Guilty pleasure.

Я чувствую как Вероника дрожит в моих руках будто птица, пытаясь пробиться между прутьев клетки, в которую заключена. Я не горю желанием держать её в этих объятиях, да и от лежания голым на земле моя задница начинает мёрзнуть, мой тренч не спасает наши тела от холода. В один момент я просто молча встаю, неловко скидывая обнажённую девушку с себя на мокрую траву. Я быстро натягиваю вещи пока она смотрит на меня в недоумении. Действительно, пару минут назад мы тискали друг друга и обсуждали как было бы здорово убить Хезер Чендлер, а теперь я сбегаю от неё сам не знаю куда, это мне предстояло обмозговать. — Ты куда? — лепечет Вероника, глядя на меня своими круглыми, кукольными глазками. — Мне надо идти. Пока. — бросаю я уже полностью одевшись. По дороге я дрожащими пальцами вытаскиваю пачку сигарет из кармана и чиркаю пальцем о кремень зажигалки, выпуская лишь сноп искр, но никак не пламя. Исчезнув из поля зрения бывшей партнёрши, я всё же останавливаюсь и нервно закуриваю. Мне нужно укрытие, слоняться по ночным улицам не кажется лучшей идеей, как и возвращаться назад к ней. Я быстрым шагом иду по улице, сунув промерзшие руки в карманы. Кто-нибудь, спасите меня! О Боже! О Господи! Пройдя ещё пару кварталов я вижу дом. Обычный, двухэтажный, с низким забором, такой же, как и всё дома на этой улице. Но лишь красная машина, стоящая рядом с ним отличает этот дом от других. Я подхожу к забору, перебираясь через него. Подойдя к машине я сумел разглядеть номерной знак и фамилию "Келли", что была на нём. Я понимаю, что попал на территорию дома Курта Келли, парня, который не даёт мне покоя ни в школе, ни в беспокойных снах. Вот мой спаситель! Тот, кто дарует мне моё ночное укрытие. О, спаси меня, Курт! Спаси меня от женщин, от необходимости нелепого флирта при каждой встрече, от покупок коктейлей, от всего этого моего напускного шарма! Помоги мне выбраться из той могилы, которую я сам для себя раскопал! Я внимательно изучил фасад дома, заглянув в окна и вычислил где находится спальня Курта. Весь этот перфоманс напоминает мне то, что было у меня ранее. То, как я залезал в окна к девушкам в разных штатах, но сейчас я стою перед мужской спальней. Я улыбаюсь этой мысли и думаю как бы мне забраться наверх. Наконец мне удалось достичь окна комнаты Курта и я уже пытаюсь его открыть, что впрочем мне удаётся, мне кажется у меня выработался рефлекс к таким окнам. В очередной раз довольный собой я проникаю в темное помещение не издавая ни звука. Сняв ботинки я аккуратно ставлю их у окна на ковролин, это далеко не последний элемент одежды, что я сниму в этой комнате. Видимо у Курта очень чуткий сон, по этому он проснулся и зашевелился на кровати. Я, в свою очередь, перекатывался с пятки на носок, осматривая комнату с таким невозмутимым видом, будто пришёл в музей. — Какого хера ты здесь? — спрашивает Курт, наконец сев на кровати и уставившись на меня своими бледными глазами. О, как я люблю эти глаза, с этой его мальчишеской искрой когда он растягивает губы в улыбке. Люблю смотреть как они тухнут когда ему грустно, или наблюдать за растерянностью и смущением в них, когда я пепелю его взглядом. Эти глаза живые, не кукольные, как у Вероники. Когда он наконец нарушает тишину я приподнимаю брови и смотрю на него. Курт, возмущённо выпуская воздух из ноздрей встаёт с кровати, а я наблюдаю за тем, как ткань трусов растягивается на его ягодицах. Нелепо дотягиваясь до пола парень поднимает свой красный, на вид дорогой халат и надевает его на себя, подпоясываясь. Скоро этот халат окажется на полу, вместе с остальными нашими вещами. Курт подходит ко мне почти вплотную и хватает мои плечи, глаза его гневно блестят в лунном свете. — Отвечай какого хера ты здесь забыл или я позову копов! — Шепчет он, наверное пытаясь не разбудить отца. Я цепляюсь за рукава его халата пальцами, пытаясь угомонить его. — Послушай, Курт... — Сказал я не сумев сдержать самодовольный смешок. — О, я спокоен. Я спокоен! Ты в курсе какой сейчас час? — Раздражённо кинул он, мой приход явно вывел его из себя. Я молчу. —Уходи прочь отсюда! — такое чувство, будто он был близок к срыву. Вдруг Курт резко хватает меня за воротник рубашки и подносит своё лицо близко к моему, его разгоряченное дыхание касалось моих щёк. Я лишь опустил взгляд на его губы. — Клянусь, я тебя из окна выброшу. — тяжело дышит он в то время когда я завожу руки ему за шею и слегка поднявшись на носки целую его в приоткрытые губы. Однако, не смотря на все мои попытки удержать футболиста в таком положении, ему удаётся меня отпихнуть, но его руки всё ещё у меня на плечах. Ниточка слюны, соединяющая наши рты, тут же исчезает, оставаясь невидимым шлейфом на наших губах. Курт смотрит на меня ошалелым взглядом, его губы дрожат, он не в силах что-либо сказать. Я лишь опускаю расстроенный взгляд в пол. Спустя пару секунд переваривания информации Курт вновь стискивает мои плечи стальной хваткой. — Ты...Сделай это ещё раз. — Силой он заставляет меня посмотреть на себя, обхватив ладонями моё лицо. Тут же я повинуюсь и вцепившись в его халат, прижимаюсь к нему вновь. Я чувствую как пальцы парня цепляются за мои ужасно спутанные волосы, но мне всё равно, тяжко дыша я начинаю всё больше и больше проваливаться в него. Проваливаться до тех пор, пока меня внезапно с силой не оттягивают. Курт утирает свои губы, будто на них только что была какая-то грязь. У него был такой вид, будто он в один миг стал самым несчастным человеком в мире. — Зачем ты пришёл? — Я поднимаю его голову за подбородок указательным пальцем, наши носы касаются друг друга. Мне нравится, что эта близость унижает его, хочу сделать его несчастным. — Я здесь потому что хочу, чтобы ты не давал мне спать всю-ю ночь. — отвечаю я проводя рукой по его щеке, а затем страстно целуя его вновь. Не смотря на свой ранний протест, Курт охотно снимает с моих плеч тренч, отправляя его на пол. Туда же отправляется и моя рубашка, джинсы, красный халат и наше с ним нижнее бельё. *** Мои пальцы нещадно впиваются в спину Курта, оставляя на ней красные следы, с каждым толчком мои ногти входят глубже, как и член парня глубже входит в меня. Курт запрокидывает мои ноги себе на плечи, а я выгибаю спину чуть ли не до хруста. Весь процесс является болезненным для нас обоих, в этом и заключается его главная прелесть. Мне больно, ведь он трахает меня на сухую, без всяких лубрикантов и подготовки, а я в свою очередь тяну его за волосы и царапаю ему спину, оставляю красные дорожки от укусов на его шее. Комнату постепенно заполняют наши сдавленные стоны, не понятно от чего они, от боли или от оргазма. Изо рта у меня не произвольно начинает вытекать слюна, я еле как пытаюсь её сглотнуть, но она течёт вниз по моей щеке. Теперь я стал птицей, птицей, которую разрывает хищник. Ты можешь считать себя кем угодно, но рано или поздно ты столкнешься с тем, кто выше тебя в пищевой цепочке. Я думал, что Вероника и прочие находится ниже меня, и очень долго считал себя вершиной, но стоило мне пересечься с Куртом, как я тут же почувствовал, что оказался на самом дне. Внезапно я ощутил внезапное присутствие бабочек в животе, однако то были не насекомые, о которых мы привыкли слышать, а стальные ножи-бабочки, которые разрезали мой живот изнутри, хотя возможно это был всего лишь Курт со своими одиннадцатью дюймами. Парень не отлипает от меня. Сейчас раздавит, слезь уже с меня, дай мне на тебя запрыгнуть! Думаю я. Тут Курт, будто читая мои мысли, садится на кровать и усаживает меня сверху. Я обхватываю ногами его липкий от пота торс и обвиваю своими тощими руками его шею, прижимаясь к нему. Резко я давлюсь слюной от боли потому что меня резко усаживают на всю длинну. Скажу прямо: ощущение это не из приятных. Такое чувство, будто сейчас член выйдет у тебя через рот. Я немного ерзаю, чтобы привыкнуть к этому чувству в себе. Через пару часов мы оба достигаем оргазма, надо же, какая слаженность. Я слезаю с Курта и падаю на кровать рядом с ним, лишённый сил. Не смотря на то, насколько мимолётным нам казался процесс, он занял у нас почти всю ночь, на часах уже было пять утра. Моя рука выглядит такой бледной в лунном свете, я вижу как под моими ногтями скопились кусочки плоти Курта, я вылизал их все до единого, ощущая солоноватый вкус на языке. Поедание плоти другого-пик близости. Голые и выдохшиеся мы лежали рядом друг с другом на кровати. — Неплохо. — Курт наконец нарушил тишину. Неплохо. Такое часто говорили ему после того как он падал чуть-ли не замертво после футбольных игр, я своими глазами видел как его утаскивали с поля несколько парней. Иногда меня удивляет то, насколько сильно такие как он порой не обращают внимания на самих себя, зато девчонки и одноклассники просто в восторге. — Но почему именно я? — спрашивает он. — Всё просто. Я вожделел тебя. — Курт многозначительно кивает. Наверняка он даже смысла этого слова не знает. Все мы порой вожделеем каких-то странных вещей. — Ты не в себе если хочешь парня, который причиняет тебе только боль. Хотя видимо я тоже не в себе, раз пустил тебя к себе в постель. — Отводит взгляд Курт, я подвигаюсь ближе и обнимаю его за плечо. — Ты не пожалел, признай это. — Дразнюсь я. Мне приносит крайнее удовольствие видеть его раздраженное выражение лица. — Завались. — Ах, как мне нравятся когда он хмурит свои брови. Я глажу его по гладко выбритому лицу. Обвожу пальцами острый подбородок, щеки, скулы, ему в пору фотографироваться для порно журналов, я бы купил пару номеров, хотя я уже видел Курта таким, каким его не изобразит ни один фотоаппарат. Но я видел его несколько по другому, как не увидит никто другой. Парень представал предо мной как животное со вскрытым телом. С выставленными на всеобщее обозрение органами, печенью и толстой кишкой, полными жизненной энергии, блестящими, находящимися в движении. Всё яркое, влажное, пульсирующее. Он может подождать пока кто-нибудь зашьет его тело, избавив от позора, но я почему-то уверен: этого никто не пожелает делать, по этому Курту придётся взять иглу и нитку и самому приниматься за работу. Единственный путь к обретению настоящего счастья — пойти на риск быть полностью раскрытым. Курт дал мне вспороть ему живот. Внезапно я вспомнил про то, как Вероника жаловалась мне и хотела, чтобы я убил Хезер Чендлер. В моей голове завертелось множество мыслей. Конечно, убийство Хезер Чендлер — моральный эквивалент убийства автомобиля или пластиковой куклы, но я не мог представить себя, объясняющего Веронике почему же её новоиспечённый бойфренд переспал с тем, кого клялся что ненавидит. Никогда не говори никогда, правда? И всё же внутри меня закралась паника. Вероника же обязательно всё испортит! Если она возьмётся за убийство сама, то наверняка напортачит и её посадят в тюрьму! Я знаю это наверняка потому что она — женщина. В любом случае надо было остановить Веронику пока она не наделала глупостей. Перенесемся в утро воскресенья когда я из дома Курта направился прямиком к Хезер Чендлер, намереваясь образумить Веронику и спланировать убийство как следует. Разузнав у Курта адрес его подруги, я еле как добрался до её дома и ходил кругами, пытаясь высмотреть где же находится спальня Чендлер. Эти два дня я только и делаю, что проникаю в чужие спальни. Эти два дня отец не видит меня, нас обоих это вполне устраивает. Сквозь длинные сатиновые шторы я вижу комнату Хезер, погруженную в алый полумрак. Прижавшись лицом к стеклу я сумел разглядеть две фигуры, лежащих в обнимку на кровати. Голые женские плечи выглядывали из-под одеяла, я в ужасе отшатнулся, узнав "Королеву пчёл" и Веронику. Если я съел бы что-то с утра, то скорее всего сейчас меня вырвало. Скривив губы от отвращения, я отшатнулся от окна и как можно скорее двинулся к ближайшей телефонной будке. Кто-нибудь, спасите меня! О Боже! О Господи! Дрожащими пальцами я достаю из кармана четвертак и набираю номер Курта, стуча по металлическим кнопкам. Мои губы походят на оторвавшиеся от стен обои когда я провожу по ним языком. — Да? — наконец слышу я на конце трубки.Я рассказал Курту всё, всё как было, не утаивая ни малейшей детали. Врать сейчас было ни к чему. — Понятно. Я еду. — послышался вновь его голос спустя минут пять молчания. Повесив трубку я достаю сигареты, единственное что может успокоить меня в ожидании Курта. Белыми змеями тянется дым, заставляя мои пальцы, рот и волосы пахнуть табаком. Наконец-то я слышу звуки машины, проезжающей по асфальту и останавливающейся около меня. Келли выходит из машины, засовывая руки в карманы брюк. Он всегда выглядит так сногсшибательно, будто предлог каждого его выхода из дома это свидание. И сейчас на нём была лёгкая атласная рубашка, которую тот не застегнул до конца. Синие не скрывали прелести его бёдер и ягодиц, горечь от измены Вероники тут же сменилась желанием. Было бы славно если он взял меня прямо тут. Я тушу сигарету ботинком и бросаюсь к Курту на шею, целуя его. Даже не смотря на запах сигарет у меня изо рта он кладёт свои сильные руки мне на талию и легко прижимает меня к себе. Курт, моё guilty pleasure, умоляю тебя, забери меня отсюда. Мы садимся в машину на передние сидения, я подумал, что был бы не против оказаться вместе с ним и на задних. — Говоришь твоя девка тебе изменила с другой? Ну и жуть. — усмехается он, заводя мотор и двигаясь с места. — Хотя тебе ли её винить, сам кувыркался со мной всю прошлую ночь. Можно сказать у вас 1:1. — Продолжает Курт, качая головой. Я молчу, укладывая голову ему на плечо, этого ли мне не хватало? Мы несёмся по шоссе на его красном Форде, мне уже плевать на всё, я был самим олицетворением невозмутимости. Моя щека упирается в накаченное плечо футболиста. Я блаженно улыбнулся, закрыв глаза. Идеи о том, чтобы разрушить жизнь Вероники у меня даже в голове не было, пусть катится к чертям, теперь нас объединяет лишь то, что мы спим с теми, кого ненавидим. В этом мы с ней пожалуй схожи, мы причиняем боль тем, кого любим. Мне наплевать насколько я и Курт обречены, покуда мы разрушаем друг друга наша любовь будет продолжаться до тех пор, пока мы не сотрем друг друга в порошок.