Он налажал.
Это была первая мысль, которая возникла в голове полукровки, когда он почувствовал, как летит спиной на лёд. Вообще такие моменты в его восприятии не редко происходили словно бы в замедленной съёмке, и он успевал подумать о много чём, как и понять, что стоит сделать в возникшей непредвиденной ситуации. Скэриэл, наверное, благодарил свой мозг за такую способность, потому что это нередко выручало его и не давало получить нож в спину. В разном понимании этого выражения.
Конечно, никакой замедленной съёмки на деле не было.
Но да. Сейчас он думал о том, что налажал. Что, очевидно, не так поставил ногу, или неправильную выбрал позу. Он сам не до конца вообще понимал, как это произошло — это было слишком быстро. Первая минута пребывания на льду — и уже падение, причём, судя по всему, очень эпическое. Ну, хоть народ повеселит. Смотрите, падающий полукровка!
Бесило.
Он же смотрел видеоуроки. Много видеоуроков. В комнате тренировался. На видео всё казалось донельзя простым. Да, возможно, стоило всё же в тайне от Готье сходить хоть раз на каток и попробовать эти уроки на практике, но он действительно думал, что в сравнении с верховой ездой, или же чёртовым вышиванием, которое он всё никак не мог освоить, катание на коньках — это сущий пустяк, с которым он справится на раз-два. Да даже Габи, нет, да даже какие-то пятилетки, которых он видел, порой проходя мимо таких вот катков, и то спокойно скользили по льду. Значит у него тем более должно было получится легко и просто.
Кто же знал, что катание на коньках — это никакое не «легко и просто», и что не грохнуться на этих «ботинках-убийцах» — это то ещё испытание.
В следующий раз он не будет так самоуверен. В следующий раз. А пока придётся нести ответственность.
Удар.
Неприятно, но бывало больнее. У него получилось в полёте кое-как сгруппироваться и не треснуться головой об лёд, что уже было успехом. Даже если падать пришлось долго и таз, на который он столь неудачно приземлился, будет ещё один-два дня побаливать. Не беда.
Когда он приземлился на лёд, мир наконец вернулся в былой ритм. Вновь в ушах заиграла весёлая мелодия, исходящая из динамиков, что были установлены по всему периметру этого небольшого, кругообразного катка. Однако девчачий вскрик рядом перекричал даже музыку. Он почему-то кольнул сердце. Пришлось заставить себя открыть глаза, хотя, если честно, ужасно хотелось так и оставаться хоть ненадолго в темноте. Приподняв голову, Скэриэл увидел, как двое Хитклифов подбежали, точнее подъехали к нему, с лицами белыми почти как этот самый лёд.
— Ты как?! — вскрикнул Готье, приземлившись перед ним на колени. В глазах чистокровного играл ужас, он нервно начал бегать взглядом по телу полукровки так, словно пытался найти неверно скрюченную ногу или руку, или будто в глазницах его был сканер, через который он мог увидеть масштаб последствия падения полукровки даже через два его слоя одежды. Очевидно, что Хитклиф просто паниковал и не знал, что ещё мог сделать в возникшей ситуации. Габриэлла же тоже не заставила себя долго ждать, сев на противоположной стороне от Лоу и положив свои ладошки ему на грудь. От её взгляда на сердце стало ещё хуже — в глазах девочки читалось волнение и в них проблескивала влага, словно ещё чуть-чуть — и она расплачется.
— Скэриэл! Не умирай! — закричала малышка, от чего даже пару проезжающих мимо чистокровных слегка замедлились, словно думая, помогать странной троице, или же нет. Вот только их сейчас не хватало. Недалеко от них итак после первого испуганного вскрика Биби остановилось пару чистокровок, наблюдая за ситуацией. Видимо они боролись между принципами нравственности и страхами или ненавистью к тому, кем являлся брюнет. Конечно, кто захочет помогать полукровке, который так странно решил вторгнуться на каток в центре Ромуса? Ни один разумный чистокровный. А то мало ли, что другие скажут? Но, видимо, ещё немного, и они всё же решат своим каким-то коллективным разумом вмешаться.
Их жалость к его персоне ему
нахер не сдалась.
Нужно было срочно брать себя в руки и делать вид, что он в порядке, пока кто-нибудь, или даже Готье, не додумался вызвать ему скорую.
Скэриэл зажмурился, пытаясь собраться, а когда открыл глаза, вновь увидел перед собой два взволнованных лица. Он зацепился за них в попытках окончательно взять себя под контроль. Почему-то они не вызывали раздражение или гнев. Бывало, Лоу не понимал сам себя. Почему их жалости он не злился, почему не хотел на них рявкнуть? Он ведь ненавидел, когда его жалеют. Он не хрупкая ваза, с которой пылинки надо сдувать, это прерогатива чистокровок. Может дело было в том, что это и не была никакая жалость, а сплошное волнение? Они действительно за него испугались?
«Тепличные вы мои цветы.»
Оба Хитклифа как всегда раздували из мухи слона, и он прекрасно знал об этой их особенности. Поэтому так и готовился к этому походу. Он действительно не хотел ничего портить. Не хотел, чтобы большую часть их похода они бегали над ним, думая, что он может упасть, потому что вставал на коньки впервые, вместо того, чтобы веселиться. И ведь действительно он даже подумать не мог, что может так глупо грохнуться! А ещё он уж тем более не хотел, чтобы их первый совместный поход на каток закончился вот так.
Этими лицами.
Полукровка привстал на локтях, пытаясь бороться с резью внизу. Даже лицо его не должно было выдавать того, что ему чертовски больно. Он сделал на собой огромные усилия, чтобы не скривиться, и даже неловко улыбнуться.
— Ну что же вы так испугались? Я в полном порядке. — слегка глухо сказал брюнет, за что захотел себе врезать, потому что голос его тоже должен был звучать буднично и весело, иначе могут не поверить. Он немного откашлялся, заодно настраивая голосовые связки на нужный лад, и вновь взглянул на этих двоих. На их лицах больше не было страха за его состояние, но осталось волнение, которое, очевидно, смешалось с удивлением от того, как полукровка так быстро смог привстать после падения. Им нужно было доказать, что масштаб проблемы не такой уж и большой.
— Но ведь…ты так упал…ты точно в порядке? — недоверчиво и удивлённо спросил Готье. Как и Габи, он видел «полёт» полукровки лишь краем глаза, а значит не мог полностью лицезреть, насколько падение было относительно неудачным. Очевидно, Хитклиф ориентировался больше по возникшему при столкновении со льдом звуку. Лоу вдруг мысленно обрадовался, что смог сдержать себя и не выругаться, что ещё больше показало бы, насколько ему упасть было…неприятно. К тому же, ему не хотелось, чтобы Габриэлла понабралась от него плохих слов.
— Тебе разве не больно? Что болит? Скэриэл, давай позовём врача! — не унималась взволнованная Биби. В отличие от брата, она не знала о том, насколько полукровки не хрупкие в сравнении с чистокровными, и ей было сложнее поверить в то, что брюнет после такого падения остался относительно цел.
— Да всё путём, Боже, ну вы и паникёры! — Скэриэл покачал головой, и для пущей убедительности того, что он в полном порядке, превозмогая боль попытался встать, но вскоре понял, что не знает, как вставать на этих чёртовых коньках. Он не смотрел видеоуроки о том, что делать в случае падения, да он вообще не думал, что упадёт. Коньки он начинал ненавидеть. А видя неудачные попытки брюнета встать, кажется, Хитклифы заволновались ещё больше.
— В порядке он! Да ты даже встать не можешь! — завозмущался Готье, вновь подскакивая к парню и обхватывая его за плечи словно бы желая предотвратить его излишние телодвижения. Видимо он действительно волновался, что тот что-то повредил, раз не мог сделать такую «элементарную вещь», и просто притворялся, что в норме. Нет, конечно, он и вправду притворялся, но встать не мог не из-за этого.
— Ой-ой-ой, он точно что-то сломал или ушиб! Нужен врач! Скэриэл, держись, я сейчас, я позову! — малышка вскочила с коленок и вновь встала на коньки, причём так ловко, что Скэр действительно понял — умев он кататься, сделал бы это на раз-два, и не доказывал бы сейчас, что врач ему никакой не нужен. Хотелось реально себе врезать за непродусмотрительность. Никогда ещё он не был так близок к провалу, как сейчас. Брюнет хаотично перебирал в голове мысли о том, как можно остановить малышку, что итак всегда было той ещё проблемой и что, судя по всему, делать её брат совсем не собирался, видно, соглашаясь с Биби — он только кивнул ей, разрешая так ненадолго отойти от них.
— Только туда и обратно, ясно? — чуть грозно сказал он, возвращая взволнованный взгляд на Скэра. Конечно он понимал, что Габи преувеличивает, и никакого перелома у полукровки быть не могло, потому что даже Лоу, любящий скрывать свою боль, не смог бы так искусно притворяться, что ему не больно — нормальные люди при таких ранениях даже встать не могут. Правда Скэриэла назвать «нормальным» было сложно, да и он действительно встать не мог, значит точно было что-то с ним после падения не так — по этой причине Готье тоже хотел, чтобы врач его проверил.
Малышка на слова брата кивнула и уж было направилась в сторону здания, из которого они вышли несколько минут ранее. Там был медицинский пункт.
Лоу закусил губу. Ничего больше не оставалось, кроме как вскрываться. А иначе он окончательно всё испортит.
— Стой! — крикнул ей в след Скэриэл, да так резко и неожиданно, что Габриэлла действительно замерла на месте и развернулась, во все глаза уставившись на полукровку. Она ещё никогда не слышала его голос таким…отчаянным?
— Скэриэл, хватит спорить, тебе нужен врач! — не на шутку начал злиться упёртости парня Готье, грозно и уверенно смотря на него, и такой же взгляд получил от Лоу в ответ.
— Мне не нужен врач! — ответил ему полукровка, и вновь вернул взгляд на Биби, которая выглядела совсем неуверенной. — Я в порядке, правда, просто…
Скэриэл отвёл глаза и сжал губы, чтобы выглядеть максимально виноватым и хоть как-то смягчить гнев этих двоих, который, он понимал, на него непременно сейчас обрушится. Он знал, как они оба не любили, когда он врёт. Но уж лучше будет так.
— Я просто сегодня впервые встал на коньки.
***
Скэриэл стоял, оперевшись о бортик, и смотрел на небо. Как и предыдущие дни, оно было светло-серым, но всё же именно сегодня погода чуть улучшилась: во-первых, утром не шёл снег, и дороги после недельных снегопадов смогли, наконец, нормально расчистить, а во-вторых — сквозь тучки сегодня периодически прорывались солнечные лучи. Так что да, погода была, можно сказать, «прелесть». И причём было совсем не холодно, хоть Готи и заставил его утром, выходя из общаги, надеть хотя бы шарф. Сам Хитклиф сегодня был как всегда в полном обмундировании — шапка, шарф, перчатки, и три слоя одежды. Даже Биби, и то была без шапки, но да, тоже надела шарфик и то снимала, то надевала на ручки перчатки. Из них троих полукровка был самым «раздетым», но его это совсем не беспокоило. Холода он практически не испытывал и при более минусовых температурах. Закалился, выживая на улицах Запретных земель, когда на тёплую куртку денег просто не было.
Скэриэл смотрел на светлую прорезь в тучке и слабо улыбался, прикрывая глаза от света. Здорово было бы и дальше так стоять, но наблюдение за небом и погружение в разные мысли, увы, могло лишь немного отсрочить его кару. Он прямо чувствовал на себе два прожигающих его взгляда, столь долго не обращать внимание на которые было…ну, наверное, просто уже бессовестно. Он вздохнул и опустил свои глаза на двух чистокровных, пытаясь вновь сделать своё лицо так, чтобы выглядеть максимально виноватым и печальным.
Перед ним предстали Хитклиф младшая и средний, и от вида их Лоу еле сдержался, чтобы не усмехнуться и ещё сильнее не испортить своё положение. Брат и сестра были ужасно друг на друга сейчас похожи. Оба стояли, уперев руки в боки, а лица их были недовольные-недовольные. Биби ужасно захотелось сейчас потрепать по голове, а у Готи поцеловать эту хмурую складочку. Этого он тоже, увы, при своём нынешнем положении позволить себе не мог. Хотя если бы он поцеловал любимого прямо на катке в центре Ромуса — вышло бы то ещё представление. Виноватым личиком он бы потом точно не отделался.
— Ну вот чего вы так на меня злитесь? — как можно более ласково спросил Лоу и слабо улыбнулся. Увы, не прокатило. Лицо Габриэллы, которая всегда была слаба к улыбкам, лишь на пару секунд смягчилось, но вскоре там вновь заиграла грозность, а вот у Готье вообще ни один мускул не дрогнул.
— Чего мы злимся?! — возмутился чистокровный и, было видно, сжал руки в кулаки. Он всегда так делал, чтобы сдерживать себя и пытаться успокоиться. Лоу был благодарен наличию рядом Биби, при которой Готье не хотел так сильно ругаться. Быть может, если бы не она, он бы получил ещё большую кару от Хитклифа. Но зато теперь ему нужно было успокаивать сразу двоих представителей этого семейства, и пытаться вернуть им хорошее настроение. По крайней мере, он уже смог доказать, что в полном порядке, и это несомненно было прогрессом.
— А чего ТЫ не сказал, что кататься не умеешь? — возмущённо закричала Габриэлла, но осеклась, когда на них обернулось пару проезжающих мимо чистокровных. Скэриэл продолжал держать улыбку и сохранять зрительный контакт с этими двумя, хотя от этих испепеляющих его взглядов глаза вновь хотелось отвести. Почему — он сам не знал. Внутри они вызывали что-то не самое приятное.
Что это? Чувство вины?
— Я думал, что умею. — решил сыграть в дурачка Скэр, глупо улыбнувшись в надежде, что это их развеселит, но и эта выбранная стратегия пока была провальной.
— Как ты мог уметь, если ты ни разу до этого не вставал на коньки?! — лишь, кажется, больше рассвирепел чистокровный — огоньки так и плескались в его серых глазах. Взгляд Лоу всё-таки отвёл, а улыбка с лица пропала. Скэриэл сжал губы в тонкую линию. Вот так он и мог думать, но кто, опять же, знал, что это так сложно?
— Я смотрел видеоуроки. — буркнул Скэр, а затем прикусил губу с внутренней стороны. Он не хотел разговаривать с ними в таком тоне, он вообще всего этого не хотел. Нужно было вернуть былую весёлость. Что с ним вообще происходило? При падении всё-таки отбил голову, раз не мог сделать элементарного?
Он злился. Ни на них, он не посмел бы злиться на Габриэллу или Готье. Он ужасно злился на себя.
— Ты совсем при-…дурак, что-ли?! — вновь на повышенных тонах заговорил с ним чистокровный, от чего Скэриэл стал закипать лишь сильнее. — Нельзя научиться кататься на коньках только по видеоурокам, нужна, чёрт возьми, практика!
«Да понял я!» — хотелось сказать в ответ, да так грубо, чтобы Готье оставил его в покое и перестал говорить то, что итак уже было известно. Но он сдержался. Он сам во всём был виноват, любимый был ни при чём. Они оба не заслужили того, чтобы он им грубил только потому что злиться
на себя, и эту злость так хотелось выплеснуть в мир.
Нужно было просто собраться, нужно было просто успокоится и…просто…извиниться. И закрыть тему.
Он прикрыл глаза. Спокойствие. Спокойствие.
Где, чёрт возьми, его маска спокойствия?
— Я… — начал было Скэриэл, кое-как собравшись, но его перебили.
— Что бы было, если бы ты действительно серьёзно упал?! — послышался голос Габриэллы. Не злой и не возмущённый, нет. Он был ужасно взволнованным и…печальным?
Скэр опешил. Приоткрыв глаза, он увидел лицо малышки — брови больше не домиком, губы опущены и сжаты, глаза смотрят теперь на лёд под ногами, и, кажется, в уголках их опять собирается влага.
— Если бы ты головушкой стукнулся? Лёд ведь твёрдый-твёрдый. Поэтому нельзя по нему кататься, если не умеешь. — менее уверенно добавила девочка. От злости её не осталось и следа — в голосе было лишь бесконечное волнение и страх.
Страх за него?
Опять внутри что-то неприятно кольнуло. Скэриэл перевёл взгляд с девочки на её брата в надежде, что хоть в его лице найдётся былая злость и он не будет от этого чувствовать себя так фигово. Всё, что угодно, лишь бы не эти болезненные лица. Но только на душе стало ещё более гадко, когда он увидел, что Готье, скрестив руки, больше не сжимаемые в кулаки, на груди, отвёл взгляд и тоже сжал губы. Выглядел он сейчас не лучше Биби.
Они испугались за него. Нехило так испугались. Волновались за него.
Подумали, что могут потерять.
В голове начали собираться мысли, которые хотелось откинуть, потому что ничего хорошего, кроме неприятного покалывания внутри, они не приносили. Но он не мог просто избавиться от них, как бы он не старался переключить своё внимание.
Почему сейчас не хотелось думать, что они раздувают из мухи слона? Почему сейчас в голове не возникло и мысли о тепличных цветах? Почему сейчас у него этого не получалось?
Он сжал руки в кулаки. Что он, чёрт возьми, творит? Что он собрался творить?
— Простите. — слова вырвались сами собой. Это было не то, что он контролировал. Он не пытался настроить голос на виноватый тон, не сжимался, чтобы сделать себя на вид более жалким, и так быстрее получить прощение. Голос его слегка дрожал, как и тело. И он не мог заставить себя опустить голову, отвезти взгляд от них.
Он боялся такого себя. И ненавидел. Таким он был настоящим…и таким он был по-настоящему
жалким.
Хитклифы вернули на него взгляды и удивлённо уставились на столь переменившегося брюнета.
— Я не хотел, чтобы всё так получилось, хотел как лучше. Чтобы нам было весело. Думал, что кататься действительно легче лёгкого. Реально, простите. Я не хотел вас напугать. Я не думал, что так получится. Я не хотел всё портить.
Полукровка говорил быстро, сбивчиво, как на духу. Чтобы не успеть осознать, что он произносит. Чтобы самому не остановиться в понимании, что сейчас он слишком…
откровенен.
То, что было до ужаса глупым.
Он ненавидел себя за такие минуты слабости. Что тогда с Джеромом, что сейчас.
В конце-концов от этих удивлённых лиц он всё же отвёл взгляд, стараясь угомонить по-идиотски быстрое сердцебиение.
Вдохов и выдохов стало слишком много.
Ему ужасно захотелось сбежать.
Сбежать, чтобы там собраться и вернуть себе те лица, которые он какого-то чёрта сейчас все…растерял.
— Давайте я вас подожду в домике. Покатайтесь без меня, а потом мы, как и планировали, сходим куда-нибудь перекусить. — он развернулся, не желая видеть этих разочарованных лиц и пытаясь найти пути отступления, особенно с учётом того, что он всё ещё не знал, как хоть как-то перемещаться на этих чёртовых коньках.
Но его за куртку схватила маленькая ладошка.
Он поразился, встретившись с решительным взглядом Габриэллы.
— Не пущу! — грозно сказала девочка со слегка хмурым лицом. Брюнет опешил. Такого он не ожидал. Малышка даже злобно не звучала, скорее лишь…отчаянно-решительно.
Скэриэл хотел было хоть что-нибудь сказать, но ему и слова не дали вставить.
— Мы решили кататься втроём! Без тебя будет не то, не будет весело! И если ты не умеешь кататься, то ничего страшного, мы научим! Я тоже не умела кататься, а теперь умею! — девочка чуть примолкла, словно вспоминая что-то, а затем продолжила. — Ты — дурак, что не сказал, что не умеешь кататься! И да, ты нас сильно-сильно напугал! Но хорошо, что всё закончилось хорошо! Но не делай так больше, понял? Мы тебя прощаем! А теперь пошли учиться!
Малышка отпустила куртку, но ничего и сделать не дала опешившему полукровке, как крепко схватила его за руку, словно боясь, что он будет вырываться.
Парень еле смог собраться, чтобы ответить.
— Я не буду больше, но…реально, ты хочешь со мной возиться вместо того, чтобы нормально кататься? — Скэриэла это просто поражало. Он всю жизнь учился всему сам. Он ненавидел мысли, что может чего-то не уметь, ведь это делало его слабым в сравнении с другими. И он всегда знал, никто не даст ему уроков, никто не поможет. Он должен был набивать шишки, чтобы чему-то научится. Всегда. Он едва-ли стал учиться хозяйственным делам у Эдварда, и то…никогда не принимал его помощь. Лишь смотрел и повторял, как делает Эд. Старался не отвлекать и не досаждать. Поэтому сейчас желание девочки его…разрывало.
— Хочу! И Готье тебе тоже поможет! Правда, Готье? — малышка улыбнулась Скэриэлу, всё ещё крепко держа его ручку, а затем подняла взгляд на брата. Также непроизвольно поступил и брюнет. Хитклиф больше не стоял со скрещенными руками. На его лице была слабая улыбка, а в глазах читалось какое-то смирение — возможно, тем фактом, что его парень всё-таки действительно тот ещё дурак.
— Я не умею так искусно кататься, как ты, Габи, но могу попробовать. — пожав плечам, ответил чистокровный и подъехал к Скэриэлу, беря его за вторую руку и сжимая её также крепко, как это сделала сестра.
Скэр слишком поздно осознал, что его окружили со всех сторон, но не сдавался.
— Я упаду, и вы вместе со мной. — также глухо сказал брюнет. Ощущение чужих перчаток на ладонях вызывало приятное покалывание внутри. Он не понимал, что с ним.
— Если ты рук наших отпускать не будешь — не упадёшь. А если и начнёшь падать — я поймаю. — с той же лёгкой улыбкой ответил ему Готье.
Почему ему захотелось улыбнуться в ответ? Почему ему было так тепло от этого взгляда, от этих рук?
Он неуверенно сжал их ладони.
— Хорошо. — чуть более уверенно и тепло ответил полукровка. Хоть немного, но он начинал узнавать свой голос.
Хотелось довериться им. Хоть ненадолго. Хотелось позволить себе чего-то
не уметь. Хотелось позволить другим
везти его.
— Смотри, Скэриэл, нужно ножки вот так вот поставить! А затем вот так оттолкнуться и… — малышка показала положение ног, а затем тронулась с места, а чистокровный, фактически поведя полукровку за собой, точно также оттолкнувшись коньком, поехал за ней. — Раз, два!
— Раз…два…
***
Готье стоял под струёй горячей воды, прикрыв глаза и позволяя себе расслабится после немного тяжёлого, но очень тёплого времяпрепровождения. Зимой, казалось, он сидел в душе в два раза дольше, особенно если целый день провёл на улице, и это происходило несмотря на то, как бы тепло он не одевался. Парень ничего не мог с собой поделать. Да и потом, чистокровный в целом в любое время года никогда особо не желал вылезать из душа. Потому что под горячей водой мысли словно хоть ненадолго получалось привести в порядок. Хотя сейчас Готье не боролся с очередными внутренними конфликтами и противоречиями, которые за последний год возникали в его голове слишком часто, и не пытался распутать клубок мыслей, а просто вспоминал прошедший день.
После того, как Скэриэл упал и не только заставил их с Габи перепугаться, но тем самым показал, что кататься на коньках он не умеет (за что Готье до сих пор боролся с желанием дать полукровке подзатыльник от того, насколько это было глупым, но понимал, что брюнет от своей глупости итак достаточно пострадал), они с Габриэллой старались как могли научить Лоу этому искусству. Катались кругами по льду, и оба крепко держали Скэриэла, чтобы он не упал, пока тот старался, как мог, повторять их движения. И спустя примерно полчаса у Скэра начало получаться. Готье был этому удивлён, ведь ему и то понадобилось пару раз, чтобы хоть как-то нормально повторять движения, которые показывала ему мама. Хотя Хитклиф вспомнил ту же Габриэллу, которая уже на второй свой поход на каток каталась довольно уверенно в свои 6 лет, словно у неё к этому был внутренний талант. Поэтому Готье быстро принял успехи Скэриэла с улыбкой. И как только Скэр почувствовал, что у него, кажется, выходит, захотел попробовать один. Конечно чистокровный ему этого не позволил и сказал, что они должны проехать вместе ещё как минимум двадцать кругов, чему парень был недоволен, но спорить всё же не стал. К этому времени Габи, как бы сильно она не желала тоже придерживать полукровку, устала держать Скэриэла за руку, и Готье сказал сестре, чтобы она покаталась одна. В конечном итоге они со Скэром покатались в паре ещё полчаса, прежде чем чистокровный решился отпустить брюнета в «самостоятельное плаванье». И в итоге Хитклиф вновь корил себя, что послушался парня, ведь не прошло и пары минут, как полукровка, решив разогнаться, немного не так поставил корпус и уже через секунду полетел на лёд. Благо, как он сам увидел, упал брюнет удачно. Лоу ещё и, сразу же встретившись с поверхностью, начал смеяться и ярко улыбаться, от чего Готье даже в итоге не стал его ругать за то, что он был так неосторожен. Но зато больше Скэра, как бы тот не возмущался, не отпускал. Они так и катались по льду, держась за руку, и даже по неосторожности Готье один раз вместе грохнулись, но благо несерьёзно и для Лоу чистокровный справедливо стал подушкой безопасности. Они оба с этого рассмеялись, и Хитклиф даже сделал фотографию их падения и лежания на льду себе на память. После этого, правда, Габи к ним подъехала и сказала, что хватит с них на сегодня катка, а то кто-то из них точно что-то сломает. Так они и закончили, тем более, что уже наступил вечер.
Переодевшись, они, как и обещали Габриэлле, пошли в кафе, что находилось недалеко от катка, и выпили какао с блинчиками (Готье слегка скривился, вспомнив, как, даже несмотря на то, что он заказал себе блинчики без начинки, эти двое всё равно полили его порцию шоколадным кремом с тарелки Габи и кленовым сиропом с тарелки Скэра, создавая ему дикую сладкую смесь), а затем наконец отправились домой. Как не странно, отец пригласил Скэриэла остаться у них переночевать, от чего они с полукровкой оба чуть не уронили челюсть на пол. Хотя ладно, должно быть, только Готье, ведь Скэр, хоть чистокровный увидел, удивился на пару секунд, как обычно быстро смог взять себя в руки и с самой ласковой из всех своих улыбок и нежнейшим взглядом поблагодарил мистера Хитклифа за гостеприимство.
Фу.
Потом они поужинали. За одним столом. За которым также сидел и Гедеон. Каждый раз, когда такое происходило — а по счёту это был лишь четвёртый раз — у Готье всё внутри переворачивалось и он ощущал стол как минное поле, на котором из-за одного неверно сказанного слова можно было подорваться на месте. Даже любимое мясо с овощами, которое почему-то именно сегодня стало блюдом этого вечера, морально его не спасало. Однако в присутствии мистера Хитклифа Скэриэл, благо, становился, особенно в сравнении с их первым совместным ужином, намного более сдержанным. Он осторожно вёл диалог с Габриэллой, которая рассказывала отцу и Гедеону о том, как прошёл их день, просто периодически отвечая ей, если девочка обращалась к нему или Готье, а также что-то дополнял в её истории. Он даже смог…поговорить с главой семейства. Который не хотел его прибить или хотя бы взглядом прожечь.
Удивительно. Готье до сих пор не мог до конца принять моменты, когда отец был со Скэриэлом приветливым, особенно вспоминая прошлый опыт. Но на самом деле он подсознательно…был этому очень рад. Чистокровный даже под конец ужина всё-таки начал наслаждаться любимым блюдом, окончательно успокоившись и поняв, что никакого кровопролития сегодня всё же не произойдёт.
Потом Скэру выделили гостевую комнату, в которой он принял душ, но как обычно в ночи перебрался в спальню чистокровного. И сейчас должен был дожидаться его, уже лёжа в кровати, на которой Готье его видел перед тем, как ушёл в ванную.
Парень вздохнул, в последний раз обмываясь со всех сторон горячей водой, и наконец повернул кран вниз. Поток жидкости остановился. Без него Готье почувствовал, как вновь после долгого катания на льду заныли ноги, немного руки, а ещё таз, на который он приземлился в конце их похода на каток, падая тогда вместе с брюнетом. После этого на коже в месте падения образовался небольшой синяк синего цвета, который Готье, выйдя из душевой кабины и вытеревшись полотенцем, теперь рассматривал в отражении зеркала, предварительно протёртого от влаги. Всё-таки хорошо, что из-за него Лоу не пострадал ещё сильнее. Потому что упасть в третий раз на лёд для Скэра могло быть уже перебором. Хитклиф был уверен, что после первого падения у Лоу синяк пострашнее его будет. Если там не что хуже…
Это до сих пор не давало Готье покоя.
Вытирая голову полотенцем, чистокровный в одних трусах вышел из душевой, дверь из которой сразу вела в его комнату — это была его личная ванная. Хитклиф слегка поёжился от контакта с «холодной средой» — захотелось сразу же спрятаться под одеяло, и он было направился к кровати, чтобы сделать это, но замедлился, когда перевёл взгляд на лежащего на покрывале полукровку. Скэр, освещаемый только светом прикроватной лампы, был в чуть странной позе — он слегка сжался, словно хотел прижать к себе колени, и положил одну руку на другую, чуть обхватывая своё запястье. Голова его немного не доставала до подушки, он лежал близко к краю кровати, и сам даже не накрылся одеялом, хотя был в одних спортивных штанах, одолженных у Чарли (чему сам Скэриэл по бурчанию ранее был не особо рад, но он сам не захотел спать в одних трусах, а одежда чистокровного была ему мала). Глаза Лоу были прикрыты, а грудь его едва ли вздымалась, что говорило об одном-единственном — полукровка уснул, так и не дождавшись любимого из душа.
На вид столь умиротворённого и спокойного Лоу Готье невольно засмотрелся с нежной улыбкой на лице. Спящий Скэриэл как всегда был милым…и трогательным.
Чистокровный осторожно прилёг на кровать и протянул руку к Скэриэлу в желании придвинуть его чуть ближе к себе, но остановился на полпути. Рука Готье зависла над брюнетом. Когда Хитклиф лёг на матрас, он ощутил покалывание в месте падения и вновь вспомнил о ране, но не о своей. Раз ему было так неприятно после падения, то что же чувствовал Скэриэл? Лоу сказал ему, что всё действительно в порядке, но ведь он точно слышал и, кажется, видел, как сильно упал полукровка. Неужели Скэр действительно отделался простым синяком? Ему трудно было в это поверить, и это действительно не давало ему покоя. Вдруг полукровка скрыл от него более серьёзную травму? С него станется, хоть тот и сказал, что не будет больше прятать от него свою боль.
Увы, он знал, что Скэриэл был неисправим, и его акт скрытия правды мог повториться. Снова и снова.
Готье опустил руку к лямке штанов брюнета. Он хотел верить ему, честно. Но для своего спокойствия он на всякий случай посмотрит сам. Если там простой синяк — то отлично, а если что-то серьёзное, то Скэриэл получит. Если не сейчас, раз уже спит, то хотя бы утром.
Чистокровный осторожно оттянул ткань штанов и зацепился ладонью за лямку боксеров.
— Да вы, мистер Хитклиф, оказывается тот ещё извращенец.
Готье тут же убрал руку и чуть не вскочил на месте, весь раскрасневшийся. Он во всех глаза уставился на Скэриэла, который приподнял голову с хитрой улыбкой. От сна его не осталось и следа.
— Ты…ты не так всё подумал! — начал оправдываться Готье, который тут же отвёл взгляд, потому что смотреть в эти прожигающие его карие глаза было выше его сил. Причём глаза Лоу горели озорством, а не злобой, и всё же даже в них он не мог смотреть долго.
Краем глаза Готье заметил, как Скэр перевернулся так, что лёг прямо на место своего недавнего падения, и на лице его не один мускул не дрогнул. Неужели тому было совсем не больно? Он всё действительно себе надумал?
— А что я должен был подумать? — с усмешкой в голосе самодовольно спросил брюнет. — Милый, в следующий раз ты можешь разбудить меня и прямо сказать о своих желаниях. Я, конечно, устал за день, чтобы мы занимались тем, что ты хотел, да и ты, я думаю, тоже, но если хочешь, я могу…
— Я ничего такого не хотел! — возмутился чистокровный, даже возвращая на Скэра взгляд. Он увидел, как полукровка слегка наклонил голову вбок. С его лица не пропала хитрая улыбка.
— Оу. Значит ты захотел мне неожиданно сделать приятное? Это так ми-…
— И не это тоже! — буркнул Хитклиф, борясь, как мог, со своим красным лицом. Он закатил глаза, когда увидел, что полукровка надулся, словно то, что парень не хотел сделать ему «приятное», его до ужаса обидело, но вскоре губы его вновь искривились в усмешке.
— Тогда что ты хотел, раз даже решил заглянуть ко мне под трусы? — не переставал издеваться парень. Было очевидно, что реакция чистокровного очень уж его веселит. Скэра хотелось стукнуть, ведь Готье прекрасно понимал, что он делает. И что делает он это намеренно. Однако со своей неловкостью поделать тоже ничего не мог, хотя, казалось бы, за несколько лет знакомства должен был выработать к шуточкам Лоу какой-никакой иммунитет.
Готье вновь отвёл взгляд.
— Ты итак знаешь, так зачем спрашиваешь? — хмуро спросил чистокровный. Скэриэл поймал его с поличным, конечно он бы сложил в голове два плюс два и сейчас воистину просто насмехался.
Скэриэл молчал. Готье вернул взгляд на полукровку и обнаружил, что на лице его всё ещё играет улыбка, но не хитрая, а слабая, тёплая, а из глаз ушло озорство, но появилась там…нежность.
От этого на душе стало ещё более гадко.
— Ну вот чего ты на меня так смотришь? — тихо спросил Хитклиф и вдруг слабо вздрогнул от осознания, что похожий вопрос задавал сегодня им с Габи сам Лоу. Только вот голос Готье не был ласковым, точнее он не пытался сделать его таким, а звучал…виновато.
— А ты чего опять себе надумываешь? — глухо, но ласково спросил Скэриэл. Только это была иная ласковость. Не такая, которой он пытался сегодня разжалобить их с Габи. Словно она была…полностью искренней.
— Я просто волнуюсь. — прямо ответил Готье. Скэр на это лишь тихо вздохнул.
— Я же сказал. Я в полном порядке. Видишь? — он слегка приподнялся и вновь плюхнулся на место своего недавнего падения. Вновь никакого изменения на лице.
— Тебе разве вообще не больно? — обеспокоенно спросил Хитклиф и непроизвольно чуть сжал свои пальцы.
Скэриэл на вопрос лишь пожал плечами.
— Больно немного, но не критично. Я же говорил, что у меня более высокий болевой порог. К тому же, как я и сказал, я упал удачно. А ты опять мне не веришь. — Скэр слегка нахмурился в словно бы лёгкой обиде, теперь уже, кажется, настоящей, от чего Готье слегка сжался.
— Я верю, правда, просто… — Хитклиф невольно опустил глаза в матрас. Да что же он порой так старался избегать его взгляда, как нашкодивший котёнок? Эти тёмные глаза вечно творили с ним что-то непонятное.
Чистокровный вновь вздрогнул и вернул глаза на брюнета, когда услышал шуршание. Полукровка улёгся в позе, в которой был несколько минут ранее, то есть спиной к Хитклифу, и прикрыл глаза.
— …Но просто опять подумал, что я вещаю тебе лапшу на уши. Я же сказал, что буду говорить теперь, если мне хреново. Я бы не стал скрывать, если бы мне действительно было больно. — глухо сказал Лоу. От голоса этого на душе чистокровного лишь сильнее заскребли кошки. Он вздохнул. Нужно было просто принять поражение и извиниться, тем более, что он действительно сейчас был не прав.
— Прости. — единственное, что смог сказать чистокровный. Он не был так искусен в словах, как Скэриэл, редко мог в них передать то, что он чувствует. И сейчас на нормальную речь после тяжёлого дня сил тем более не оставалось, как и на, наверное, нормальный разговор по душам. Он лишь надеялся, что полукровка понял его переживания. И не будет на них долго злиться. Даже если порождены они были очередным недоверием.
Скэр молчал. Готье уже было хотел лечь на другой край кровати, чтобы кое-как постараться уснуть в этой тяжёлой атмосфере, но вновь вздрогнул от неожиданного и глухого:
— Прощу, если обнимешь меня и прижмёшь к себе.
Хитклиф вновь удивлённо уставился на полукровку, который так и лежал с прикрытыми глазами. Слова Лоу звучали будто строго, но как-то…по-детски мило. Чистокровный невольно улыбнулся. Он выключил свет и прилёг рядом с полукровкой, осторожно обвивая его рукой и притягивая ближе к себе. Скэр всё же положил голову на соседнюю подушку, и спрятал под неё свою правую руку. Левой рукой Готье обнял брюнета, прижимаясь к нему со спины, а другую руку также убрал под подушку. Под ней он взял ладонь Лоу в свою. По дрогнувшему рядом телу Хитклиф понял, что Скэриэл этого не ожидал, но уже через пару секунд почувствовал, как тот сжимает его руку в ответ. Готье прикрыл глаза и уткнулся носом в шею парня, вдыхая знакомый запах. Если бы не темнота и не то, что Скэриэл лежал к нему спиной, он непременно бы смог увидеть, как полукровка слабо улыбнулся, прежде чем погрузиться в сон.
Ещё одна ложь. Он позволил себе ещё одну ложь. Ведь так было лучше.
