Starry night

835 год. — Да пошел ты, ублюдок, — Леви сплюнул грязь из лужи на землю. На зубах заскрипел песок. — Либо вас сдадут военной полиции, либо вы вступите в разведкорпус, — непреклонный командир каменной глыбой возвышался над прижатыми к стенке преступниками, — Подумай хорошо, главарь. На кону для тебя стоит многое. В тот день Леви впервые увидел его, командующего одной из групп разведки, Эрвина Смита. Признаться честно, с первой минуты их недолгого знакомства брюнет его возненавидел так же, как любой проигравший ненавидит победителя. Всей душой желая ему смерти, он пошел за этим самоуверенным воителем, чтобы собственноручно его прикончить. Ривай сделал этот выбор, за что жестоко поплатился судьбой близких. Изабель, Фарлан.. единственные близкие люди, которых Леви знал дольше нескольких месяцев, и с которыми прошел через огромное количество передряг. Эрвин стал для нового члена разведкорпуса вовсе не идолом, не предводителем, за которым толпами следует народ, и даже не наставником. Леви по началу просто думал, что ему некуда и не к чему возвращаться. Однако вскоре осознал, что возвращаться то и не хотелось. Ненавистный разведкорпус и люди в нем стали для Аккермана товарищами. Он и сам удивлялся тому, как бросался на титанов, готовых разорвать и сожрать членов их групп во время разведмиссий, как бился до последнего ради чужой шкуры и волновался за этих людей. Одна Ханджи чего стоит. — Эй, четырехглазая! Хватит лезть в самое пекло. Ты пыталась шепнуть этому титану на ухо слова любви? Аккерман со свистом приземлился на землю рядом с испуганной, но отчего-то счастливой Зоэ. — Ты.. даже не представляешь! — она вскочила с земли так резво, что парень отпрянул, — Я была.. так близко! — К смерти, — добавил Леви, фыркнув. Полоумная. Даже в экспедиции за стенами ни на каплю не заставляла себя задуматься о том, чтобы придержать свой нездоровый интерес к этим людоедам. Но это в ней и цепляло. Если можно было бы назвать друзьями тех людей, с которыми Леви хоть немного общался, то это были лишь Ханджи и Эрвин. Командира четвертого отряда новобранцев, Флагона, он открыто презирал, что, к счастью, было взаимно. И сколько бы времени ни прошло, этот факт не менялся. Митрас, 839 год. Утром весь капитанский состав, а так же майоры Леви, Моблит и Нанаба встретились в общей столовой. Темные круги под глазами Ривая уже никак нельзя было не заметить даже издалека. Он был изнурен, но все так же свиреп, а потому на подколы Ханджи по поводу бессонных ночей бодро огрызался. — Кто же тебе не даёт спать по ночам, Леви? — любопытная Ханджи чуть ли не в чужую тарелку готова была засунуть свой нос. — Бессонница. — У-у! — Зоэ запищала и заерзала на лавке, — А имя у твоей "бессонницы" есть? Она из разведкорпуса? Колись уже! А может это.. — Не лезь не в свое дело, очкастая, — процедил Аккерман, глядя перед собой в пустоту. Даже кусок в горло не лез. Он был чрезвычайно сосредоточен на своем внутреннем состоянии, потому что прямо сейчас боролся с тревожностью. Его преследовала самая настоящая паранойя: мерещились голоса и тени, на каждом углу будто бы поджидали головорезы. И это уже после первой из трёх ночей перестало быть шуткой или незначительным пустяком. — Ой-ой... Я и не лезла, — отмахнулась девушка, повернувшись к Бёрнеру, — Моблит! Как дела с эскизами.. — Наконец отвязалась, — пробубнил майор, спрятавшись за чашкой чая. Напротив него сидели и вели беседу командующий Шадис, Туррет и Смит. Аккерман ненароком поглядывал в отражение окна справа, где можно было детально и без риска быть замеченным рассматривать профиль Эрвина. Хоть самой любимой частью лица капитана у Леви были его голубые глаза, он все равно каждый раз засматривался на форму носа. Если бы только майор умел рисовать, он бы написал сотню картин с Эрвином только в профиль. И потом ещё сотню других. И ещё.. — Ты там на Эрвина пялишься? — зловещий шепот Ханджи заставил невозмутимого Ривая вздрогнуть. Он бросил на нее полный ненависти взгляд. Зачем Зоэ его вечно подставляет тогда, когда все может быть прекрасно слышно не только виновнику его волнений, но и всем сидящим поблизости. — Я вырву тебе глаза, и тогда их будет как положено, всего два, — теперь он весь завтрак просидит, уткнувшись взглядом в столешницу. От греха подальше. Стоило слегка отвлечься, как новая волна тревоги окутала разум. Отправив курсантов драить до вечера главные лестницы штаба, Аккерман заперся в своей комнатушке и плотно задвинул шторы. Вот она, причина его плохого сна и нервозности. На письменном столе Леви лежала старая потрепанная папка, с которой майор заботливо стёр пыль ещё в архиве. Дело №1437, было открыто военной полицией четыре года назад и находилось под штампом "заморожено". В папке — краткая сводка по происшествию, список улик, представленных суду и досье на каждого потерпевшего. И Леви бы сразу отбросил эту папку в сторону, если бы на каждом листе досье не красовалась фамилия "Аккерман". Все время, что он провел с Ханджи в архиве, было невероятно скучным. Искать по крупицам такую нужную информацию о титанах в этих забытых богами архивах могло взбрести в голову только Зоэ, и удивительно, что ей позволили. Явно Шадис постарался. Ривай разложил на столе пожелтевшие от сырости бумаги из папки. Сводка по происшествию гласила: « 12 апреля 835 г. супруги Матиас и Аяко Аккерман в районе трёх часов ночи вышли из своего дома, после чего без вести пропали. В доме осталась их дочь, Микаса Аккерман в возрасте 3-х лет. Обыск дома проводился спустя двое суток после заявления соседей о пропаже четы Аккерман. За рассмотрение дела был назначен ответственный следователь южного района г. Сигансины Пауль Криг. По результатам обыска не было выявлено следов сопротивления, борьбы или иных способов препятствования похищению. Соседи и друзья семьи были так же в обязательном порядке опрошены и оправданы. Список лиц прилагается. По решению суда Матиас Аккерман и Аяко Аккерман были признаны без вести пропавшими, а Микаса Аккерман, за неимением родственников и попечителей, была передана в детский интернат Святой Марии.» Ниже на документе стояло две судебных печати, а так же подпись следователя Пауля, составившего текст. Леви перерыл все возможные документы в этом чертовом архиве, но больше ни одного упоминания об этом деле не нашел. Настолько странное происшествие попросту замяли, оставив несчастную девочку в сиротском приюте. От мысли, что они могут быть родственниками, у Аккермана неприятно защемило в груди. Ему очень нужно в Сигансину, чрезвычайно нужно. Быть может, Микаса все ещё живёт там. С великой идеей в голове Ривай аккуратно оторвал лист с личным делом Микасы, свернул в несколько раз и спрятал под матрас койки. Именно в этот момент раздался стук в дверь. Брюнет спешно сгреб бумаги обратно в папку и закинул в выдвижной ящик стола. — Кто? — Вылазь, коротышка, тебя Эрвин вызывает, — ленивый, но очень громкий голос Майка заставил Леви злиться ещё больше. Он рывком распахнул дверь и метнул в Захариуса озлобленный взгляд. — Тебе повезло, что я спешу. Живи пока, урод. — Почему ты так решил, Эрвин? — в следующее мгновение майор уже стоял поникший напротив капитана. Смит только что сказал, что не собирается задействовать команду курсантов и группу Леви в экспедиции за стену. А значит, он никак не попадет в ближайшее время в Сигансину. Флагон, стоящий рядом, устало выдохнул. Только этот мелкий сопляк всегда находит смелость спорить со старшими по званию. — Это не только мое решение, — Эрвин пытался понять, чем остался недоволен Аккерман. Или все дело в простом беспокойстве? — Командующий Шадис решил, что тебя и капитана Флагона оставят в штабе для тренировок новобранцев. — Так точно, — ровным тоном отозвался Туррет. — Мне что, заняться больше нечем? — Ривай даже не старался скрывать раздражение. — В этом году у нас был довольно большой набор, по сравнению с предыдущими, — спокойно говорил капитан, по-доброму глядя на брюнета, — Курсантам полезнее учиться на тренировках у опытных бойцов, да и бросить все силы на экспедицию мы не можем. Сейчас начинается новое время вылазок за стены, когда разведкорпус меняет тактику и план действий. Чем больше у нас будет подготовленных разведчиков, тем выше шансы получить ценную информацию. Нужно учитывать и потери. Факт таков, что группа вернётся с экспедиции не в полном составе. Аккерман сжал кулаки. Он слушал молча, обдумывая своё. День сплошных разочарований. Быть может, это просто черная полоса в жизни, только отчего-то она все никак не кончается. Не вздумай сдохнуть там, Эрвин. — Вас понял. * * * Столовая гудела от дружного звона посуды и весёлых голосов. Ривай сидел на своем привычном месте, в самом углу, где было хорошо видно и просторное помещение, и двор из окна. — Леви, — Ханджи плюхнулись на лавку рядом с ним, — неважно выглядишь. — Неужели? Спасибо, — Аккерман в своей манере даже не удостоил ее взгляда. Но Зоэ, заметно, совсем не обиделась. — Ты уже поговорил с Эрвином?! — срывающимся заговорщицким шепотом прошипела девушка у самого уха. Леви подавился и выплюнул чай. Шатенка со смехом стала хлопать товарища по плечу и вытирать стол салфетками. — Похоже, что нет, — с поддельной грустью протянула она, обратив всё-таки внимание майора на себя, — Тебе уже пора брать быка за рога, иначе... Чем больше Зоэ произносила слов, тем больше Ривай вскипал, сжимая, что есть сил, несчастную чайную ложку. — Да знаю я все! Заткнись, очкастая! — он выкрикнул так громко, что столовая на несколько секунд погрузилась в гробовую тишину. — А.. эм.. — Ханджи, краснея, глядела на толпу курсантов и солдат, и вдруг замахала руками, — Все в порядке, у нас все в порядке! Люди постепенно вернулись к поеданию пищи и разговорам, но Аккерман готов был поклясться, что видел, как Майк весело ржёт в компании Нанабы и Моблита. Зоэ вернула все свое внимание Леви и на секунду опешила. — Эй.. что с твоим лицом? Спрашивать об этом было ошибкой, потому что оно стало последней каплей. Красный, как варёный рак, Леви резко поднялся с лавки и спешно покинул столовую, прихватив чашку чая. Вечер понемногу накрывал крыши городских построек. Шум улиц постепенно стихал, сумрак и ночная прохлада приятно освежали, приводили в чувство после дневной духоты и пыли. Леви Аккерман, выпустив светлую рубашку из-под пиджака, стоял в открытом коридоре третьего этажа со стороны внутреннего двора главного штаба разведкорпуса. Он беспристрастно смотрел в даль, на алеющий закат далеко за стенами. Такие прекрасные пейзажи открываются там, куда давно не ступала нога мирного жителя. И тот же самый закат становился в разы красивее, когда массивная каменная клетка не ограничивала взор, а лёгкие наполнял воздух недоступной доселе свободы. Когда вместе со своими товарищами шел на экспедиции, когда он мчался галопом на лошади сквозь чащи леса, рощи, дикие сады, вдоль устьев рек, в бескрайнем чистом поле под таким же безграничным потоком звёзд на ночном небе, он чувствовал себя живым. Леви порой этого так не хватало. В руках майора стыла чашка черного ароматного чая, но Леви так глубоко задумался о своем, что совсем позабыл и о ней, и об инциденте в столовой. — Леви Аккерман? Брюнет, услышав знакомый голос, с недоумением повернулся. — Почему так официально, Эрвин? На улице почти стемнело, внутренний двор полностью погрузился во мрак. Из-за двери, откуда выглядывал капитан Смит, на пол коридора проливался свет керосиновой лампы. — Холодает, Леви. Зайди, не стой тут. Знаю же, что замёрзнешь. У Эрвина добрые глаза. Голубые, такие глубокие, что чем дольше Аккерман в них смотрел, тем сложнее было отвести взгляд. Мудрый, волевой и понимающий капитан вселял невозможное доверие в сердце вечно угрюмого и холодного с виду коротышки. Леви поймал себя на мыслях о словах Зоэ. "Ты уже поговорил с Эрвином?". Конечно поговорил. Обо всем, о чем только можно было, но не о самом главном. В конце концов Ривай решил, что слишком зацикливается сегодня на навязчивых сентиментальностях. На мягкую улыбку Смита и приглашающий жест войти в его комнату он ответил хмурой миной. — Чай остыл, — холодно бросил брюнет, проходя мимо него в светлое помещение. Дверь закрылась. Здесь было тепло, Леви снял свой пиджак и аккуратно повесил его на спинку стула. У Аккермана была абсолютно такая же комната двумя дверьми дальше. Окно, койка у стены, книжная полка, шкаф, письменный стол, на котором у Эрвина всегда было много разложенных карт местности, карандашей и книг. Комната же Леви всегда блестела от чистоты: и на полках, и даже под массивной мебелью редко скапливалась пыль. — О чем же ты так крепко задумался, что только с третьего раза меня услышал? — Эрвин сел на стул, слегка отодвинув его от письменного стола. Он внимательно следил за Аккерманом, который расположился поодаль на краю койки, все ещё держа остывшую чашку в руках. — Плохо сплю. Вот и думал, от чего. — Попробуй успокоительные. Ты в последнее время не вылазил из архива вместе с Ханджи. От умственной работы устаешь порой покрепче самой изнурительной тренировки, — Смит со знанием дела утвердительно покачал головой. — Да ты сам работаешь, как прокаженный. Будто бы больше некому это поручить. — Переживаешь? — Здраво оцениваю. А мы все равно нихрена не нашли. Зачем только нужно было перерывать внутренние архивы, — Леви недовольно поджал губы и как-то нервно вздохнул. Это не укрылось от глаз внимательного капитана. Эрвин немного подумал, прежде чем ответить. — У Ханджи пытливый ум. В конце концов то, что она убедилась в отсутствии информации про титанов, даст нам немного спокойно пожить. — До первой же экспедиции, — Леви смотрел в пол. Он найдет другой способ наведаться в южный город. Ведь если станет напрашиваться на экспедицию, Смит сразу поймет, что он преследует какие-то личные цели. Слишком очевидно, ведь майор вовсе не проявляет интерес к вылазкам за стены. — Зайду к медикам перед сном, — Аккерман заставил себя встать и направился к выходу, не забыв прихватить свой серый пиджак. — Доброй ночи, — негромко послышалось позади. Леви, не оборачиваясь, ответил тем же. — И тебе. * * * — Полез туда, куда не стоило.. придется дорого платить, Леви Аккерман. Леви опасливо оглядывается по сторонам. Разум занимает паника, обзору мешает белесый туман, окутывающий помещение в голубоватом освещении. Он срывается и бежит от этого голоса, который, кажется, раздается у него в голове. Неожиданно он обнаруживает надетое на себе УПМ, стреляет в пустоту, крюки цепляются за что-то высокое и крепкое. Голова едва не раскалывается от нового приступа боли. Голос шипит отовсюду. — Куда бы ты ни ушел... Аккерман всеми силами цепляется за эту возможность ускользнуть, со всей своей ловкостью и силой выжимает спусковые кнопки газа. Его тело мгновенно разрезает спертый воздух, словно действие происходит в каком-то просторном, но влажном помещении. Он мчится к этой неведомой постройке. — Куда бы ты ни попытался от меня убежать... Он пересекает последние метры на своем пути, группируется для приземления, как вдруг туман рассеивается и перед ним возникает... — Я все равно найду тебя. Огромный титан. Цепкая здоровенная рука в один миг сжимает его мелкое тело. Он не успевает ничего предпринять. Изо рта брызгает кровь, и брюнет моментально теряет сознание... Леви вскочил с постели, тяжело и громко дыша. Его взгляд бегал по погруженный во мрак комнате, по углам мерещились зловещие тени. Сколько бы здравый смысл не твердил ему успокоиться, майор отчего-то никак не могу взять себя в руки. Он словно был уверен в том, что угроза, которая преследует его во снах, вовсе не вымышленная. Дрожащими руками Аккерман отодвинул занавеску, впустив в комнату лунный свет. Он уже проснулся, кошмар миновал, но почему же тогда страх только нарастает.. За дверью послышались тяжёлые шаги, судя по всему, мимо прошел к своему посту часовой. Мысль о наличии в здании огромного количества военных должна была успокоить, но Леви чувствовал только, что все больше задыхается от паники, а главным образом от того, что это совершенно новое для него ощущение. Ривай скатывается по стене у окна, смотрит на дрожь в руках и поджимает ноги, пряча их от лунного света. В темном углу он не чувствовал себя безопасно. Майор вдруг сильно закашлялся, приземлившись щекой на деревянный пол, голова заболела ещё сильнее. Глаза закрылись сами собой, и в следующую секунду Леви отключился.