя вот нашли. Идти сможешь?       ***       После того, как отряд вернулся на базу, Самозванец сутки отсыпался. После сна дрянь, которой его накачали, выветрилась, и Лёха запил. Неделю он не просыхал, соклановцы думали, что на него так сильно повлияла вылазка, что, по сути, было правдой. Вот только не попытка принесения в жертву и не отходняк от наркотика так мучили Самозванца. Он постоянно прокручивал в голове подробности неожиданной связи со своим врагом. Поначалу ему было безумно стыдно, что такое вообще произошло, и то, что он был под действием вещества в тот момент, никак не могло оправдать его перед ним самим же. Он пил, чтобы не чувствовать стыд за содеянное. Потом, возвращаясь к тем событиям, вспоминая подробности, обдумывая их у себя в голове, Лёха понял, что эти мысли его возбуждали, и ему нравилось к ним возвращаться. За это ему было стыдно вдвойне, и он снова пил, чтобы забыться и не вспоминать это событие больше никогда. Со временем и водкой эмоции сгладились, боль в заднице утихла, Самозванец более-менее пришёл в себя, но совсем забыть так и не смог.       А ещё ему казалось, что про него все всё знают. Никто ему ничего не говорил, лишь однажды кто-то припомнил, что нашли-то его голым, мало ли, что с ним там делали. С тех пор он никуда не ходил с группами, всё больше шарился по Зоне в одиночку, искал артефакты и почти чувствовал себя вольным сталкером.       Во время очередной вылазки, пряча «колючку» в контейнер, Самозванец услышал сигнал КПК: «Внимание! Приближается выброс!». Выругался, закинул рюкзак на плечи и осмотрелся — он находился посреди поля, но вдалеке виднелись дома. Быстрым шагом он направился к деревне, но необходимость сверяться с детектором аномалий и периодически кидать болты значительно замедлила его продвижение. Когда он добрался до заброшенного поселения, грохотало всё ближе, а небо было красным и, казалось, опустилось так низко, что давило на плечи.       Вход в крайний дом преграждала «жарка», пылавшая прямо в пустом дверном проёме. Во втором доме не было подвала. Лёха совсем было отчаялся, но в третьем доме увидел люк прямо в прихожей. Он с усилием поднял тяжёлую крышку и спустился в подвал. Как только крышка захлопнулась над его головой, он услышал сильный грохот и почувствовал, как тряхнуло землю. Он успел в последний момент.       Вздохнув с облегчением, Самозванец обернулся и застыл. В свете небольшой лампы, стоявшей на бочке, он увидел направленное в его сторону дуло автомата. Затем он перевёл взгляд на владельца оружия.       — Нет, — простонал Лёха обречённо. — Чёрт. Ну почему ты не сдох всё ещё? Я так надеялся, что мы больше никогда не увидимся.       — Аналогично, — хмуро произнёс Кайман, глядя как Самозванец снял рюкзак и сел возле стены напротив.       — Ну? — спросил Лёха. — Чего не стреляешь? Помру — хоть так стыдно не будет.       — Мало ли, отрекошетит ещё, — пробурчал Саня, убирая автомат и отводя взгляд.       Они сидели молча, слушая, как бушует выброс. Затем свободовец порылся в рюкзаке и достал оттуда бутылку водки. Открыл и сделал пару глотков прямо из горлышка.       — Будешь? — спросил он у Каймана. Тот бросил презрительно:       — Не пью.       Лёха пожал плечами и убрал бутылку в рюкзак.       — Что, начальство не разрешает? — съязвил Самозванец, хотя сам лично видел в Баре долговцев, напивавшихся до невменяемого состояния. Саня ничего не ответил. Тогда Лёха продолжил, пытаясь вывести собеседника на эмоции.       — Слушай, а вы там, в Долге, все приказы выполняете безоговорочно?       — В смысле? Конечно.       — Хмм… А если вызовет тебя к себе какой-нибудь капитан, или сам Воронин, и скажет: «Становись-ка ты, Кайман, на колени», ты послушаешься? Наверно да, опыт-то у тебя есть, не привыкать. Да и приказа нельзя ослушаться.       Саня посмотрел на него с яростью во взгляде.       — А у вас, в Свободе, всё по любви происходит?       — Конечно, — тут же ответил Самозванец. — У нас же свобода. Мы никому ничего не должны. Знаешь этот анекдот? Один сталкер другому рассказывает: зашёл я как-то к Долгу на огонёк…       Договорить он не успел. Кайман прижал его локтём к стене и зашипел:       — Ты можешь заткнуться?! Я и так еле сдерживаюсь, чтобы тебя не прибить, будь добр, не усугубляй.       Но угроза на Лёху не подействовала. Он поднял руку и положил её Сане на затылок.       — Как ты можешь так говорить, — протянул он, усмехнувшись, — после всего, что между нами было?       Кайман замер, ловя чужой насмешливый взгляд.       — Хочешь, — спросил Самозванец, — повторить?       Саня смотрел ему в глаза ещё пару секунд, решая что-то для себя, потом наклонился и поцеловал. Лёха с готовностью ответил. Руки долговца на его плечах, поцелуй и предвкушение чего-то большего дико возбуждали. И не только его, потому что Кайман вскоре отстранился и хрипло скомандовал:       — Раздевайся.       И сам принялся снимать с себя разгрузку. Свободовец последовал его примеру, и вскоре они оба остались без одежды. Саня отстегнул от своего рюкзака спальник и разложил его на земле. Затем опустился на него, увлекая Лёху за собой. Тот устроился верхом на долговце, целуя его в шею, покрывая поцелуями грудь, постепенно опускаясь ниже, пока не добрался до возбуждённого члена. Лизнул, почувствовав, как вздрогнул Кайман, затем вобрал его в себя. Наградой ему был судорожный вдох. Он посасывал и облизывал, целовал головку, а потом снова насаживался ртом, отвлёкшись на мгновенье, чтобы облизать себе пальцы. Он приставил их к заднему проходу Сани и надавил, проникая сначала одним, потом добавил второй. Кайман застонал, и Лёха понял, что не может больше ждать. Он навис над Саней.       — Мы же собирались повторить, — сказал долговец. — Местами поменяться не хочешь?       — Не бойся, — прошептал Самозванец, наклоняясь и целуя его в шею чуть ниже мочки уха. — Я аккуратно. Расслабься.       Он толкнулся и остановился, чувствуя как его партнёр напрягся. Кайман вздохнул, попытался расслабиться, и тогда Лёха продолжил, попутно отвлекая поцелуем. Через несколько движений Саня привык, стонал, не сдерживаясь, и надрачивал себе одной рукой. Самозванец кончил, прижимаясь к долговцу, вдавливая его в пол, затем коротко поцеловал. Вышел из чужого тела, пару секунд выравнивал дыхание, затем опустился ниже, перехватывая руку Каймана на его члене. Он принялся дрочить партнёру, одновременно целуя и облизывая головку. Саня приподнялся на локте, глядя на это, и запустил свободную руку ему в волосы. Со стоном кончил и откинулся обратно на спальник. Лёха лёг ему на грудь, уткнувшись носом в шею.       — Это ничего не значит, понял? — сказал Кайман, обнимая его. — Я тебя всё также ненавижу.       — Угу, — буркнул Самозванец. — А я вот даже не знаю. Жаль у нас того пойла монолитовского нет. Под ним ты мне нравился больше, чем без него.       — Вам, алкашам, лишь бы что-нибудь в себя залить.       Грохот выброса закончился, и теперь до них доносился шум ливня.       — Ты в прошлый раз кончил дважды, — вспомнил Саня.       — Угу.       — Значит, ты мне должен.       — Мы, что, считаться будем?       — Будем.       — Ну ладно.       Через какое-то время тишины Кайман понял, что Лёха уснул.       — Эй, ты тяжёлый, вообще-то. И холодно уже.       Но спихивать его с себя не стал, лежал и слушал чужое размеренное дыхание.       ***       После этого случая Самозванец повеселел. Он принял всё как есть и перестал мучить себя загонами, всё-таки он по духу был свободовец, а они положительно относились к тому, что приносит удовольствие организму.       Одним днём он маялся от безделья и мечтал о том самом удовольствии, когда ему на КПК пришло сообщение: «Хочу тебя трахнуть. Встретимся в прошлом месте вечером». Оно было не подписано, но Лёха сразу понял, кто его прислал. Наскоро собравшись, он помчался в сторону деревни, в которой пережидал выброс с Саней. Найдя нужный дом и спустившись в подвал, он увидел, что Кайман был уже там.       Чего он не увидел, так это отряд Свободы, который притаился в той же деревне. Они проходили мимо и заметили одинокого долговца, заходящего в дом. Решили подождать и посмотреть что будет. Чего они не ожидали, так это свободовца, скрывающегося там же. Но свободовец был, и его тут же записали в предатели. Зачем ещё он бы встречался с представителем вражеской группировки?       Впрочем, сталкеры из отряда Свободы были гораздо сильнее удивлены, когда обыскали дом, спустились в подвал и обнаружили полуголых Лёху Самозванца и долговца в недвусмысленной обстановке.       Глядя на соклановцев, Лёха вышел вперёд, закрывая собой Каймана от направленного на них оружия свободовцев.       — Отойди, Самозванец, — сказал Вепрь, лидер отряда, вечно хмурый бородатый бугай. — С тобой Лукаш разбираться будет. А вот с дружком твоим долговским калаш побеседует.       — Не надо, — попросил Лёха. — Отпустите его. Я прошу.       — Хрена ты заступаешься за него? — спросил Отвёртка, сталкер из отряда Вепря. — Ладно пидором оказался, подумаешь, но чтобы с долговцем? Неужели не противно?       — Действительно, — кивнул Вепрь. — Найдёшь себе приятеля среди наших, наверняка найдётся, или из вольных, на крайняк.       — Нет, — покачал головой Самозванец. — Я… — он запнулся. — Я люблю его.       Он почувствовал, как Кайман положил руку ему на плечо и легко сжал.       — Не, ты слышал? — засмеялись свободовцы, переглядываясь. — Любовь у мальчишек.       И только Вепрь остался серьёзным.       — Любишь? — спросил он. Лёха кивнул. — Тогда пусть живёт. Но только сейчас. Попадётся мне в Зоне — пристрелю.       ***       Лёха сидел в камере на базе Свободы, его собственной группировки, и пытался прочувствовать иронию своего положения. У него отобрали оружие и вещи, однако, оставили КПК. Возможно, забыли.       Машинка завибрировала новым сообщением, и Самозванец прочитал: «Живой?». Лёха улыбнулся, он уже знал, чей это контакт. Ответил: «Пока да». Следующее сообщение: «Я могу что-нибудь для тебя сделать?». Свободовец умилился этому и написал: «Штурмом на нашу базу пойдёшь? Успокойся, ничего они мне не сделают». «Дай знать, как что-нибудь прояснится». Самозванец отправил «Ок», и КПК замолчал. Он подумал, что разговор закончен, но через несколько минут пришло ещё сообщение: «Лёха». И через минуту ещё одно: «Я тоже тебя люблю».       Вскоре за ним пришли и отвели к лидеру группировки.       — Как же так, Лёха? — сокрушался Лукаш. — Ты, что ли, крыса?       — Я не крыса, — ответил Лёха и рассказал Лукашу о событиях в Припяти, правда, не вдаваясь особо в подробности. — Мы потом «в поле» встретились, ну и… в общем…       Самозванец опустил голову, ожидая своей участи. Лукаш барабанил пальцами по столу, раздумывая.       — Любишь его, говоришь? — спросил лидер.       — Угу.       — Ты же понимаешь, что тебе придётся об этом забыть? Это Долг, Лёха. Они наших ребят убивают. Хотя… не думаю, что кто-то теперь тебе доверять сможет.       — Понимаю, — кивнул Лёха. — Я уйду из Свободы.       Лукаш тоже кивнул.       — Не вижу другого выхода. Вряд ли кто-то из наших с тобой работать захочет. Иди. Я тебя отпускаю.       Самозванец понуро поплёлся собирать вещи. Он всегда считал Каймана своим личным врагом и совсем забыл, что из-за его принадлежности к Долгу тот был врагом всей Свободы.       У кланового торговца Лёха купил «Зарю», сдав ему свободовский комбез, совсем новый, полученный им сразу после возвращения из Припяти. Но он больше не в Свободе, поэтому пришлось смириться. Собрав вещи в рюкзак и повесив на плечо калаш, Самозванец вышел с территории складов и, не оглядываясь, направился в сторону «Ростка». Он никак не мог решить, стоило ли оно всё того. Вряд ли в Баре обрадуются его появлению, ведь он находился на территории Долга, и наверняка кто-нибудь из них знал Лёху в лицо. Ему придётся вернуться к жизни одиночки, о которой он уже успел позабыть, привыкнув к товарищам и клану.       Но когда он увидел впереди одинокую фигуру в чёрном бронике, его сердце забилось чаще, и он подумал, что всё не так уж и плохо.