MIST

Проклинал ли Минги своего друга, Пак Сонхва? Ответ - да! Хотя теперь язык не поворачивался назвать этого жестокого и эгоистичного человека “другом”. Скорее ему больше подходило - придурок, мудак, скотина, сволочь бессердечная и многие другие ругательства, которые вообще могли прийти на ум. Подъехав к автомастерской, Минги не спешил выходить. Он сражался с желанием нажать на педаль газа и снести ворота мастерской. После такого владельцу придется изрядно потратиться на ремонт, но его проблемы Сона мало интересовали. А вот свою машину, портить не хотелось. Кипя внутри от злости, он ударил по рулю. Машина издала громкий, протяжный и раздражающий сигнал. Минги не отпускал кнопки, продолжая сокрушать всю округу протяжным гудком, пока металлические ворота не поднялись и навстречу к нему не вышел он… Неохотно Минги, наконец, вышел из своего автомобиля. Стоило покинуть безопасную зону комфорта, как гнев его, все это время рвущийся наружу, спрятался глубоко внутри. Он все еще был раздражен, но больше не стремился показать свои чувства. Сон хотел казаться невозмутимым, деловым и безразличным, но план заведомо был провальным. Потому что он не мог сохранять самообладания видя лицо Чон Юнхо. - Сам глава Сон приехал навестить меня, - с некоторой издевкой, заметил Чон. Он растянул губы в улыбке, но в ответ получил лишь ругательства. - Как же ты меня бесишь. Желая побыстрее закончить с делами и вернуться в свою безопасную обитель, Минги проскользнул мимо Юнхо в мастерскую. Сон старался не смотреть на красивого высокого мужчину, который даже в рабочей робе выглядел слишком хорошо и сексуально. Поставив на стол коробку из-под тонизирующих тоников, Минги произнес: - Компенсация за потраченное время. Пак Сонхва передает “спасибо”. - А почему он сам не приехал? Ты ему в споре проиграл? - пошутил Юнхо. - Он слишком занят. У меня не было выбора. Юнхо бросил на него любопытствующий взгляд, но Минги отвернулся. Он оглядывал мастерскую, которую Чон приобрел пару лет назад. Ему всегда нравилось возиться с машинами. Этой тяги к перебору старых, отживших свое автомобилей Сон не понимал. Но Юнхо было это интересно, он даже называл это искусством. В прошлом Минги не спорил, а просто соглашался и принимал его увлечение, хотя немного ревновал к этим бездушным изобретениям человечества. - Эти деньги следовало бы пустить на ремонт моего клуба, - заметил Чон, достав из коробки с тоником пачку купюр с Саимдан. - А вы раскидываетесь ими так легко. Минги перекосило от одного лишь слова. Он резко обернулся. Его испепеляющий взгляд устремился на Юнхо, который, в свою очередь, самодовольно ухмыльнулся. Кулаки Сона вновь зачесались. Он издал тихий, больше похожий на шипение звук. Ему хотелось подскочить к Чону, схватить его за грудки и как следует встряхнуть. Но он сдержался. - Твоего? У тебя больше нет ничего, кроме этой автомастерской, - процедил сквозь зубы Сон. - Есть вещи, которые не изменить, - спокойно отозвался Юнхо. Он сделал первый шаг навстречу к Минги. - “Дюна” - моё детище. Это факт. Я оставил его вам с Сонхва лишь приглядывать за ним. По документам, это все еще мой клуб. Второй шаг заставил Сона напрячься. - Я все еще часть банды и один из глав “Джанго”. Пусть и не действующий сейчас. Третий шаг сократил расстояние между ними до минимума. То, что Минги сумел сдержаться и не отскочить от него, было чудом. Даже когда чужие руки обхватили его за талию и потянули навстречу к Чону, он не шелохнулся. Юнхо, прижав Минги к себе, смотрел в его полные гнева глаза и продолжал улыбаться. - Знаешь, что еще мне принадлежит? - Сволочь… Минги все-таки схватил Юнхо за грудки. Но вместо того, чтобы встряхнуть или ударить его, он подался вперед и впился в чужие губы горячим поцелуем. Было приятно вновь вкусить вкус друг друга. Не теряя времени, Минги вторгся в рот Юнхо и столкнулся с его языком. Кажется, он был совсем не против такого грубого, неровного поцелуя, в котором вел Сон. Юнхо даже поменял угол наклона головы, позволяя своему мальчику углубиться и насытиться этим мигом всецело. Пока он обсасывал его губы, покусывал и облизывал их, руки Юнхо спешили забраться под вельветовый пиджак Сона. Но столкнувшись с наличием рубашки под ним, Чон разочаровался. В его воспоминаниях Минги не сильно жаловал большое количество слоев одежды на своем прекрасном теле. Внутренние изголодавшиеся демоны Сона вступили в неистовую борьбу с его разумом. Они, похотливо скалясь, разжигали в нем огонь страсти, в то время как несчастный здравый смысл с огнетушителем в руках пытался похоронить их заживо. На стороне чертей был Юнхо, который касаясь Минги, вызывал воспоминания из прошлого и заставлял его плавиться в крепких объятьях. Он тихонько простонал, когда Чон сжал его ягодицы и прижался к нему теснее, позволяя почувствовать возбуждение, овладевшее ими обоими. Непроизвольно он потерся собой о его пах. Юнхо воспринял это как сигнал к действию. Минги почувствовал, как он потянул его за собой. Возражения, которые ему хотелось высказать, затерялись в скользких движениях губ. В следующее мгновение Сон почувствовал под собой прохладный металл. Оторвавшись от Юнхо, он оглянулся и понял, что сидит на капоте какой-то дорогой иномарки. Его потные от волнения ладони, скользнули по гладкому металлу. Он не смог удержать равновесие, когда Юнхо навалился на него. Сон думал, что упадет и ударится, но заботливые руки ловко подхватили его. - Видишь? Что-то не меняется… - повторил Чон. Он наклонился, поцеловал его в шею и добавил: - Ты все еще мой. Минги хранил молчание. Ему не хотелось подтверждать его слова, но и уверенно опровергнуть не мог. Поэтому Сон решил смириться со своим похотливым желанием и отдаться человеку, которого он любил… когда-то… или любит сейчас… Слишком много чувств клокотало внутри Минги. Злость, обида, ненависть смешались с желанием, радостью и любовью. Взрывной коктейль, который приводил в смятение, путал мысли и оставлял ни с чем. В одно мгновение Сон перестал соображать, где находиться: в прошлом или настоящем. Сердце билось так, словно он вновь влюблен, но грудь сдавливала неприятная тяжесть. Горячие поцелуи Юнхо заставляли забыться, а стоны заглушить разум, который был взят в плен его чертями. Он содрогался от каждого резкого движения и кричал от наслаждения, полностью отдавшись ощущению любви, которую дарил ему Юнхо. Скрип автомобильной подвески вторил их движениям и вздохам. Некогда холодный металл теперь казался раскаленным. Минги с трудом удавалось удержаться на скользком капоте. Юнхо в этом вопросе ему не помогал, так как сам с трудом сохранял нужное и удобное положение для менее болезненного проникновения внутрь него. Чувствуя приближение кульминации, Сон схватился за робу Чона и притянул к себе. Их губы вновь встретились. Минги продолжал целовать и стонать, пока оргазм не достиг своего пика. Волна наслаждения мурашками пронеслась по всему его телу, а после выплеснула наружу все, что он так долго копил в себе. Его протяжный гортанный стон вырвался из него вместе с Юнхо, который так же кончил спустя пару мгновений. Их синхронное тяжелое дыхание заполняло все пространство в мастерской и заглушало мысли, которые продолжали назойливо лезть в голову. Некоторое время Минги все еще лежал на капоте, пытаясь прийти в себя после хорошего секса (а другого у него с этим человеком никогда не было). Тело чувствовало себя легко, а вот душа и сердце болели. Он был готов начать сеанс самобичевания, но место и компания не подходили для этого. Поэтому Минги, наконец, поднялся и встал на ноги. Юнхо уже привел себя в порядок и теперь протягивал ему рулонную бумагу. Сон вырвал ее у него из рук и быстро принялся стирать с себя свою же сперму. Он вновь стал хмурым, нервным и старательно безразличным к Чону. Закончив, Минги поправил одежду. Убедился, что пиджак не запачкан. Теперь он мог идти. Но отчего-то на миг задержался. Вероятно, какая-то маленькая частичка него не хотела покидать этого бессердечного человека, который теперь тоже хранил молчание. Минги задумался над тем, стоило ли ему что-то говорить перед ухом или нет? Но так ничего и не придумав, он развернулся и пошел к выходу. Однако, стоило ему сделать несколько шагов, как к полу его ноги пригвоздили брошенные в спину слова Юнхо. - Я скучаю, Минги. Внутри все скрутило. Кажется, его даже стало тошнить. Злость вновь закипела в нем. Но он не хотел больше срываться на Юнхо и говорить ему гадости. Поэтому он сильнее стиснул зубы, чтобы продолжить молчать. - Так и будешь меня избегать? Почему? - Задавался он вопросами. - Ты ведь все еще любишь… - Вернись в “Джанго”, - перебив, вдруг потребовал Минги. - Дела сейчас плохи, а Сонхва много отвлекается. Никто не хочет меня слушать. А я не хочу все потерять. Поэтому вернись и помоги. Больше они ни сказали друг другу ни слова. Минги покинул автомастерскую, так и не обернувшись, обманув надежды Юнхо.

***

Сознание, вместе с органами чувств, пробуждались и возвращали его к жизни не торопясь. Первое, что Уён почувствовал - пронизывающий холод, от которого кожа покрылась мурашками. Хотелось повернуться на бок и завернуться в теплое одеяло, но тело все еще было не готово к движению. Тяжелые веки так же получилось открыть не сразу. Но когда это произошло, он пожалел, что вообще остался в живых. Яркий свет болезненно ослепил его, провоцируя головную боль. Чон поспешил зажмуриться. Из пересохшего горла вместо стона вырвался звук похожий на скрежет. Он попытался приподняться. Именно в этот момент в палату вошла медсестра и поспешила уложить его обратно. Как только Уён вновь опустился на подушку, то вновь провалился в сон. Кажется, ему что-то снилось. Он вряд ли вспомнит детали, но ощущение тепла, которое дарили ему чьи-то прикосновения, было очень приятным и успокаивающим. А еще он слышал знакомый голос. «Пожалуйста, скорее просыпайся…» «Паршивец…» Когда Чон вновь открыл глаза, реальность встретила его более дружелюбно. Тело все еще было тяжелым и неповоротливым, однако вернулась ясность зрения и слуха. Он не торопясь осмотрелся по сторонам, изучая пространство вокруг себя. В палате Уён находился один, однако ощущение чужого присутствия от чего-то было слишком явным. Ладонь горела. Он сжал пальцы. На секунду ему показалось, что кто-то держит его за руку. Странное ложное ощущение заставило сердце пропустить удар. Он поднял руку и взглянул на ту самую ладонь. На ней оказался катетер от капельницы. Тяжело вздохнув, Уён прикрыл глаза. Ему все еще было больно смотреть. Внезапно его носа коснулся отличный от больничного запах. Аромат дорого парфюма, который смешался с сигаретным дымом щекотал его рецепторы обоняния. Сердце вновь ёкнуло. Резко вспомнив о человеке, которому мог принадлежать этот аромат, Уён насупился. Отдернув от лица руку, Чон посмотрел на нее, как на нечто инородное и ему не принадлежащие. - Вы очнулись. - Приятный женский голос, заставил его отвлечься от разглядывания своей конечности. - Как себя чувствуете? Что болит? - «Сердце», - хотел ляпнуть Уён, но вовремя спохватился и произнес: - Все… тело… - Это потому что вы долго лежали. Но ничего, все пройдет. Медсестра подсуетилась, приподняла изголовье кровати, чтобы он смог без особого труда принять сидячее положение. Чон поежился от боли, когда она попыталась подложить под его спину подушку. В этот самый момент он вспомнил «Дюну» и бойню, в эпицентр которой угодил. Вспомнил, как, потеряв бдительность, получил ножевое ранение. Такой нелепости Чон мог бы избежать, если бы во время боя смотрел по сторонам, а не на Пак Сонхва. Осмотрев его раны, сделав какие-то пометки, медсестра улыбнулась и заговорила вновь: - Все не так плохо, как могло быть. Вы быстро восстанавливаетесь. Ваш покровитель будет рад. - Кто? - Когда он задал вопрос, женщина бросила на него удивленный взгляд. - Ваш покровитель и опекун, господин Пак. - Все же уточнила она. - Он приходил каждый день, до недавнего времени. Сидел с вами по несколько часов, и даже пару раз ночевал с вами… Она продолжала говорить и нахваливать «его покровителя» так, словно он был святой, а не демон преисподней, держащий в страхе половину города. Уён слушал и изумлялся тому, насколько обворожительной оказалась харизма этого человека. «Но меня ты не проведешь, господин фальшивый Седжон» - укладываясь в кровати, мысленно уверял себя Чон, прежде чем сознание вновь ускользнуло в страну Морфея. В больнице он провел еще несколько дней. Сонхва за это время ни разу не появился. Уён даже решил, что медсестра его обманула. Если этот человек приходил каждый день до этого, то от чего сейчас не показывается? Чон начал переживать и беспокоиться. А вдруг что-то случилось? В конце концов, такая потасовка между мафиозными группировками не могла закончиться так просто. Плохие мысли лезли в голову, и он никак не мог прогнать их. Уён отвлекся лишь когда врач пришел в палату, чтобы осведомиться о его здоровье. Чон спросил, как долго ему еще здесь оставаться? Но мужчина конкретного ответа не дал. Лишь сказал, что раны хорошо затянулись и скоро они смогут снять швы. Когда Чон сказал, что хочет выписаться, врач смерил его саркастическим взглядом. - Моя задача вылечить вас, а когда вам разрешат покинуть стены этой палаты – уже не моя забота. Ошарашенный таким заявлением, Уён начал поднимать шумиху. Чувствуя себя загнанным в угол, он требовал ответа от сотрудников больницы, название которой ему даже не было известно. А что вообще Чон знал? Где находиться? Сколько дней прошло с перестрелки в клубе? Где его вещи и телефон? Знает ли Хонджун о том, что случилось? В одно мгновение голову заполнили десятки вопросов, ответов на которые у него не было. Но кое-что Уён узнал. А именно – покинуть это место по собственной воле ему не дадут. Чон был очень удивлен и озадачен, обнаружив за дверью своей пятизвездочной палаты охрану в лице двух амбалов. Они и посоветовали ему вернуться в кровать и отдыхать. Его легонько толкнули обратно в комнату и закрыли дверь перед самым носом. Уёну ничего не оставалось, кроме как принять жестокую реальность - он пленник. Некоторое время он ходил по палате, не находя себе места. Но быстро устал, так как организм все еще был не готов к большим нагрузкам. Вновь вернувшись на кровать, Уён сначала лег, но потом сел. Он боялся уснуть и пропустить приход виновника всех его бед. Чон не знал наверняка, явится ли сегодня Пак, но интуиция ему подсказывала, что о поднятой суматохе ему точно доложат. Время было около семи часов вечера, когда дверь в его палату открылась. Уён, сидевший все на той же кровати и борющийся с желанием уснуть, обернулся. Его колючий, полный негодования и осуждения взгляд уперся в долгожданного гостя. - Кажется, тебе уже лучше, - констатировал факт Сонхва. Губы мужчины изогнулись в приятной улыбке, что еще больше взбесило Чона. Вскочив на ноги, он бойко (насколько позволяло состояние здоровья) ринулся навстречу к Паку. Долго не думая, Уён схватил его за грудки и потребовал объяснений. - Да кто ты такой? Почему позволяешь себе такое вытворять? Ты вообще в курсе, что это называется похищением? Ты не имеешь права удерживать меня здесь! Ты… Возможно, Сонхва был немного удивлен такой прыти, с которой его дорогой раненный бармен выражал свое недовольство. Однако позволять Уёну и дальше тратить драгоценные силы на такую мелочь, он не мог. “Если ругает, то пусть хотя бы за дело!” - подумал Сонхва, прежде чем схватить Уёна за шею. Тот не успел даже опомниться и ахнуть. Чужие губы уже накрыли его собственные, подарив нежный поцелуй, от которого сердце в ту же секунду, кажется, остановилось и больше не собиралось выполнять свои функции. Поцелуй длился недолго, всего лишь миг, но этого хватило, чтобы заставить Уёна замолчать и потеряться в реальности. Сонхва отстранился и взглянул на него. Изумленное лицо Чона показалось ему крайне милым. Потому что его нежная улыбка стала шире, а после он вновь наклонился, чтобы чмокнуть несчастного больного в щеку. - Рад видеть тебя таким бодрым, - произнес Пак, - но лучше лишний раз не перенапрягайся. Он аккуратно развернул его и, легонько толкая в спину, отвел к кровати и усадил на край. Уён на какое-то мгновение стал задаваться вопросом: спит он или нет? Игры, которые затеял мужчина, ему не очень нравились… хотя от части они были весьма приятными. Но это не сглаживало острых граней краеугольного камня обстоятельств, в которых Чон оказался. Бросив на кровать небольшую сумку, Сонхва отошел на несколько шагов и вновь пробежался по Уёну взглядом, оценивая физическое состояние паршивца. Тем временем, Чон смотрел на него злым зверем. - Кажется, тебя что-то не устраивает. - Я хочу отсюда выйти, - в ту же секунду выпалил он. - Как только ты поправишься… - Я здоров! - У врача другое мнение. - О, правда? А мне он сказал, что моя выписка зависит полностью от моего “покровителя”. - Чон вновь чувствовал, как раздражается. - Господин, разреши мне покинуть эти стены. Иначе однажды ты придешь и найдешь здесь мой труп… - Не надо бросаться такими словами. - Пак вновь приблизился и схватил Уёна за подбородок. Его тяжелый властный взгляд заставил жалеть о бездумно сказанных в порыве гнева словах. - Если хочешь о чем-то попросить, делай это правильно. Чон с трудом сдерживал ругательства и свой несносный характер. Оттолкнув от себя руку Пака, он отвернулся, надулся. Уён подумал о том, что больше и слова ему не скажет. Будет игнорировать, выражая таким образом протест. Кажется, Сонхва сразу же разгадал его намерения. Тяжело и как-то снисходительно вздохнув, он произнес: - Вещи в сумке. Переодевайся и выходи. Я подожду тебя в коридоре. Уён удивился. Проводив мужчину озадаченным взглядом, он вдруг растерялся. Чон не понимал, как реагировать на его действия. Стоило ли ему злиться? Или, быть может, следовало сказать спасибо? И что тот вообще задумал? Он был уверен, что отпускать его не намерены. Поэтому, стягивая с себя больничную пижаму и надевая предоставленные Паком вещи, Уён пытался найти подвох. Ему не хотелось вновь угодить в ловушку этого коварного мужчины. Высунув нос из палаты, Чон обнаружил все тех же охранников. Только в этот раз они не стремились помешать ему выйти. Сонхва стоял в стороне и разговаривал по телефону. Выглядел он уставшим. Однако, когда Пак заметил, что Уён за ним наблюдает, то попытался меньше хмуриться. Быстро закончив разговор, он убрал телефон и подошел к Чону. - Готов? Пойдем. Несмотря на сомнения, Уён последовал за Паком. Следом двинулись парни-охранники. Их присутствие немного напрягало и заставляло чувствовать опасность. На выходе из больницы число телохранителей увеличилось втрое. Теперь Чон думал о том, что попал в фильм про гангстеров. Вот только его роль в этой киноленте была немного неопределенной. Когда они с Паком вышли, те, кто ждал их на улице, склонили головы. Это заставило Уёна чувствовать себя неловко. Забрав ключи от машины у своего подчиненного, Пак открыл дверь и позвал занять почетное место второго пассажира. Чон замешкался лишь на несколько мгновений. Когда он садился, то краем глаза заметил улыбку на лице Сонхва. Кажется, он был доволен. Это ведь хорошо? - Ты ведь еще не ужинал? - спросил Пак, пристегивая ремень безопасности. Уён покачал головой. - Хорошо. Тогда давай поедим. Он завел машину и тронулся с места. Посмотрев в боковое зеркало, Уён убедился, что за ними следовал черный фургон с охраной. До инцидента в клубе босс “Джанго” не пользовался таким количеством телохранителей. Это наводило на мысль, что воды преступного мира вновь неспокойны. Они ехали молча. Так как Уён был погружен в свои мысли. Эта тишина, повисшая между ними, его не смущала. Но иногда он ловил на себе взгляд Пака. И вот когда Сонхва вновь повернулся и посмотрел на него, Чон произнес: - Будь внимательней, господин, и смотри на дорогу. Не хочу попасть в аварию. - Не беспокойся, - улыбнувшись, отозвался Сонхва. - Я не позволю тебе пострадать. Беспричинное смущение настигло его в тот самый миг, когда Пак улыбнулся шире. Чтобы скрыть свое стеснение, Уён отвернулся к окну и тихо пробурчал ругательство. Оставшуюся часть дороги, они также провели в тишине. Для ужина Сонхва выбрал ресторан корейской еды. Хозяин небольшого и уютного заведения встретил Пака как долгожданного гостя. Он низко кланялся и лебезил, словно перед ним был не человек, король этого мира. В итоге им выделили отдельную комнату в зале, накрыли стол различными блюдами, количество которых было столь велико, что можно было накормить человек десять. Поэтому, когда Сонхва весьма серьезным тоном потребовал съесть все, Уён опешил. - Ты шутишь? Мне и одной трети не съесть, - замерев с палочками в руках, заверил он. - Зачем так много заказал? Бесполезная трата денег. Если некуда их девать, отдай нуждающимся. - Я пытался, но нуждающийся отказался брать мои деньги, - с нотками разочарования в голосе, заметил Пак. - Господин, ты путаешь понятия. “Покупать” - не значит “дарить”. - Тогда давай считать наш секс помощью нуждающимся и подарим друг другу удовольствие. Довольный, как кот объевшейся сметаны, Сонхва смотрел на подавившегося рисом Уёна. Он покраснел, пытаясь откашляться. Но Пак был готов поспорить, что пунцовый цвет его щек, был следствием смущения паршивца. Дразнить Чона было особым видом удовольствия, в котором Сонхва просто не мог себе отказать. - Почему ты продолжаешь это делать? - Потому что ты продолжаешь мне отказывать. Всего-то надо признать, что я тебе нравлюсь и сказать: “Да, Сонхва, я хочу тебя. Давай заниматься сексом всю ночь”. - Не дождешься! - Готов поспорить? Проигравший будет задыхаться от наслаждения… - Нет! Замолчи! Не хочу ничего слышать! Сонхва рассмеялся, находя реакцию своего смущенного бармена забавной и милой. Он еще несколько раз попытался подразнить Чона, но паршивец больше не давал бурной реакции. Насупившись, Уён активно поглощал предложенные угощения, молчал и сверлил его яростным взглядом. Так что, в конце концов, Сонхва пришлось признать свое небольшое поражение и извиниться, пообещав больше не доставать его. Но Уён буркнул, что будет дураком, если еще хоть раз поверит ему. Наевшись досыта, они покинули ресторан. Теперь, когда желудок Чона был полон, он почувствовал сонливость. Хотелось поскорее принять горизонтальное положение на кровати и не двигаться, давая организму переварить съеденное. Поэтому сев в машину он развалился в кресле, не в силах больше сопротивляться пришедшей к нему усталости. - Куда теперь, господин? - спросил Уён, когда Сонхва сел за руль. - Домой. Если в теле Чона было больше силы, он бы, вероятно, подпрыгнул на месте. Но все что он мог сейчас сделать - удивленно уставиться на мужчину, который пару часов назад не очень-то хотел его отпускать. - Это шутка? - Нет. - Весьма честно, как показалось Чону, ответил Пак. - Ты ведь сам хотел выписаться. Я все еще против. Но, переговорив с врачом, меня уверили, что с тобой все будет хорошо вне стен больницы. Однако, он обещал приезжать каждые два дня и осматривать тебя. - Зачем приезжать? Я и сам могу доехать до больницы, - констатировал он. Сонхва возражать не стал и просто промолчал. Машина тронулась, и через пару минут они выехали на дорогу. Час пик уже прошел, поэтому пробок не наблюдалось, и они свободно неслись вперед в потоке машин. Чон смотрел в окно на огни ночного города, которые пленяли своей красотой. Ему нравился этот вид. Он завораживал своей пестротой, и походил на сказочный калейдоскоп. Люди в нем казались серыми мотыльками, которые порхали вокруг мерцающих огней клубов и баров. Чон считал себя похожим на них за одним исключением - его светом был один конкретный человек. Он сейчас сидел за рулем этой машины и вез Уёна домой… который находился в другой стороне! Внезапно осознав факт того, что они движутся не в том направлении, Чон вновь повернулся к Паку и спросил: - Куда ты меня везешь? - Место, где ты будешь в безопасности. Уён потерял дар речи. Он просто смотрел на мужчину за рулем выпученными глазами и пытался понять, прикалывался тот или нет. Но кажется, Пак был крайне серьезен. - После того, что случилось, оставлять тебя одного было бы безрассудно. - Я простой бармен и никак не связан с вашими делами! - возразил Чон. - Ты так хорошо и отчаянно сражался, пытаясь защитить меня. Теперь все думают что ты мой мальчик. - Все не так! - Правда? Что именно? - Сонхва вновь довольно ухмыльнулся. - Ты плох в бою? Или, быть может, не ты звал меня по имени, сжимая мою руку? - Вот последнего точно не было. - Ты просто не помнишь. Уён был возмущен. Негодование и смущение кипели в нем. Ему хотелось выскочить из машины и пойти пешком. Куда угодно, лишь бы подальше от него. Но было как-то не разумно выпрыгивать из авто на полном ходу. Поэтому Чон молча пыхтел от гнева. - Не злись, - продолжил Пак, спустя недолгое молчание. - Это для твоего же блага. Мы еще не поймали всех заговорщиков. Тем вечером тебя заметили, поэтому ты можешь стать их целью. Мы спрячем тебя на время. - Как долго? - Пока все не уляжется? - Конкретнее. День? Два? Неделя? Месяц? - Я бы спрятал на всю оставшуюся жизнь, но ты же не согласишься. На лице Уёна вновь отразился шок. Заметив это Сонхва издал сдавленный смешок, и поспешил предупредить, что он просто шутит. Но вот Чону было совсем не до смеха. - Обещаю, ты будешь чувствовать себя комфортно в том доме, - заверил Пак. - Это похищение, ты в курсе? Господин, такое порицалось даже в эпоху Чосон. - Но раз я Великий Седжон, могу ли себе позволить увезти любимую наложницу Чон в безопасное место? - Останови машину! Я выйду! Останови! Сонхва продолжал смеяться, а Чон ругаться. Так оставшуюся дорогу они перебрасывались шутками и колкостями, обсуждая их “исторически сложившуюся” связь. Сонхва не понимал, от чего Уён так не хотел занять место “императрицы”. А тот в свою очередь вспоминал чудесные истории о прекрасных и опасных женщинах, которые убивали своих мужей. За этими разговорами Чон не заметил, как они въехали на территорию жилого комплекса. Пак остановился у подъезда. Взглянув на высокое здание, Уён подумал о том, что для босса одной из главных группировок города слишком скромное жилье. Но с чего он вообще взял, что Сонхва захочет притащить его к себе домой? Теперь Чон злился на собственную глупость. “Почувствовал себя особенным? Ха! Приди в себя, дурак. Он хитрец, поэтому не теряй бдительности! Сражайся, Чон Уён.” Мысленный монолог был прерван Паком, который уже вышел из машины. Он обошел авто, открыл дверь с его стороны и произнес: - Приехали. Можешь выходить. Уён не спешил. Он с опаской взглянул на дом, на Сонхва, на черный фургон из которого выгружались телохранители. Поддаваться сейчас страху было бессмысленно. Вся эта игра уже зашла слишком далеко. Пути назад не было, оставалось двигаться только вперед. Когда он вышел из машины, Пак отдал ключи одному из подчиненных. Сказав, что спустится через десять минут, Сонхва направился к дому. Уён пошёл следом. С каждым новым шагом ноги деревенели и отказывались идти. Но он все же преодолел сопротивление собственного тела, зашел в лифт, поднялся на пятнадцатый этаж, вышел в коридор и остановился перед дверью. Сонхва приложил к замку ключ карту. Замок щелкнул, открылся. - Чувствуй себя, как дома, - произнес Пак. Он стоял рядом и смотрел на него, бездействуя и выжидая. Возможно, это была какая-то проверка или, быть может, ему было просто любопытно узнать, как Уён поведет себя. Сонхва дружелюбно улыбнулся, когда Чон бросил на него короткий взгляд. Тяжело вздохнув и смирившись со своим положением, Уён дернул дверь на себя и шагнул в логово тигра. Электронный датчик зажег свет в прихожей и в коридоре, стоило им войти. Тревога, которая сковывала его весь этот недолгий путь, вдруг спала с плеч и рухнула к ногам. Сонхва прошел вперед, включил свет в гостиной, позволяя ему увидеть большое меблированное пространство, не несущее опасности. Обернувшись, Пак протянул ему руку, предлагая довериться и принять его помощь. Но Чон еще не был готов отпустить свою осторожность. Сонхва сжал в ладони пустоту и спрятал руку в кармане, когда Уён просто прошёл мимо. Даже если ему было обидно из-за холодности упрямого паршивца, он этого не показал. Это была большая квартира с обложек каталогов. Уён с интересом рассматривал пространство вокруг себя. Все было простым и дорогим. Эта квартира больше подходила знаменитости или чеболю, чем простому больному, которого решили спрятать на время. Подумав об этом, в голову вдруг закрались сомнения. Он обернулся к Паку, открыл рот, чтобы задать вопрос, но вдруг увидел у его ног кошку. Ту самую, которую Чон подкармливал в переулке около клуба. - На Би? - удивился он. Услышав его, кошка дернула ухом и с интересом посмотрела. Когда Уён, присев на корточки, вновь позвал ее, животное вытянуло шею и стало приближаться. В итоге узнав в нем своего почитателя, кошка подошла и позволила себя погладить. - А на меня она шипела две недели, - заметил Сонхва, приблизившись к ним. Уён попытался взять ее на руки, но кошка пока была не готова к столь тесному контакту. Она отскочила от него, спряталась за Паком, который разрушив все ее надежды, наклонился и поднял. В его руках пушистая сразу же недовольно мяукнула и зарычала, но Сонхва будто бы этого не заметил. Он прижал кошку к груди и держал до тех пор, пока она не успокоилась. И хотя животное замолчало, активно мотающийся хвост из стороны в сторону намекал им не делать глупостей. - Эту кошку я подкармливал около клуба… - Да, - перебив, подтвердил Пак. - Я видел вас. Ты был с ней так мил. Поэтому я решил забрать ее себе? Чон нахмурился, когда Сонхва улыбнулся кошке, которая прикусила его руку. Сомнений больше не осталось, поэтому вместо своего первого заготовленного вопроса он спросил: - Зачем ты привез меня к себе домой? - Я уже говорил. Здесь безопасно, - ответил Пак, не смотря на него. Казалось, что его внимание сейчас больше занимала кошка, которая всеми силами старалась увернуться от его руки. - Как и в любом другом месте, - заметил Уён, в голосе которого слышалось вновь закипавшее раздражение. - Да, но я хочу, чтобы ты был рядом со мной. Он, наконец, отпустил кошку и посмотрел на Чона. Лицо Сонхва выражало спокойствие и уверенность. Его серьезность настораживала, возможно, даже немного пугала Уёна. - В холодильнике полно еды. Ванная справа от кухни, спальня дальше по коридору. Можешь пользоваться всем, что найдешь. - Провел короткий инструктаж Пак. Его телефон начал звонить, но он лишь посмотрел на дисплей, а после выключил звук. - Завтра Чонхо привезет твои вещи, что остались в “Дюне”. Если что-то будет нужно, скажи ему. Никому незнакомому дверь не открывай. Меня не будет два или три дня, поэтому присмотри за кошкой. Думаю, вы с ней поладите. Он вновь посмотрел на телефон, который теперь разрывался от приходящих сообщений. Судя по всему, ему нужно было спешить, но Пак продолжал медлить и топтаться на месте. Он словно ждал сигнала или слов от Уёна, которые позволили бы ему уйти. Они несколько мгновений смотрели друг на друга, пока Чон не прервал затянувшееся молчание. - Мне это не нравиться. - Понимаю. - Я пленник? - Нет. - Не уверен, что могу тебе доверять. Сонхва ухмыльнулся. - Но ты уже здесь. Уён осекся. Не ему поднимать вопрос доверия. Ведь с самого начала тем, кто врал о себе, был именно он. В то время как Сонхва, хоть и скрывал свое имя, был вполне естественным и открытым. Пак держал слово и говорил о своих намерениях прямо: “хочу тебя”, “хочу признание”, “хочу быть с тобой рядом”, “хочу, чтобы ты мне доверял”. Его настойчивость и прямолинейность подкупали Чона. Он бы прославился большим вруном, если бы сказал, что внимание Пака ему не нравилось. Напротив, Уён чувствовал, как его тянуло к этому мужчине. Но нельзя было слепо следовать своим желаниям. Хотя так отчаянно хотелось… - Хорошо, - вдруг произнес Уён. - Я присмотрю за На Би. Сонхва улыбнулся. Эта была широкая, теплая улыбка, выражающая облегчение. Он шагнул к Чону и поймал его за руку, когда тот поспешил отпрянуть от него. - Чтобы ты не задумал, не смей этого делать! - завопил Уён. Он упирался и старался сохранить дистанцию между ними. Но Пак, хоть и мог казаться милым, на самом деле был до безобразия коварен. Зная, что Уён был не в лучшей форме для сопротивления, Сонхва наглым образом воспользовался ситуацией. Слегка надавив на не так давно затянувшуюся рану, он заставил Чона ахнуть. Чтобы минимизировать болезненные ощущение, Уёну пришлось прекратить сопротивление и уступить. Он уткнулся носом в шею Пака и, стоя в его объятьях, пытался унять дрожь от болезненных ощущений в боку. - Сволочь… - выпалил Чон, все еще находясь в его руках. - Прости. Не удержался. Сонхва наклонился, поцеловал его в висок и погладил по голове. Уён тут же встрепенулся, ударил его в живот и оттолкнул от себя. Удар получился не сильный, но все равно ощутимый и болезненный не только для несдержанного мужчины, но и для самого Уёна. Он вновь поморщился от боли, которая отдавалась в ране при каждом движении. - Ты вроде спешил, так иди уже, - потребовал Уён. Вместо замечания по поводу того, что его выгоняли из собственного дома, Сонхва лишь рассмеялся. Неохотно, но он все же ушел, оставив Чона в большой квартире в компании кошки и душевных терзаний, с которыми ему теперь предстояло договариваться.

***

Злой, как черт, Ян Хён Сок покинул кабинет главы департамента. Сегодня был четвертый раз, когда ему отказали в возбуждении дела из-за нехватки и абсурдности имеющихся доказательств. Также они сделали ему последнее предупреждение, пригрозив отстранить от должности. И все ради того, чтобы сохранить секреты “Джанго”. Но он был из очень упрямых людей. Угрозы лишь подстегнули его азарт. Теперь шеф Ян был намерен вцепиться в свою жертву мертвой хваткой и вывести пронырливую крысу на чистую воду, чего бы ему это не стоило. Выйдя на улицу, он достал сигареты. Рабочий день уже давно закончился, можно было ехать домой к любимой жене и сыну, но ему не хотелось, чтобы они видели его таким. Желая выпустить пар и остыть, он решил помахать битой. Ничто так не снимало стресс, как меткий удар по бейсбольному мячу. Докурив, Ян Хён Сок вышел на почти пустую стоянку. Сев в машину, он достал телефон и отписался жене, что будет немного позднее. В это самое время в зоне его видимости оказались еще два заработавшихся человека. Он их быстро узнал. - Вот ведь… черт коварный, - выпалил мужчина. - И как же мне тебя поймать за хвост, крыса ты наша шустрая? Он наблюдал за тем, как Сан и Хонджун садились в машину. Чхве что-то активно рассказывал Киму, жестикулируя и возмущаюсь. Тот в свою очередь внимательно слушал, иногда отвечал. Но их разговор быстро закончился, когда Сан наклонился, чтобы поцеловать своего ненаглядного. Ян Хён Сок поняв, что увидел слишком много, плюнул и поспешил на бейсбольное поле, где очевидно проведет больше времени, чем планировал.

***

В порту пахло морем и машинным маслом. Юнхо стоял на краю бетонного причала и смотрел на большегрузные корабли. На одном из них “Джанго” отправят ответный “подарок” своим “друзьям”. Развернувшись, он столкнулся с ожидающим его подчиненным. - Все почти закончилось, - заверил он. Вместе они направились к большому контейнеру, вокруг которого суетились люди в черных костюмах. Послышался выстрел. Следом еще один. Но никто из присутствующих даже не вздрогнул. Юнхо подошел к машине, открыл багажник. Внутри оказался раздетый догола худощавый мужчина. На его голове был мешок, а по телу рассыпались синяки и гематомы. Когда несчастного вытаскивали, он почти не сопротивлялся, лишь иногда стонал от боли. Они поволокли его к контейнеру. Внутри металлического склепа было темно. Пространство освещал свет, что проникал сквозь открытую дверь. Он выхватывал из мрака лишь часть картины, которая развернулась внутри. Когда Юнхо вошел, его ботинок тут же угодил в лужу крови. Чон поморщился и ступил в место, где, как ему казалось, было чисто. На полу лежала несколько мертвых тел. Сколько было их всего, он не знал. Из глубины доносились хриплые стоны и звуки ударов. - Я думал, ты уже закончил, - произнес Юнхо, обращаясь к темноте. Ответом стала вспышка и оглушающий звук выстрела, от которого Чон не сдержал ругательства в адрес товарища. - Закончил, - выходя на свет, произнес Сонхва. Он передал пистолет своему подчиненному, как и окровавленные перчатки. Его взгляд быстро пробежался по Юнхо, а после заглянул за его спину. Он осмотрел несчастного избитого до полусмерти мужчину, которого за локти держали их люди. - Ты не перестарался? Он еще жив? - спросил он. - Не переживай, до порта в Даляне дотянет. Пак кивнул, принимая его слова на веру, а после махнул подчиненным. Они тут же занесли мужчину в контейнер и кинули на тела его убитых товарищей. Очевидно, несчастный не до конца понимал в какую ситуацию попал. Сонхва шагнул к нему, присел, стянул с головы мешок, чтобы тот мог видеть его лицо. Мужчина не сразу сумел сфокусироваться, слишком долго он был во мраке, поэтому глаза болели от даже незначительного света. - Господин Мин, осмотритесь, - предложил Сонхва, говоря на китайском языке. - Вот вы вновь среди своих людей. Мужчина вздрогнул, заметив под собой лицо мертвого товарища, чьи безжизненные глаза смотрели на него с застывшим ужасом. Если бы он мог кричать, то непременно бы сделал это. Но прикушенный язык сильно опух. Все что он мог, это издать мучительное мычание. - У вас будет около двух дней, чтобы подумать над ошибками. Постарайтесь не умереть, и передайте привет “Амурскому тигру”. Эти трупы - предупреждение. Пак встал, а на голову мужчины вновь одели мешок. Он дергался, мычал и, кажется, сыпал проклятья, но никто не обращал на него внимание. Металлическая дверь контейнера закрылась, оставив его одного в кромешной тьме в компании десятка трупов и страха. “Подарок” был собран и упакован. Сонхва последний раз окинул контейнер взглядом, а после направился к машине. Там его ждал Юнхо. Он безразлично смотрел на снующих туда-сюда людей группировки. Пак подошел и встал рядом с ним. Достав сигареты, он предложил их Чону, тот охотно согласился. - Спасибо, - поблагодарил его Сонхва. - Ты все еще лучший по зачистке. - Плохой комплимент, - заметил Юнхо. - Последние два года я старался жить лучше. Но вы ребята, все равно подкидываете мне работенку. - В этом вопросе я могу положиться только на тебя. Рад, что Минги удалось тебя вернуть. - Вот оно что… - Он разочарованно ухмыльнулся. - А я все гадал, почему он пришел. Ты - коварный ублюдок. Не хочу больше зваться твоим другом. Юнхо сделал глубокую затяжку, а после выпустил клубы серого дыма. Его слова были шуткой, однако они были пропитаны горечью. Сонхва даже почувствовал некоторое подобие угрызение совести. - Ты все еще хочешь быть с ним? - вдруг спросил он. Друг бросил в его сторону взгляд полный подозрения. В памяти Юнхо отложилось то, что Пак не был любителем разговоров по душам. Но тут вдруг сам интересовался его личными переживаниями. - А что? Хочешь этому помешать или поспособствовать? - Ох, Боже, нет. Я не стану лезть в ваши отношения. Разбирайтесь сами, - поспешил он отказаться от роли посредника. - Тогда на кой черт ты об этом спросил? - Просто. Я переживаю за вас двоих… - Эй, стоп! Уважаемый, не знаю кто ты, но дай мне поговорить с холодным и безразличным ко всему Пак Сонхва. - Придурок. Я не бесчувственная сволочь. - Раньше именно таким и был. Не уверен, что что-то изменилось. - Юнхо негромко рассмеялся, видя недовольное лицо своего друга. - Ладно, не злись. Мы стали реже общаться, поэтому я уже начал забывать какой ты. Но теперь я здесь с вами… если, конечно, кое-кто не против. - Он уже давно перебесился и не против тебя, - заверил Сонхва. - Уверен? - Пак кивнул. - А что насчет Минги? - Я отберу у него пистолет. - Он задушит меня, - вновь рассмеялся Юнхо. - Но от его рук я готов принять даже смерть. Пак вновь посмотрел на друга, а тот лишь улыбнулся. Они погрузились в молчание. Каждый думал о своем, но тема их мыслей была одна - любовь. Юнхо докурил, а сигарета Сонхва продолжала тлеть, зажатая в его губах. Казалось, он пребывал в глубоких раздумьях, но вдруг спросил: - Почему ты все еще любишь его? Ведь он не последовал за тобой и отверг. Окажись на твоем месте, я бы, наверно, не смог сохранить эти чувства. - Хорошо, что ты не на моем месте, - пошутил Юнхо, но в голосе его вновь прозвучали нотки горечи. - Я просто люблю его. Никаких причин мне не надо. Любовь ведь она такая… В один миг она просто появляется и существует. Но я сочувствую твоему избраннику. - Это еще почему? - Ты же изведешь его. - Не правда. - Хорошо, если так. - Юнхо похлопал его по плечу и предложил: - Раз я вернулся. Давай отпразднуем. Поехали, хочу посмотреть на свой клуб и на тот беспорядок, который вы в нем учинили.