***
– Донька, стоять!!! Слышится крик на всю квартиру и топот: сначала 4 лап, а затем и человеческий. Доня влетает в комнату, держа пирожок в зубах и бешено бегая вокруг Кирилла. Уже через пару секунд появляется Богдан, который на скорости проезжается по линолеуму и врезается в дверную раму, громко матернувшись и чудом устояв на ногах. Но он не теряется: тут же увереннее становится на ноги, сдувая прядь волос с глаз. Те уже давно не походят на аккуратную укладку, что была, а после беготни по всей квартире на голове Богдана красуется самый настоящий хаос. – Стоять бояться, я сказал! – Богдан расставляет руки и ноги, перекрывая проход. – Отдай пирожок! Он был последний, а ты нагло его у меня спиздил! – Не матерись, – едва сдерживая смех говорит Кирилл, наблюдая за этим цирком уже минут 10. – Кирюх, тут такой произвол, как не материться! – говорит Богдан, пытаясь отдышаться, – Доня, а ну отдал пирожок, я пока по-хорошему прошу! Тот в ответ наклоняется к земле, игриво порыкивая. Очевидно, добычу отдать он не планирует. Богдан это понимает и злобно сопит. – Тебе пиздец. Кирилл уже снова собирается сделать замечание, но становится не до этого: Доня хитро пробегает между ног Богдана обратно в коридор и тот, чертыхнувшись, бежит за ним следом. Кирилл в это же время уже не может сдержаться: смеётся во весь голос, наблюдая за этой картиной, и уже через пару секунд оба снова вбегают в спальню. На этот раз без остановок они бегают друг за другом по кругу под крики Богдана и рычание Дони, но через пару мгновений Богдан наступает на упавший плед и поскальзывается. Никто не успевает сообразить, как он с грохотом и матами падает на пол. В квартире на пару секунд воцаряется тишина. – Богдан?! Кирилл беспокойно выглядывает с кровати, чувствуя, как сердце в груди заходится бешеным ритмом. – ЛАДНО! – выкрикивает Богдан, поворачивая голову в сторону замершего пса. – Ты выиграл битву, но не войну, запомни мои слова, слышал?! Кирилл расслабленно выдыхает, успокаиваясь. – Ты не ударился? – Не, я сгруппировался, всё нормально, – говорит Богдан, улыбнувшись, но услышав рядом негромкие шаги оборачивается на Доню. – А ты что смотришь? Тот в ответ только скулит что-то невнятное и выплёвывает половину пирожка рядом с Богданом, виновато глядя ему в глаза. – Ой фу, всё, ешь сам. И вообще не смотри так на меня! ДА ФУ НЕ ОБЛИЗЫВАЙ МЕНЯ ХВАТИТ ЕШЬ САМ!!! Кирилл, глядя на эту сцену, снова заходится громким смехом, хватаясь за живот. А Богдан на полу резко замолкает, вслушиваясь в этот мелодичный смех. Такой чистый и искренний… Богдан никогда не слышал, чтобы кто-то так тепло смеялся. Чтобы чей-то смех был настолько наполнен жизнью, что в душе всё расцветало. Раньше казалось, что такого не бывает, а сейчас… сейчас он молча лежит и улыбается во все 32, пока Кирилл не замолкает. Богдана тут же отрезвляет реальность, и он отмахивается от странного наваждения. – Что делать будем? – Не знаю. Ты не устал ещё? – Я? Вообще нет, во мне энергии как в десятерых сразу! - Богдан потягивается и запрыгивает на кровать, – Давай ты предлагай. Кирилл задумчиво хмурится, постукивая пальцем по подбородку. – Можно фильм посмотреть какой-то. – Давай! Только ты выбирай, вообще любой, абсолютно всё равно. Кирилл кивает и берёт в руки пульт. Уже спустя пару минут на экране играет заставка, а Богдан лежит с закрытыми глазами и подпевает необычной мелодии. – Блин, знакомая такая, где-то я её слышал… Богдан продолжает лежать с закрытыми глазами, пока из телевизора не доносится знакомый голос. Его собственный голос. Блять. Он тут же быстро встаёт и выхватывает пульт, останавливая, но поздно: на экране уже появилось его лицо. Лицо главного героя какого-то глупого фильма про школу. Кирилл рядом настолько удивлён, что сидит неподвижно ещё с минуту, вглядываясь в знакомый профиль на телеэкране. «Блять, ну почему именно этот фильм, Кирь...» – Так вот, чем ты занимаешься… – Э… да он просто на меня похож! Кирилл поворачивается, скептично вздёрнув брови. – «Он», как ты говоришь, хоть и младше выглядит, но у него как минимум такие же розовые глаза, как у тебя. Не говоря уже о чертах лица, так что не ври. Богдан неловко то ли от обстановки, то ли от собственной попытки отовраться отводит взгляд и смотрит на собственный профиль на телеэкране. Да, в кадре он всегда смотрелся хорошо, и актёр он неплохой, но сейчас от этого почему-то… неприятно. Будто ты оказался в каком-то новом, уютном и тёплом, а тебя обливают ледяной водой, возвращая туда: на мороз в -20. Рядом с Кириллом о реальности, что его окружала за пределами этой двушки, думать не хотелось, но жизнь, кажется, решила иначе. – Ладно, прости, – негромко бурчит Богдан, – Да, я тут снимался. Но я не совсем актёр, больше всё-таки в моделинге кручусь. А это так, родаки решили поэкспериментировать, поэтому я и снялся пару лет назад. Кирилл поджимает губы, видя, как Богдан уткнулся взглядом куда-то в пустоту и опустил голову. Он придвигается ближе почти беззвучно, пытаясь заглянуть в чужое лицо. – Так говоришь, будто это что-то плохое. – Скорее хуёвое, чем просто плохое, – Богдан саркастично усмехается, заглядывая в голубые глаза, – Я не люблю это. По моим соцсетям это, может, и не скажешь, но это всё такая помойка ебучая. Круто, конечно, что меня узнают на улицах, фоткаются, даже паблики какие-то фанатские ведут, но полностью жизнь с этим всем я связывать не хочу. – А почему они тебя именно туда отдали? Есть же много сфер, куда можно отдать активного ребёнка, да и семья у тебя обеспеченная, я так понимаю… – Потому что когда я предложил то, что сам хочу, меня послали. Аргументировали тем, что, цитата: «Ты не настолько умный и серьёзный, чтобы заниматься чем-то таким. В тебе из необычного только глаза, так что скажи спасибо, что из-за них хоть где-то светиться будешь». Богдан не успевает договорить, как чувствует, что его руки аккуратно накрывают чужие прохладные ладони. Кирилл смотрит настолько тепло и как-то… ангельски, что у Богдана все слова из груди выбивает. Он сглатывает, не в силах отвести взгляд. – Мне очень жаль, что они говорят тебе такое… но я уверен, что это не так. Мы хоть и знакомы всего пару часов, но я уже вижу, что в тебе очень много необычного и что ты можешь быть серьёзным, когда это нужно, – вкрадчиво говорит Кирилл, – И ещё по тебе видно, что ты не глупый. Ты хоть и выражаешься, но речь у тебя поставлена, ты уверенный в себе, яркий и пробивной. Это даже я вижу, а родители… – Они просто долбоёбы, не подбирай слова, – улыбается Богдан, радостно сияя розовыми глазами. – Я это знаю и уже давно забил на их слова. Но всё равно спасибо! Я рад, если и вправду кажусь таким хоть для кого-то. – Не просто кажешься, а таким и являешься, – улыбается Кирилл, заглядывая куда-то намного глубже, чем просто в глаза. Богдан борется с желанием его обнять. Но страх, что он его напугает, оказывается выше.***
И да, они и вправду смотрят этот фильм. Кирилл настоял на том, чтобы посмотреть на игру Богдана. Тот хоть и недовольно супился вначале, но через время сам втянулся. Выяснилось, что фильм и вправду немного глупый, а по словам Богдана там из нормальных и красивых актёров только он. Да, то, что Богдан любит повыпендриваться Кирилл понял почти сразу, но иногда это даже мило. И почти всегда по факту, если честно. Но только почти. Вообще, по началу казалось, что впускать его слишком опрометчиво, но доброе сердце Кирилла почти всегда было выше, чем здравый смысл. Но сейчас он ни капли не пожалел о своём решении, скрасив вечер тяжёлой рабочей пятницы. Богдан хоть и сам выглядит уставшим, а залёгшие под его глазами синяки говорят о недосыпе, но энергии в нём хоть отбавляй. Кирилл не перестаёт удивляться её количеству, потому что даже сейчас Богдан уже успел полежать и обычно, и вниз головой, и закинув ноги на стену, и построить из подушек и одеяла шалаш… Но вскоре фильм закончился, а на часах было начало первого ночи. Богдан рядом сонно зевал, поэтому Кирилл выключил телевизор и потянулся, прежде чем встать с кровати. – Я, если что, в зале на диване, поэтому… Но договорить Кириллу не дали. – Э, в каком смысле? Богдан протирает глаза кулаками, усаживаясь на кровать. При этом он выглядит настолько мило, что Кирилл не может сдержать улыбки, но Богдан хмурится и продолжает: – Он же у тебя небольшой, там спать нереально. – Реально, он раскладывается, – непреклонно качает головой Кирилл, забирая один из 2 лежащих на кровати пледов. – Так что иду туда. Говорю сразу, что ты будешь на кровати. Это не обсуждается. Богдан возмущённо вздыхает и Кирилл, который уже было подумал, что с его решением смирились, чувствует, как плед натягивается. Богдан держит его двумя руками, не давая забрать. – Так. Если я сплю на кровати, то и ты тоже. Она большая, так что поместимся. – Богдан, – строго повторяет Кирилла, чуть хмуря светлые брови. – Кирилл. Тут или так, или я обижусь и пойду на пол спать рядом с Доней. Ольховко остаётся тяжко вздохнуть, но плед он отпускает – слишком устал за день, чтобы спорить, поэтому уже через 10 минут они оба лежат на разных сторонах кровати, накрытые разными одеялами. – Кстати, – Богдан прерывает возникшую пару минут назад тишину. – Спасибо тебе. А то я так и не сказал. Без тебя и вправду пришлось ночевать на улице. Кирилл открывает глаза и смотрит на блеснувшие в темноте чужие глаза. Он улыбается, глядя на сонное лицо напротив. – Не за что, я только рад помочь. В ответ он чувствует чужую улыбку и уже через пару минут слышит негромкое сопение. Заснул. Сам Кирилл ещё пару минут смотрит на спокойное лицо, чувствуя легкое тепло в районе груди, прежде чем засыпает сам. Во сне он гуляет на побережье, а рядом весело блестят розовые глаза.***
Утром Богдан просыпается первым и ещё пару минут смотрит на спящего рядом блондина. Каким-то чудом его каре во сне практически не растрепалось, а лицо выглядит настолько умиротворённым, что хочется улыбаться. Надо же, они знакомы даже не полный день, а Богдан уже как-то даже… не слишком хочет уходить. У него хоть и были друзья в своей сфере, но особо он с ними о личном никогда не разговаривал, а вчера вечером он рассказал Кириллу столько, сколько никогда и никому не рассказывал. И Кирилл даже его выслушал. Это… необычно. Слишком необычно. Поэтому ему даже грустно, что сегодня придётся уйти. Где он будет проводить ещё одну ночь непонятно, а попросить об этом Кирилла как-то… неловко. Поэтому приходится лишь поджимать губы и немного грустно смотреть в окно. Доня под ногами даже не слишком бегает, будто чувствуя его настроение. Надо же, ему казалось, что животные – это что-то жутко раздражающее. По крайней мере так всегда говорили родители. А оказалось, что это очередное их враньё. Кирилл проснулся в половину первого дня и, как оказалось, он тот ещё соня. – Один раз я проспал 16 часов… Богдан закашлялся, случайно подавившись чаем, который случайно чуть не полил у него из носа. – СКОЛЬКО?! – Поверь, я удивился тогда не меньше тебя… – Ахуе… Внезапно из тамбура слышится какое-то шевеление, а Доня, до этого спокойно сидевший, срывается и бежит к входной двери. Богдан вопросительно смотрит на Кирилла, но тот лишь тепло улыбается и встаёт. – Сестра пришла. Богдан понимающе кивает и тут же встаёт следом за блондином. Когда в квартиру входит невысокая, худенькая голубоглазая девушка со снежно-белыми волосами, то у Богдана натурально отвисает челюсть. За такую внешность у него в моделинге девочки бы душу отдали. Девушка же, больше похожая на фею из сказок, тем временем тепло улыбается и обнимает брата. Она совсем невысокая - Кириллу еле дотягивает до плеч. – Привет, солнышко моё, – говорит она нежным тихим голосом. – Как ты тут? Как Луга с Доней? Не разнесли кварт… ой, у нас гости? Девушка недоумённо моргает, осматривая Богдана, который приветливо машет рукой и улыбается во все 32. – Ага. Это Богдан, мой… – Кирилл немного запинается, но тут же снова улыбается, продолжая: – Друг. Я тебе потом расскажу. – А, поняла. У твоего друга очень знакомое лицо… – блондинка подходит к Богдану, внимательно вглядываясь в его глаза. – И очень необычные глаза. – Спасибо, ахах. Кирилл много о вас рассказывал! Вы выглядите прямо как фея из сказок… Девушка смущённо смеётся, сияя голубой радужкой. Теперь понятно, что эта черта у них семейная - сиять одними глазами. – Ой, спасибо! Только давай не на вы, пожалуйста, а то мне неловко, – девушка протягивает тонкую руку, свободной поглаживая лежащую на полке Лугу. – Я Настя! Настя, как оказалось, приехала не на долго: уже вечером она снова поедет домой к мужу Созону. А ещё она оказалась очень доброй и просто до ужаса какой-то совсем волшебной. Настолько, что иногда казалось, будто она плывёт по воздуху, а за ней при этом следует аромат цветов. С Богданом они как-то сразу нашли общий язык и, на удивление, его яркость и шум её вовсе не смущали. Даже наоборот. За чаем и, на этот раз, домашним борщом со слойками на десерт они обсудили всё на свете, начиная работу Насти школьным учителем, заканчивая историей их знакомства с Кириллом, после которой Настя подсела к Богдану и обняла, осторожно поглаживая по спине. В конце разговора всё же выяснилось, что идти Богдану в ближайшие пару дней некуда и девушка сама предложила ему остаться у них. Богдан в этот момент откровенно испугался, что Кирилл ему откажет, но тот только улыбнулся своей тёплой улыбкой и сказал, что не против. Когда Богдан налетел на него с благодарными объятиями они оба чуть не полетели на пол. Но Кирилла это не смутило. Он осторожно обнял Богдана в ответ, негромко смеясь. Тогда Богдан узнал, что волосы у Кирилла очень приятные: мягкие и гладкие. Такие, которые хочется перебирать меж пальцев. А ещё от него очень вкусно пахнет домом. Домом, тепла которого Богдан никогда не чувствовал. Никогда до недавних пор.***
Так проходит ещё два дня. Да, родители, как Богдан узнал от Жени, выехали позже, поэтому у Кирилла пришлось задержаться. И, кажется, это были лучшие дни во всей его грёбаной жизни. Они смотрели какие-то идиотские комедии, бегали по дому, гуляли с Доней по улице и даже однажды готовили вместе, из-за чего обоим пришлось драить кухню весь вечер. Да, Богдан оказался абсолютным 0 в готовке и откровенным рукожопом. А ещё они просто под конец начали драку мукой. Точнее начал Богдан, на которого с верхней полки прямо на голову упал небольшой мешок, из-за чего пришлось ещё и мыться. В общем, дни прошли слишком быстро и как-то… счастливо. Жить с Кириллом в принципе было хорошо, даже несмотря на вечно холодные руки блондина и эту дурацкую пижаму с человеком пауком, к которой со временем Богдан уже даже привык. Даже в ней сторис запостил, попросив оценить от 1 до 10 его модный лук на день. А ещё хоть и по видеосвязи, но Богдан познакомил Кирю с Женей. Та, стоило ей мимолётно услышать «Киря» вместо полного «Кирилл», тут же начала улыбаться и всё больше расспрашивать про блондина, пока тому в итоге не пришлось взять трубку и болтать с ней минут 20. Под конец он уже стал «карамелькой» и был приглашен к ним в Мариуполь. В общем, в семью его приняли. А после Богдану пришлось выслушать 1000 и 1 шутку по поводу их взаимоотношений с Кириллом. На 1000 и 2 шутку Богдан и вправду стал задумываться, но мысль быстро из головы выбил и отключился от видеозвонка. Настя пришла ещё один раз и тоже попыталась научить Богдана готовить. У него получилось сделать салат, и брюнет весь вечер хвастался своим творением из пары продуктов, на что получал негромкий смех и похвалу. Почему-то после того, как он предложил стать поваром Кирилл подавился чаем. Богдан даже почти обиделся, но на добрые сияющие голубые глаза обижаться оказалось невозможно. Его хватило на 2 минуты. Ещё они с Кириллом обзвонили всё, что можно, в поисках квартиры Богдану. И, кажется, подходящий вариант нашёлся. Сегодня он уже подпишет договор о покупке квартиры на 27 этаже в новостройке в центре город и сразу же перевезет туда часть вещей, пусть та и стоит без ремонта. Думать об этом хоть и радостно, но оглядывая спальню, почему-то на душе всё же было тяжело. И на самом деле Богдан соврёт, если скажет, что хочет уезжать. Двушка за эти дни стала ему роднее, чем родительская квартира за все 18 лет его жизни, а её жители… первыми друзьями. Игривый Доня, аккуратная и нежная Луга, пушистая соня Снежинка и, конечно же, Кирилл. Размышляя обо всём произошедшем пол ночи, Богдан, который никогда не верил в дружбу не за деньги, понял, что был идиотом. Потому что сейчас у него, кажется, и вправду появился настоящий друг. С которым хотелось и в огонь, и в воду, и вообще везде. С которым хочется разговаривать, гулять, обсуждать всякую ерунду, с которым можно не притворяться кем-то другим. С которым можно быть самим собой: неусидчивым, до ужаса упрямым, эмоциональным и ярким. Поэтому Богдан в том же костюме, в котором пришёл в тот роковой вечер пятницы, абсолютно не хочется уходить. Кажется, что стоит ему покинуть эту квартиру и он больше сюда не вернётся, и снова там за ней родители, равнодушные маски и бесчувственная пустота. Да, вероятно это глупо, учитывая, что у Богдана всегда в руках телефон с кучей соцсетей, но… а вдруг для Кирилла это всё не так важно? От этой мысли на душе холодеет. Богдан хмурится, глядя куда-то в пол. Вдруг для Кирилла он просто какой-то пацан, о котором он с большей вероятностью забудет через пару дней? Вдруг Кирилл даже общаться с ним не захочет, не говоря уже о том, чтобы считать его другом? – Чего нос повесил, м? Рядом слышится знакомый голос, прежде чем Богдан чувствует, как кончика его носа мимолётно касается чужой палец. Он супится, поднимая взгляд, на что Кирилл лишь негромко смеётся, показывая эту свою красивую улыбку. – Я не повесил. – Разве? – блондин весело вздёргивает брови, прежде чем беспокойно вглядеться в чужие глаза. – Такой грустный, будто сейчас не свою мечту исполнять идёшь, а на казнь. Богдан в ответ только бурчит что-то невнятное, напоследок оглядывая квартиру и поглаживая Доню одной рукой. Кирилл пытается поймать взгляд розовых глаз, но напрасно – Богдан не поднимает на него голову. Он вздыхает, всё же наклонившись ниже и заглядывая в чужое лицо. – Уходить не хочешь? – Богдан в ответ только партизански молчит, но Кириллу и не нужен ответ. – Кстати, дай свой телефон. Тут уже Кальмиус поднимает голову, наклоняя её в забавном вопросительном жесте. Но Кирилл только загадочно улыбается и Богдану остаётся послушно передать ему разблокированный айфон. Через минуту его возвращают с открытым в телеграмме диалогом с новым контактом «Кирилл». На аватарке Кирилла милая фотография, где он, стоя полубоком, улыбается глядя в камеру. И Богдан расплывается в улыбке следом, прежде чем наброситься на Кирилла с объятиями. Тот поначалу теряется, но уже через пару секунд осторожно приобнимает в ответ, кладя подбородок на плечо. – Буду рад, если мы продолжим общаться и станем друзьями. – Я тоже!!! – улыбается Богдан, крепко прижимая блондина к себе. Почти сразу «Кирилл» в телефоне переименовывается на «Киря» и тот начинает получать по 100+ сообщений за пару часов. Но его это устраивает. Через месяц беготни и недосыпа Богдан приезжает погостить и остаётся у Кирилла на пару недель – в уже его собственной квартире полным ходом идёт ремонт. А Кирилл и не против принять гостя. К тому же Богдан, как оказалось, забыл пижаму в другом чемодане, так что стоило ему увидеть ту самую легендарную пижаму с человеком пауком и его мат услышала вся девятиэтажка.***
Когда ремонт, наконец, заканчивается, они остаются ночевать в новой квартире на матрасе прямо на полу: мебель завезут только с утра. Кирилл с диким восторгом смотрит на звёзды в панорамных окнах на высоте 27 этажа, а Богдан ловит себя на мысли, что с таким же восторгом смотрит на Кирилла. Просыпается он глубокой ночью и замечает, что его, очевидно, отрубившегося, накрыли пледом. А ещё, что Кирилл утыкается носом в его грудь. Спросонья Богдану остаётся только тепло улыбнуться и обнять его придвинув ближе к себе, прежде чем снова провалиться в сон. И это первый раз, когда они просыпаются в обнимку: на полу, лёжа на матрасе его пока ещё пустой квартиры. Кирилл тут же смущённо прячет лицо, на что Богдан только смеётся, осторожно убирая волосы с его лица, прежде чем Кирилл вскакивает с матраса и усаживается на нём, отвернувшись к нему спиной. Богдан пожимает плечами и действуя по наитию обнимает его со спины, сонно кладя голову на плечо. Кирилл вздыхает, но не отталкивает. Только улыбается. Богдан не видит, с каким теплом сейчас на него смотрят голубые глаза. Ещё через пару недель Богдан замечает, что как только Кирилл появляется на горизонте, его сердце бешено заходится в груди. Он смахивает это на излишнюю эмоциональность, но, когда Женя в ответ на это хихикает, приходится задуматься. И чем чаще он об этом думает, тем больше замечает, что откровенно на Кирилла залипает. А тот либо настолько к этому привык, что не обращает внимание, либо просто не против. Они общаются 24/7, постоянно переписываются, созваниваются или ночуют друг у друга. Богдан подвозит Кирилла до университета или на подработку, а Кирилл иногда приезжает побаловать уставшего Богдана вкусной домашней едой. А ещё Кирилл обожает небо и всё, что с ним связано. Поэтому у Богдана в галерее появляются фотографии того, как Кирилл восхищённо смотрит на закаты через окна его квартиры. И куда же без кучи видео, где тот готовит, просто улыбается, или как они бесятся. Точнее, как бесится Богдан, а Кирилл затем подхватывает его настроение. Однажды приехавшие к ним Женя с Ильёй застают как раз тот момент, когда Богдан буквально кувыркается по полу квартиры, решив измерить площадь количеством кувырков. Уже через пару секунд Женя делает это вместе с ним, а Кирилл немного в шоке смеётся. Илья – муж Жени, в ответ на это только улыбается. – Привыкай, это они ещё спокойные. Затем старшая Кальмиус бросается с объятиями на Кирилла, заваливает его комплиментами и утаскивает на кухню, чтобы устроить «пир на весь мир» сегодня вечером. А там подробно расспрашивает про знакомство с братом и всё удивляется, где Богдан мог «такое солнышко» найти. Когда, сидя за столом вчетвером, она замечает, как чуть подвыпивший Богдан не отрывая глаз смотрит на Кирилла, который о чём-то разговаривает с Ильёй, она только убеждается в своей догадке. А вот когда Кирилл оговаривается и называет брата ласковым «Богдаш», Женя начинает улыбаться во все 32. Оба смотрят на неё с недоумением, но девушка только хитро щурит зелёные глаза. – Илья, – девушка дёргает его за рукав рубашки, взглядом показывая на разговаривающих парней. – Видел??? – Видел, – в ответ улыбается Илья. – Не торопи, пусть сами поймут. Женя тяжело вздыхает, но соглашается.***
Богдан решает исполнить мечту и заняться бизнесом, поэтому постепенно собирает документы в университет на нужную специальность, а параллельно всё ещё занимается представлениями на модельных показах, куда и приглашает Кирилла. Тот хоть и сначала отказывается, но под умоляющим взглядом розовых глаз всё же сдаётся. Это мероприятие занимает у них целый день и теперь Кирилл понимает, почему там устаёт даже такой энергичный человек, как Богдан. Ему там, мягко говоря, некомфортно: люди снуют то туда, то сюда, и не будь рядом Богдана, который вертится в такой обстановке как рыба, Кирилл бы уже давно ушёл. Или вообще не приходил. Но, как оказалось, оно того стоило: с места в первом ряду рядом с Лерой - продюсером (или представителем агентства, Кирилл так и понял) Богдана, всё было отлично видно. И пусть мода Кирилла особо никогда не волновала, но смотреть на это и вправду было интересно. Ещё интереснее стало, когда прожекторы стали мигать и на подиуме появилась последняя модель. Светло-серый костюм, на удивление, очень подчёркивал розовые глаза, а идущая с одной стороны толстая лента, которая выходила свободным концом с другой, нисколько не портила образ. Даже наоборот: добавляла какой-то изюминки, развиваясь следом. Красивый. Очень красивый. Кирилл поймал себя на мысли, что не может отвести взгляд. Что ему нравится смотреть на эту выверенную походку, на уверенно приподнятый подбородок, на серьёзный взгляд необычных глаз. Нравится, как Богдан наслаждается вниманием, как становится в позы, как улыбается, когда выводит на подиум дизайнера. Как у него ухнуло сердце, когда стоило им встретиться глазами, у Богдана на лице промелькнула еле заметная улыбка. Кирилл не мог перестать думать об этом весь оставшийся вечер, когда ждал Богдана в его гримёрке. То, как ухнуло сердце в груди и как хотелось ярко улыбнуться в этот момент, как хотелось снова… проснуться утром в чужих объятиях. Кирилл даже сам себе не сразу признался, что хотел бы просыпаться так каждое утро. Именно в этих объятиях начинать свой день. Чувствовать тёплое дыхание на макушке или у шеи. Смотреть в эти розовые глаза. И глядя на закаты на самом деле представлять на себе их взгляд. Кирилл замечает, что улыбается, думая об этом, а в груди становится так тепло, что отогреваются даже вечно холодные руки. Настя рассказывала ему, как поняла, что влюбилась в Созона. И сравнивая её слова со своими чувствами Кирилл понимает: Кажется… Кажется, он влюбился.***
– Богдан, да ну прекрати! – Ну уж нет! Сладкая месть будет исполнена до конца! Богдан улыбается, зачесав назад непослушные волосы, и уже через секунду он продолжает беспорядочно тыкать пальцами по чужим ребрам. Кирилл, которого крепко сжали в объятиях дёргается и пытается выбраться сквозь смех, но выходит у него не слишком. Он, тяжело дыша, хватает чужие руки, силой удерживая их подальше от себя. – Сейчас Женя придёт, и Настя. А у нас из-за тебя ничего не готово! Кирилл пытается говорить серьёзно, но улыбку скрыть у него не получается. Так же, как и покрасневшие щёки. Богдан в ответ на его слова только закатывает глаза, так же пытаясь отдышаться. – Всё у нас готово! Ты так говоришь, будто придёт не 5 человек, а целая орава. Богдан с трудом выкручивает руку и пролазит под чужую футболку, щекоча пальцами бок. Кирилл в руках начинает вырываться и шумно смеяться, пытаясь схватить чужую руку. – Богдан!!! – А нечего было у меня крабовые палочки забирать! – Ты съел почти... – Кирилл шумно выдыхает, вновь умудрившись схватить чужую руку. – Почти полностью 2 упаковки за полчаса. А больше мы не брали. Блондин в руках выворачивается и перебегает на противоположную сторону стола. Сейчас он растрёпанный, с азартно блестящими глазами и покрасневшими щеками выглядит так, что у Богдана спирает и так тяжёлое дыхание. Он окидывает блондина взглядом несколько раз, прежде чем улыбнуться и попытаться схватить его снова, но Кирилл уворачивается и снова оказывается на противоположной от него стороне. Богдан потерянно хлопает глазами, на что только слышит негромкий смех. Кирилл смеётся звоном колокольчиков - таким приятным, что хочется слушать его вечно, что хочется быть причиной этого смеха. Хочется этот смех на видео в голове снять и засунуть в черепную коробку, периодически прослушивая, потому что только от этого звука Богдан готов забыть обо всём: о даже так достающих его родителях, о сложностях, о предстоящей тяжёлой учёбе. Он так и не понял, как мог заслужить рядом кого-то хоть немного похожего на Кирилла, не говоря уже о нём самом. Кажется, что Кирилл собрал в себе самое прекрасное этого злоебучего, иногда агрессивного и совсем недружелюбного мира. Кажется, что Кирилл – воплощение его света. Солнце. Хотя… Кирилл – это наверняка что-то намного ярче солнца. Что-то, что в отличие от небесного светила не обожжёт тебе глаза, стоит на него взглянуть. Кирилл – это о тепле. О тепле вокруг, о тепле изнутри. Кирилл — это будто бы о… чем-то, что глубоко под рёбрами. Что хочется спрятать и никому не показывать. Что не хочется отпускать. Богдан перепрыгивает через стол и через пару шагов хватает блондина, случайно заваливая на диван и нависая сверху. – Попался! – говорит Богдан, улыбаясь. – Отдавай крабовые палочки! Кирилл цокает, глядя на нависшего над ним Богдана скептичными, но, как и всегда, добрыми глазами. – Ты и так съел слишком много, столько нельзя, – строго заключает он. – Да и они уже порезаны в салате. – Это предательство, ты в курсе? – В каком месте? – Да во всех!!! Кирилл, глядя на возмущённое выражение не выдерживает и заливается смехом. Богдана хватает на пару секунд обиженного взгляда, прежде чем он понимает, что и сам улыбается. Блондин, лёжа под ним, смеётся своим красивым смехом в такой близости, что парень и не замечает, как снова ненароком откровенно на него залипает. Залипает на улыбку, на глаза, на волосы, на родинку на правой щеке… осматривает каждый миллиметр, запоминая до мельчайших деталей ровно до момента, пока Кирилл не замолкает. Замолкает, по-видимому, осознав в каком положении они сейчас находятся. Он чуть нервно прикусывает губы, на которые Богдан переводит взгляд. – Я хочу тебя поцеловать. И выпаливает это раньше, чем успевает осознать. И прежде, чем начать себя корить, в ответ слышится негромкое: – Я тебя тоже. Они встречаются взглядами. Закатное небо и чистая голубая безоблачность. Оба – откровенно ахуевшие. Богдан уже открывает рот, собираясь спросить, не шутка ли это, но их прерывает трель звонка. Гости пришли. Это работает как отрезвление, потому что оба отскакивают друг от друга как ошпаренные. Но открывая дверь Богдан понимает, что улыбается как дурак. Как самый счастливый дурак на этой ебаной планете.***
Богдан выискивает момент, когда рядом никого не будет и тайком утаскивает Женю в соседнюю комнату. Та, очевидно, ахуевает, но слушает краткий пересказ истории, внимательно, прежде чем широко улыбается и подпрыгивает на месте. Она обнимает Богдана, причитая какой он стал взрослый и как только пролетело время. На вопрос что же ему делать девушка только вскидывает брови с красноречиво повисшим в воздухе: «Ты долбоёб?». Да, вопрос отпал сам собой. Богдан решил действовать. Не зря же он выпросил ключи от двери на крышу многоэтажки, да? *** Следующим вечером, как только солнце начинает склоняться к горизонту, Богдан срочно зовёт Кирилла куда-то с собой. Кирилл соглашается. Когда они поднимаются от квартиры Богдана выше, Кирилл непонимающе смотрит в чужие глаза, но как только дверь на крышу оказывается открытой, в голубых глазах проскальзывает сначала понимание, а затем и восторг. Богдан подаёт ему руку и тот, не колеблясь, её принимает, переплетая их пальцы. Это кажется таким правильным, что в груди снова знакомо теплеет. Кирилл в восторге осматривает открывшийся перед ним вид. Солнце близится к закату и город окрашивается в светло-розовый вместе с облаками на небе. И вот: Кирилл смотрит на небо. А Богдан не сводит взгляд с Кирилла, улыбаясь и поглаживая пальцами тыльную сторону его запястья. – Присядем? Кирилл переводит взгляд вперёд, где уже, как оказалось, лежит плед, бутылка шампанского, пара бокалов и тарелки с закусками. – Ты серьёзно? – явно чуть шокировано говорит Кирилл, прежде чем улыбнуться и смущённо уткнуться в ладони. – Эй, ты чего??? – Ничего, – тянет блондин, не убирая рук от лица. - Кирь, не пугай, - Богдан обходит его, обхватывая руками запястья. – Что такое? Блондин молчит, прежде чем послушно убрать руки с лица. Богдан же, беспокойно осмотрев его с ног до головы, замечает только смущённую улыбку и покрасневшие щёки. - Дурак ты… Услышав это, Богдан только шире улыбается. Улыбается и не отпускает чужие руки из своих. И Кирилл не торопится их вырывать. Замечая это, он, кажется, лишь больше смущается. Прячет лицо за волосами и Богдана этот жест настолько умиляет, что сердце в груди щимит в который раз. Щимит так, что больно. Что дыхание сбивается, но, кажется, будто это и нужно. Будто дышать рядом с Кириллом и вовсе необязательно – Кирилл заменяет ему воздух. Будто он пророс куда-то туда, глубоко под рёбра, заменяя ему все органы, разливаясь теплом по венам. Будто сейчас, убирая прядь его волос за ухо – Богдан вспарывает себе грудную клетку. И ему так больно. И эта боль – самое прекрасное, что могло с ним произойти. Что он мог почувствовать. - Бля, как давно я хотел это сделать, - говорит он, заправляя за ухо прядь с другой стороны его лица. Кирилл фыркает, не пряча улыбки. Смущение на его лице стало только ярче, но это будто делает его ещё прекраснее. Прекрасен. Да, Кирилл ведь действительно прекрасен. Олицетворение этого слова. Его воплощение. И как он жил раньше, даже не представляя, что буквально под его носом ходит кто-то вот такой? Когда их взгляды встречаются, Богдан готов закричать от чувств, которые его переполняют. Глаза напротив такие светлые, такие чистые. Цвета бескрайнего неба. Они сияют такой искренностью, чистотой и нежностью, что Богдан тяжело вздыхает. Поглаживает пальцами чужие запястья, не зная, куда деть руки. Боясь испортить волшебный момент. А волшебство испортить невозможно. По крайней мере, если оно в чужих глазах. В чужих, необычных глазах закатного неба. Розовых глазах, которых не должно быть – не существует глаз такого цвета. Но Кирилл смотрит в них, замечает ближе к зрачку чуть более темный цвет, что напоминает светло-сиреневый. И ему хочется вечно вот так их рассматривать. Стоя рядышком, чувствуя жар от горячих ладоней на руках, и просто смотретьсмотретьсмотреть. Богдан, ведь, будто под стать своим глазам необычный. Он такой живой, такой яркий, такой… нужный. С ним хочется просыпать по утрам, ему хочется готовить на ужин, его хочется обнимать. Так, чтобы в одно целое, чтобы душами сплестись, чтобы каждой клеточкой тела раствориться. С Богданом рядом хочется быть. Потому что быть без него – невозможно. – Кирь, - спустя неизвестно сколько времени произносит Богдан чуть сиплым голосом. - Я тебя, кажется, люблю. Дыхание на мгновение спирает у обоих. 3 слово, 10 букв, но они так режут горло, что Богдан сглатывает. Сглатывает внезапно появившийся из ниоткуда страх. Кирилл смотрит на него широко распахнув глаза и нежность, что там плещется, сменяется непониманием. Богдану впервые хочется провалиться под землю. Он наверняка понял всё не так. Наверняка он у Кирилла такой не один, наверняка это не было то самое по отношению к нему, наверняка те слова про поцелуй были просто мимолетным помешательством, наверняка… – Я тебя тоже люблю. Кирилл говорит это еле слышно, произносит одними губами, но гвалт мыслей Богдана затихает уже на первом звуке. В голове пусто до того момента, как смысл сказанного доходит до мозга. Он что? - Ты серьёзно?! Богдан шокированно улыбается, распахивает свои ясные от счастья глаза и дышит так шумно, будто только что бежал марафон. Он смотрит сейчас с таким восторгом, с такой искренностью и мягкостью, что на глазах почти выступают слёзы. Но Кирилл не даёт им выйти. Он накрывает своими губами чужие раньше. И мир перед глазами натурально взрывается. Богдан больше не боится: притягивает блондина к себе за талию, кладёт руку ему на шею, чувствуя, как чужие ладони холодят кожу на щеках. Кирилл и сам тянет его ближе. Кирилл его целует и тянет ещё ближе к себе. Богдану кажется, что ему это снится. Кажется, что ему снятся эти тонкие и чуть сухие губы, Кирилл в его объятиях, этот грёбаный закат на крыше новостройки. Но это не сон. Кирилл доказывает это, когда, стоит им оторваться друг от друга, утыкается носом в его шею, чуть прикусив кожу на плече. Богдан лишь прижимает его крепче, вдыхая приятный запах и улыбаясь во все 32. Как же… Как же он, мать вашу, счастлив.