Брат и сестра Алукарды

      Ничего на этом пустыре не строили тысячелетиями. Он стоял, и никто ровным счётом не хотел его покупать. Земля на пустыре давно окаменела от человеческого холода и равнодушия. Говорили, что стара почва, что ничего на ней уже не прорастёт, даже жёлтая трава давно отмерла и прахом разлетелась на соседние, более благородные участки, как бы говоря: «Бегите! Спасайтесь!» От тоски и одиночества пустырь побледнел, опав на высоком холме старой дедовской лысиной.       Единственными, пожалуй, кто заинтересовался этим участком, были молодые супруги Алукарды. Никто не знал, откуда они взялись и зачем приехали. Однако, по воспоминаниям очевидцев, что муж, что жена — оба были лысыми существами без единого волоска на голове. Ни одна травинка не прорастала на их гладком младенческом затылке.       Их вдохновило, как пустырь величаво стоял анахоретом от всего мира, как далеко от него бежали все здешние коровы, свиньи, собаки и интеллигенция. Только дураки гуляли вокруг забора и изредка плевали через него — кто дальше.       Вскоре супруги облагородили некогда мёртвую землю, пригласили рабочие руки, которые отстроили не модную, но вполне сносную усадьбу. А больше им было не нужно. Никто не помнит, как был поставлен дом Алукардов, кто занимался строительством и планировкой, но его примерный возраст можно было определить по сползающим со стен обоям, по треснувшей штукатурке на потолке, по обвитым лозами сорняков стенам, по многовековой паутине под детскими кроватками, в подвале и на чердаке.       Постепенно вокруг дома образовывались бараки, а позже — крепкие домишки, в которых жили необычно вольные крепостные для того времени. И любили они Алукардов за доброту их и заботу, и Алукарды полюбили их за честность и ответные чувства, как возлюбили когда-то своё семейное гнездо. И так воспылала к ним любовью бледная земля, что разбился лёд на ней, проросли посеянные нежностью семена цветов, леса, огороды и живность пошла по полям. Куда не глянь — яблони, а плоды их — зелёные сочные, пахли мёдом и пыльцой. И всякий прохожий теперь задавался вопросом: а куда же запропастился лысый сиротливый холмик, который они всегда проезжали, проклиная и оплакивая его незавидную судьбу? Откуда же возрос величавый божественный сад?       Супруги же почти не работали. Никому до сих пор не удавалось застать их за делами. Муж — весьма строгий человек, осанистый, всегда ходил так, словно проглотил кол. Тратил все свободные часы на изучение заплесневелой истории и любимых иностранных языков. Он не был образован ни в одной из сфер должно, чтобы сказать нечто целостное на любом из них, но восхищало его, что может понимать других людей подсознательно, почти моментально. Утром он выполнял ежедневные упражнения, днём учился, а перед сном любил сыграть одну-две партейки с «воображаемыми» понтерами. Они, к слову, дали ему весьма характерную кличку — Сириус. Как звали их самих — знал один господь бог. И, возможно, Мария, супруга его, проводившая все долгие годы за чтением научной литературы. Привлекали её только самые точные цифры, ненавидела погрешности сильнее, чем незванных гостей. Впрочем, её имя тоже покрыто мраком. Известно только, что так называл её милый муж, обращаясь всякий раз в своих влюблённых речах к образу богоматери, считая его наилучшим среди возможных, но отчасти даже шутливым, потому как детей в их браке так и не случалось. Да они и не пытались. Оба воспринимали это потешно. Их жизнь была потоком вечной любви и страсти — друг к другу, к миру, к камням и реками, к живым и мёртвым. Они чувствовали себя бессмертными, полностью раскрепощёнными юными стариками. Но вспомнил ли кто-нибудь о них после кончины? На их похоронах не было ни одной живой души. Казалось, что тел вовсе не было в гробах — души сами закопали свои тела и вознеслись в рай.       Кажется, супруги Алукарды уже при жизни стали частью местного фольклора. Они пришли на грешную землю так же незаметно, как и ушли из неё. Не сохранилось подлинно, когда родились и скончались, будто их праведная любовная жизнь не имела никакого начала и конца, словно они всегда были рядом.       Мало кому известно, но однажды бог всё-таки послал последнее счастье в жизнь Алукардов. Дело в том, что у одной из ближайших соседок, овдовевшей дворянки, родились близнецы. Правда, ей самой в тот же день пришлось поспешно скончаться, но никто не придал этому событию особого значения (даже сама покойница), над смертью плакали как бы по обязанности, а не из чистых побуждений выразить сочувствие. Между оставшимися родственниками почившей зрел лишь один вопрос: а что делать с детьми? На руках остались маленькие брат и сестра — горб для человека, решительно не готового тратить свои сбережения.       Узнав о случившемся, в тот же день Алукарды впервые покинули стены своего дома и предложили свою помощь. Никто им не препятствовал. Сомнительно одетую лысую пару с длинными когтями и красными глазами благословили на воспитание двух младенцев (не точно, но один из двоюродных братьев ушедшей из жизни дворянки не вслух предположил, что у Марии не могло быть молока, а уж тем более — грудей, ведь внешне напоминала женственного и элегантного, но всё же вурдалака).       По другой из версий Алукарды украли детей, вытащив колыбель через окошко при помощи удочки. Последняя деталь появилась на слуху относительно недавно.       И зажили они вчетвером, окончательно оборвав все связи с людьми по ту сторону стен. Здесь, читатель, история престранного рода внезапно обрывается. Супруги не покидали особняк, воспитывая близнецов (мило их назвали Татьяной и Николаэ) порядочными образованными людьми. Никто их не видел с тех пор. А поставленный высокий забор был столь близок к небу теперь, что ни один плевок дурака не мог пересечь его. И некоторые проезжающие на санях до сих пор замечают непомерно цветущие яблоневые деревья — и так их много, что доходят до горизонта. Они покачиваются медленно и томно под свежим летним ветерком, плодоносят каждый сезон прозрачными, почти золотыми под кожицей плодами. В воздухе — ни единого комарика, но часто вальяжно летают пухлые пушистые шмели. Они быстро наедаются, скоро устают и вечерами залетают в карманы к крестьянам, ища в них прохладный тенёк.       Говорят, что супруги, собрав всех тварей со своих богатых земель, повелели им: «не отлучайтесь от холма, но ждите обещанного, о чём вы слышали от нас». Сказав сие, прахом они поднялись в глазах их, и облако взяло из вида Сириуса и Марию. Тогда свободные от траура народ и животные возвратились на холм, называемый усадьбой Э.