Эхо старой сказки

«Тяжелый запах сандалового дерева плыл в воздухе вместе с едким ароматом табака. Храм внутри горы Гундабад хранил мрачное молчание, только тихо потрескивали свечки, помещенные в выдолбленные в камне углубления. На коленях пред алтарем сидела пожилая женщина. На каменном постаменте были разложены сушеные цветы, намекающие на наличие здесь в будущем святилищ семи владык валар слева и семи владычиц валиэр справа, посередине в каменной чаше лежал пышный букет цветов, давно высохший. Добыть воду в этой горной местности - задача не из легких. Губы женщины беззвучно шевелились, ибо здесь громкость голоса не играла роли. Серебристыми кольцами волосы ее улеглись на плечах, скрытых грубой тканью походной куртки на меху. Тонкие руки испещренные морщинами дрожали от сдерживаемых рыданий, по щекам текли слезы, смешиваясь с кровью из потрескавшихся губ. Тихий всхлип разрезал тишину и женщина распахнула невозможные селенитовые слепые глаза. Из дальнего угла послышался тихий усталый вздох. От Стены отделилась фигура, обходя по кругу храм, старательно не вступая в круг света, будто боясь обжечься. —Бедное, бедное дитя,—Тихий шелестящий шепот раздался будто у нее в голове,—Сколько еще времени должно пройти, чтобы ты поняла? Никто тебя не услышит Владыка Мелькор бесконечно прекрасный и ужасный, величайшее проклятье Арды. Он окинул издевательски-сочувственным взглядом замершую измученную фигуру в центре. А потом повернулся и легко подул на алтарь. Сушеные цветы почернели, рассыпаясь в прах и скапливаясь большой уродливой горсткой в углу помещения. Мужчина повернулся к невольной собеседнице. —Видишь? Думаешь, будь им до вас, смертных, дело, они бы это допустили? Они бы допустили, чтобы их дитя лило горькие слезы, умоляя о такой малости? —Он загадочно сверкнул глазами, глядя на маленькое серебряное кольцо на пальце старушки,—Давай мы с тобой договоримся, милая: продлить чью-то жизнь не в моей власти, но вот оборвать твою жизнь в тот же миг, что оборвется жизнь твоего короля, я могу…А взамен я прошу всего-то твое колечко. Что скажешь, игра стоит свеч? Тонкое серебряное кольцо с выгравированными на нем звездами, инкрустированными какими-то странными осколками камней, действительно завораживало своей простотой и красотой. Камни блестели на свету, будто полыхали белым огнем, напоминая листья Телпериона. Женщина поджала губы, накрывая пальцы другой рукой, скрывая кольцо от завидущих очей повелителя тьмы. —Нет? О, какая жалость, ну что ж, надейся на своих бездушных богов… Моргот злобно зашипел, всколыхнув вокруг себя воздух, разом потушивший все свечи в храме. Келью поглотила непроглядная мгла, в которой можно было различить только плотно сжатые пальцы пожилой женщины, сквозь которые пробивался слабый свет от кольца, дрожащий от падающих на пальцы слез. Тихий хриплый голос прошелестел в тишине. —Я не могу….не могу….это ведь его подарок…прошу….Ничего не пожалею, лишь бы его глаза еще раз открылись… Гора Гундабад, окутанная ночной тенью, словно покрывалом, хранила мрачное молчание. Вокруг только тихо завывал ветер, а у подножья горы раскинулся маленький лагерь. Но не было слышно разговоров, залихватских походных песен, дружного хохота над очередной рассказанной историей. Большинство гномов уже спали, а те немногие, кто не сумел сомкнуть глаз в эту роковую ночь, молча сидели у костра. Этот поход был последним рывком отчаявшихся душ, хотя большинство откровенно не верило в положительный исход этой затеи. —Ну почему она так долго, там же нихрена нет и никого не было уже долгие годы,—Высокая эльфийка преклонных годов нервно ходила из стороны в сторону, то и дело бросая взгляд на гору, туда, где секунду назад сверкал еле заметный огонек мрачной кельи,—Явно же что-то случилось, она никогда свечи там не тушила… Старый гном вовремя схватил эльфийку за край плаща, останавливая от попытки рвануть в гору, и покачал головой. В это непростое время, когда Дурин Бессмертный медленно отходил в чертоги Мандоса, весь народ горевал, готовясь к скорым похоронам. Вместе с королем угасала и придворная советница. Даже будучи человеком, при дворе она снискала себе уважение и дослужилась до почетной должности, до того была умна. Пожалуй, мудрее женщины гном за свою жизнь еще не видел, да только не свезло бывшей в то время красавице сердце свое схоронить в грубых руках Дурина, который свое так никому и не отдал, а все ж ее бережно хранил. От мыслей гнома отвлек громкий женский крик, спугнувший стаю ворон в ближайшем лесу и заставивший Гундабад мелко затрястись. С вершины посыпались мелкие камешки, с каждым следующим становясь все больше и больше, грозя завалить горе-путников насмерть. —Эру милостивый…. Гном удивленно воззрился на эльфийку. Воительница смотрела на небо, где над самой вершиной Гундабада собирались грозовые тучи, предрекая природный катаклизм. По громкости ничуть не уступая прозвучавшему крику, разразился гром, сверкнула ярко-фиолетовая молния, расчертив небо до самого горизонта, и светло стало как днем. Лагерь уже стоял на ушах, все быстро собирали свои вещи, готовясь чуть что прятаться под сводами мрачных пещер. Хлынул ливень, какого в Арде еще не видали, небо грохотало не переставая, обещая всему живому вечную глухоту или непрекращающийся звон в ушах. В росчерках ярких молний можно было увидеть как тряслась гора Гундабад, едва не раскалываясь надвое. Темень стояла такая, что не понятно было где заканчивалась ночь и начинался день. Путники прятались в пещерах, быстрыми перебежками перебираясь все выше и выше, боясь затопления. Буря бушевала три дня и три ночи, не давая спокойно уснуть. Все кончилось так же неожиданно, как и началось, наступившая вдруг тишина неприятно давила на уши. Эльфийка осторожно выглянула наружу. Вода быстро высыхала и испарялась, гора перестала дрожать, а тучи истаяли. Стояла темная ночь, звезды весело перемигивались, будто ничего и не было. Женщина быстро спустилась с горы, оглядываясь в поисках хоть чего-нибудь необычного, свидетельствовавшего о пережитом ими кошмаре. Но все было тихо и спокойно. Эльфийка облегченно выдохнула и повернулась к горе, намереваясь позвать свои спутников, да так и застыла с открытым ртом. Над расколовшейся вершиной горы восходила новая звезда, блестящая серебристым огнем Телпериона. В ту же секунду в головах всех находящихся рядом раздался траурный перезвон колоколов и тихий надломленный голос. —Король умер… О том, как была надломлена маска высокомерия Мелькора, не скажет ни одно сказание, почему его корона испещрена трещинами, также никто не упомянет, как и о том, почему вершина Гундабада раскололась. В тот день, поднявшись к самому сердцу горы, путники с ужасом не обнаружили на положенном месте входа в горный храм валар. Вход завалило камнями. Побелев от ужаса, компаньоны попытались разобрать завал, разбивая руки в кровь, чтобы ближе к середине бывшей каменной кельи обнаружить лужу засохшей крови и воска, тянущуюся от чего-то отдаленно напоминающего человеческую конечность. Ветер уносил от горы серебряную пыль вместе с горькими слезами друзей и союзников…»

***

—…Да сколько можно! Ветхий книжный том с громким хлопком был закрыт. Старик, державший его, вовремя успел отдернуть руки, иначе получил бы по пальцам. Сухие испещренные морщинами руки от запястья были плотно забинтованы, скрываясь под широкими рукавами его мантии. Огоньки свеч в мраморном зале дернулись, выдавая чужое негодование. Старец плотнее закутался в свою мантию странного пыльно-синеватого цвета. Он что-то ворчал из под капюшона, плотно скрывающего его лицо в тени, явно недобро зыркая на девушку, нависающую над ним. Возмутительница спокойствия обладала крайне незаурядной внешностью, способной привести в трепет особо чувствительных наблюдателей. Она раздраженно щурила полностью красные глаза, вокруг которых выступали крошечные отростки, больше похожие на чешуйки. Голову венчало нечто среднее между короной и шлемом, полностью скрывающее волосы, с торчащими во все стороны тонкими паучьими ножками, намекающее на происхождение владелицы, с которых свисали тонкие серебряные нити паутины. Четыре руки висели по обе стороны, то и дело сжимаясь в кулаки, украшенные наручами с ониксовыми вставками, но не скрывающие тонких плечей. Облегающее платье с открытой спиной и высоким воротом только добавляло ей шарма, оставляя открытый в вырезе живот. На длинном подоле был изображен паук в бесконечной паутине лжи. —Каждый раз одно и тоже! Каждый из нас эту историю знает наизусть! Паучиха взяла книгу в руку и уже собиралась со всей дури запустить экземпляр в стену, но ее перехватили, сжав запястье в твердой хватке —Угомонись, Джоран…—Томик был вырван из цепких лап повелительницы обмана и возвращен старцу,—Помни, что все мы здесь из-за этой истории. —Ох, ну конечно,—Девушка фыркнула, скрестив все четыре руки,—Явился защитник всех слабых и обездоленных Малатар… Напомни, сколько охотников погибает во время твоего забега? В зале началась ругань. Старик тяжело вздохнул, прижимая книгу к себе и подхватил свой посох, как можно быстрее убравшись подальше от места баталий. Круглая зала Поднебесного дворца довольно часто становилась местом стычек, изредка доходящих до драк. Двенадцать владык Велграан уже не первую эру славились на всю Арду, царствуя в Поднебесном дворце. Большинство жителей Средиземья причисляло их к богам, более приближенных к ним самим, чем Валар. А те, что были более религиозны и по каким-то причинам еще сохраняли верность Валар, почитали их как нечто совершенно иного толка, обладающее силой, приближенной к божественной. Тем не менее сами Велграан богов открыто презирали, вполне обоснованно, по их мнению, обвиняя Валар в бездействии и трусости. Хотя их всех считали родней, да и между Владыками была негласная привычка называть друг друга братьями и сестрами, ругань здесь звучала постоянно. И судя по усилившемуся грохоту старик очень вовремя покинул залу, выбираясь на небольшой балкончик укрытый от места баталий тонкими шелковыми шторами. Только здесь он понял, кого ему в зале не хватало. —Снова те же там же —Здравствуй, Горигарлас…—Старик одобрительно фыркнул, подходя ближе к своей собеседнице,—Джоран с Малатаром опять потревожили твой покой во время чтения… Девушка пусто смотрела куда-то в бесконечность, вероятнее всего утопая в очередном видении. Под балконом на многие мили окрест раскинулись цветущие земли Арды, укутанные ночной мглой. Горигарлас задумчиво посмотрел на нее, в который раз отмечая чарующие переливы пренитовых глаз, обрамленных ворохом пушистых ресниц, будь Агея смертной от женихов наверняка отбоя бы не было. Величественная Владычица, подчиняющая себе магию междуцарствия сумерек и судеб, обреченная даром предвиденья, из-за чего чаще всего находилась глубоко в своих мыслях. Ветер развевал блестящие волны черных волос, укрытые тонкой вуалью в цвет нежно-аметистового шелкового платья с широкими полупрозрачными рукавами и серебряной вышивкой. На груди ткань перемигивалась отблесками селенитовых звезд, окруженных затейлевыми завитушками. Вуаль крепилась к скромной серебристой короне инкрустированной маленькими каплями кунцита и с сияющей аметриновой звездой в середине. —Что ты видишь, сестра Агея? Девушка моргнула, прогоняя наваждение и глубоко вздохнула, прикрывая глаза. Когда она распахнула их вновь, был виден только белок, являя миру довольно жуткое зрелище. Раздавшийся голос прорицательницы глухой и глубокий, пробирал до костей.

Объяло пламя кроны древ, Ветер под стоны их завыл, И град людской сровняв с землей, Змей крепость гномов захватил...