Love of my life

      Тэхёну было пятнадцать, когда его мама легла в больницу на лечение. Суран болела давно, казалось, столько, сколько Тэхён себя помнит. Они жили не богато, но и не бедно. Отец работал в офисе, допоздна засиживаясь на там.       Джиюн — старшая сестра, училась в старшей школе. На предпоследнем году обучения, после уроков подрабатывала в маленьком магазинчике. Тэхён был тогда ещё в средней школе и оставался на попечение самому себе. После школы заходил к маме в больницу и, просидев там около полутора часов шёл домой, по пути заходя за продуктами к сестре. Дома встречала звенящая тишина и маленькая комната, по описанию больше похожая на коморку Гарри Поттера. Парнишка делал уроки на скорую руку, а после убегал к друзьям.       Чимин — одноклассник, подкармливающий его во время обеда, и Намджун, перешедший в первый класс старшей школы. Иногда Юнги — одноклассник Джиюн, мог подсобить чем-нибудь, только вот тот редко появлялся в стенах школы. Ким не был тем самым популярным парнем — загадкой, по которому сохли одноклассницы. Он зачастую сидел на задней парте, слушал музыку с кассетного плеера, который мама подарила, если Чимина не было. А друга не было часто: на переменах он уходил к остальным друзьям и нет, обидно не было. Тэхён больше любил побыть наедине с собой. Но по классике жанра, всегда находились те, кому ты неугоден. Это и случилось с Тэхёном. Избитое лицо, содранные в кровь ладони, локти и колени, не заживающие никогда. Всё закончилось только тогда, когда в его жизни появились Намджун и Юнги. Этих двоих боялась кажется вся школа.       На восемнадцатый день рождение Тэхёна, его мама скончалась в больнице, оставив сына и дочь на мужа. А Дуонг — отец семейства, с горя запил не просыхая. На работе такие люди были не нужны, а потому остались без денег. Джиюн на свою маленькую зарплату тянула их кое-как. Даже денег Тэхёна, которые он начал получать, подрабатывая грузчиком, не хватало чтобы жить нормально.       — О чём задумался? — постоянный вопрос от Чимина к другу.       — Да так, ничего серьёзного, — ответ всегда один и тот же, а в голове пустота. И знание того, что домой не хочется — там его ждёт одиночество, ибо жил он теперь один, в своей маленькой квартире.       Джиюн не сразу, но уехала в Пусан учиться. Сестра тогда уезжала со слезами на глазах, как чувствовала — не нужно оставлять брата одного с пьющим отцом. Тэхён её заверил тогда, что с ним всё будет хорошо, поцеловал сестру в лоб на прощанье и посадил на поезд до Пусана. Естественно, пьющий Дуонг сначала и не заметил то, что дочь уехала. А стоило протрезветь и узнать у сына где Джиюн — он устроил в квартире погром. Дочь оборвала с ним все связи от греха подальше, сменив номер, дала знать об этом только братишке. Тэхён терпел отца в одиночку не долго: жил ещё немного после выпуска из школы с родителем. Ссора между Кимами стала для Тэхёна последней каплей. Парень в тот момент не думал ни о чём, кроме как бежать куда подальше от отца. Ни друзьям, ни сестре, он не сказал ни слова. Благо тогда лето было, можно было ночевать в машине, но главное, чтобы деньги на бензин и поесть были. Тэхён жил так не долго: Юнги его встретил, дал по башке за то, что сразу не рассказал и отвёл к Намджуну, где огрёб ещё раз.       — Засранец, запомни, мы друг другу как братья, не надо от нас ничего скрывать, — Юнги в тот день как сам не свой был — обида на Тэхёна взяла вверх.       А Чимин — ранимая душа, не отлипал от парня, ставшего ему лучшим другом. Намджун помог чем смог, сначала пропихнул работать в кафе к отчиму, а после, другую работу дал, более прибыльную, но и более напряжённую. Нелегальную. За счёт которой, удалось накопить на свою квартиру и машину до ума довести.       Пак всегда хмурился, разглядывая профиль лучшего друга. Тэхён после похорон матери, помрачнел, закрылся и толком не разговаривал ни с кем. Ранее чистые, наполненные жизнью глаза, потухли. Жизнь из них ушла вместе с Суран, в сырую землю. А их прогулки перестали быть поводом встретиться и провести время вместе, как в старые добрые времена. Теперь, это повод уйти из дома, уйти от собственных мыслей, которые пугали. У них район был маленький, разгуляться толком негде, а в центр выезжать не было желания, поэтому друзья могли долго бродить по закоулкам, разъезжать на старой импале по улицам или как сейчас, могли гулять по железной дороге, стараясь не попасться на глаза работникам, а могли сидеть у Намджуна с пиццей и дешёвым пивом.       Одной из черт Тэхёна было то, что он никогда не говорил о том, что чувствует. Никому. Он просто не любил пустой трёп. Зачастую просто молчал, но умел слушать и всегда оставался рядом, если близкому было плохо. Но кто бы остался с ним? И тут дело вовсе не в эгоизме. У него ведь были друзья, сестра, они запросто могли его выслушать, дать дельный совет, если понадобиться. Только, всё не то, всё не те.       В середина августа вечера холодные, а дни пасмурные и льют дожди. Ветер продувает куртки, надетые на них. Розовые волосы Пака разлетаются в разные стороны от ветра и Чимин сильнее кутается в черную кожанку, увешанную значками, радуясь, что удосужился надеть мартинсы. Вновь смотрит на Тэхёна, который, кажется, даже не обращает внимания на холод. У того под коричневой кожанкой только чёрная футболка, заправленная в такого же цвета джинсы, а на ногах потертые чёрные высокие конверсы. В белом маллете, сожжённом дешевой осветляющей краской, в отличии от чиминовых ухоженных волос, путается ветер, взлохмачивая волосы, и превращая в солому ещё больше.       — Пошли в машину или к Юнги, как-то холодно уже, — Чимин поджимает пухлые губы и прячет руки в карманы.       — Не хочу, если замёрз — могу отвезти.       Ким не дожидается ответа Чимина, заранее зная ответ. Разворачивается и уходит в сторону чёрной импалы. Машина, дожидаясь своего хозяина, стоит скрытая под кронами деревьев, чтобы никто не видел. Тэхён садится в остывшую импалу, хлопая дверью, ждёт пока Пак дойдёт до него. Блондин включает старую магнитолу, после чего начинает играть песня Queen. Голос Фредди в колонках заглушает всё вокруг. Чимин не заставляет себя ждать, быстро садится на переднее пассажирское сиденье, чуть морщит нос от пропахнувшего сигаретами салона и открывает окно.       — Всё провонял, блять, — бурчит друг под нос. — У меня от волос потом пахнет так, словно, это я курю.       — Не нравится — ходи пешком или же свою машину купи, — Тэхён берёт с приборной панели пачку жёлтых Camel, закуривая. — Утром всегда есть автобусы и метро, сколько тебе там от общежития до универа ехать?       — Да понял я, понял, — Чимин замолкает на время и как обычно начинает копаться в бардачке. Там, помимо нового блока сигарет, лежат кассеты с музыкой, Пак вытаскивает старую коробку, где этого добра навалом, в темноте пытается прочитать названия, а после хмыкает. — Тебе бы сменить свою коллекцию, — пальцами перебирает кассеты.       — Зачем? — затягиваясь никотином, спрашивает Тэхён.       — Во-первых, кассеты — это прошлый век, а во-вторых, — начинает доставать по очереди и читать написанные чёрным маркером надписи самим Кимом, — Black Sabbath, Motörhead, Metallica — всё это, просто сатанизм какой-то.       — Слушай, Мини, — Ким выдёргивает из рук кассету со сборником, — водитель выбирает музыку, а пассажир помалкивает, ясно? — Тэхён забирает у друга коробку, возвращая её в бардачок. — И, хочу заметить, у меня прекрасный музыкальный вкус и с кассетами удобно, — Тэхён выдыхает табачный дым, заворачивая на нужную улицу, где живёт Юнги, тут недалеко и сам Ким живёт, — А у тебя что? Спотифай и Лана Дель Рей с Джастином Бибером?       — Ты имеешь что-то против? — Пак хмурится, чуть ли не шипит на друга.       — Ни в коем случае, Чим. Это просто ответный, скажем так, камень в твой огород, — Тэхён выкидывает окурок, останавливаясь у подъезда.       — Увидимся завтра, — Чимин хлопает Тэхёна по плечу. — Спасибо, что подвёз.       Тэхён едет всю дорогу до магазина с продуктами всё также под Queen. От чего-то вспоминая, как под эту же музыку, раньше приводил машину в рабочее состояние. Летом тогда заниматься было нечем: Чимина отправляли в языковой лагерь на всё лето, а сестра работала как проклятая. Поэтому, зачастую, он проводил весь день в арендованном гараже, на пару со старым Шевроле отца, который когда-то был заброшен и под шумок забран Тэхёном. Вечером, когда уже темнело, потому что прав тогда ещё не было, уезжал из дома и до глубокой ночи бродил по улицам, оставив машину где-нибудь.       Раньше привычкой было встречать старшую сестру после работы. Как бы девушка не изматывалась, она всегда встречала брата с тёплой улыбкой и трепала по сухим, из-за вечного окрашивания, волосам. Джиюн ему фактически заменила маму: родители работали практически без выходных, оставляли детей дома одних допоздна, зная, что дочь позаботится о младшем. А ещё она точная копия мамы, от того Тэхёну ещё больнее. Мамина улыбка для него, была самой прекрасной на свете. Суран улыбалась до последнего, даже через боль, слабо сжимая в своей руке широкую ладонь сына, каждый раз повторяя, чтобы он берёг сестру и то, что та, его единственный родной человек. Тэхён по сей день держит мамины слова в голове. Он поэтому настоял на том, чтобы Джиюн уехала.       Боль, которая скребёт изнутри, Тэхён держит в себе, как нечто садистское, приносящее удовольствие. Но зачем, парень сам себе объяснить не может. Он не плакал на похоронах матери, только прижимал к груди рыдающую сестру и смотрел на убитого горем утраты отца. Смотрел на то, как деревянный гроб с остывшим телом, любимой всеми фибрами души, женщины, закапывают в могиле. Кажется, с того дня он не то, что не проявлял эмоции боли или скорби по Суран, он даже не улыбался. Искренне. Тэхён не выговаривался Чимину, а друг и не лез с расспросами — сам знал причину перемен в Киме. Пак просто был рядом, когда друг позволял, за что Тэхён ему благодарен. Единственные вещи, куда парень всё выливал — была старая, изрядно потрёпанная толстая тетрадь на кольцах, и старое пианино мамы, на котором женщина учила его играть. Только то осталось в старой квартире, если отец, конечно, не пропил его. На честно заработанные деньги была куплена гитара, что теперь бережно хранится у Кима в пустой квартире. В тетради, помимо излития души, были и наброски строчек песни с нотами и рисунками. Это, кажется, было единственной отдушиной Ким Тэхёна.       В колонках заканчивается «don't try so hard», когда Ким подъезжает к магазинчику. Он заходит в помещение и дверной колокольчик звенит над ним. Тут тепло: по радио тихо играет любимая песня Чимина «Young And Beautiful», и также тихо гудят парочка холодильников. Спрятав руки в карманы, здоровается со старушкой — продавщицей и идёт дальше мимо прилавков, заранее прихватив корзину. Захватив с полок пару банок консервов, двигается в сторону лапши.       — Оппа, — зовёт девичий голос. Ким неторопливо поворачивается, встречаясь с парой лисьих глаз.       — Йеджи, — Тэхён чуть кивает девушке двигаясь в её сторону. — Просил же, не называй меня оппой, — треплет по смоляным волосам.       — А я просила не трогать волосы, — Мин, увернувшись от руки старшего, приглаживает темные волосы. Такая же ворчливая, как её старший брат и так же не любит когда её волосы трогают.       — Ты чего не дома так поздно? — он на возмущения девушки не обращает внимания. Она ему и сделать ничего не сможет.       — Мы шли туда, позвонил Юнги, сказал купить рамён. Этот лось опять всё сожрал, — она обходит парня, тянется за упаковками лапши. А Тэхёну забавно от сравнения Юнги с лосем. Он кто угодно, но точно не лось. Йеджи на фоне Юнги выглядит маленькой, а рядом с Тэхёном совсем миниатюрная, до груди достаёт только, а на носочках до плеч.       — Мы? — замечает парень. — Мы — это кто? И советую купить побольше, у вас Чимин дома.       — Да бля~ть, — тянет девушка, моментально получая щипок за ухо за ругательство. — Мы — это я и Чонгук. Мы учимся в одной школе, сам он живёт недалеко отсюда, — отвечает брюнетка потирая ухо, а друга взглядом ищет. — Чон Чонгук, ты где зараза? — говорит громче, чтобы друг её услышал.       — Вот как, — хмыкает Ким. Со своим ростом ему не трудно заметить темную макушку возле холодильников с молочкой. — Эй, Йеджи, а это там не твой Чонгук? — он кивает головой в нужное направление, а сам уходит в сторону полок с пивом, когда девушка удаляется.       Уже забирая пакет с покупками, он опять слышит как его зовут.       — Тэ, не докинешь нас?       Тэхён оборачивается к девушке, стоящей уже с парнем. Старший бегло осматривает, так называемого, Чонгука. У того на голове не волосы, а гнездо из отросших кудрявых смоляных волос, собранных на затылке в хвостик, безразмерная белая футболка, чуть широкие синие джинсы, такая же по цвету джинсовая куртка и кеды, как у Кима. У паренька плечи пошире техёновых точно, ростом примерно с него, лет восемнадцать или девятнадцать на вид, значит, старшую школу уже оканчивает. Младший укладывает продукты, купленные Йеджи в пакет, на Тэхёна даже не смотрит.       — У вас пять минут. Не появитесь через это время у машины — уеду без вас, — отвечает, разворачиваясь к выходу, гремя парой бутылок с пивом в пакете.       — Это кто? — наконец-то подаёт голос Чонгук, когда Тэхён скрывается за дверью. Он смотрит на подругу, вопросительно изгибая бровь. Девушка, расплатившись, берёт друга под руку и ведёт вслед за старшим.       — Это Тэхён, друг Юнги. Ты не подумай, он классный, хоть морда всегда кирпичом, — смеётся Йеджи. — Он сначала меня до дома подкинет, а потом тебя. Я договорюсь, — заканчивает, когда они подходят к черной машине, единственной стоящей на парковке. Чонгук давит в себе восторженный писк при виде машины. Ему уже нравится этот Тэхён.       Второй раз за день Ким едет до дома Минов, только в этот раз медленнее. Они на пару с Йеджи решили потянуть время, чтобы Юнги и Чимин, хоть немного, но успели привести себя в порядок и скрыть следы того, чем занимались, будучи одни — как будто никто про них не знает. Девушка позвонила брату сразу же, как только они сели в машину, но как и ожидалось, старший трубку не брал. Тогда вклинился Тэхён. На его звонок Юнги ответил сразу.       — Вы заебали звонить, — первым делом говорит Мин, запыхавшимся голосом. — Сначала мелкая, теперь ты. Чё надо? — видимо отвлекли от чего-то важного, в другом случае Юнги бы так не ответил.       — Варежку на ноль — у вас есть фора в пятнадцать минут, пока я везу твою сестру домой, Ромео. И передай своей Джульетте, чтобы оделся, а не как в тот раз. Не травмируйте ребёнка, — Юнги выругался под нос и сбросил.       — Они опять трахались? — смеётся Йеджи, когда Тэхён откидывает телефон допотопных времён, в сторону.       — Мелочь, ты где таких слов понабралась? — хмурится Ким.       — Во-первых, я не мелочь, мне семнадцать лет. Во-вторых, не забывай, что мой брат — Юнги, и то, что я вожусь с вашей компанией, — на полном серьёзе выпаливает Йеджи.       — И не доебёшься ведь, — хмыкает Тэхён.       Чонгук, сидящий на заднем сиденье с пакетами продуктов, слушает внимательно подругу, удивляясь, как та спокойно общается с Тэхёном. Параллельно с этим, Чон поглядывает на парня, изучая чуть виднеющийся профиль старшего, с замиранием сердца слушает хриплый и низкий голос. Кусает губу, поглядывая на одиночно качающееся колечко в ухе Тэхёна. Красивый.       — Мелкий, а ты чего там притих? — обращается Тэхён к Чонгуку, и повернувшись к последнему, поглядывает одним глазом на дорогу. А Чонгук не знает, что сказать. Он, если честно, сам от себя в шоке. Чон впервые за свою не долгую жизнь, с замиранием сердца рассматривает кого-то своего же пола. Узнай об этом его старший брат, Чонгук будет лететь пинком под зад до Пакистана.       — Он не многословный, — подруга выручает парня. — Да и ты себя видел? Морда вечно чем-то недовольная, улыбайся хоть немного и люди к тебе потянутся.       — Нахуй, оно мне не надо, — фыркает блондин. А Чонгук тихо выдыхает — тему от него отвели быстро. — К тому же, эти трое ко мне ведь тянутся, да и ты в придачу.       — Я жертва обстоятельств, — буркнув под нос и сложив руки на груди, Йеджи поворачивается к окну.       — Жертва, не жертва, но ты ко мне сама тянешься, — Тэхён замедляется ещё немного, закуривая. — И отнекиваться не надо, — выдыхает сизый дым в приоткрытое окно. — Чонгук, ты знал, что твоя подружка в меня влюблена была?       Чон смотрит удивлённо сначала на Тэхёна, затем на Йеджи, и готов поклясться, он чуть не оглох от девичьего визга. И по сути, удивляться тут нечему — есть во что влюбляться.       — Ким Тэхён, я тебя закопаю! — девушка кидает в парня первое попавшееся под руку, то оказывается почти пустая бутылка минеральной воды, которую оставил Чимин. — Что было, то прошло. Детская влюблённость, не более, — в моменты, когда девушка злится, становится копией брата. Тонкие губы с изгибом, похожий на кошачий, поджимаются ещё сильнее, а лисьи глаза становятся уже. Тэхёна это забавляет. Юнги в женской версии.       — Детская, не детская, а за мной как ты — больше никто не бегал, — второй раз за вечер он заворачивает на эту улицу. — Чонгук-а, видел бы ты, как она от меня год назад своих соперниц отбивала.       — Тэхён! — вопит вновь, теперь кидая в парня не легкую бутылку, а телефон самого Кима. А Чонгук, про которого опять забывают, смеётся сидя сзади.       — Телефон пожалей!       — Он у тебя не убиваемый, — морщит нос Йеджи. — Кто вообще сейчас ходит с таким телефоном? — девушка внимательнее рассматривает кнопочный самсунг.       — Он мне только для звонков нужен, — останавливаясь, отвечает Тэхён.       — Ты как старик, — смеётся Мин, — музыка на кассетах, машина годов так шестидесятых, телефон кнопочный. Ким Тэхён, тебе пора в дом престарелых.       — Ещё один ценитель, — цыкает Ким. — У меня ноут так-то есть…       — Пф.       — Ну вообще, — Чонгук подаёт голос впервые за их недолгую поездку, — в музыке на кассетах есть своя изюминка. Старые машины достаточно практичные и выглядят лаконичнее, а телефон и правда не убиваемый, в отличии от твоего айфона и его предшественников, которые ты, к слову, расхреначила, а Юнги тебе потом новые покупал. Тут дело вкуса, Йеджи.       Девушка с круглыми глазами поворачивается в сторону друга. За годы дружбы, она впервые слышит о вкусах Чона. Йеджи снова бубнит себе под нос, мол «спелись». И делает вид, что обижена на друга за «предательство». А Тэхён протягивает руку назад, к Чонгуку, чтобы дать пять.       Йеджи выходит из машины Тэхёна пинками под пятую точку. Девушка домой идти не хотела, ибо их машинная компания ей понравилась больше. Но с горем пополам, удалось её отправить домой к брату. Чонгук провожает подругу взглядом до двери, и когда та скрывается за нею, приходит осознание, что теперь в машине он остался один на один с Кимом. Тот поглядывает на него через зеркало заднего вида, а после зовёт негромко по имени:       — Чонгук, — низкий голос с хрипотцой заставляет вздрогнуть от неожиданности, — кидай задницу на переднее.       Чон долго не думает, не отказывается и не спорит. Коротко кивает головой, выходя из машины и пересаживаясь на переднее пассажирское. Тут просторнее, нежели сзади, и длинные ноги можно нормально вытянуть. Теперь Чонгук отчётливо чувствует запах исходящий от Тэхёна. Сигареты вперемешку с парфюмом — от брата пахнет также, только от нового знакомого запах приятнее.       — Ну, говори, куда тебе, — Тэхён закуривает очередную сигарету.       — Можешь просто до парка докинуть? — Чонгук теребит красную фенечку на запястье, кусая губу изнутри.       — Тебе домой не надо разве? — и Киму как бы от всей души насрать, куда собрался этот парень, они знакомы от силы полчаса. Но что-то внутри спросить заставляет.       — Надо, — вздыхает Чонгук, — но знал бы ты, как я не хочу туда…       — Ох, поверь мне, знаю, — Тэхён хмыкает, и потянувшись к пачке сигарет, открыв, протягивает собеседнику.       — Спасибо, — принимает младший.

***

      Они доезжают до парка по пустым дорогам быстро. Тэхён объезжает главный вход, проезжает чуть дальше самого парка и останавливается возле обрыва, где открывается вид на город. Он с Чоном солидарен — домой не хочется ехать.       — Там пиво есть, — кивает старший на пакет на заднем, — угощайся.       — Мне нет восемнадцати, — качает головой Чонгук.       — Да поебать, — фыркает Тэхён. — Не пятнадцать же…       — Мне шестнадцать, но первого сентября семнадцать будет, — заверяет нового знакомого.       — Ох блять, — свистит Ким, внимательно осматривая Гука, — ты же в курсе, что выглядишь старше?       Чонгук кивает. Да, знает, и этим часто пользуется его друг, которому Чон покупает алкоголь. А ещё в комендантский час не докапываются. Вроде, только в этом плюс. Ну, ещё девушки постарше знакомиться подходят. Только, Чонгук чувствует, что теперь, кроме странного и угрюмого парня на Шевроле Импала, который смахивает на Дина Винчестера, ему на хрен никто не сдался. Тэхён открывает дверь со своей стороны, предварительно опуская стекло, и устроившись поудобнее в водительском кресле, закидывает длинные ноги на дверь, открывая бутылку пива. Чон делает тоже самое, но ноги не закидывает, не наглеет, лишь свешивает их из машины.       — То есть, пиво мы не пьём — не доросли ещё, — начинает старший, — а как сигарету стрельнуть, так это мы «за».       — Я где-то уже год курю, — пожимает плечами Чонгук, — для этого повод был. А вот с алкоголем я не особо дружу.       Тэхён кивает, бурча что-то по типу «понял» и замолкает, слушая стрекот кузнечиков в траве.       — Там, в бардачке, коробка с кассетами есть, глянь что-нибудь, — просит блондин, спустя какое-то время, а Чонгук кивает сам себе, выуживая коробку, и, блять, глаза загораются.       — Вау, — тянет искренне. — Как их много… Status Quo, Scorpions, Metallica, Kiss, Rainbow, Ozzy Osbourne, — перечисляет младший, восторженно осматривая каждую кассету, — мамочки… Radiohead.       — Ты слушаешь что-то из этого? — старший удивлённо вскидывает брови, подбородком кивая на коробку.       Чон продолжает перебирать пластик пальцами, кивая головой как болванчик. А Тэхён впадает в ступор, он откровенно залипает на улыбку. Милую кроличью улыбку. И на этот восторг на лице нового знакомого. Он впервые встречает человека, который бы также как и он, смотрел на свою коллекцию.       — А как же молодёжная попса? — хмыкает Ким.       — Йеджи и старшие брат с сестрой любят, а я больше по року, — откровенно признаётся Чонгук. — Вот это, — парень всё же достаёт кассету Radiohead, — я бы до дыр заслушал, буквально, если бы у меня был физический носитель, а не сохранённые альбомы в телефоне.       Чон достаёт ещё одну кассету, но уже со сборником из разных групп, которую ранее не успел рассмотреть Чимин. По виду потрёпанности кассеты, аккуратной надписи потёртого маркера и бумажечки внутри коробки, с также, от руки написанными, идеальным подчерком, названиями песен, Гук понимает, что Тэхён сам этот сборник переписывал. Парень меняет Queen на им выбранное. Первая песня, заигравшая в колонках — Creep. И на душе, как-то хорошо, что ли становится. Обоим. Тэхёну, погруженному в себя последние несколько лет, глушащему мысли и боль в работе и делах. Чонгуку, отпускающему себя впервые за год. Они друг друга совершенно не знают. Но настолько комфортно с кем-то, становится впервые.       — But I'm a creep, I'm a weirdo, — слышит Чонгук рядом прокуренный голос, с идеальным английским. — What the hell am I doing here? I don't belong here.       И Гук залипает вновь, сверля взглядом лобовое стекло. Вслушивается в голос старшего… он ему будет теперь сниться во влажных снах.       — Я слушал эту песню, когда мне было семнадцать, — перестаёт подпевать Тэхён. — Заслушивал, как ты говоришь, до дыр, орал её во всё горло, — старший прикрывает глаза, — а потом, просто кинул эту кассету в дальний угол и видеть её не хотел. Когда уезжал из родительского дома, то просто без разбора собрал все свои пожитки и свинтил, — зачем то рассказывает, а потом вновь начинает подпевать.       Тогда, Тэхёну только должно было исполниться восемнадцать. Он помнит те дни, словно это было совсем недавно, а на деле, прошло уже семь лет. Постоянные поездки под эту песню, крики текста во всё горло и попытки исполнить её на пианино. Ноты до сих пор записаны в тетради. А потом пропасть — просто темнота. Боль простреливающая всё тело, заставляющая его неметь. Звонок от Джиюн со словами сквозь слёзы — «Мама умерла». В тот момент он был за рулём, в колонках играла «Creep», а он, чуть не улетел в кювет, на заледенелой дороге. У Тэхёна эта песня ассоциировалась именно с тем днём, до сегодняшнего вечера. Наверное, пора отпустить прошлое, маму уже не вернёшь. Да, только сердце болезненно сжимается до сих пор.       Голос Кима умолкает, как и голос Тома в колонках, спевшего последний куплет:       What the hell am I doing here?       I don't belong here       Телефон Чонгука начинает трезвонить, когда песня заканчивается. Парень вытаскивает мобильник из кармана куртки, хмурясь, увидев имя звонящего. Чон блокирует телефон, не ответив на звонок. Не хочет отвечать. От слова совсем. Начинается, «Its My Life» когда проигнорированный собеседник вновь начинает звонить.       — Ответь уже, — тихо подпевая, говорит блондин, — ты кому-то сильно понадобился.       — Это брат, — посвящает Чонгук в курс дела, — потрезвонит и перестанет.       — Чонгук, — Тэхён вытаскивает ноги из дверцы, садясь ровно и хмуро смотря на младшего, — ответь, может случилось что-то.       Тэхён убавляет звук, а Чон нервно выдыхая, всё же отвечает на звонок.       — Да, Хосок. С Йеджи я. Скоро буду, провожу её и приду. Не ори, — Чонгук сбрасывает, не дав брату вынести ему мозг.       — Хосок? — ухмыльнувшись, спрашивает Ким, закрывая дверь со своей стороны.       — Да, та ещё заноза, как курица с яйцом, за мной носится, — младший тоже закрывает дверь. — Судя по твоей реакции, ты его знаешь, — косится Гук на блондина, замечая совсем не весёлую улыбку.       — Знаю, — Тэхён проворачивает ключ зажигания, — тут ты верно подметил, сержант Чон, та ещё заноза, и не только в твоей заднице, мелкий.