Дитя Луны

О том, на что Афелий идет ради своей мечты, он догадывался и даже пытался это принять. Он не смог бы говорить с «погибшей» сестрой Алуной, однако, смог бы общаться с участниками музыкальной группы, что не так важно на самом деле. Важнее было то, что он сможет работать с музыкой. Писать ее, выражать свои чувства не столько словами, сколько мелодией и звучанием нот. Для Афелия это, пожалуй, было самым важным. Быть услышанным. Однако он даже не мог себе представить, что помимо музыки в его жизни появятся пять прилипчивых парней. Особенно этот чудак Эзреаль. С «Боссом» их команды, Сеттом, Афелий сдружился быстро. Сетту не нужно было слышать много слов, чтобы понять его, однако, сам Босс говорил много. Шутил он, кстати, тоже много. И Афелий (он, конечно, никому не признается) даже хихикал над его глупыми шуточками. А еще Сетт очень много говорил про свою семью — про маму. Тогда Афелию хотелось совсем не смеяться, нет… Его сестра Алуна пожертвовала собой, чтобы спасти весь Таргон и клан Лунари от кровожадных Солари. Брат и сестра — близнецы, рожденные в клане Лунари, которых связывала не только кровь. Алуна и Афелий спасли то огромное количество людей, однако, пожертвовали друг другом. Отныне и навсегда, все, что осталось Афелию от его сестры Алуны, — ее голос, который он слышит, выпивая яд. Яд лишает его дара речи, убивает изнутри, но умереть Афелий не может. Голос сестры — вот, что спасает его от мучений каждый раз. Хотел бы он ее еще хоть раз увидеть, ведь в его памяти все еще свеж ее образ. Алуна, рожденная под двумя Лунами, была прекраснее всех на свете. Каждый раз, когда Сетт говорил о своей маме, Афелий завидовал ему. Он мог ее увидеть, всегда носил ее фотографию с собой, около сердца, и рассказывал очень много историй из детства. Они все насыщены смехом, счастьем, искрами и радостью. Афелия и Алуну растили по-другому, совсем иначе. Их растили как будущих правителей этого и параллельного мира, дабы Лунари смогли выйти из тьмы и показать себя миру. Афелий являлся прекрасным воином, владея пятью уникальными оружиями, созданными из необычного лунного камня. Тот мог менять форму и цвет, превращаясь и в серп, и в ружье. Алуну растили как будущую провидицу, властительницу магического мира. Однако сейчас Афелий находится совсем не там — не в Таргоне. Его миссия давно была выполнена. Таргон процветает, а Лунари могут жить под светом не только Луны, но и Солнца. Теперь пришла очередь выполнить желание Алуны — стать счастливым. В те недолгие моменты, когда сестра может говорить с ним из мира теней и духов, она часто просит его стать счастливым и отпустить ее. Не цепляться как за последний прутик. Да, они неделимы, они — одно целое. Но в сердце Афелия все еще тлеет надежда, что однажды он снова сможет обнять Алуну. — Фели, ты чего завис? — поток сумбурных мыслей прервал голос их репера. Босс как всегда что-то бурчал под нос, накидывая новые строчки очередного шедевра, да боксировал грушу на ринге. Сетт обожал спорт и старался превысить метку в восемь кубиков на теле. Как говорится, нет ничего невозможного. Афелий кинул на него многозначительный взгляд и встал с пола, залезая на ринг. — Я спрашивал тебя, сможешь ли ты записать меня утром в студии? — Фели снова метнул в него искры. — Этим обычно занимается Ёнэ, — красноречиво сказал он. Ёнэ — их негласный лидер команды (хотя идеей собрать группу и ее основателем первым обзавелся именно Босс). У Ёнэ ледяной характер, красивые длиннющие волосы и строгий голос. Им всегда движет справедливость, правда и честь. Бывший воин, путник Мира Теней и Демонов. Они с Афелием быстро нашли общий «язык». Ёнэ предпочитал не болтать, а действовать, а Фели говорить вообще не любил. Однако этот приставучий Сетт — единственный, кто научился вытягивать из него больше двух слов. Например, минимум четыре: «Этим», «Обычно», «Занимается», «Ёнэ». Чудо, не иначе! — Знаю, но сейчас он пытается поймать Каина и Эзреаля. А ты их знаешь, — усмехается Босс. — Каин от него сбегает через стены с криками, что без Рааста записывать не будет. А у Рааста почти всегда нет настроения, и он прячется в Каине. Чертов Даркин, — Афелий согласно кивнул. Каин был неотъемлемой частью команды — их рэпер и заводной чувак. Его оружием была коса — великий темный артефакт Даркин. В косе жила своя сущность, которая называла себя Рааст. И они были неразлучны — Рааст поселился в душе Каина, вплел свои корни в мысли и в тело и, кажется, покидать не собирался ее. Однако Каина это никак не затрагивало, он всегда был, как говорит Эзреаль, душкой. Но вот его альтер эго, Рааст, он был совершенно другим. Грубый. Холодный. Неприветливый. Кажется, что даже Эзреаль ни разу не видел, чтобы Рааст улыбался. А вот заводной Каин — душа компании — постоянно хохотал громче всех. На пару с тем же Эзреалем. — А Эз как обычно прыгает на своей перчатке от Ёнэ, да так, что у него скоро вся голова красной от нервов станет, — Сетт усмехается, и Фели позволяет себе улыбнуться. Это не остается незамеченным. — Ты бы чаще улыбался, Фели. Красивый ты, черт, — он на секунду задумывается, закусывает губу и аккуратно спрашивает: — Она была такой же красивой, как и ты? — Афелий поднимает на него ошарашенный взгляд. Нет, никто не имеет права говорить о его сестре. Никто. Но почему-то именно с Боссом хочется поделиться. Он грустно мотает головой и поднимает на Сетта мокрый взгляд: — Нет. Алуна была в тысячу раз прекрасней, чем сама Луна, — он смахивает слезу пальцами и уходит из спортзала. Он хочет побыть один, и Сетт прекрасно понимает это. А с записью… С записью он обязательно что-то решит. В крайнем случае пойдет докапываться до Ёнэ и доводить его белого каления вместе со несносными Каином и Эзреалем.

*

— Афелий! Ну Афееееелий, — за ним по следам идет Эзреаль. Он доигрался в «догонялки» с Ёнэ, и тот, психанув, сказал, что теперь Эз сам будет работать со своим сольным альбомом. — Фееееееелиииии! — он опережает идущего в студию лунари и упирается руками в его грудь. — Афушка, ну помоги своему братцу Эзреалю, а! Жалко тебе, что ли? Афелий ему не отвечает. Он в целом предпочитает говорить только с Сеттом. Ну и с Ёнэ, если ситуация вынуждает. А вот Эзреаля он терпеть не может. Неугомонный. Сумбурный. На своем уме. С вечными подколами и с тупыми шутками. Особенно с тупыми шутками с двойным смыслом. Это вымораживает. — Ну Феееели. Я сделаю все, что ты захочешь, — Эз играет бровями и заискивающе смотрит. Это двуличие, в самом безобидном смысле этого слова, всегда удивляло Афелия. Как он, Эз, может быть одновременно и таким бесящим, и просящим, и игривым? Загадка, которой нет решения. — Заткнись, — все, что просит у него Афелий. И что странно — Эзреаль и правда затыкается. Молча следует за ним в студию, садится на стул рядом и не произносит ни слова, пока Афелий занимается своей работой. У Эзреаля было чем себя занять. И об этом знали только трое: он, Каин и Рааст. И что удивительно, Рааст не растрепал это всей команде. А Каин — даже больше — рассказал, что уже давно сохнет по Ёнэ. А вот Эзреаль… Нет, он не сохнет по Афелию. Этому чувству нет нужного глагола. Он влюблен, чертовски влюблен в этого невероятного парня. В его нежные шоколадные глаза, которые чаще наполнены грустью, нежели спокойствием или чем-то, отдаленно напоминающим радость. Эзреаль ни разу не видел его улыбки и не слышал его смеха. Однако так часто слышал, как Афелий захлебывается в слезах и немых криках, что сбился с счету, а сердце уже давно разбилось на кусочки вместе с сердцем Афелия. Эзреаль был готов пожертвовать своим еще раз, разбивая его вдребезги, лишь бы хоть один кусочек подошел к сердцу любимого человек и залечил его раны. Эзреаль был бесконечно влюблен в его голубые волосы. Было подозрение, что у Афелия они от природы, потому что он ни разу не видел, как тот красит их. Афелию шел этот нежно голубой цвет. Словно цвет Луны. Сам Афелий был словно не от этого мира. Каин поймал его с поличным в тот день, когда Эзреаль тихо шептал имя Афелия и трогал себя. Шуток и красных щек тогда было просто уйма. Но Даркин не рассказал никому и получил уважение и доверие Эза. Щелчок перед лицом привел в чувство, а Афелий привлек его внимание, тыкая пальцем в экран компьютера. Вокалист пробежался взглядом и уверенно кивнул. Афелию не надо много говорить, чтобы понимать людей. Тем более, чтобы люди понимали его. Тем более, чтобы его понимал Эзреаль.

*

— Каин! Спорим, что я выиграю? Тогда я выкладываю твою застрявшую в стене задницу в наш блог. Вот умора-то будет! — Эзреаль смеется и сгибается пополам. Сетт и Афелий сидят неподалеку прямо на земле и наблюдают за тем, как Каин и Эзреаль бесятся. Только что они совместными усилиями отобрали ключи у Ксанте, еще одного участника группы и второго вокалиста, под его яростные крики, что он все расскажет Ёнэ. Угроза не подействовала. Это было очевидно. Эти говнюки ничего и никого не боятся. — Спорим! Босс, дай свою тачку? — заискивающе попросил Каин. Сетт умехнулся и, достав ключи из куртки, позвенел ими перед лицом Каина. — Эти ключики от моей машины дать тебе? — Каин активно закивал. — Попроси, как Рааст. — Дай тачку, Босс, — его голос сменился на глубокий бас, охриплый, низкий и властный. Сетт усмехнулся и кинул ключи Каину. Но не успел тот поймать их, как перед лицом возник Эзреаль, который телепортировался с помощью своего артефакта, перчатки, и схватил их первее. — Теперь у меня две тачки, крутяк! — он засмеялся, и все, кроме Афелия, не смогли сдержать улыбки, а хмурый Ксанте даже хохотнул. Однако, когда эти два дурака — Каин и Эз — стояли перед двумя разбитыми машинами, а на них кричал Ёнэ о том, что нельзя устраивать гонки на дорогущих тачках, им было не до смеха. И Ксанте с Боссом, кстати, тоже. Ведь оба бездействовали, когда эти дураки устраивали очередную катастрофу. — А теперь все марш по кроватям! Дебилы, — он устало потер переносицу пальцами и прикрыл глаза. Афелий понимающе кивнул и положил руку на его плечо в поддержку. Ёнэ поднял изумленный взгляд, а остальные молча пребывали в шоке. Афелий ненавидел тактильность.

*

— Афушка! Я дома, дорогая! — крикнул Эзреаль, заходя в студию, как к себе домой. Этой шуткой он выморозил уже всю команду. Даже его кореш Каин сказал, что разводится с ним. Но смех Эза длился совсем недолго, стоило ему услышать всхлипы. Он быстро разулся и рванул на звук. Студия являлась небольшой каморкой, в которой была собрана вся личная аппаратура Афелия, а в отдельной смежной комнатке стояла кровать, чтобы хоть иногда Афелий прерывался на сон. Там он и нашел его. Афелий забился в угол в горько плакал, уткнувшись лицом в колени. Он обнимал себя за ноги и плакал, и плакал, и плакал. Эзреаль знал, что его что-то беспокоит, но что именно — нет. Об этом было известно только Боссу. Однако он догадывался, что это связано с девушкой по имени Алуна, когда нечаянно услышал болезненный шепот и всхлипы Афелия и разобрал в них лишь одно имя. Была ли это его девушка или семья — не знал. И не лез в это. Однако сейчас сердце дрогнуло в последний раз и Эзреаль потянулся к парню, который поселился в его душе. Он был готов дать не только подходящий кусочек сердца, чтобы заклеить раненное у Афелия, но и отдать все свое полностью. Он бросился к плачущему парню на полу и сгреб его в свои объятия. Афелий даже не пытался сопротивляться и отпираться, нет. Он лишь сильнее прижимался к теплому Эзреалю и его громко бьющемуся сердцу. С того дня поменялось многое.

*

— Хорошо, теперь очередь Афелия, — проговорил Каин. Они играли в «Правда или желание». И Каин часто превращался в Рааста, играя с ними, потому что был ну слишком жесток и находил обходные пути правил, их проплешины. Так и сейчас. — Правда или желание? — вне зависимости от ответа, Каин получит желаемое. — Желание, — сухо ответил Фели. Он не понимал сути игры и ее смысла, но Сетт сказал, что им надо проводить время всем вместе. — Расскажи, кто такая Алуна? Эзреаль заметил, как взгляд Афелия стал испуганным и забитым. Больная тема. Нельзя трогать эти струны души. Никому нельзя. Он затравленно посмотрел на Каина и с грохотом встал из-за стола, отбрасывая стул назад. Со слезами в глазах и кричащей мольбой посмотрел на Эзреаля. После того случая они стали намного ближе. И пусть Эзреаль все еще временами бесил Афелия, и пусть лунари почти не разговаривал с ним. Но, кажется, что эта тишина, которая возникала между ними, была приятна обоим. Иногда, когда Афелию становилось невыносимо плохо, он шел к Эзреалю.

— Фели, посмотри на меня, — он обнял его заплаканное лицо руками и заставил посмотреть в его глаза. — Когда тебе станет так плохо, как сейчас. Приходи ко мне. Я обещаю, что не буду расспрашивать. Обещаю, что просто обниму тебя и согрею теплом своего тела. Только… Только прошу, не будь один, хорошо? Помни, что ты не один в этом мире, Фели… — он прижал его к себе, нежно поглаживая по голубым волосам, и заплакал вместе с ним, разделяя боль.

— Каин, заткнись! — резко выпалил Эзреаль под умоляющим взглядом Афелия. — Не смей говорить о ней. Никто из вас, — он встал со стула и взял Афелия за руку, уводя. Больше ни один из них не проронил ни слова. Только Босс нарушил звенящую тишину красноречивым «Ну ты и мудила, Рааст». Спустя несколько минут Афелий лежал в комнате Эзреаля в его объятиях. Парень легко поглаживал и массировал корни волос. С Эзом было удивительно легко и спокойно. Именно с ним Афелий мог отпустить душащие мысли об Алуне. — Фели… Я… Я пойму, если ты не захочешь делиться. И я обещал не лезть с расспросами… Но вдруг тебе станет легче, если ты поговоришь с кем-то? Я клянусь, что никто не узнает об этом, — его рука замерла на голубых локонах Афелия. — Алуна, — совсем тихо начал он, почти шепотом, но этого было достаточно, чтобы лежащий рядом Эзреаль все прекрасно слышал. — Алуна — это моя сестра-близняшка. Мы были рождены много тысяч лет назад в удивительный день, когда Луна нашего мира и Луна из Мира Духов сошлись в одной точке и стали единым целым. Мы с Алуной были прозваны детьми Судьбы. Однажды мы должны были поменять мир, повлиять на его историю. Лунари, наш клан, скрыли нас на горе Таргон, в потаенных местах. Мы росли вместе и обучались всему вместе, — Эзреаль слушал, затаив дыхание, слушал нежный голос Афелия, который прежде чаще молчал. — Алуна была одарена магией, а я физической силой. Этому и обучались: она готовилась стать провидицей, а я — оружием Лунари против Солари. Я был на заданиях по всему миру, искал приключений, а Алуна шла все ближе к своему предназначению. В день, когда она должна была стать провидицей, Солари напали на клан Лунари. Алуна… — он всхлипнул, сильнее прижимаясь к Эзреалю. — Алуна пожертвовала собой и, используя все свои силы Лунари, перенесла всех в Мир Духов. Лишь я один остался в Таргоне тогда. Я был почти мертв, но нашел в себе последние силы, чтобы добраться до нокта — яда, который я получил в путешествии. Он перенес мой дух в Мир Теней, и Алуна подарила мне свою жизнь. Отныне и навсегда наши души с Алуной связаны, а она живет, пока жив я. Я могу слышать ее прекрасный голос, когда вновь выпиваю нокт, однако, боли такие невыносимые. И каждый раз я думаю, что надо ее отпустить, позволить ей жить и править в Мире Духов, однако, каждый раз проигрываю самому себе и вновь глотаю нокт… — он заплакал. Эзреаль не смог сдержаться и всхлипнул вместе с ним. — Мне жаль, Фели… Мне так чертовски жаль, звездочка, — тихо шепнул он. — Эз… — Да? — Что происходит между нами в последнее время? Почему я стал так близок к тебе, почему стал звездочкой, почему я сейчас тут с тобой, почему твое сердце бьется так оглушающе каждый раз, как я оказываюсь в твоих объятиях? И самый главный вопрос: почему мое бьется так же оглушительно в такт твоему? - тихо прошептал свои мысли лунари. — Может, мы влюблены? — глупо предложил Эзреаль, пожимая плечами и легко усмехаясь сквозь слезы. — Поцелуешь меня? — Фели посмотрел на него таким влюбленным взглядом, полным надежды, что Эзреаль, кажется, влюбился в него еще раз и намного сильнее, чем в первый. Он положил ладонь на его щеку и мягко прикоснулся губами к чужим, убирая пальцем стекающую слезу. Афелий всхлипнул прямо в поцелуй. Отстранившись, он провел пальцами по щеке вокалиста. — Эз? — Да, звездочка? — Только не оставляй меня, хорошо? — Никогда, Фели, никогда, — он прижал его ближе к себе и снова поцеловал, закрепляя свое обещание. Он никогда не оставит его страдать в этом мире. Внезапно из стены показалась голова Каина, а затем и его руки. Афелий выругался на Таргонском (Эз был уверен, что это именно ругательство, судя по интонации). — Скажи «сыыыыр»! — протянул Каин, «щелкая» камерой телефона. — А нет, уже поздно, парни. Тут получилась такая шикарная фотография, нашим фанатам понравится! — он повернул экран телефона к ним, показывая снимок. На нем Эз и Афелий целовались, обнимаясь. Эзреаль резко подорвался с кровати, надвигаясь на Каина. — А ну отдай! — сказал Эзреаль, вытягивая руку. — А ты поймай! — Каин исчез в стене так же быстро, как и появился. Эзреаль, подмигнув Афелию напоследок, телепортировался через небольшую преграду в виде стены и побежал за Каином. Афелий откинулся на подушки и легко рассмеялся. — Я выполнил свое обещание, Алуна. Я уже счастлив рядом с моей командой. А рядом с Эзреалем стану еще счастливее.