Я стану твоим ангелом

                    

Я стану твоим ангелом, я буду прилетать к тебе.       Я стану твоим ангелом и в счастье, и в беде.

             Михаил считает нужным удостовериться, что все идет так, как должно. Он летит на Землю и легко находит нужный дом. Джон и Мэри безмятежно спят, как и Дин. Михаил без труда проникает в детскую комнату и замирает.              Дин еще совсем малыш. У ангелов другие понятия времени, но некоторые человеческие мерки знакомы с давних времен.              Детеныш.              Любые чувства сожжены давно. Михаил помнит все. Безупречная память хранит радостные моменты с Люцифером и проказы Гавриила. Она хранит застывшие картинки счастья и прячет их каждый раз, когда Михаил хочет их вытравить. Он помнит, но больше не чувствует.              Есть план, завещанный отцом.              Михаил смотрит на пухлого карапуза, который прижимает к себе во сне какую-то мягкую игрушку, и не может понять, почему внутри что-то меняется. Яркие вспышки эмоций, не здравых мыслей, охватывают и пронизывают.              Дин предназначен ему.              Он не поручен его заботам, как когда-то младшие братья. Он не ангел, не его ответственность. Он просто его. Его меч далеко в будущем. Его отражение среди людей. Его надежда?              Мысль рождает странный отголосок. Он не должен быть в чем-то не уверен. Он не задается вопросами, он тот, кто дает на них ответы. Так определил отец. Ему он оставил главный завет и общую надежду. Дин только часть этого. Он не должен видеть в нем больше.              Но непоколебимая уверенность уже дает слабую, едва заметную трещину. Он может стать кем-то для Дина. Пусть его личным ангелом. Он может стать тем, кто будет беречь от невзгод и приходить на помощь тогда, когда она будет нужна.              Дин — его.              Михаил не в силах понять немедленно, почему эта мысль внушает не меньшую надежду, чем та, что дана отцом. Позже, когда он будет находиться в привычной для него обстановке на Небесах, он может подумать об этом. Сейчас не хочется рушить момент.              Дин неожиданно начинает шевелиться, крутится в кровати и открывает глаза. Михаил допускает, что он мог что-то ощутить: взгляд, касание мыслью, энергию, которая сейчас устремлена только к нему и сфокусирована исключительно на нем.               — А ты кто? — детский вопрос непосредственный, в голосе Дина нет испуга, только любопытство.              Михаил впервые за долгие века не думает. Он ведом каким-то незнакомым состоянием, в котором отголоском есть что-то от тех чувств, которые он знал когда-то давно. Он идет ближе к кроватке и опускается возле нее на колени. Протест не появляется, ведь так их с Дином лица на одном уровне.               — Я ангел, — честно отвечает Михаил, не допуская даже мысль, что можно солгать Дину.              Перед ним не просто детеныш. Перед ним чистейшая, прекрасная душа, предназначенная ему, связанная с ним. Ее страшно даже коснуться и никогда не хочется запятнать.               — Правда? — Дин широко раскрывает глаза и рот. — Значит, мама всегда говорит про тебя?               — Я не знаю, малыш, — признается Михаил, хотя в памяти и появляется какая-то связанная фраза Мэри. — Но если ты этого захочешь, я стану твоим ангелом. Я буду прилетать к тебе, буду оберегать тебя. Я приду всегда, когда ты позовешь меня.              Это не обещание словами, но это обещание. Михаил понимает это и вопреки всему дает его легко и искренне. Иначе не может быть. Вся его сущность, все, что он знает и понимает, говорят о том, что иначе нельзя.              Иначе неправильно.               — Я хочу, — заворожено соглашается Дин и быстро кивает. — Я хочу. Не уходи.               — Не уйду, Дин, — еще одно обещание дать легко. — Засыпай. Я буду рядом.              Дин послушно укладывается, сворачивается калачиком на боку, но не закрывает глаза. Он смотрит на него, пока его не морит сон.              Михаил еще долго сидит возле детской кровати. Сегодня что-то очень сильно изменилось для него.              И он готов сберечь это любой ценой.