***
Ирука уже давно не был на активных миссиях за пределами деревни, но его инстинкты так и не исчезли. Даже самые непринужденные шиноби просыпались от скрипа открывающейся двери их спальни. Еще до того, как он полностью проснулся, у него в руке был кунай, хватка была твердой, и единственная причина, по которой он не бросил его сразу, заключалась в том, что фигура в дверном проеме была маленькой, золотисто-оранжевой и плакала. Ох, Наруто. Он не очень хорошо справлялся с отсутствием Какаши. Первые две недели всё было хорошо. Даже три недели. Но вот прошёл месяц, и суетливость Наруто становилась всё более и более заметной. Он всё меньше уделял внимания своим занятиям в школе. Ему стали чаще сниться кошмары, он ковырялся в еде, хотя, к счастью, не потому, что она пригоревшая — Ирука, слава Ками, освоил мультиварку. Ирука пытался как-то занять Наруто, и поэтому они углубились в дополнительные тренировки, с которыми Гай был рад помочь, а также в искусство запечатывания, для которого Наруто, вероятно, ещё очень мал, хотя он плавал в нём, как рыба в воде. Они вместе учили новые рецепты, вместе разыгрывали Анко — а в последствии вместе сбегали от Анко — и встретились с Сандайме-сама за чаем. В основном это помогало занять Наруто. В основном. (— Что, если он не вернется? — спросил Наруто через шесть недель. — Вернётся. Какаши очень сильный. — Что, если… что, если он не… не захочет? — Конечно, хочет, — клятвено заверил его Ирука, пусть и какая-то его часть не уверена в этом.) Когда Какаши вернулся домой спустя два месяца после отъезда, его встретили огромным облегчением. Не только из-за того, что он был цел и относительно невредим — он был только изнурен, весь в ссадинах и царапинах, а рана, возможно, недельной давности, зашита, — но и из-за того, что он вообще вернулся домой. Из-за того, что он обнял Наруто, когда тот едва не опрокинул его. Из-за того, что Какаши прижался к нему, когда Ирука положил руку ему на плечо и мягко улыбнулся. — Добро пожаловать домой. С возвращением Какаши Наруто практически вернулся в нормальное состояние. Практически. Кошмары, кажется, не спешили его покидать. — Наруто, что случилось? Из-за двери послышалось лишь всхлипывание. В слабом лунном свете Ирука видит, как трясутся плечи Наруто, руки крепко обнимали мягкую игрушечную собачку, с которой мальчик любил спать, лицо уткнулось в плюшевую игрушку, и только один влажный глаз поглядывал на Ируку. Должно быть, в этот раз всё плохо, подумал Ирука, если Наруто не бросился сразу в объятия, как он обычно делал после кошмаров. Потребовалось какое-то время, чтобы заставить Наруто вообще о чём-либо просить; вначале он так волновался по каждому поводу, и даже сейчас, пять месяцев спустя, Наруто был очень осторожен, когда просил перекусить, конкретную еду или даже просто внимания. Ирука изо всех сил старался что-то предлагать первым, чтобы Наруто не приходилось сомневаться. — Хочешь поговорить? И пообниматься? — спросил он, и Наруто — со звуком, который был чем-то средним между рыданием и воплем — рванул вперёд. Он едва успел поймать Наруто и прижать его к себе, как Какаши появился в дверном проеме, всё ещё одетый в пижаму, с кунаем в руке и открытым шаринганом. Глаза Копирующего ниндзя метались по комнате в поисках угроз, напряженная линия его плеч слегка расслабилась, когда он понял, что здесь нет никого, кроме Ируки и Наруто. — Что… — Кошмар, — ответил Ирука, проводя ладонью по спине Наруто, маленький ребенок всё ещё содрогался от тихих рыданий. Выражение лица Какаши исказилось, напряжение снова взлетело до небес, и Ирука серьёзно посмотрел ему в глаза. Какаши никогда не скрывал, что ему… некомфортно наблюдать проявления чувств. Особенно слёзы. Особенно детские. (В первый раз, когда Наруто упал с дерева, когда Какаши пытался научить его ходить по деревьям — серьёзно, Какаши, учить ходить по деревьям? Пятилетнего ребенка? — Наруто довольно сильно поцарапался. Частично из-за того, что огромный кусок коры оторвался под сильным давлением чакры Наруто, и маленькие щепки оказались в ножках Наруто. Пятилетний малыш сразу же расплакался. Не потому, что ему было больно, как позже узнал Ирука (— Всё в порядке, Ирука-нии, — сказал Наруто, ни разу не поморщившись, пока Ирука вытаскивал щепки. — Я привык к боли), но потому, что Наруто думал, что у него ничего не получилось и что Какаши будет зол на него и, возможно, выгонит его из дома. Не то чтобы Какаши как-то отрицал это, поскольку он сразу же убежал, как только Ирука оказался рядом, чтобы оценить состояние Наруто и утешить его. — Маа, сенсэй, кажется, у тебя всё под контролем, так что я просто… А потом исчез.) Что ж, Ирука собирался привести Какаши в некое подобие эмоциональной компетентности, с криками и угрозами, если понадобится. Он прищурился. Тащи свою задницу сюда. Серые глаза Какаши стали умоляющими. Я не хочу, пожалуйста. Ирука поднял бровь. Возьми себя в руки. Взгляд Какаши на мгновение скользнул к Наруто, затем в сторону, как будто он думал о побеге… Ирука позволил лишь крошечной вспышке Ки просочиться, обрадованный, когда Какаши от удивления отпрянул. Я не шучу. С большой неохотой Какаши медленно поплёлся к кровати. Всхлипывание Наруто утихло, его перестало потряхивать, за исключением случайной дрожи, и Ирука снова спросил: — Хочешь поговорить об этом, Наруто? — Приснился сон, — приглушённо пробормотал мальчик в плечо Ируки. Затем он откинулся назад, посмотрел вверх, голубые глаза снова расширились, слезящиеся и настороженные, но Ируку удивил стальной взгляд. Его крошечные кулачки сжимали юкату для сна Ируки, как будто он боялся отпустить её. — Вы… вы с Каши-нии собираетесь избавиться от меня? Какаши издал приглушенный звук, словно из него вышибли воздух, но Ирука едва это заметил. Ему хотелось завернуть Наруто в одеяла и прижимать его к себе до тех пор, пока он больше не перестанет об этом беспокоиться, а затем пойти и, возможно, убить нескольких человек, или хотя бы нанести тяжкие телесные — у Ируки был список имён, он обращал внимание на то, кто был груб с Наруто, кто плохо обращался с мальчиком или хоть как-то подвёл его, и да, одно из этих имен, принадлежит Сандайме, несмотря на то, что мужчина был внешне добр, Ирука не питал иллюзий, что сможет уничтожить Хокаге, но Какаши, вероятно, поможет, и… Вместо этого Ирука глубоко вздохнул и спокойно встретил взгляд Наруто. — Никогда, — сказал он, осторожно стирая следы от слез. — Никогда, слышишь. Теперь ты наш. — Обещаешь? — голос Наруто был таким тихим и хрупким, что сердце Ируки сжалось. Он думал, что они проработали этот момент, но Наруто явно нужно было больше заверений. Больше стабильности. Больше времени в кругу семьи. Мысли Ируки закружились — как он может это сделать, какие шаги нужно будет предпринять, посадят ли его за решётку, если он покричит на некоторых крайне высокопоставленных чиновников? — Обещаю, — поклялся Ирука, притягивая Наруто к себе ещё ближе, как только тот расслабился. Через плечо мальчика он многозначительно посмотрел на Какаши. Медленно, колебания всё ещё охватывало каждый дюйм его тела, Какаши потянулся вперёд, чтобы положить руку на спину Наруто, заставив мальчика повернуться и нацелить свои смертоносные полные слёз голубые глаза на Какаши. — Мы стая, — сказал Какаши с напускной небрежностью, улыбаясь глазом, как будто выговорить слова было не так же сложно, как любая миссия А-ранга. Но Ирука знает, видит. Какаши запинается и теряется в словах, если только они не были защитной реакцией — шуткой или насмешкой, за которыми он мог легко спрятаться — и когда дело доходило до физической привязанности, всегда была пауза, как будто Какаши не уверен, что его прикосновения приветствуются. Он предпочитал проявлять свою заботу более окольными, но не менее содержательными способами: готовил для них каждый раз, когда был дома, призывал щенков, когда у Наруто был тяжелый день, оставлял термос с любимым чаем Ируки на Столе Распределения Миссий тем утром, когда Ирука провожал Наруто в школу под ливнем. — Стая всегда вместе. Наруто медленно кивнул, всё ещё всхлипывая, а затем снова уткнулся лицом в плечо Ируки, хотя и значительно спокойнее, чем раньше. — Можно я останусь здесь? — Конечно, Наруто, — легко согласился Ирука. Это будет не первый раз, когда Наруто остаётся спать с Ирукой после кошмара. — Каши-нии тоже? Что? Это что-то новенькое. (И если Ирука иногда думает об этом — каково было бы заканчивать и начинать день, когда Какаши прижимается к нему, знать, что можно протянуть руку помощи или получить таковы в два часа ночи и знать он не одинок — ну, такие мысли о муже не противозаконны, даже если их отношения фиктивны.) Ирука поднял бровь, глядя на другого мужчину через плечо Наруто. Тебе решать. В глазах напротив промелькнуло сомнение, и Ирука приготовился услышать какую-то ерунду в ответ о том, что Какаши нужно проверить периметр или на всякий случай обойти дом. Он изо всех пытался игнорировать собственное разочарование. В целом, думать, что Какаши захочет остаться с ними, было глупо… — Хорошая идея, Наруто, — сказал Какаши, взъерошив волосы блондина, прежде чем неизящно плюхнуться на кровать, в результате чего отскочил прямо в Ируку и Наруто. — Возможно, нам придется отбиваться от новых кошмаров, а шиноби лучше всего работают в команде. Без особых усилий им удалось расположить Наруто между собой, где он калачиком свернулся, руки, до этого сжатые в юкате Ируки, расслабились, пока мальчик медленно погрузился в сон. Ирука улыбнулся ему, прежде чем устроиться поудобнее и попытаться не чувствовать себя неловко в своей постели под тяжестью взгляда Какаши. — Спасибо, — прошептал Ирука в темную комнату. В течение одного долгого, такого долгого момента ответа не было, и хотя Ирука почти уверен, что Какаши ещё не спит, он не собирался заставлять собеседника ответить. Вместо этого он закрыл глаза и попытался сосредоточиться на своем дыхании. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Он находился в этом туманном пространстве между сном и явью, где трудно отделить границы сна от реальности, когда Какаши, наконец, заговорил. — Не благодари меня за эгоизм. У Ируки не было и секунды, чтобы задаться вопросом, было ли это на самом деле или всё же ему это приснилось, прежде чем сон, наконец, увлёк его.***
Сознание приходило к Ируке медленно, как это всегда происходило, когда он не был на миссии — он ни в коем случае не жаворонок — и вместе с тем возникло смутное чувство растерянности. Наруто растянулся прямо перед ним, занимая добрую половину кровати своими растопыренными конечностями, а слабое похрапывание подтверждало, что он всё ещё спит. Что было, конечно, облегчением, но не объясняло тепло за спиной Ируки и почему рука Наруто свисала с края кровати, хотя он должен был находиться посередине между Ирукой и… Какаши. О, нет. О нет, нет, нет, нет, нет. Ему потребовались весь его опыт бытия шиноби, чтобы не напрячься от осознания того, что обжигающий жар, протянувшийся от затылка до колена, исходил от Какаши. Очень крепкого, теплого, подтянутого тела Какаши. Дыхание, щекотавшее его шею, было дыханием Какаши. Рука, перекинутая через талию Ируки, принадлежала Какаши. Какаши не производил впечатление человека, любившего обниматься, но вон оно как оказалось. Это катастрофа. Это идеально. Это всё, что Ирука получит, потому что он и Какаши всего лишь вместе воспитывали ребёнка и не более того, и поэтому всему этому нужно положить конец. Ему просто нужно придумать, как сбежать, не разбудив Какаши. Подвиг, который был ещё более трудным из-за вышеупомянутой руки, перекинутой через его талию. Ирука уже наполовину выполнил очень мягкий маневр с поворотом и перекатом, вероятность успеха которого составляла около 60% хотя бы потому, что его легко можно было принять за простое переворачивание во сне, когда кто-то (АНБУ) у окна вспыхнул своей чакрой уже знакомым Ируке способом. Какаши мгновенно проснулся, его серые глаза растерянно моргнули, а Ирука поморщился. Ему удалось отодвинуть нижнюю половину тела от Какаши, и он чакрой прикрепил ступни к стене, чтобы под прямым углом выскользнуть из-под руки Какаши, что в целом создавало, он уверен, очень странный образ. Лицо АНБУ было скрыто за маской, но Ирука готов был поспорить, что этот кто-то их осуждает. Какаши снова моргнул, затем перевернулся и посмотрел прямо на АНБУ. — Что? — Офис Хокаге. Высший приоритет. Какаши резко кивнул, АНБУ исчез не прошло и секунды, а затем Ирука услышал тихий вздох и почувствовал быстрое прикосновение губ к его щеке, когда Какаши полувыкатился, полувыполз с кровати, опуская голову на секунду вниз, чтобы прижаться лицом к волосам Наруто, прежде чем ускользнуть в свою комнату, предположительно, чтобы надеть свое снаряжение АНБУ. Ирука рассеянно прижал пальцы к покалывающему местечку на щеке. Какаши поцеловал его. Снова. В щеку, да, и это могло бы показаться почти бездумным, если бы не тот факт, что это не было случайностью. На этот раз у Какаши даже не было оправдания в виде истощения чакры. Мысль, что это было просто для галочки, пришла ему в голову и была отброшена с такой же поспешностью. Оперативник АНБУ к тому времени уже ушел, а Наруто всё ещё спал. Самым очевидным ответом было то, что это был искренний жест привязанности, и что, возможно, чувства, которые Ирука отчаянно подавлял, не были столь односторонними, как он думал раньше — но он не может… он не может позволить этой надежде расти только для того, чтобы она была уничтожена. И всё же было приятно на секунду притвориться.***
Ирука зол. Он пытался быть терпеливым. Он пытался проявить понимание. Больше всего на свете он старался реалистично смотреть на ситуацию. Но это уже становилось смешным. — …Какаши — важный актив деревни, — говорил Сандайме, и хотя он выглядел сочувствующим, он явно не извинялся и не планировал менять свой образ действий. — Он не может быть в Конохе всё время. Вот почему ваше совместное усыновление Наруто было необходимой мерой. Какаши выполнял еще одну строго засекреченную миссию, которая, по прогнозам, займет от трех до шести недель, после того как он пробыл дома всего несколько дней. И Ирука знает, что Какаши важен и нужен и он, вероятно, самый сильный шиноби Конохи, за исключением самого Хокаге, что делало его очень востребованным. Но Ирука был внимателен, собирал данные, составлял диаграммы. — Знаете, сколько дней в этом месяце Какаши был в Конохе? — спросил Ирука. — Нет, я не могу зна… — Девять. — Ах… — За целый месяц. Треть этого количества была потрачена в больнице, пока восстанавливался после истощения чакры. И… — Ирука положил свои бумаги на стол перед Хокаге, — Это количество вообще-то выше среднего за последние шесть месяцев. Хотите угадать, какое среднее значение, Хокаге-сама? Хокаге поджал губы. — Четыре. Четыре дня в месяц — это среднее время, которое он проводит вне миссии, — в глубине души Ирука признаёт, что было почти впечатляюще, как ему удалось влюбиться в человека, который был дома только 13% времени. Глаза Хокаге слегка расширились, прежде чем он взглянул на бумаги, которые собрал Ирука, и чунин позволил себе на мгновение перевести дух. Если Сандайме-сама потрудился просмотреть данные, есть шанс, что это сработает. — А теперь, я знаю, что у меня нет разрешения отслеживать прибытие и уход АНБУ из деревни, поэтому вот сравнительные данные полученные от других шиноби уровня джонинов, близких к калибру Какаши. И если некоторые из этих шиноби тоже были членами АНБУ, это, конечно же, просто совпадение. — Анко проводит в деревне в среднем одиннадцать дней в месяц. Генма и Райдо в среднем по тринадцать дней. Гай в среднем четырнадцать. — Ирука позволил словам на мгновение повиснуть в воздухе. — Когда я согласился стать одним из родителей Наруто, я понимал, что Какаши достаточно силен, чтобы защитить Наруто, если что-нибудь случится. Но я не понимаю, как он сможет это сделать, если он все время находится где-то не здесь, где нужна предполагаемая защита. Хокаге пролистал диаграммы, которые составил Ирука, затем с глубоким вздохом потер переносицу. — Ты привел весьма убедительный аргумент, Ирука. Я рассмотрю этот вопрос. «Кажется, всё прошло настолько хорошо, насколько это было возможно», — подумал Ирука, поклонившись и выйдя за дверь. Получится ли из этого что-нибудь, ещё неизвестно.