Птичья трель

В тот день море окрасилось красным… Корабли тонули, тела уходили на глубину или оставались на поверхности, продолжая покачиваться на всплесках воды. Даже после смерти пираты не хотели принимать столь быстрое и неизбежное поражение… Какая жалость. На моем лице сама по себе возникла довольная улыбка. Запах дыма и гари тогда был для меня намного слаще и приятней, чем весенний бриз. Ха… Если бы я знал, что это чувство превосходства продлится всего лишь несколько мгновений, то наверняка придал бы этому ещё большее значение. - Прекрасная сегодня погода, капитан, не так ли? Юношеский голос был как гром среди ясного неба. Я слышал его так отчётливо, как слышал бы другого человека, стоящего передо мной. Из дыма показалась фигура. — Если вы сдадитесь мне, то, так уж и быть, сохраню вам жизнь. Всё просто! Я выхватил подзорную трубу у лейтенанта и посмотрел… Нет! Напрямую уставился на этого нахального мальчишку! Изящное, ещё не повреждённое боями тело выглядывало из вороньего гнезда, размахивая руками и всячески привлекая к себе внимание. Кто-то окликнул его. Джек… Ох, Джек… Знал бы ты, чего мне стоило мое самообладание тогда. Я пребывал в полнейшей ярости. Только я хотел отдать приказ о преследовании, как пират показал себя полностью. Готов отдать руку на отсечение, что вся моя команда, да и я сам, внутренне перекрестились. Перья за спиной юноши отливали чистым золотом, на удивление не обугленным от дыма и копоти взрывов. Крылья были большие, ладные, прямо как у воробьёв, которых так любил подкармливать мой знакомый падре возле церквушки… В груди всё сжалось, а птица добила меня… Воробей начал смеяться! Смеяться, если бы он гулял со своим другом в подворотнях ярмарки. Смеяться, будто бы это и не был его последний день жизни. Он с задоринкой рассматривал меня, рассматривал прямо мою душу! Изящное создание легко слетело вниз, неслышно шелестя, а над мачтами «Распутной девки» взвился пиратский флаг. Тогда я очнулся. Здравый смысл смог достучаться до меня с появлением этого злосчастного знака протеста и разбоя. Приказ был отдан… — За ними. ЗА НИМИ, ЧЁРТ ПОБЕРИ! Я буквально спихнул Лесаро со штурвала. Мои руки сжали древесину до хруста, но голова была забита другим — наглым воробьем, возомнивший себя карой морской! А сам Джек не отставал. Он дразнил, поворачиваясь и выискивая меня на корабле, а когда видел на прежнем месте… Он улыбался. Сколько даров другие отдали бы за эту улыбку… Другие, но не я. Тогда я хотел лишь сломать. Сломать и уничтожить. Я был пьян этим взглядом, этим телом, этой наглостью. Так пьян, что не заметил ловушки, поставленной прямо перед носом! Но даже когда пропасть скал предстала перед нами во всей своей мощи… Я не оторвал от него взгляд… Я хотел запомнить его, запомнить свою смерть, свою участь… Воистину кару Посейдона под ликом этого пирата. Я буду нагло врать, если скажу, что мне не было страшно. Дрожь пробирала до чёртиков, а грудь сдавили ледяные цепки, которые так и тянули прочь. Но даже это не смогло противостоять треклятому «Треугольнику Дьявола»! А я все смотрел. Я изучил его образ досконально, что в будущем он всплывал в моей голове так часто, будто бы я вновь переживал тот день. Снова и снова… Раз за разом… И все время эта улыбка, эти глаза, эти крылья… Они сводили меня с ума, поначалу разжигая во мне только ярость… Но потом… Потом даже моя команда начала хвалить Джека. Даже они приняли его. Они приняли свою смерть. А для меня это была мука… Угрызение совести? Желание мести? Не-е-ет… Ничего из этого… Только лишь стремление. Стремление увидеть, потрогать, понять. Понять, что он — не мираж, что он — настоящий. Из-за него, именно из-за него я потерял себя. Потерял всё… Тогда я умер намного раньше…