Try Harder Next Time.

      Он в четвертый раз поправил мантию и осмотрел себя в зеркале. Изъян, именно сегодня. Он наклонился поближе к отражению и пристально уставился на крошечную шишку, которая показалась ему чудовищной, портя его в остальном безупречный цвет лица. Может быть, есть какое-нибудь заклинание, совсем небольшое… Оно не потребовало бы слишком много маны.       Четыре коротких стука в дверь прервали его мысли. Ах, мама. В любом случае, возможно, это к лучшему. Сегодня ему понадобится каждая унция его магии.       Он глубоко вздохнул, снова разгладил складки на своей мантии и широким размашистым движением открыл дверь. Его голова была опущена, но по её расслабленной позе и легкому входу он мог сказать, что отца с ней нет, пока нет.       — Дориан, дорогой, — она опустилась перед ним на колени и заключила его в теплые объятия. Нотки цитруса и сандалового дерева пропитали её одежду и волосы, и он уткнулся лицом ей в плечо, глубоко дыша. Через мгновение она осторожно высвободилась из его объятий. — Дориан, не бойся.       Его внутренности неприятно сжались от простого намека на события этого дня.       — Я просто хочу, чтобы он гордился мной.       Выражение лица его матери смягчилось, когда она протянула руку, чтобы вытереть слезу, скатившуюся из уголка его глаза, несмотря на его упрямые попытки подавить любые эмоции.       — Он гордится тобой, дорогой. Он просто… — Она замолчала и на мгновение прикусила нижнюю губу, все это время лаская его лицо. — Твоему отцу трудно выражать свои эмоции, но я обещаю, что он будет гордиться тобой.       Дориан кивнул и вдохнул сладкий аромат своей матери, когда она встала, а затем наклонилась, чтобы поцеловать его в макушку.       Он последовал за ней, не обращая внимания на знакомые изгибы и повороты коридоров. Вместо этого он отметил галочками каждое заклинание, которое ему предстояло продемонстрировать перед магистрами, которых отец пригласил на выходные. Ему сказали, что это не повлияет на его пребывание в Круге или на его будущие начинания, но Дориан не мог не думать, что это не так.       Когда он приблизился к открытому двору, то увидел семерых мужчин в роскошных цветных бархатах и шелках, которым Эльдра… Эльза… Элла… как-то там, разливала по бокалам темное вино. Он кивнул ей, проходя мимо и постарался скрыть улыбку, когда её уши покраснели от самых кончиков до мочек.       — Дориан, — прогрохотал голос его отца.        — Отец, магистр Алексиус… — он продолжил перечислять остальных магистров и низко поклонился, когда закончил.       Его отец почти незаметно кивнул, давая знак, что он может начинать.       Дориан собрал всю свою ману, вытягивая из Тени столько энергии, сколько могло выдержать его молодое тело. Если его отец хотел, чтобы он поразил магистров, он поразит их. Любой двенадцатилетний подросток мог похвастаться несколькими заклинаниями для начинающих, но только Павус мог вызвать духа, отразив его существование в Тени, чтобы те, кто находится в реальном мире, могли его видеть. Это было простое заклинание, требующее силы воли и характера.       Мерцание начало нарастать перед ним, и он увидел, что интерес магистров возрос в равной мере. Он чувствовал, как пот собирается под тяжелой тканью его мантии, стекает по спине и оставляет после себя холодок, но он продолжал. Он будет терпеть ради этого, и еще больше, ради своей семьи, ради своего Отца.       Сияющий зеленый шар начал пульсировать, расширяясь все медленнее, пока не сосредоточился на отражении того, что лежало в Тени на дворе. Как только зеркало было установлено, он призвал духа и начал беседовать с ним, демонстрируя Магистрам свое превосходство.       Магистры начали возбужденно переговариваться между собой, и гордая улыбка чеширского кота расплылась по лицу его отца. Он… мог… Он мог сделать это. Ему просто нужно было… Сильное головокружение охватило его, когда он опустошил свои запасы маны. Он боролся с этим чувством, зеленый шар поминутно уменьшался. Разговоры магистров сменились с возбужденных на озабоченные, почти сплетничающие, и Дориану стало стыдно, когда он услышал как вскрикнул от боли, падая на колени, его мана истощилась.       С громким хлопающим звуком зеленый шар сложился сам по себе, закрыв зеркало в Тень и отрезав всякую надежду произвести впечатление на его отца и Магистров.       Дыхание Дориана перешло в судорожные всхлипывания, грудь болела при каждом вздохе. Когда он, наконец, собрался с силами — как физическими, так и ментальными — чтобы отыскать отца, он увидел отдаляющиеся спины магистров и его жесткий, холодный взгляд.       — В следующий раз старайся усерднее.       Руки Дориана разжались, и он мог почувствовать, как удаляются сердитые шаги отца, эхом отдающие в холодном камне.       Хлопнула дверь, и он попытался не представлять какие оправдания придумывал для него отец за закрытыми дверьми, когда теплая рука нарисовывала круги по его спине.       Цитрус и сандал.       — Мне так жаль, мама.       — О, Дориан.