Speсulum Umbra

      Ночь тянулась невообразимо долго. Несколько часов назад Руквуд был уверен, что, едва коснувшись подушки, провалится в сон, ведь натравка троллей на Хогсмид потребовала немалых сил. Но всё пошло не по плану. Провал диверсии, непонятный мальчишка, сумевший одолеть тупое, но мощное существо, и неприятный диалог с возомнившим себя невесть кем гоблином занимали все его мысли, не давая заснуть. Вместо того, чтобы смотреть третий сон, он сидел за столом в душном кабинете полуразрушенного родового поместья и листал древние книги, оставшиеся от известного предка. Он надеялся, что хотя бы шелест старины заставит его заснуть. Но нет. Очень уж затянула пытливый ум книга «Двадцать заклятий из глубины веков», написанная пару столетий назад одним поклонником тёмных искусств. Среди пыточных и иллюзорных чар, в которых Виктор был вполне сведущ, он вдруг заметил необычное заклинание.        - Спекулум умбра… - повторил он, едва шевеля губами, и, ощутив, что они изрядно высохли, привычно смочил их глотком бренди, продолжив читать описание заклинания.        «…Чары сии взываютъ к тёмной стороне лика человеческого. Предъ зерцалом стоя, магу должно произнести слова магические, и объявится предъ взором его тёмная сторона его во плоти и во крови. Но недолги чары сии: тёмный двойникъ жить будетъ, пока луч солнца первый земли не коснётся. Посему творить чары должно с наступлениемъ сумерекъ».        «Тёмная сторона»? – пронеслось в мыслях Руквуда, и тот чуть выгнул бровь. – Что ж,.. а ведь это мысль! Этот двойник может подсказать, что делать с драным мальчишкой и занозой-в-заднице Ранроком…».        Он чуть нетвёрдо встал с кресла – бренди было выпито довольно много – и взял с прикроватной тумбы палочку, попутно смахнув на пол лежащую рядом недокуренную сигару, после чего направился к пыльному зеркалу, раму которого то тут, то там затянула паутина. Когда-то такое явно стоило бешеных денег, но сейчас Виктору было совершенно плевать. Всё, что имелось в этом поместье, служило одной цели – найти хранилище древней магии. Вопрос о том, что с родовым поместьем будет дальше, Виктора не заботил. «Пусть хоть адским пламенем горит», – сказал он кому-то из Пепламб, когда под поместьем начались розыскные работы.        Мужчина встал перед зеркалом, невольно окинув себя взглядом. Бессонная ночь зря не прошла: он был бледен, с тенями под слегка воспалёнными глазами, взлохмаченными волосами и смятой в попытке улечься в постели поудобнее пижаме из дорогой ткани. Сипло кашлянув в кулак, Руквуд направил палочку на своё отражение и, глядя в собственные глаза, решительно произнёс:        – Спекулум умбра!        С кончика палочки сорвалась яркая вспышка, которая, коснувшись зеркала, заставила его поверхность замерцать, зарябить, словно водную гладь, потревоженную брошенным кем-то недалёким камнем. Отражение Виктора стало искажаться, то отдаляясь, то приближаясь, и тот, глядя на это, ощущал лёгкое головокружение, словно его затягивало в какой-то другой мир… В мгновение, когда ему стало совсем не по себе, в зеркале он вдруг увидел… собственную самодовольную ухмылку. Мужчина отшатнулся, но отражение и не дрогнуло. Кто-то – а точнее, он сам – выбрался из зеркала, как из-за цирковой ширмы, и окинул его насмешливым взглядом.        – Выглядишь неважно, парень.        Знакомый – и такой странный! – голос окончательно сбил Виктора с толка. Он предполагал, каков будет эффект от нового заклятия, но и подумать не мог, что столкнуться с самим собой будет так… необычно. И, признаться, в восторге он не был. Видя на знакомом, но чужом лице надменную усмешку, направленную на самого себя, он ощутил жгучее желание поскорее стереть её с лица говорящего.        Его собственный двойник взбесил его одной лишь мимикой и тремя словами.        Это о чём-то говорило.        – Это что, твоё убежище?.. – продолжил двойник, обводя взглядом запущенный антураж покоев Руквуда и упорно не обращая внимание на недовольное лицо оригинала. – Выглядит… печально. Напомни-ка: есть ещё, куда падать ниже?.. Или мы гостим на самом дне?        – Заткнулся бы ты, – рыкнул Виктор, глядя на своего двойника. Тот тоже был в пижаме, но даже та – вот же зараза! – на нём сидела безупречно. Его волосы были идеально уложены, на лице не было ни морщинки, ни единой тени, будто этот кусок драконьего дерьма только что побывал у целителей, вернувшим ему лет пять жизни. В глазах же сияли искры, которые сейчас, после суток без сна и бутылки бренди, безумно злили настоящего Руквуда.        – Я тебя призвал не для взаимных оскорблений, – наконец отрезал он, собираясь с мыслями. – Для этого мне хватает Харлоу.        Двойник криво усмехнулся.        – У Харлоу порой ума не хватает, чтобы понять, что его оскорбили! Это что, равный соперник для взаимных оскорблений? Разве что если ты предпочитаешь пинать безоружных и лежачих…        Виктор рыкнул.        – Хватит об этом, чтоб тебя! У меня есть другая проблема!        – Да-да, знаю. Пацан с непонятной магией, – хмыкнул двойник, глянув на своего раздражённого собеседника, и двинулся ему навстречу медленным шагом. – Не стоит делать из этого драму. Ещё ни один шестнадцатилетний щенок, будь он хоть трижды одарён, не переживал старую-добрую Авада Кедавру. За твоей спиной – десятки беспринципных убийц, так какого чёрта ты миндальничаешь? Зачем тебе тролли, гоблины и прочий мусор, когда есть волшебная палочка?..        По мере его приближения Руквуд невольно отходил назад. Было во взгляде двойника что-то, что заставляло подчиняться, едва ли не бояться его. И, прислушавшись к своим ощущениям, Виктор понял, что это. Уверенность. Та самая уверенность, которая заставляла людей бояться самого Руквуда больше, чем огромных троллей и озлобленных гоблинов. Он впервые в жизни ощутил себя на месте тех бедолаг, которые в страхе за своё благополучие отдавали ему то, что он требовал. Это даже немного пугало. Охнув, мужчина вдруг осел на кресло, в котором совсем недавно изучал магическую книгу. Двойник, усмехнувшись, подошёл к нему едва ли не вплотную.       – Собери мысли в кучу, – велел он стальным голосом и схватил Виктора за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. – У тебя есть палочка. Пока ты твёрдо держишь её в руке, ты так же твёрдо держишь и всех вокруг. Хватит размазывать сопли. Прикончи щенка, а после – и зарвавшегося гоблина. Тогда ничто на твоём пути больше не встанет. Ничто не поставит под сомнение твой авторитет.        Руквуд невольно сглотнул, глядя в собственное лицо слегка расфокусированным взглядом. Однако совет двойника крепко отложился в его мозге. Словно ощутив это, второй Виктор удовлетворённо хмыкнул и вдруг приник к губам оригинала жгучим жадным поцелуем, крепче сжав его подбородок. Тот глухо, чуть ли не жалко выдохнул и сжал пальцами подлокотники кресла. Колено двойника смело вклинилось меж его ног, надавливая на пах, а оригинал и сделать толком ничего не мог: он будто оказался под полным контролем собственной зеркальной копии, наделённой его же, Виктора, железной самоуверенностью, которая, правда, сегодня покинула его…        Пока тот не решался и пикнуть, двойник оторвался от его губ, напоследок проведя по ним широким мазком языка, будто желая надолго оставить свой след, и сильнее надавил коленом на пах оригинала, заставив его слабо простонать.        – Держи палочку так же крепко, как я сейчас – твои яйца, – произнёс двойник у самых губ Руквуда, ухмыляясь. – Мы ещё встретимся…       Внезапно второй Виктор исчез, и первый, наконец, сумел перевести дух. Его сердце безумно колотилось, в паху ныло от навалившегося возбуждения, а губы горели от несдержанных поцелуев. Сквозь полузакрытую бархатную штору, пропитанную пылью, проник первый солнечный луч – он и прогнал двойника. Ещё несколько минут Руквуд сидел в кресле, приходя в себя. Он потянулся рукой к бутылке с бренди,.. но его пальцы коснулись прохладной рукояти волшебной палочки. Отчего-то это ощущение успокоило его. Мужчина прикрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул, фокусируя мысли. Каждая нашла своё место в голове, вставая на него, словно кирпичи в волшебной арке, ведущей в Косой переулок. От этого стало необычайно спокойно. Мужчина ухмыльнулся, встал с кресла, поправил пижаму и лёг в постель, уснув почти сразу.        В полдень Виктор проснулся, привёл себя в порядок и вышел к Пепламбам. Он был подтянут, свеж и уверен, как прежде. На его губах играла усмешка, при виде которой даже некоторым соратникам становилось не по себе – что уж говорить о недругах?..        – Нас ждёт большое дело, парни! – произнёс он ясным и уверенным голосом, окинув лица бандитов взглядом. – Теперь мы ищем не только хранилище старика Руквуда, но и пацана, которого вчера не добил тролль. Кто притащит мне его хладную тушку, получит столько галеонов, сколько она будет весить!       Пепламбы явно обрадовались – подтверждением этого стал одобрительный гул. У многих явно зачесались руки от перспективы озолотиться за счёт убийства школьника. Руквуд же, слыша этот гул и звуки энергичных раскопок под поместьем, испытывал мрачное предвкушение. Его ладонь сжала в кармане пальто гладкую рукоять волшебной палочки. В голове же звучал собственный голос, полный уверенности и силы.        «Ещё никто не переживал старую-добрую Авада Кедавру…».