Не заставляй его плакать!

      Сегодня мне снился сон. Очень странный сон. Мне приснился один странный парень: внешне похож на меня, только вот лицо почему-то мутное было, не разглядел… Этот тип предложил мне продать ему свою душу в обмен на контроль над моим телом обережение меня. Как странно, что он всё знал о моей жизни, и предложил такого рода помощь. С одной стороны это просто сон, а с другой… странно это всё…       Так была заполнена страница личного дневника. Корявый почерк от тревоги, грязь от чернил, да и в общем — на вид дерьмо. Хун выглядел уставшим, ночью было дурно, не смог уснуть долгое время. Он припрятал свой дневник, подальше от лишних глаз и начал с тревогой собираться школу — не хочется ведь пареньку снова стать мишенью для упрёков, а то и в разы хуже.       Он тихонько выглянул из дверного проема, замечая как родители спали в обнимку с бутылкой алкоголя. Брюнет нервно выдохнул, и потихоньку вышел из дома, стараясь не шуметь. Еды как всегда нигде не было, пришлось идти голодом до школы.       По дороге в школу Хун думал о Суриме, и как он был бы рад увидеть его вновь. Сурим — единственная причина жить, и единственная причина, которая снимала с него все тревоги. С этой мыслью, он пытался дойти до того места, где они обычно встречаются — на первом перекрестке.       Хун уже подходит к родному месту и видит, что Сурим терпеливо ожидает его. Глаза паренька засияли от счастья и он подбежал к блондину, который в то время втыкал в телефон. Тот его сразу заметил: -О, Хуни-Хён, привет! Пойдем? Брюнет кивнул и с широкой улыбкой пошел вместе с Суримом до школы. Парни как всегда разговаривали всю дорогу, смеясь и обсуждая разные темы. Хуна расстраивал один лишь нюанс их времяпровождения — у них были разные школы.       Пришло время расходиться и Хун неохотно прощался с другом, снова зарываясь с головой в мрачные мысли. Школьная рутина морально разъедала мозг и парень уже окончательно смирился. Ничто неизменно…       Хун, с тревогой в сердце, зашёл в школу и спустя время, вошёл и в класс. Но стоило ему переступить порог этого тошнотворного кабинета, как его хватают кучка хулиганов, которая постоянно мешают пареньку нормально жить. Они схватили его и начали сильно сжимать, заставляя парня задыхаться и чуть ли не ломаться как спичка. —Ну наконец-то явился! Где ты так медленно шляешься, что нам скучать приходится? Ты вообще шевелиться умеешь?! -выкрикнул один из хулиганов. —Блять, чувак, ты серьезно? Это сопля вялая, не видишь что-ли? -выкрикивает другой. —Ой, да похуй блять! Давайте ему лучше по ногам вмажем, что ходил шустрее?! —выкрикивает третий, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, чтобы ударить паренька. Хун тем временем продолжал задыхаться, сил для сопротивления тоже не имелось. На глазах выступали мелкие слезинки отчаяния и смирения.       —Эй вы там! Можете заткнуться и перенести свои побоища на потом? Не видите, что я подготавливаюсь?! —выкрикнул с места Дже Хун, стараясь не сжать тетрадь от нервозности. —Ой, да пожалуйста, Дже Хун, готовься-готовься… -ответил один из хулиганов на недовольство Дже Хуна. —Тебе повезло уебище, готовься после уроков получить по жбану! - начал угрожать Хуну тот же самый.       Хулиганы вышли из класса, бросая паренька на пол. Тот сразу начал вдыхать больше воздуха, параллельно кашляя. Брюнет вскоре дошел до места, где он обычно сидел — рядом с Дже Хуном и тихонько присел рядом. Он ничего не сказал, чтобы не нервировать соседа, а просто улыбнулся лёгкой улыбкой. Сосед, конечно ничего не заметил, он был с головой погружен в учебу, ему было все равно на окружающий мир.       Прошло время. Время обеда. Единственный момент в школе, который ему более менее нравится. Но бывали и случаи, от которых ему, в буквальном смысле, приходилось блевать. Но сейчас речь не об этом. Хун радостно взял свою долгожданную порцию и начал искать где присесть. Он был счастлив, что наконец-то утолит свой голод, который не смог утолить утром. Но стоило ему окунуться с головой в светлые солнечные мысли, как вдруг он снова столкнулся с хулиганами. -Вот жешь блять!… —подумал Хун, судорожно ища место, чтобы скрыться. Бежать уже было некуда, они преградили ему все возможные пути.       -Ну надо же, кто это у нас тут? Ещё и с сытным обедом! —грубым тоном замямлил один. -Чёт ты дохера шикуешь, тебе не кажется? А вот мне кажется! —выкрикнул другой, хватая поднос Хуна и отбирая его себе. Парень был в полном отчаянии. Он не смог сопротивляться даже такому, у него не было никаких сил. -И это всё? Какой ты сегодня скучный. Реально уебище… —нервно промямлил третий. Он схватил стакан с соком и плеснул в лицо парнишке. Тот оцепенел от внезапного действия и задрожал. -Ну как тебе? Не нравится? А мы ещё поддадим —ехидно ухмыляясь и бормоча один из них забирает порцию Хуна себе. Тем временем, другой хватает пустой поднос и с размаху ударяет парнишку по затылку, заставляя того корчиться от боли.       Они посмеялись и забрали у Хуна все, что он купил. На новую порцию денег у парнишки не осталось и ему пришлось идти обратно в класс голодным и с ужасной головной болью от удара.       Хун еле как отсидел все последующие занятия и уже позабыл, что должно было произойти после уроков. Он вышел из школы, расслабленно выдохнул, смотря на небо, покрытое алым закатом. —Наконец-то этот чёртов день закончился… -тихо пробормотал Хун и вышел из школы с чувством спокойствия на душе. Его мысли были о том, как встретиться с Суримом и пойти с ним обратно домой.       Внезапно брюнету поплохело. Он, шатаясь как осенний лист, пытался удержаться за перила. Как оказалось, он был сильно голоден, ведь за целый день ему так и не удалось нормально поесть. Он потихоньку начал спускаться, постоянно спотыкаясь. Его тело ослабло, он постоянно падал от чувства слабости. Обессиленный брюнет только попытался встать и пойти до дома, как вдруг снова… Снова эти ублюдки…       Искра надежды в глазах Хуна окончательно потухла. Он с отчаянным взглядом встречал хулиганов, когда они подходили к мальчишке все ближе. Один из них схватил брюнета за шиворот и крикнул: —Я же сказал, что ты безнаказанным не останешься! Он был силен в два раза, чем Хун и поэтому резко выкинул того на землю. Хун кувырком катался по земле, обдирая локти до крови.       Вскоре, двое из хулиганов потащили его в ближайший переулок, чтобы начать долгожданное веселье. Они грубо отбросили паренька в стенку мусорных баков и начали окружать его. Их злые лица, паршивые улыбки, жёсткие кулаки — Хун все это видел не в первый раз. И вот, последняя искра жизни блеснула в глазах паренька и он отдался беспощадным избиениям.       Вскоре, Хун уже лежал без сознания, что собственно, заставило наскучить хулиганов: —Блять, уебище… Какой же ты сегодня скучный, меня сейчас вырвет! -возмущается один из них. —Согласен, чувак. Такое ничтожество, никакого развлечения. Дохлая крыса, блять! -выкрикнул другой, пиная Хуна по животу. —Ладно парни, пойдём. Пускай эта дохлая крыса гниёт там. -недовольно цокнул третий, водя за собой остальных.       Вскоре хулиганы ушли, оставляя паренька умирать. Хун очнулся, но он не мог пошевелиться от сильной боли. Безжизненный взгляд стремился вдаль — на сияющую улицу от заката. Хун нежно улыбнулся с мыслью "и вот так нелепо я умру…", глядя вперёд.       Внезапно, Хуна что-то подтолкнуло и он потянулся к карману, где хранился его канцелярский нож. Он дрожащей рукой достал его и сделал один неглубокий надрез на руке. Из свежей раны начала сочиться кровь. Одна мелкая струйка начала течь по локтю, от локтя до предплечья, от предплечья до губ обладателя. Хун сделал один небольшой глоток своей крови и в этом момент, в его теле произошли изменения. Брюнет внезапно почувствовал прилив сил, его мучительную боль как рукой сняло, только в глазах мутнило. В голове раздался голос: —Теперь ты принадлежишь мне. Твоё тело теперь и моё. Отныне, тебя больше никто не посмеет обидеть. Мы всех убьём!       Внезапно, голос в голове замолк, оставляя за собой ужасную головную боль. Хун смог нормально встать и оглядеться вокруг. Он осмотрел себя — синяков, ссадин и сильных травм не было. Парень приложил руку к сердцу и почувствовал необычное биение. Помимо необычного биения сердца, он почувствовал некий напряг, который давал один лишь сигнал — убить.