Вишневский

Машина скорой помощи резко затормозила у входа в больницу. Двери распахнулись, а ожидающие медицинские работники быстро помогли выкатить каталку с мужчиной без сознания, направляясь в здание. Вместе с ними из скорой вышли фельдшер, медсестра и врач, который после попадания в приёмное отделение четко и без запинки проговорил подошедшему хирургу необходимую информацию: — Мужчина, приблизительно тридцати-сорока лет, огнестрельная рана живота, внутреннее и наружное кровотечения. Давление шестьдесят на сорок. Доктор Чон, задав ещё несколько уточняющих вопросов и услышав всю необходимую информацию, быстро осмотрел и пропальпировал мужчину, отметив локализацию входного отверстия пули на передней брюшной стенке и проверив состояние кожи и глубоких тканей вокруг. Рядом стоял анестезиолог-реаниматолог в лице Хосока, который быстро оценил функции сознания, дыхания и кровообращения. — Все не так плохо, — прокомментировал ситуацию анестезиолог, — если бы не факт того, что это огнестрел. — Не хотелось бы иметь дело с криминальными авторитетами, если он кому-то насолил. В операционную его, пусть притащат рентгеновский и УЗИ аппараты туда, — скомандовал Чон, уходя вместе с Хосоком, чтобы подготовиться к операции. После проведения необходимых исследований и первичной хирургической обработки раны было остановлено кровотечение и выяснена степень повреждения внутренних органов. Доктор Чон провел лапаротомию, в ходе которой подтвердилось наличие повреждений в тонкой и ободочной кишках вместе с поджелудочной железой. По окончании операции пациента направили в отделение интенсивной терапии, чтобы стабилизировать и далее наблюдать. Собственно, человек спасен, все замечательно, и Чонгук должен быть рад, что спас очередную жизнь, и как хирург он действительно удовлетворен, но вот только следовало понимать, что теперь необходимо было сообщить об этом в правоохранительные органы, если это не сделали ранее. Закон вынуждал информировать полицию о поступлении в медицинские учреждения пациентов с огнестрельным ранением, травмой, полученной при взрывах и других чрезвычайных происшествиях, с признаками изнасилования и при иных обстоятельствах. Но об этом должен был заботиться явно не он, что, спасибо, всё-таки радовало. — Будем надеяться, что за нами не придет босс мафии или якудза, — сказал Хосок, попивая кофе после операции. Сегодня он должен был быть на сутках. — Поверь мне, мы им точно не сдались. Если и придут, то за этим мужиком, чтобы закончить начатое, — ответил ему Чонгук, сидя на стуле в ординаторской и разминая ноющую шею. — Справедливо. За сегодняшнюю смену Чонгука это уже четвертая операция, первые три из которых были плановыми, а до них обход пациентов в палатах, в том числе тех, кто еще находился в реанимации. На часах почти девять вечера, он неимоверно устал, поэтому направился в свой кабинет с целью переодеться и поехать домой отсыпаться. Невольно вспомнился мальчишка-студент, которого он сегодня по доброте душевной решил подвезти. Было в нем что-то… интересное. Чонгук, смотря на него, постоянно вспоминал свои студенческие годы, особенно утром, когда заметил ожидающего транспорт парня. Возможно, все дело в том, что он видел в нем самого себя: такого же вроде бы беззаботного и веселого, но в то же время задумчивого мальчишку, который будто сам не до конца понимал, чего хотел. Такой вывод пришел после похода на операцию с его группой. Было желание помочь ему, потому что Чон не первый год работал и видел студентов и тех же ординаторов с хирургами. Далеко не во всех, но в некоторых он видел огонек, присущий не просто человеку, находящемуся под впечатлением от работы хирургом, а тому, кто именно желал им стать или даже был рожден для этого. И Чон был уверен, что парнишка именно таковым и являлся. И, даже если сам Тэхён еще не до конца осознал это, Чонгук считал, что нужно было направить парня, показать, как ему следовало бы поступить, чтобы в будущем прийти к желанному результату. В свое время таким толчком для самого хирурга стал его «сенсей», как он любил называть своего наставника, которому многим обязан. Чон не первый день думал о словах студента, в которых тот изъявил желание пройти практику именно в хирургическом отделении под началом Чонгука. Устроить это все совершенно не проблема, вопрос перед хирургом стоял в другом: какие конкретно сомнения поселились в этой светлой макушке? Что за ситуация, произошедшая на первом курсе, из-за которой студент не мог окончательно определиться? Чон чувствовал, что дело было не в обычном незнании, куда пойти дальше по этой жизни. Было что-то чуть более серьезное, а вспоминая реакцию Тэхёна в тот день, когда он про это рассказал, Чонгук мог сделать вполне очевидный вывод — что-то не самое приятное. Возможно, когда-нибудь ему раскроют эту тайну, но пока мужчина считал, что в его силах помочь юному дарованию просто начать, как когда-то помогли ему. Именно с этой мыслью в голове хирурга возникла определенная идея, которую он решил реализовать в ближайшие дни. А пока ему было необходимо собраться и направиться домой отсыпаться, потому что завтра работа все так же с утра пораньше. Сколько бы лет не прошло, а привыкнуть к больничному ритму все равно практически невозможно. — Давай, дуй на хауз, а то мина у тебя, конечно, та еще. Ты как будто собрался на встречу с пятницей, но внезапно вспомнил, что только понедельник, — кинул Хосок, смотря на друга. — Я ведь так могу и пожелать хорошего дежурства тебе, — ответил ему Чонгук, устремив при этом прищуренные глаза на анестезиолога. — О нет, не смей, — сразу же разволновался Хосок, — дай мне прожить эти несколько часов в спокойствии. — Мы в хирургическом отделении, здесь априори нет спокойствия. — Именно, поэтому не усложняй. — Ты сам напрашиваешься. Еще немного попререкавшись, мужчины попрощались друг с другом, и Чон наконец-то направился к выходу из больницы. В течение двадцати минут (спасибо пустым дорогам) он уже парковался у дома. Чонгук намеревался зайти в магазин и купить продукты, чтобы что-нибудь приготовить себе на ужин. Кулинария после тяжелого дня становилась для мужчины источником удовольствия, поскольку он мог расслабиться в процессе и заняться чем-то совершенно отличным от медицины, хоть и любил её всем сердцем. Он как-то пробовал медитировать, но понял, что это совершенно не его. Помимо кулинарии его мог расслабить еще спорт, но им он занимался чаще всего в свои выходные, потому что после дежурств сил не оставалось совершенно. Только на приготовление еды. Собственно, затарившись необходимыми продуктами, мужчина дошел до своей парадной, поднялся в квартиру и с уставшим вздохом положил пакеты на пол прихожей. Разувшись, он дотащил их до кухни, быстренько разложил те продукты, что должны храниться при низких температурах, в холодильник, оставив остальное на потом, и ушел в душ. Чонгук вернулся на кухню после того, как помылся и переоделся в домашнюю одежду, и убрал оставшиеся продукты на их законные места. Осталось придумать, что приготовить. Сил, честно говоря, не было даже на это, поэтому выбор Чонгук остановил на рисе с поджаренным яйцом и кимчи. Просто и вкусно. Пока он готовил, мысли снова вернулись к мальчишке. Чонгук не совсем понимал, почему так часто стал о нем думать. Может, просто из-за того, что тот частенько мелькал перед глазами? То в ВУЗе, то у себя же на районе в супермаркете, то на остановке с утра пораньше. Но ведь многих студентов он часто видел, не только Кима. Невольно перед глазами всплыл образ Тэхёна: блондинистые волосы с шоколадными глазами удивительно обаятельно сочетались друг с другом, а вместе со слегка смуглым цветом кожи, напоминающим нежный оттенок медового мармелада, придавали парню некую загадочность и в какой-то степени серьезность. Ким смотрелся очень мягко для парня, но назвать его слабым и хрупким не поворачивался язык. Чонгук мог бы составить еще более подробное описание, но, к сожалению, ему не доводилось пообщаться со студентом в более неформальной обстановке и услышать его мнение по поводу тех или иных вопросов, а также увидеть определенные черты характера. Да, Чон заинтересовался в нем и желал помочь ему в становлении врачом или, дай Бог, хирургом, если он в итоге не ошибся. Но нельзя ведь вспоминать человека так часто только из-за этого?

***

— Бро, у нас скоро экз по микре, че делать? Я её вообще херово знаю… — ныл Чимин, сидя в кафе напротив Тэхёна и опустив голову на уложенные на столе руки. — Это просто самая ужасная кафедра, которую я застал на своём веку. Как в обоих семестрах мне могли попасться самые лайтовые преподы? Лучше бы попалась та же динозавр, я хоть может быть знал бы микру… Преподавательница Хан Хеджин или «динозавр», как её называли студенты, — самый жесткий и самый старый человек на кафедре микробиологии. Погонялово «динозавр» дано из-за возраста в почти восемьдесят лет, правда, самое смешное в том, что по виду этой бабуле можно было дать максимум шестьдесят. Ощущение складывалось, что она переживет всех своих студентов. Поговаривали, что Хан в свое время выжила после падения метеорита и ей на самом деле больше миллиона лет, потому что невозможно иначе объяснить то, почему она еще преподавала и не ушла на пенсию. Хотя, чему удивляться, если микробиологи сами по себе проживают свою жизнь практически только в своем микромире, изредка вспоминая про иные радости жизни. — Думаешь, если бы тебе попалась в семестре динозавр и гоняла бы тебя по отработкам, ты бы выучил микру? — спросил Тэхён, скептически изогнув бровь. — Ну да! У меня бы варианта не было. А так я, дурак, на втором курсе просрал все возможности хоть что-то понять. Я даже строение клеточной стенки бактерии нормально не знаю… — Оправдание такое себе, друг мой. У меня тоже преподы не шибко сильные были, но я шарю. — Ты вообще отдельная тема для разговора. Я все еще в ахере с твоей толстенной тетради по всем вопросам к экзамену. Кстати, не поделишься? И вообще, побудь для меня репетитором! — Чего? — удивился Тэхён. — Ты, наглая морда. Мне самому это все выучить и вспомнить надо, думаешь, будет возможность тебе ещё помогать? — Ну подумай сам, ты изучаешь, вспоминаешь материал и еще параллельно объясняешь его мне, закрепляя тем самым знания. Это ведь плюс и тебе, и мне. Ну, пожалуйста! — не унимался Пак в молитвенном жесте. Тэхён задумался. — Все прям настолько плохо, что ты даже тупо по моим конспектам не сможешь самостоятельно разобраться? — Я думаю, что смог бы, но это будет очень, просто невероятно долго. Знаешь, насколько все плохо? Пали, — на этих словах Чимин достал телефон, нашел переписку и протянул гаджет другу. На экране «ChatGPT» и переписка, в которой Тэхён вычитал следующее: «Как запомнить, а не зазубрить, какие бактерии грамположительные, а какие грамотрицательные?» «Придумай мнемонику для запоминания названия «Осельтамивир» и тот факт, что он не дает вирусу выйти из клетки». «Какой айкью в среднем у студентов медицинского старших курсов?» — Последний запрос, конечно, бомба, мне нравится. И что он ответил? — после просьбы Чимин нашел ответ и показал. Тэхён поржал. «Средний уровень IQ у студентов медицинского университета может варьироваться, но обычно он выше среднего. Согласно исследованиям, студенты, поступающие на медицинские специальности, имеют средний IQ от 120 до 130. Однако стоит отметить, что IQ не является единственным показателем успеха в медицинской карьере, так как важными являются такие качества как эмпатия, трудолюбие и профессионализм». — Интересно. Надо бы пройти как-нибудь тест. — Тэхён, не уходи от темы! — нахмурился Чимин. — Помоги своему бро, ну чего тебе стоит? — Помогу только в том случае, если сидеть будем либо у меня дома, либо в библиотеке. — Без проблем! — И с тебя раф. — Конечно. — Будешь покупать мне его две недели. — Да… — А потом после успешной сдачи экза пойдём в бар за твой счет. — Ага… — после каждого согласия Чимин мрачнел все сильнее и сильнее, но иного выхода не было. Тэхён победно уставился в глаза друга, улыбнулся, похлопал того по плечу и продолжил есть, как ни в чем не бывало. А розовый пирожок тем временем грустно опустил голову и начал тыкать свой чизкейк вилкой. Стало даже совестно. — Ну ладно, ладно, одного рафа хватит. Но в бар мы точно пойдем, пофиг, за чей счет. — Спасибо! — после слов друга Пак просветлел, потянулся через весь стол, обнял его и уже с более хорошим настроением начал тыкать своё блюдо, уплетая чизкейк за обе щеки. Ну что за ребенок… — Кштати, — с набитым ртом начал Чимин. — Я тут решил шменить имидж, и, шобственно… Вернусь к родному тотал блэк. — Серьезно? — удивился Тэхён, приостановив трапезу. — С чего так неожиданно? — Да как-то мысль пришла, понял, что надоело…— проглотив кусок чизкейка, ответил Пак. — А твою «мысль» не Ким Намджун зовут? — С чего ты взял? — Ну, может, он тебе сказал что-то типа: «Не хочешь сменить имидж? Чёрный на тебе смотрится круче!». Как классический тиран, знаешь. — Чт… чего?! — встрепенулся друг. — Ты что, нет! Он никогда бы не сказал мне перекраситься, даже если ему не особо нравится цвет. Ты за кого его принимаешь? — Слушай, я еще ни разу близко с ним не общался, — начал пояснять Ким. — Я ведь не знаю, каким человеком он является в реальной жизни. Может, он действительно абьюзер и тиран, а ты, влюбленный дурак, этого даже не поймешь из-за сердечек перед глазами. Я просто потихоньку узнаю информацию и все. Нужно быть всегда начеку и с подозрением ко всем, Чим. — Ты себя начни подозревать, хренов защитник, — надулся парень. — Да не обижайся ты, я просто спросил. — Да понял я, понял. Я сам захотел, потому что надоел такой яркий цвет. Поверь мне, был бы это он, я бы назло не сделал ничего и оставил розовый. Ты меня будто не знаешь. — Твоя взяла, — сдался Тэхён. — В таком случае, жду снова тот самый легендарный черный цвет. О Боже, Чимин, а если ты снова начнешь одеваться в тотал блэк… — после этих слов Ким прикрыл рот руками и в изумлении уставился на друга. — Я даже готов влюбиться в тебя не по-дружески, — Чимин на это лишь расхохотался и пообещал подумать. Такая реакция Тэхёна не случайна. Был период, когда Чимин выглядел как «плохой мальчик»: на нем можно было заметить только лишь черные элементы одежды, а в особенности брюки, которые идеально подчеркивали в меру подкаченные для парня ноги, и рубашку с расстегнутыми верхними пуговицами. И незаменимыми аксессуарами в данном образе были чёрные очки с кольцами, браслетами и серьгами. Прям покоритель мужских и женских сердец. В какой-то момент времени Паку просто наскучило так ходить, хотя друг слезно умолял подумать, потому что выглядело это просто невероятно. Чимин сам по себе в принципе натура переменчивая: один период он бэд бой, а спустя полгода резко милый обаяшка с розовыми волосами, которого в первое время даже не узнавали в школе и в ВУЗе. Раньше создавался некий контраст между ним и Тэхёном: если первый был похож на сошедшего с журнала отпрыска из богатой семьи, весь утонченный, деловой, в черных тонах и дорогих одеждах в виде стильных курток, блейзеров, джинс, брюк и рубашек, то второй — натура творческая, модная и в то же время невероятно статная и также, как и первый, утонченная за счет своих образов. Тэхён чаще всего одевался в фасоны оверсайз, всевозможные трикотажные кюлоты, пальто и уютные свитера в черных, серых и бежевых тонах. Аксессуары в виде цепочек и колец также были незаменимой частью его образов. Это, пожалуй, единственное, что объединяло Чимина и Тэхёна в одежде. Ким одевался для себя, и это чувствовалось в каждой детали. Сейчас же Чимин выглядел просто и по-домашнему: свитерочки, рубашечки разных цветов, брючки свободные. Еще и розовое недоразумение на голове. Ну прям ангелочек. Интересно, когда Намджун узнает о другой стороне его объекта симпатии, чуть более реальной в отличие от той, что сейчас, как он отреагирует? — Ладно, я погнал в библиотеку, — выдал Тэхён, вставая и собирая вещи. — С собой не зову, потому что знаю, что не пойдешь. — А вот может быть и пошел бы, откуда ты знаешь? — Окей. Пойдем со мной? — Не, спасибо, — ехидно бросил Чимин, тоже вставая под нервный вздох друга и начиная собираться. — Поеду в салон, не буду тянуть. — О, ничего себе. Жду фотку, бро, — сказал другу Ким, поправляя пальто и подхватывая портфель. — Спишемся, — стукнул в плечо своего «бро» и направился к выходу. — Давай, — попрощался в ответ Пак. Тэхён потопал прямиком к корпусу, в котором находилась библиотека. По пути к месту назначения необходимо было пройти мимо корпуса хирургии. Ким шел с мыслью, что сейчас что-то обязательно произойдет по всем законам жанра. Кто-то в этом сомневался? Пожалуй, никто, включая Кима. Собственно, «что-то» или, вернее, «кто-то» появился из-за угла парковки весь в черном: в классических брюках, лакированных туфлях, рубашке и пиджаке. Взгляд антрацитовых глаз пересекся с шоколадными, отчего Тэхёна слегка даже передернуло от неожиданного зрительного контакта. Ну да, неожиданного, конечно. Хотя, быть честным, Ким не думал, что произойдет именно что-то такое. Не сказать, что он не обрадовался, ведь лишний раз увидеть перед собой доктора Чона, несомненно, приятно. Тэхён слегка поклонился мужчине: — Здравствуйте, сонсенним. — Привет, — в ответ поприветствовал молодого парня Чонгук. — Куда направляешься? У вас вроде в такое время пары должны закончиться. — Я решил пойти в библиотеку, — объяснил Ким, слегка наклонив голову вбок. — А вы почему не в форме и идете в корпус? Пары ведь должны были уже закончиться. Чонгук на это хмыкнул и подошел чуть ближе к юноше. — Я сегодня не работал на кафедре, заехал по делам. Кстати, есть разговор, — после этих слов Тэхён немного приподнял брови в немом вопросе. Пожалуй, было неожиданно услышать такое предложение. — Что-то случилось? — поинтересовался Ким. — Ты спрашивал про возможность прохождения практики на отделении хирургии, — глаза напротив мужчины загорелись тем самым огоньком, который ожидал увидеть Чон. — Есть одно предложение. — Какое? — умел ведь, зараза, заинтересовать и вдобавок тянуть время так, что от ожидания воображение строило самые невообразимые сценарии развития событий, а голос даже начал подхрипывать. — Ты можешь приходить после пар на отделение, — не стал дальше мучить парня хирург. — Я уже договорился, будешь под моей ответственностью. Так как ты ещё не получил необходимых лицензии и сертификата, то самостоятельно участвовать в хирургических процедурах не сможешь. Твое участие будет ограничиваться наблюдением, помощью в подготовке к процедурам и выполнением медицинских процедур под моим присмотром, либо под присмотром любого другого врача. Если захочешь, сможешь оставаться на сутках по выходным. Тэхён стоял в ошеломленном состоянии и всматривался в темные глаза напротив себя. Ким явно ощущал сердцебиение, пульсацию где-то в черепной коробке, дрожь в коленях и вместе с тем радость. Мир будто перевернулся с ног на голову. Мысли затмились чувством благодарности и удивления, в какой-то степени даже недоумения. Чонгук понял, что парню нужно было дать время на обработку и восприятие случившегося, поэтому он спокойно стоял и смотрел на него, ожидая ответ. Когда ошеломление спало, Тэхён проморгался и спросил: — Вы действительно устроили это для меня? — А почему нет? — спокойно спросил мужчина. — Я ведь вижу, что у тебя есть желание, да и тем более ты сам попросил. Нам лишние руки не помешают, поверь мне, — с улыбкой проговорил Чон. — Спасибо… — хрипло и искренне поблагодарил Тэхён, опустив слегка голову и смотря на пуговицы темной рубашки хирурга. — Правда, спасибо вам огромное, сонсенним. А когда я могу начать? — Хоть завтра, — ответил мужчина. — Ваши пары заканчиваются максимум в пять вечера, так что можешь приходить после этого времени. К сожалению, кроме всяких экстренных случаев ничего сверх интересного ты не увидишь вечером, только если запланированные вечерние операции. Вся суета бывает обычно утром. Мне понадобится твой номер телефона, чтобы я мог отправить всю необходимую информацию. — Да, конечно, — Тэхён быстро вытащил свой телефон и устремил взгляд на гаджет, который достал мужчина. Поняв, что они оба яблочники, Тэхён просто прислонил корпус своего телефона к корпусу Чонгука, после чего произошёл обмен контактами. — Отлично. Жду завтра, Тэхён, не подведи. — Конечно, сонсенним! — воодушевленно ответил Ким. — Спасибо вам ещё раз! Мужчина на это слегка улыбнулся и возобновил свой путь к корпусу, параллельно убирая телефон в карман. Тэхён же стоял со своим, наблюдая за удаляющейся фигурой, и потихоньку осознавал одну простую вещь. Он только что получил номер Чон Чонгука.