Настучать в бубен

      Молодой человек, которого правильнее было бы назвать юношей, чем мужчиной, выходил из своей квартиры в состоянии немного сумрачном и заметно помраченном жесточайшим недосыпом. Да уж, сами себя хвосты никогда не закроют, а уж если умудрился наделать их в таком количестве, то хоть прячься. И никого уже не станет волновать, что ты не бухал с друзьями на лавочке в парке, а валялся в постельке с пневмонией, потому что взрослый мир, сволочь такая, пощады не знает. Отвыкай, мол, вчерашний ребенок, от того, что тебя вдруг могут пожалеть, а я, твой самый любимый преподаватель, какого ты в гробу видишь в своих сладких грезах, тебе в этом отвыкании неизбежно помогу.       Вот уж точно, но лучше бы Родислав Гастольдович Янин брал взятки, чем настолько старательно вбивал науку в неокрепшие студенческие умы! С этим мнением согласились бы даже самые жадные или кристально честные представители студенческого братства, которые с радостью бы ту взятку дали, лишь бы только закончить общение с этим индивидом. В принципе, основные материалы он уже выучил, но как же хотелось просто забыть обо всем и подремать минут так тысячу. Утренняя помывка, конская доза кофеина, быстро сделанные бутерброды и, конечно же, громкий металл в наушниках не помогали. Более того, складывалось ощущение, что демонические завывание вокалиста в ушах незаметно складывались в нежную материнскую колыбельную.       - Утро доброе. – Пробурчал он, отчаянно зевая, заходя в чудом пойманный лифт, встречая только отвлеченный кивок единственного его пассажира.       Они были не похожи, словно небо и земля: среднего роста, с не особо выразительным, но приятным, лицом, темными волосами и красно-зелеными (красными от недосыпа) глазами, вошедший в лифт последним мог бы показаться даже симпатичным, особенно если выспаться ему дадут, тогда как второй был... он был. Низковатый, почти круглый в своей жирноте, с сальными русо-непонятными волосами, прыщав, давненько не мыл голову и презирал дезодоранты, а завершала образ сальная и тупая, как у Бивиса и Батхеда сразу, улыбочка.       Таковы были они - Степан и Степан, два соседа, два тезки, два прожигающих свою юность разными способами индивида. Нет, так-то Степан Нормальный, как к нему обращались за глаза, наверное, даже родители Степана Того-Самого, на тезку не наезжал, агрессии не проявлял и даже иногда говорил с ним на тему высокой культуры аниме и компьютерных игр. Конечно, будучи прожженным ПК-боярином, он Того-Самого предавал анафеме за увлечение мобильными дрочильнями, но даже это неодобрение было добродушным и не конфликтным. Так вышло, что во всем городе, Степан Нормальный был одним из немногих погодок, кто вообще не буллил своего сверстника. Просто как-то так сложилось, что они стали не то чтобы приятелями, но имели нормальные отношения.       Все же у Того-Самого были его собственные светлые качества и спрятанные в глубине души достоинства. Очень глубоко спрятанные. Настолько глубоко, что умерли под слоями жира и теперь разлагаются.       Не удостоив друг друга даже парой слов, погруженные каждый в свой собственный мирок, а также полностью удовлетворенные этой погруженностью, они спустились до самого первого этажа. Лифт, как всегда, слегка тряхнуло при завершении пути, вынудив не выспавшегося Степана шагнуть вперед, удерживая равновесие, а второго Степана, смотрящего хентай с телефона, наоборот опереться спиной на заднюю стенку жалобно заскрипевшего лифта. Вот и вышло, что они слегка поменялись местами и желающий спать юноша, какой до последней секунды собирался выйти из лифта вторым, вышел из него первым. Ни один из Степанов не отвлекся от своего занятия, - попытки уснуть стоя и просмотра непристойной мультипликации, - так что вышли из лифта они совершенно вслепую. А вот зряяя, потому что если бы любой из них посмотрел бы перед собой, то история как Степанов, так и одного крайне необычного мира, пошла бы по совершенно другому пути.       Увы, история, как и Родислав Гастольдович Янин, терпеть не могла сослагательного наклонения.       Степан споткнулся и упал, растянувшись на белоснежном мраморном полу и едва не расквасив о него свой нос, зато успев спасти от превращения в обломки свой новенький Андроид и даже наушники не порвал. Баюкая свой локоть он несколько секунд материл того дебила, какой отделал пол в подъезде скользким и твердым камнем, а потом до него дошло, что в подъезде простой хрущовки этого мрамора не могло быть физически, как, впрочем, и огромного пустого пространства, в каком он оказался.       Со сведенным судорогой горлом и мыслью о том, что он таки доигрался с режимом сна, парень вскинулся и принялся озираться. Не долго ему было этим предначертано заниматься, ведь мигом спустя его едва не ошпарило прозвучавшим из-за спины строгим и томным голосом, за какой любая работница отрасли секс-услуг продала бы свою душу, силиконовые имплантаты и растиражированный аккаунт на онлифанс.       - Здравствуй, Степанушка. – Подпрыгнувший вверх и только за счет сведенного горла не завизжавший парень резко развернулся и уставился на заговорившую. – Я вижу у тебя много вопросов, но ты ведь и сам догадываешься, какие на них будут даны ответы, мой избранный мальчик.       Степан не догадывался, хотя мыслишки и были, все же случай и ситуация прямо хрестоматийные, но возражать сидящей на величественном троне дамочке ему было страшновато. Огромный зал словно завис в полной пустоте космоса, в абсолютной черноте, где даже света не было, только вот все оставалось вполне видимым и зрение тоже загадочным образом работало. Помимо трона, заговорившей женщины и Степана здесь не было вообще ничего, даже, похоже, кислорода, да только дышать ему это тоже не мешало. Громадный трон находился на небольшом возвышении, как раз чтобы пришлось задирать голову повыше, но куда больше привлекал внимания не трон, своей отделкой и пафосностью заставивший бы Императора Человечества зарыдать от зависти, а та, кто на нем сидела.       Высокая, раза в два, а то и три большая, чем среднего роста человек, вроде застывшего пред ней Степана, она чем-то напоминала смесь доброй тетушки, строгой учительницы из фантазий пубертатных школьников и ставшую мемом леди Димитреску. В общем, именно из-за таких прелестниц порядочные люди попадают в аварии, ударяются головой в фонарный столб или получают вывихи шеи, особенно пока она в такой вот одежде, совмещающей классический и пышный около-викторианский стиль с крепким корсетом и очень выдающимся декольте. При взгляде на такую красоту, даже если просто на картинке, не говоря уж о живом лицезрении, говорят, что тут встал бы и у мертвого. У мертвого, но не у смертельно напуганного, который совершенно точно не хочет стать протагонистом-дебилом и нахамить хоть как-то сущности, какая его, похоже, спиздила прямо из лифта даже без помощи знаменитого на все миры грузовичка. Хотя, была, конечно в голове мыслишка о том, что так одеваться можно, но только рассчитывая на определенную реакцию. Проверять на себе, насколько она на эту реакцию болезненно отреагирует, не хотелось, так что Степан решил разглядеть узоры на троне.       Зря, потому что узоры эти оказались изображающими такие сюжеты и картинки, что индийская книжечка о любви и супружеской жизни просто сгорит от стыда. Да и современный Порнхаб от некоторых особо завороченных сюжетов неизбежно покраснел бы прямо в исходном коде сайта. Кое-как сглотнув и встав на ноги, спрятав телефон в карман, а также тяжело дыша и подавляя панику, Степан приготовился к самому сложному разговору в своей жизни. Иронично, но это оказался все-таки не ответ Родиславу Гастольдовичу Янину на экзамене, удивительное дело! И снова он не успел среагировать, потому что говорить начали без его участия.       - Да, все верно, Степанушка, ты действительно Избранный, Избранный мной, ради великой и важной цели. – Степану очень, поразительно сильно, захотелось попроситься вернуть его домой, к недосыпу, подступающей сессии и, конечно же, Родиславу, провались он в Ад, чтобы там дальше Сатану негуманно мучать, Гастольдовичу, сношать его трехметровой ширины бревном, Янину. – Тебе суждено отправиться в совершенно иной мир, дабы нести там мою великую волю, ибо только тебе дарован шанс эту волю принести.       Голос этой богини, или что она там такое, действовал круче любого афро- или даже евродизиака, вынуждая тратить все возможные силы на соблюдение самоконтроля, потому что без него можно было легко залипнуть на сиськи и потом... черт знает, что потом, но проверять не очень хотелось. Инстинктивно как-то понималось, что побыть на месте героя исекая – это не тот путь, какой захочется пройти нормальному человеку. Не-не-не, не хочет Степа в Диснейленд, верните его обратно, он уже устал.       - Послушайте, уважаемая, я очень неудобно себя чувству... – Перечить такой сущности было страшно до усрачки, но даже попытка начать диалог провалилась, потому что богиня больших сисек и сексапильных мега-милф продолжила говорить.       - Верно, тебе, как Избранному мною будет дарована Система, что останется с тобой по умолчанию, но и помимо нее есть еще нечто, что ты можешь забрать с собой, будет то артефакт, истинный шедевр из моей сокровищницы по твоему выбору, случайный артефакт, только куда более могущественный, шедевр стоящий над шедеврами, или даже мое особое благословение, Степанушка. – Внезапно, до прерванного прямо на полуслове Степана дошло, что эта дамочка будто бы говорит, ну, не с ним. – Это благословение принесет тебе удачу, повысит шансы найти действительно знатную добычу, обрести у Системы особенно ценные награды, а еще именно оно выполнит твои самые сокровенные желания... но начать тебе придется с пустыми руками, если не считать самого обычного начального набора, необходимого для выживания.       «Да это же запись!» - Пронеслось у Степана в голове, причем, мигом позже он понял, что эта запись будто бы подобранная под все реакции конкретного человека, он даже догадывался какого именно. - «Запись, которая наперед знает, что именно будет отвечать и спрашивать... Степка, соседушка мой, долбать-колотить!»       От мыслей о том, что он не просто попал в исекай, но еще и занял чужое в нем место, парня накрыла истерическая паника и не менее истерическое веселие, заставив сначала ухмыльнуться, потом хихикнуть, потом заржать, а потом понять, что он попал в очень серьезное дерьмо. Вернее, еще более серьезное, потому что он не доверял тем выборам, какие должен был бы сделать его тезка! Он бы ему и покупку туалетной бумаги не доверил! Тем временем, чуть в стороне от трона открылись бесчисленные портальные окна, ведущие к небольшим стендам, на которых располагались самые разные и явно непростые предметы, начиная от разномастных посохов с мечами, продолжая даже посудой, среди которых точно были и похожие на лампы Аладдина образцы, заканчивая и вовсе покрытым бисером, а также покрашенным в розовое автоматом Калашникова, с надписью «Hello Kitty!» на прикладе. Все образцы, очевидно, подписаны и еще инструкция на вполне понятном, но незнакомом, языке есть, такими фиолетовыми чернилами написанная.       Да тут же чтобы просто проглядеть каталог, даже не читая, месяца не хватит!       - Стой-стой-стой, уважаемая, я выбираю артефакт, обычный, по выбору, что-то из защитного и обеспечивающего максимальную выживаемость, причем не только от вражеских атак, но и от болезней, окружающей среды и даже голода! – Не являясь опытным походником-выживальщиком, Степан, уже принявший для себя неизбежность случившегося, тем не менее, прекрасно себе представлял, чем чревато оказаться в мире средневековья, этими навыками, как и запасом снаряжения с провизией, не обладая, а тому стартовому набору, какой ему обещают, веры не было. – Какую-то там палатку путешественника, о, вон ту, она как раз подойдет!       - Да, я смогу отправить тебя так, чтобы ты вышел в новую реальность незамеченным, милый мой Степанушка. – Тем временем богиня-автоответчик подтверждала его самые худшие подозрения. – Да, они все могут стать твоими, дорогой, как ты и пожелаешь. Конечно же, мое благо позаботится об этом. Ты верно понял его обратный подтекст, умненький мой Степанушка, но ведь тебя так только лучше будет, верно? Если ты сам того хочешь? Да, я очень рада, что именно тебя избрала дабы предстать предо мною.       Паника от осознания того, что ситуация пошла по самому худшему сценарию из возможных достигла предела, сменяясь дичайшим и лютым бешенством. На себя, на тезку, который, похоже, попадя сюда, вел бы себя тупым спермотоксикозным мешком говна, которого разводят аки лоха, а он и понять не может. Справедливости ради, если бы запись была заточена под самого Степана, он бы тоже, наверное, дал себя развести – даже в столь сломанном виде слова, жесты, мимика и общее поведение этой Большой Милфы воистину подавляли волю, но злоба пополам с ужасом неплохо справлялись с противодействием.       - А-а-а-а-а, сука, да ты же не того призвала! – Уже отчаявшись, он принялся хамить и материться, надеясь дозваться до поддержки, админов или даже до Родислава Гастольдовича Янина, вдруг одна хтонь сожрет другую, а со старым знакомым он уже сжился и привык. – Меня, блядь, не звали, а я тут, причем не сам приперся! Вызови техподдержку, админов, бабу Сраку, призрак коммунизма, пояснительную бригаду или хоть кого-нибудь, тупая ты видеозапись!!!       Увы, но даже самые страшные богохульства, упоминания всех известных богов и демонов, включая Макаронного Монстра и Чака Норриса, вызвали ноль внимания, три фунта презрения, одно только игнорирование. Еще немного и эта система скоро сама ему присвоит класс берсерка, а то и воплощенного Аватара Подгорания Пылающих Жоп.       - Да будет так, Степанушка. – Умилительно проворковала запись чьей-то божественной природы, вызывая вопль и почти случившуюся остановку сердца у Степана. – Прими же благословение мое, Лиарат си Мерриналь, Владычицы Даров и Дарами Одаряющей, верной слуги Иннелас Иннелай, моей госпожи, а после ступай и возьми этот новый для тебя мир!       - Степка, если я вернусь, то тебе пи...       И был свет.       И тьма.       Тоже была.       И больше ничего не было.       Только громкий мысленный мат.