Два образа Криста Перавата

      Море было непривычно тихим, а пляж — почти безлюдным.       Любуясь расстилающимся перед ним пейзажем, Перават брёл по песку, изо всех сил стараясь собраться с духом для серьёзного разговора, который, видимо, навсегда перевернёт его жизнь!       Однако когда прошел час, за ним второй, а потом и третий, Крист, глянув на время, со вздохом констатировал:       — Ладно. Похоже, я так и не смогу полностью взять себя в руки. Окей, звоню, и будь, что будет.       С этими словами младший достал из кармана телефон и, нажав на кнопку вызова, полной грудью вдохнул чистый морской воздух, чувствуя, как сильно колотится сердце.       — Привет, Нонг, — раздалось в трубке после нескольких гудков. — Чем обязан твоему звонку? Разве мы не обсудили всё вчера, на пороге моей квартиры?       — Нет! Не обсудили, Пи! — немедленно воскликнул Перават, понимая, что даже то малейшее спокойствие, которого ему удалось достичь, старший с первых секунд разговора попросту разметал в клочья своим холодным тоном. — Я вот точно ещё не узнал у тебя всё, что хотел!       — Ох, ну что за детский сад, — вздохнули на том конце провода. — Послушай, Нонг, по-моему, вчера я предельно ясно выразился. Наша история завершена, поскольку я люблю…       — Неправда! Не верю! Ты не любишь эту… Ты не можешь любить ту, которая…       — У этой есть имя, Нонг! — мгновенно хлестнул Прачая. — Так что, если ты всё ещё хочешь продолжить этот разговор — зови её Прим.       — Ах, ну конечно! Кхун`Прим же обидится! Она же у нас такая ранимая натура, верно? — в ту же секунду съязвил Крист, стараясь добавить в голос побольше яда.       — Именно так. И не надо язвить, Нонг. Прим — моя невеста и если ты хочешь, чтобы в будущем мы общались…       — Скажи честно, Пи. Она что, от тебя залетела, да? — припечатал Перават, сжимая ладонь свободной руки в кулак.       Хотя, если говорить откровенно, сейчас он с удовольствием сжал бы в кулак и другую руку, с размаху швырнув мобильный подальше в игривые волны.       — Нет, конечно же, нет. Мы с Прим решили подождать свадьбы и брачной ночи. В конце концов, что такое две недели, верно? — отозвался после небольшой паузы Прачая, и по его тону младший почувствовал, что старший улыбается.       — Пи, — голос вдруг подвёл, а потому следующие слова Крист буквально прохрипел. — Скажи, прошу тебя, скажи мне, что это шутка. Что это тупая, неуместная шутка. Скажи, что никакой свадьбы не будет. И что мы, как прежде любим друг друга. Правда, Пи? Ну, пожалуйста, любимый, скажи мне это. Скажи! — из последних сил выдохнул Перават.       И чувствуя, что ноги уже отказываются его держать, упал на колени, больно ударившись об песок.       Но, как выяснилось буквально через секунду, эта боль и вовсе не могла так зваться!       — Нонг, — раздалось в трубке, и Крист ощутил, как по спине побежала холодная дрожь. — Прекрати молоть чепуху! Я не стал бы шутить с тобой подобным образом. Потому что всё-таки ценю проведенное вместе время, понимаешь? И вот собственно ради тех прекрасных трёх лет, которые подарили нам множество незабываемых мгновений, я и прошу тебя больше не настаивать ни на чём. Смирись, Нонг, прошу тебя, просто смирись с тем, что нам не суждено состариться вместе потому, что я влюби…       — Не верю! Ты не мог так быстро влюбиться, Пи! — воскликнул младший и спустя несколько мгновений услышал насмешливое:       — И почему же? У любви что, есть какие-либо сроки? Разве появились общепринятые правила, где написано через сколько минут, часов, дней или месяцев возникает любовь, ммм?       — Не паясничай! Ты всё прекрасно понял! — вскричал в ответ Перават, которого снисходительность в голосе старшего невероятно взбесила, и после небольшой паузы услышал слегка взволнованное:       — Да, Нонг. Я всё понял. Ты абсолютно прав. И потому теперь настала твоя очередь понять меня. Пожалуйста, услышь и осознай: между нами всё кончено. Я люблю Прим и через две недели женюсь на ней, ясно? — подытожил Сингто и замолчал, ожидая реакции собеседника.       И вот в тот самый момент Перават, только-только начавший подниматься с колен, ощутил, как вначале левая, а после и правая щека стали мокрыми и вновь рухнув на песок, простонал:       — Пи, не делай этого со мной… с нами. Умоляю.       Секунды молчания на том конце провода показались парню вечностью но, в конце концов, человек, который был ему дороже всех на свете, нарушил тишину, медленно и очень аккуратно вгоняя нож в сердце младшего по самую рукоятку.       — Крист. Уже поздно. Слишком поздно для того, чтобы что-то менять. Так что, будь счастлив, Нонг. И прощай.       После этих слов в трубке послышались гудки, а Перават…       Перават, всё ещё прижимая к уху телефон, сел на песок, подтянув колени к груди, и тихо разрыдался.       Утопая в своём горе под шум морских волн, младший вдруг почувствовал легкий поцелуй в макушку, после чего талию обвили сильные руки, а возле уха прозвучало насмешливое:       — Опять произошло полное погружение, солнце?       На что Крист, резко встрепенувшись, повернул голову. И встретившись взглядом со старшим, бессильно фыркнул:       — Иди нафиг, Пи`Синг!       — Ха-ха-ха! — рассмеялся в ответ Прачая. — Мой Нонг такой чувствительный!       — Я сказал, иди нафиг! — уже громче повторил Перават и, дернувшись, попытался высвободиться из объятий старшего.       А в следующую секунду оказался на песке.       — Что ты делаешь, Пи? Какого…       — Такого! — припечатал Сингто, закрыв рот младшего ладонью, а после, нависнув над ним, добавил:       — Кит, мне тоже было нелегко во время этого звонка. Знаешь, если бы о таком попросил кто-то другой…       — Знаю, — улыбнулся Крист, убирая ладонь старшего со своего рта. — Туан, я очень ценю то, что лишь ради меня ты готов идти на такие жертвы, как репетиция сцены в лакорне, которая отличается высоким уровнем психологического напряжения. Спасибо.       — И всё? Просто спасибо? — бровь Прачаи взлетела вверх, а после он максимально тихо и медленно произнес:       — Это то, что я заслужил за свои старания, солнце? Ох, лучше бы я действительно был влюблен в какую-то гипотетическую… Ой… — вскрикнул старший, прерываясь на полуслове, потому что Перават ловко поменял их местами. И оседлав поверженного Льва, в удивленном взгляде которого читался вопрос, начал медленно сокращать расстояние между их лицами, шепча:       — Спасибо, Пи. Огромное спасибо за то, что однажды протянул мне руку помощи и делаешь это до сих пор. Спасибо за то, что ты есть. И Туан… — Крист склонился ещё ниже, а затем, с нескрываемым наслаждением ловя своё отражение в широко раскрытых глазах Сингто, прошептал:       — Спасибо за то, что каждый день даёшь мне силы для того, чтобы быть собой.       После чего, едва коснувшись уже приоткрытых в ожидании губ его личного наркотика своими, выдохнул:       — Люблю тебя, мой Лев.       — Люблю, — медленно простонал в ответ Прачая и, дернувшись вверх, прильнул к губам Перавата.       И спустя всего мгновение, активно включившись в процесс, младший неторопливо и нежно скользя своим языком по языку Сингто, наконец-то почувствовал, как образ из лакорна, столь удачно созданный им при помощи старшего, растворяется. А на его месте возникает другой и самый желанный.       Образ Криста Перавата.       Парня, которого любят.       И парня, который любит сам.