Только между нами

Сердце бешено колотится в груди, предвкушая предстоящую катастрофу. Ленский стоит на крыльце поместья, держа руки на сердце и пытаясь привести в норму свое дыхание. Где же были все эти чувства с Ольгой? Где же было его волнение от предвкушения влюбленных встреч? Ленский был как никогда смел, он был решителен, пускай и знал — Онегин даже бровью не поведет ни от его стихотворений, ни от него самого. Душа поэта пылала, жаждала вдохновения, жаждала любви. Она жаждала прикосновений, прерывистого шепота признаний, она жаждала внимания и хотела заполучить его до последней капли. Но это всё получали дамы-хохотушки, чьи сердца для Онегина были ничем бОльшим, чем развлечением на пять минут. Ревность. Казалось, будто весь мир замкнулся на одном человеке, что был одновременно и так близок, и так чужд. Пускай они общались днями напролет, каждый раз находя друг в друге все больше и больше интересного, Владимиру казалось, что он не знает о своем дорогом друге совершенно ничего. Онегин неприступен. Он только рассмеется в лицо несчастному поэту в ответ на пылкость его любви. После каждой встречи Ленскому хотелось молиться, лишь бы Евгений не помнил его взглядов и улыбок, лишь бы он не помнил его мимолетных прикосновений к его рукам, лишь бы не отвернулся от него. Но отступать более некуда. Письмо отдано Евгению и явно уже прочитано им. Вряд ли он придет, ибо внимание дам на балу для этого денди куда важнее пустых слов любви молодого поэта. За стеной слышится мотив мазурки. Но Ленский все равно ждет встречи, минуты тянутся неприлично долго. Он опаздывал. Неужели совсем не придет и даже не удостоит Владимира своим, пусть даже презрительным, взглядом? Поэт погружен в свои размышления. Он представил себе любое из возможных разрешений его неозвученных чувств, но в каждом из них так и не нашлось места исходу со счастливым концом. За мыслями он даже не заметил, как тихо рядом с ним появилась знакомая и до невероятного любимая фигура высокого юноши с сияющими светлыми волосами. Онегин стоял рядом, держа в руках судьбоносное письмо, и не решаясь начать этот волнительный разговор. — Владимир, я получил ваше письмо и… — его голос несвойственно ему подрагивал, — порядком удивился после его прочтения. Ленский рвано выдохнул и прикрыл глаза, боясь увидеть на лице Евгения презрение и отвращение. — Вы знаете, — продолжал он, — я ошибался, нелестно отзываясь о ваших стихотворениях. — Онегин перевел дыхание и подошел чуть ближе к зачинщику этого тяжелого разговора. — Признаться честно, я втайне завидовал Ольге, считая, что ей несказанно повезло, но никак не мог понять лично вас и ваших истинных намерений. Я не понимал, как вы, человек исконно романтической натуры и тонкой душевной организации, не заметили ее детской игры с вашими чувствами. — Ну, конечно, где вы, Евгений, а где я. Если уж и решили ответить на моё предложение о встрече, так не медлите с ответом. — голос Ленского звучал даже слишком тихо, пусть он и пытался состроить из себя смелого, но прекрасно понимал, что может за каждую эту смелость жестоко поплатиться. — Я открыл перед вами последние темные комнаты своей души, так и что же? Ответ так и не последовал. Онегин молча смотрел на сложенные на груди руки поэта. — Евгений, я не знаю, кого мне доводилось за всю мою жизнь любить больше, чем вас; я понимаю, это совершенно неправильно и абсолютно не в интересах такого человека как вы, но… Его сердце замерло, стоило только почувствовать прикосновение тонких пальцев собеседника на своем подбородке. Тот чуть поднял голову и встретился со взглядом Онегина. Восторженным и обаятельным. — Давайте эта встреча станет нашим с вами маленьким секретом. — Евгений улыбнулся и прильнул губами к чуть приоткрытым от шока губам поэта. Он не боялся не получить ответа. Он знал. Он был уверен в том, что этот вечер они оба запомнят надолго. Ленский отстранился и прикрыл кончиками пальцев губы, ошарашенно глядя на довольную ухмылку Онегина. Он прильнул лбом к его плечу и почувствовал, как его черные кудрявые волосы стали медленно накручивать на пальцы и чуть оттягивать. Поэт смущенно улыбнулся в плечо. — Только между нами.