В час темнейший

Грэм царапает стены ночью, ночь кончается. Стены – нет. А царапины, между прочим, излучают неясный свет – Грэму кажется, что за ними целый крайне прикольный мир, но как будто… закрыты двери? Почему-то в углу сортир. И приходят порой статисты, что-то пишут себе в планшет, без сомнения – аферисты, всё бормочут невнятный бред. Грэм спиной закрывает раны, что успел нанести за ночь – ведь бетону плевать на шрамы. Это Грэму уже невмочь. Иногда посещают духи. Их знакомые голоса что-то шепчут ему на ухо, мягко гладят по волосам – Грэму хочется их услышать, ему хочется перемен… тихо, маленькие врунишки! Это было тогда. До стен. Грэм не любит оконной глади, он не любит вообще стекло – ведь на нём не оставить ссадин. Грэм пытался, не помогло. В час темнейший перед рассветом, свой разглядывая скелет, Он находит костяшки пальцев, а ногтей отчего-то нет. Грэм постфактум решит, что делать, без них как-то не комильфо. А сейчас – за работу, ведь за решёткой уже темно.