Уже не пустая комната

      Вахит вернулся в реальность из-за настойчивого звонка в дверь, что повторялся уже больше пяти раз точно. Парень просто завтыкал в новостной канал своего пузатенького телевизора «Рекорд». Он провёл рукой по лицу, поднимаясь с просиженного синего дивана. В квартире Вахита обычно много людей. Все они — его родственники. Иногда даже дальние приезжают. А что? Зима только рад гостям, даже в его большой семье. Помимо самого Вахита — ещё трое детей, которые все сейчас уехали вместе с родителями парня. Оставили на него квартиру, а сами поехали к бабушке в деревню. Выходя из гостиной, он глянул в зеркало, приподнял руки и щелкнул пальцами, указывая на своё отражение, улыбнулся. Звонок раздался вновь. Вахит раздражённо выдохнул и пошёл к двери. Он посмотрел в грязный глазок двери, который, он отметил про себя, нужно помыть до приезда родителей. — Кто там? — Грозно спросил Вахит, силясь рассмотреть хотябы силуэт. — Зима, ну открой, — протянул Валера. Судя по тому, как его чуть ли не согнуло пополам, на лестничной клетке третьего этажа было довольно холодно. Вахит, не задумываясь, потянулся к ключу в замочной скважине. Щелчок и Валера осторожно входит в квартиру. — Твои дома? — Сходу спросил Турбо, взволнованно поглядывая по сторонам. — Не, пр’оходи, — ответил парень, опираясь рукой о стену. — Чего случилось-то, Лер’а? — Ты ж знаешь, что мне не нравится, когда меня так называют, — проговорил Турбо, снимая ботинки. — А мне не нр’авится, когда у меня под двер’ью поср’еди ночи ор’ут «Зима, Зима!» — начал кривляться старший, махая руками. — Ты думаешь надо мне оно, чтобы потом ко мне какие-нибудь соседи пр’ишли и р’азболтали, что я группир’овщик? Не-а, ни р’азу. Произнёс Вахит, поглядывая на на Валеру, который виновато сжал подол своей куртки. Зима быстро понял, что его друг осознал свою ошибку. — Ладно, покур’им пойдём, — сказал он, засовывая руки в карманы штанов. — Накурился с Кащеем я, спасибо, блин, — с отвращением произнёс парень, снимая куртку. — Чë было? — Обеспокоенно вопросил Вахит, выпучив глаза, смотря на Валеру. — Та ничё, просто, — Турбо стушевался, — не хочу про это говорить. Зима пожал плечами. — Есть будешь что-нить? — Не, с тем же наелся, — брезгливо сказал Валера, повесив куртку на железный крючок. — Ну, р’аз он с тобой покур’ил, тебя накор’мил, так чтож ты с ним не остался? — Риторически подшучивая спросил Вахит. Он встал напротив Турбо и поднял взгляд. Парень был заметно выше его, но был младше, что его слегка приземляло. В зелёных глазах Валеры мелькнуло сожаление. Одними глазами он мог извиниться так, что Вахиту захотелось сказать — «Пацаны не извиняются», хотя Турбо молчал. — Ладно, — он просто не мог долго злиться на Валеру, который, по всей видимости, натерпелся колкостей от пьяного в хламину авторитета Универсама. — Пойдём, телек посмотр’им. Турбо обрадовался тому, что Вахит не стал задавать больше вопросов, а спокойно предложил альтернативу своим любимым делам — пожрать и покурить. Старший запрыгнул обратно на диван и сделал телевизор погромче. Валера прошмыгнул в дверь и сел на другом конце дивана. Однако долго так держаться не смог. Он очень хотел пожаловаться Вахиту на Кащея, из-за которого Турбо теперь мучается болями в различных частях тела. Зима это понимал, однако строил из себя дурачка, как он любил иногда делать, чтобы выбесить Валеру. Парень подвинулся ближе к Вахиту, который делал вид, что этого не замечает. — Вахит, — шёпотом сказал парень. — Чего тебе? — Зима взял пульт и понизил уровень громкости телевизора. Валера молча положил голову на плечо старшего, который этого и ожидал. — У меня всё тело болит, — сказал он, упирая свой взгляд поникших глаз куда-то в экран телквизора. — А сейчас то что? — Спросил Вахит, утыкаясь подбородком в макушку младшего. — Живот болит, — прошептал Валера. — Че сожр'ал? Турбо подумал с пару секунд, стоит ли говорить Вахиту это прекрасное слово, но, всё же, решил. — Сигарету, — он сглотнул и во рту вновь неприятно зажгло, будто только минуту назад он стоял перед Кащеем и прятал во рту почти докуренную сигарету. — Обжёгся… — От чего ж ты так себя не бер'ежешь? — Зима вытягивал из Валеры буквально каждые два слова, не очень парень любил рассуждать о боли или рассказывать свои проблемы, хотя с Вахитом делился самым дорогим и сокровенным. — Я курил же просто, а Кащей вышел и… *** Турбо выпустил очередной клуб дыма в воздух. — Н-да, смылся Зима вовремя, конечно, — тихо сказал он сам себе, разглядывая звезды в ночном небе. Буквально две минуты назад Вахит ушёл, так как ему нужно было следить за квартирой в отсутствии семьи. И тут, из-за железной тяжёлой двери, выпадет Кащей. Пьяный в стельку. Улыбчивый такой. Валера едва успевает спрятать сигарету во рту, обжигая себе десна горящим бычком, а также кончик языка. — Чë, супер, куришь? А второй где? — Посмеиваясь сказал мужчина, оглядываясь в поисках Зимы. Всё же заподозрил неладное, благодаря клубам дыма в воздухе. — Ну, глотай, Валерка, — посерьёзнев произнёс Кащей. Будто и пьяным не был вовсе. Турбо распахнул глаза, надеясь, что ему послышалось. — Ну че ты смотришь? Глотай, — повторил мужчина, глядя на супера с неким отвращением. Валере ничего не оставалось, как взаправду проглотить бычок. — Вот и молодец, а теперь я пропишу тебе в фанеру, — спокойно добавил Кащей, вновь возвращая улыбку на лицо. *** — …так и было, — рассказал Турбо, хватаясь за руку Вахита. — И ты бычок сожр’ал? — Удивился Зима, слегка отстраняясь, чтобы поглядеть в глаза Валеры. Парень вздохнул. — Тебе вообще похрен на меня, да? — Посмотрел он на Вахита, поджимая губы. — Всмысле похр’ен? Я ж за тебя волнуюсь, в больничку не надо? — Спросил старший, осматривая лицо Валеры. — Язык покажи, — он взял парня за щеки. Тот высунул язык, глядя на лицо Вахита. Последний задумчиво осматривал слегка покрасневший кончик языка Валеры. Турбо же внимательно следил за озадаченно изменяющимся видом карьих глаз Вахита. — Ну-с, что болтливый язычок впор’ядке я ср’азу понял, — подколол Зима, отпуская щёки младшего. — Вахит, ты.! — Он хотел сказать какое-нибудь ругательство-обзывательство, но был заткнут. К его губам прижались чужие. Вахит поддразнивающе прикусил верхнюю губу Валеры, но не стал углубляться в «французский поцелуй», просто чмокнув в губы. Тогда-то Турбо понял, что всё, что он чувствовал, не ерунда. – Тепер'ь уже не пустая комната, – сказал он, улыбнувшись Валере.