Вальс

Порой самые близкие люди — наши самые заклятые враги.

Светловолосая девушка беспечно облокачивается на стол, растягивая губы в полуулыбке и потягиваясь одной рукой за бокалом вина. Багровый напиток лениво переливается внутри стекла под наклоном изящной бледной руки, и едва не проливается несколькими каплями на пол, но всё же реакция его обладательницы хороша, и пол так и не пачкается от тёмно-красных капель. Кажется, безмятежность девичью ничто не может потревожить, настолько блаженна улыбка на её прекрасном лице. Но всё же её тревожат. Как неучтиво. — Как вам вино? Стоит ли оно внимания столь прекрасной леди, как вы? Девушке даже не нужно поворачиваться, чтобы понять, кто с ней говорит. Бокал в её руке слегка дрогнул, а пальцы побледнели от напряжения. Так хочется потянуться рукой к складкам пышного платья, ощутить приятную тяжесть предмета там... Но ещё не время. Главный спектакль в их жизни начался с этого мгновения. — Кажется, вы потревожили мой покой, уважаемый. Но так уж и быть, отвечу на вопрос. Вино, по моему скромному мнению, изысканно, и достойно как минимум беглого взгляда и малого глотка. Леди расслабленно улыбается, делая небольшой глоток из бокала, и ставя его на стол. Мужчина рядом с ней тоже вежливо улыбнулся и наполнил свой бокал, медленно, наслаждаясь вкусом, отпил из него. — И правда довольно элегантный вкус. Правда, есть специфические нотки. Наверное, присутствуют какие-то добавки. Молодой человек опрятного вида ровно встаёт рядом со своей собеседницей, заложив руки за спину и растягивая губы в ухмылке, показывая, что вся эта шумиха в зале ему в целом безразлична, и лишь она, бледная девушка с светлыми волосами и глазами цвета золота, достойна его внимания. Но отнюдь, это не первая их встреча. — На этом банкете так скучно. Может потанцуем, уважаемый? — приторно-сладкая улыбка появляется на девичьем лице, и лишь глаза выдают страх и отвращение к этому человеку. Но пока здесь есть свидетели, они должны играть. Словно встретились здесь случайно. Юноша с иссиня-чёрными волосами не отвечает, просто протягивая руку в грациозном джентельменском жесте, и в его крупную ладонь ложится чужая, маленькая, в белоснежной перчатке из шёлка. Глаза, похожие на два сапфира, неотрывно смотрят на гостью этого места, и сложно не заметить в этом взгляде хищный блеск. Ненависть. Жажду мести. Они, словно влюблённые, кружатся в прекрасном вальсе в центре зала. Взгляды их прикованы только друг к другу, но танец этот неправильный — то и дело ноги девушки путаются, она смущённо смеётся, оправдываясь, что не сильна в танцах. Как бы не так. Уж точно простой танец проще того, чем она занималась обычно. В их касаниях, движениях, мимике — во всём сквозила фальшь, напряжение и холодное отвращение. Но с их лиц не спадали лживые улыбки, такие сладкие, что рот хотелось промыть с мылом. И лишь мысль о тяжести в складках платья успокаивала тревожную душу героини, когда её спутник кружил её в очередном пируэте. В зале раздаются чьи-то истошные крики, полные страдания. Но пара не отрывает глаз друг от друга ни на мгновение, равнодушно продолжая кружить по залу, пока люди, словно тряпичные куклы, хватаясь за горло, падают на блестящий мраморный пол, дёргаясь в предсмертной агонии. Танцующим лишь остаётся осторожно переступать тела, и не отрываться от ритма музыки. — Похоже, в зале стало несколько безлюднее, чем раньше. Может, стоит поинтересоваться у вас, что случилось с этими достопочтенными гостями? Парень холодно растягивает губы в улыбке, обнажая белые зубы, словно хищный зверь, готовый вцепиться своей жертве в глотку. Светловолосая напряжённо сглатывает, и её голос даже слегка подрагивает, уж не смогла она выдержать напряжения и тревоги, что испытывала сейчас. Почему он не упал замертво, как и все остальные? Неужели у него тоже иммунитет к яду, подмешанному всем в алкоголь? — Стоит полагать, что что-то не так с вином, которое мы пили... Быть может, нас всех отравили? Её партнёр мягко наклоняет хрупкое тело, придерживая за талию в положенном для вальса положении, и девушку пробирает дрожь. Липкий страх ползёт по спине, но с лица так и не сходит несколько уже растерянная улыбка. Но когда к её горлу прикасаются лезвием ножа, уже смысла притворяться нет. Человек, танцевавший с ней, сделал первый ход, и оставалось лишь сбросить маски спустя эти долгие несколько лет. — Ах, право, Люмин, не стоило так стараться для меня. Я польщён, что ради того, чтобы избавиться от меня раз и навсегда, ты готова положить десятки, а то и сотни невинных жизней, но право, не стоило. Хотя бы потому, что твои действия были напрасны. Думаешь, я настолько глуп, что за это время не постарался обрести иммунитет ко многим известным человечеству ядам? Или считаешь, что человек из криминального мира не готов к таким банальным покушениям? Он попытался схватить Люмин за руку, но та ловко увернулась, сетуя на неудобное платье. Как же, чёрт возьми, оно мешало. — Признаю свой просчёт, Скар. И правда не подумала, что ты настолько беспокоился за свою жалкую жизнь. Наверное, вот и сорвался мой план? — девица невинно наклоняет голову на бок, словно ребёнок, проигравший в настольной игре. Но её игра ведётся и сейчас, и она далеко не проиграна. А ведь когда-то они были одним единым целым. Были безумно влюблены, смотрели со всей искренностью в глаза друг друга, и не могли оторваться ни на мгновение. Оба из криминального мира, оба наёмники, не знающие пощады, но такие нежные и чуткие друг к другу. Но ни одно существо, способное с лёгкостью отнять человеческую жизнь, не может любить по-настоящему. Эта любовь длится только пока она удобна, после чего разбивается вдребезги на тысячи крошечных осколков. И расставания таких людей всегда излишне кровавы и наполнены жаждой мести из-за неутолённых желаний. Два тёмных силуэта, держась за руки, с расцветающими одинаково безумными улыбками смотрят на предсмертную агонию человека, что был их заказом. Они были едины в своей жестокости, и больше всего на свете любили запах крови и страх, витающий в воздухе. Металлические нотки приятно ощущались на языке, когда Люмин слизнула капельку крови с пальца. Их жертва уже не дышит. Как жаль, можно было и подольше помучать. Скарамучча, как он нарёк себя сам, скучающе пнул ногой окровавленное тело и зевнул, убирая пистолет во внутренний карман. Ни капли жалости в этих сапфировых глазах. Как и у неё. В этом отношении, как пара они были идеальны — разделяли наклонности друг друга. Но два убийцы всё ещё остаются двумя убийцами, и достаточно пересечь хрупкую грань, и эти идеальные взаимоотношения разрушатся. И рухнул этот хрустальный мост по своей сути, по эгоистичным соображениям самой Люмин. Без всякой жалости и капли сожаления в глазах на одном из заданий, когда по глупой случайности они попались в лапы правосудия, она скрылась в ночи, бросив своего напарника и возлюбленного одного, в одиночку отбывать наказание за их совместное преступление. Светловолосую наёмницу, сколько бы Скар не клялся, что был не один, так и не нашли. В том, чтобы залечь на дно и скрыться от глаз посторонних ей точно не было равных. И парень, отсидев в тюрьме несколько лет, и выйдя по условно-досрочному, возжелал во чтобы то ни стало оборвать жизнь этой чертовки, посмевшей бессовестно сбежать. И не важно, какой ценой он убьёт её. Сейчас кажется глупой шуткой то, что эти двое гуляли под луной, перепачканные с ног до головы чужой кровью, но такие счастливые, такие влюблённые. От этого остались лишь тлеющие угольки воспоминаний, горьких, как чай, что так любил Скар. Эта горечь нравилась ему даже больше, чем доступная ему раньше любовь и близость. Но Скарамучча не успел достать оружие, как на него, вытащенное откуда-то из под складок невероятно пышного платья, был нацелен ствол автомата в руках хрупкой Люмин. А в глазах девицы всё та же, что и прежде, пустота. Если она и сожалела о содеянном, то уже давно похоронила чувства глубоко под обломками их счастливой жизни. Теперь ей было нужно только одно. Увидеть как темноволосый парень с прекрасной внешностью безжизненно падает на пол, по которому, словно пролитое пьяным багровое вино, растечётся кровь. — Наше время давно истекло, Скар. Ты ведь с самого начала понимал, что я не смогу полюбить кого-то, даже близкого мне по духу, как ты. Хотела бы я сказать, что мне жаль, но это была бы ложь. Я жаждала убить тебя все эти годы, мой милый, и это страстное желание, пожалуй, было даже сильнее того, что мы испытывали тогда, будучи влюблены. Люмин уверенно держит курок прямо на сердце своего врага, и её губы растягиваются в улыбке. Как же она хотела этого. Их любовь обернулась жаждой крови и отмщения. Некогда прекрасное чувство стало лишь жалким оправданием происходящего здесь и сейчас, и десятков трупов, лежащих на полу. Скарамучча достал свой пистолет быстро и незаметно, и два выстрела прогремели одновременно. Два тела с глухим стуком ударились о мраморный пол, и кровь, вытекающая из их пулевых ранений в районе сердца, была похожа на алые цветы, такие красивые, предвещающие освобождение их обоих. Светловолосая, хрипло вздохнув, приподнялась на руках из последних сил, чтобы видеть стремительно тускнеющие глаза бывшего возлюбленного. Он тоже смотрел на неё, не обращая внимания на собственную кровь, вытекающую из организма стремительно и неумолимо. Они уже не могли говорить. Но по последним в их жизни переглядкам стало понятно, что парень и девушка хотели сказать друг другу. Это было весело. И никто из нас так и не победил.