We're going to hell

Хорошо отточенное острие лезвия плавно проходится по бледной коже, оставляя за собой бордовый след, и, о черт, как же сильно Роберт кусает себя за язык и внутренние стенки щек. Лишь бы не заорать в голос, – проносится вихрем мысль. Лишь бы не показать, как тебе это нравится, – звенит где то в голове, но Чейз старается не заострять на этой фразе свое внимание. Хаус поджимает губы в полу-улыбке. На лезвие надавливают в два раза сильнее, и Чейзу приходится выпустить весь воздух из рта, потому что ощущение, что ещё немного и его лёгкие взорвутся к чертям. Лезвие хирургически-аккуратно делает порез глубже, вдоль спины, и его немного подергивает. От боли и удовольствия одновременно. По вискам и шее стекают капельки холодного пота, по пути смешиваясь с вязкой кровью. Хаус проводит пальцами по старым ранам и шрамам, которые почти зажили. Самое время надавить на них снова. Чейз всегда знал, что он мазохист. А Хаус садист. Идеальная пара, не так ли? Но Роберт так не думает. А Грегори.. только черт знает, что в голове у этого гения. И когда Чейз попадет в ад (а он в этом уверен), то он точно спросит у самого дьявола о мыслях Хауса. И обязательно поделится этим с ним. А ещё он точно уверен, что они попадут в ад оба. И он знает о том, что Хаус тоже так думает. Одна из мыслей в голове гениального, в которой он точно уверен. Хоть он и атеист, а Чейз давно разочаровался в религии. Когда острие надавливает на старые шрамы, Чейз тихо ойкает. Но в пустой комнате это слышится очень даже хорошо, возможно, даже немного отдает эхом. Хаус на это лишь хмыкает, мысленно улыбаясь. Сдаешь позиции, щеночек, –думает он. Чейз чувствует обжигающие, в прямом смысле этого слова ощущения у себя на плечах, и тихо выдыхает. Воск льется понемногу, аккуратно, оставляя за собой красную дорожку, заставляя Чейза до крови закусить губу. Роберт подносит худую руку ко рту, зажимая костяшки длинных пальцев между зубами, кусая почти до крови, слишком сильно закрывает глаза, да так, что почти видит звезды. Точно, звезды. Он ведь хотел на этих выходных сходить ночью и полюбоваться яркими звездами, что светят издалека... Обратно в реальность его возвращает некрепко сжимающие его плечи жилистые руки Хауса. Чейз немного приоткрывает глаза, видя перед собой лишь некие очертания лица. В этой кромешной темноте ничего не видно.. Рука на его плече быстрым образом перемещается на его шейную сонную артерию: немного надавливает, прощупывает пульс. Роберт, тем временем, занимается этим же, только делает это на своей правой руке: в районе запястья. Повышенный. Наверное, в таких ситуациях – это норма? Может быть. А может быть, Чейз уже должен был привыкнуть? Они смотрят друг на друга. Просто смотрят. Без слов. Словно они и не нужны. Они и правда им не нужны, чтобы лишь по взглядам понимать друг друга, и они оба это знают. После непродолжительного молчания обеих сторон, Чейз медленно тянется головой вперед, прижимаясь холодными губами к губам Хауса. Грегори лишь тихо выдыхает, языком проводя по опухшим губам Чейза, заставляя немного приоткрыть рот. Рука Хауса тянется к губам Роберта, большим пальцем оттягивая челюсть, а особо выраженные нижние клыки впиваются в большой палец, еще чуть-чуть, и до алой крови прокусит. Поцелуи становится немного настойчивее, грубеют, но божемой, как же Чейзу это нравится. Хаус лишь тихо шипит, усмехаясь, проводит мокрым языком по небу рта напротив, играет с рядом ровных зубов. Поцелуи медленно переходят в уголок рта, мучительно медленно опускаясь все ниже. Раны на спине ноют, вызывая не самые приятные ощущения. Но это не так важно. Важны сейчас лишь те ощущения, что дарят ему эти нежные, но одновременно страстные поцелуи, важен тихий шепот около его уха, который он не сможет разобрать, даже если попытается. Важны чужие руки на шее, которые с некой грубостью сжимают его глотку, а потом проводят влажным языком, оставляя за собой дорожку из поцелуев, что Роберт запомнит навсегда. За окном проносится тихий шелест ветра, через приоткрытое окно залетает в комнату и тушит свечи, стоящие на фортепиано около. О да, они точно, на сто процентов попадут в ад.