Колдуй, Мерлин, всегда и везде!

Гаюс был на редкость мудрым стариком, и ум его заключался далеко не в прочтении тысячи и одной книги, а в умении видеть проблему раньше, чем она станет реальной. — Самостоятельность, Мерлин. Сколько раз тебе говорить, ты ленив, словно уж на теплом песке! Магия дана тебе не для того, чтобы ты с её помощью стирал носки Артура Пендрагона! Справедливости ради, Мерлин действительно не хотел тратить дар на стирку носков, но такова была его участь. Эти слова наставника влетали в одно ухо юного колдуна и вылетали в другое сразу же, не задевая мозг от слова совсем. Он слышит это каждый день, и настолько же часто ослушивается этих наставлений — «Могу себе позволить! Я великий чародей и заклинатель драконов! Неужели я не могу облегчить себе жизнь, хотя бы в бытовом плане?» Такой вопрос в его голове всегда был риторическим и ответ на него всегда был "да". Уверенность Мерлина в том, что он держит всё под контролем, подкреплял тот факт, что, кроме Гаюса, никто о нём не догадывался. Эдакий красный флаг : «Колдуй, Мерлин, везде и всегда! Облегчи себе жизнь! Пусть посуда моется сама, пусть бак из-под пиявок отрастит ноги и выбежит в окно, пусть лошади сами чистят свои конюшни!». Единственное, что в этой единорожьей радуге ускользнуло из-под носа чародея, — факт того, что он неуклюж, страшно неловок, и, когда завлечен чем-то, редко оглядывается по сторонам. Так было и в этот злополучный вечер, когда Мерлин чистил доспехи будущего короля, прикрыв двери конюшни. Вернее, доспехи начищались сами до блеска, пока беглец от забот и труда, разлегся на сене и, с довольной улыбкой, наблюдал за всеми действиями. Говорят, наблюдать за монотонными движениями утомляет. Сон подбирался всё ближе, сознание мутнело, а мысли расплывались туманом над рекой. И всё было под контролем, и жизнь была хороша, как холодный мёд после охоты, и разбавлялось это разве что шарканьем излишне самостоятельной щетки по металлическому шлему. Шарканьем и криком Артура в поисках Мерлина где-то недалеко от конюшни, приближаясь шаг за шагом. — Мерлин, чёрт бы тебя побрал! Где ты?!— На секунду он замолкает и прислушивается, начиная тихими шагами приближаться к источнику звука. — Мерлин! — Он с шумом открывает двери и останавливается. Голубые глаза широко распахиваются, а эмоции в голове играют в салки, догоняя одна другую. Мерлин, вскочивший со стога, словно пружина, кажется, готов утопиться в тазе с грязной водой. Предметы моментально падают на землю с характерным звуком, переставая выполнять свою работу. Колдун поднимает взгляд на Артура, настолько напуганный, настолько обречённый, словно ожидающий казни прямо здесь и сейчас. Артур напротив него всё также в состоянии шока продолжает складывать два и два, и это молчание оказывает настолько громадное давление на Мерлина, что тот борется с желанием призвать дракона и улететь на край света, где его не найдет никто. Пока Мерлин мысленно сбегает из Камелота, принц начинает подавать признаки жизни и принятия. Его веки расслабляются и взгляд медленно поднимается по фигуре перед ним. — Мерлин, так ты.... никогда сам не чистил мои доспехи? — Нет, сэр Артур, — Артуру всегда нравилось появление обращения "сэр" в речи приятеля, когда тот чувствовал, что действительно провинился. "Сэр Артур" настолько ласкало слух, что он готов хоть каждый день подкидывать Мерлину неприятности, лишь бы это услышать. — Простите, сэр Артур, не убивайте, меня, прошу, я покину Камелот и вы меня больше не увидите, никогда, сэр Артур, пожалуйста.., — руки волшебника тряслись, а в глазах плясала паника. На секунду уголок губ Артура поднялся в извращенно довольной ухмылке. Всегда грубый и прямолинейный Мерлин выглядел таким растерянным, что его хотелось как минимум уменьшить и носить с собой в монетном кармане на ремне. — Мерлин, тихо. Замолчи, ради всего Камелота, — он делает шаг вперёд, — Так ты маг? — Мерлин кивает. Терять ему уже нечего.— И давно?— Снова немой кивок.— И часто ты используешь магию в пределах королевства? — ещё один шаг.— Ответь. — Да, часто. Юный маг хотел было шагнуть назад, но «стоять» из чужих уст звучит приказным тоном, а слуга по прежнему хочет исчезнуть. Жаль только, что этого он как раз-таки не умеет. Артур приближается вплотную. — Я никому не скажу, Мерлин. — собственное имя отбивается набатом внутри.— Но,— принц наклоняется ближе к лицу мага, — отныне, — ещё ближе, — ты всё делаешь сам. Своими нежными, нетронутыми ручками и, поверь, мой дорогой Мерлин, я глаз с тебя не сведу. — Он смотрит прямо в глаза напротив, — Ни на секунду, — произносит четко и по слогам, после чего распрямляется и уходит, заставив ноги чародея безжалостно подкоситься и рухнуть обратно в сено. Гаюс его убьет.