Обеты

      Столица государства Юнань горела. Пожар не охватил ещё весь город, но тут и там уже поднимались в небо столбы дыма. Так бывает всегда. Так было со столицей Сяньлэ. Когда город гибнет, то вслед за паникой и мародёрством всегда приходит огонь. Сможет ли пламя очистить, стереть весь ужас, что творился на этой земле?       Юнаньцы думали, что их великая держава просуществует тысячу лет, затмив в веках славу Сяньлэ. А оказалось, что для падения молодой, сильной, гордой страны нужно всего ничего. Найти несколько тысяч озлобленных духов, позволить им захватить чужие тела и пустить в народе слух, что есть способ излечиться от поветрия ликов. А потом остаётся лишь смотреть, как государство Юнань уничтожает само себя.       Столица горела. Когда поветрие ликов начало стремительно распространяться по Юнани, городские власти тут же приняли решение наглухо закрыть ворота. А когда-то за такой же поступок юнаньцы проклинали Сяньлэ. Несколько недель армия пыталась удержать густонаселенный город на грани хаоса. Но хаос был сильнее, хаос всегда побеждает, и неважно, речь о стране или о человеческом сердце. Теперь городские ворота были распахнуты настежь, как и двери многих домов. Мародёры тащили остатки былого величия из Запретного города. Бывшие солдаты сбивались в банды. Люди, что совсем недавно были зажиточными столичными жителями, теперь обшаривали опустевший город в поисках еды. А те, чьи лица и тела были изуродованы поветрием ликов, искали смерти… или же исцеления через чужую смерть.       Любого при взгляде на гибнущий город охватило бы смятение и ужас, и лишь один человек равнодушно взирал на агонию Юнани. Столица стояла у подножья горы. На краю утёса, откуда весь город был виден, как на ладони, и сидел этот молчаливый зритель, небрежно покачивая ногой над пропастью. Ветер трепал широкие рукава белых одежд, белая маска одновременно плакала и улыбалась. В какой-то момент он сдвинул маску в сторону, открывая юное, прекрасное лицо. Нежная красота создавала пугающий контраст с застывшими глазами, в глубине которых плясало холодное пламя.       Он смотрел вниз, на гибнущий город, и постепенно равнодушное выражение его лица сменялось улыбкой, которая любого заставила бы задрожать от страха. Человек в белом вдруг рассмеялся. Чистый, словно перезвон серебряных колокольчиков, смех отразился от скал. Это был звон погребального колокола для Юнани.       На горной тропе раздались шаги, лёгкие и быстрые, вскоре на краю утёса появился ещё один человек. Хотя те, кто способен чувствовать ауру, не назвали бы его человеком. На самом деле его человеческая жизнь уже подошла к концу.       Демон, одетый в чёрное, носил маску, чья улыбка была ещё более жуткой, чем настоящая улыбка человека в белом. Он остановился, глядя на своего господина. Каждое мгновение, когда Умин может видеть его лицо, для юного демона драгоценно.       - Принёс? – спросил Се Лянь, обернувшись.       - Да, Ваше Высочество.       Под маской губы Умина дрогнули. Тусклые из-за дыма лучи солнца падали на лицо Наследного Принца, делая его черты ещё более прекрасными. Но секунду спустя к демону вернулось самообладание. Он приблизился и протянул Се Ляню один из двух кувшинов вина, что принёс с собой. Се Лянь улыбнулся ему, и эта улыбка уже не была такой пугающей. Но и прежней спокойной и мягкой улыбкой Наследного Принца Сяньлэ она тоже не была.       Се Лянь похлопал по месту рядом с собой, и Умин послушно сел на краю утёса, свесив ноги. Наследный Принц открыл кувшин и уже поднёс к губам, но остановился. Бросив на Умина быстрый взгляд, он пододвинул второй кувшин к демону.       - Выпей со мной.       Его слова никогда не звучали как приказ. И хоть Умин не знал, как это, противиться желаниям Его Высочества, сейчас он впервые замешкался. Он взял кувшин в руки и растерянно замер. Се Лянь кивнул своим мыслям, именно этого он и ожидал.       - Сними маску.       Вот теперь он приказывал.       - Этот слуга уродлив, не стоит Вашему Высочеству осквернять свой взор, - тихо проговорил демон.       - Во-первых, не называй себя слугой. Во-вторых, я сам решу, на что мне смотреть.       Будь демон ещё способен краснеть, сейчас его щёки вспыхнули бы под маской. Если не слуга, то кто он? Может ли Умин надеяться, что Наследный Принц испытывает к нему хотя бы немного тепла и привязанности? Если в сердце Его Высочества найдётся место для ничтожного демона, то Умину больше нечего желать.       Се Лянь чувствовал смятение своего собеседника, и его взгляд смягчился.       - Поветрие ликов изуродовало тебя? – спросил Наследный Принц.       В его голосе слышалось сочувствие, глаза вдруг засияли нежным теплом, совсем как в прошлом. Умин тянулся к этому теплу, летел, словно мотылёк на огонь.       - Нет, я таким родился…       - Сними маску, - произнёс Се Лянь.       И если приказному тону Умин ещё мог сопротивляться, то мягкой просьбе – нет. Он снял маску, но тут ж опустил голову, пряди тёмных волос упали на плечи, скрывая его лицо. Се Лянь потянулся к нему, взял за подбородок, заставляя поднять голову. Он заметил, что Умин едва подавил в себе желание уйти от неожиданного прикосновения. Но всё же остался на месте, позволил коснуться себя и поднять к свету лицо.       Демон крепко зажмурился, а Наследный Принц вертел его так и эдак, хмуря брови в недоумении. О каком уродстве шла речь? Вообще-то Се Лянь никогда в жизни не видел настолько красивого человека. Человеческая жизнь Умина оборвалась, едва начавшись, в его чертах навсегда сохранилась юношеская мягкость. Но тяжкие испытания наложили свой отпечаток. Се Ляню казалось, что он уже где-то видел это лицо, но воспоминания ускользали, утекали, как вода…       А потом Умин распахнул глаза. Левый был тёмный, почти чёрный, и сияющий, как обсидиан. А правый ярко-алый. Се Лянь невольно ахнул и почувствовал, как демон вздрогнул всем телом, приняв его реакцию за отвращение. Но на самом деле Се Лянь просто не мог справиться с восхищением и восторгом, что заполнили его сердце.       - Ты прекрасен.       Судорожный вздох сорвался с губ демона. Никогда его бог не разговаривал с ним так нежно. Пока юноша пытался поверить, что происходящее реально, рука Се Ляня с подбородка двинулась выше, легла на прохладную щёку. Разум Умина плыл, мёртвое сердце словно ожило в груди. Этот миг он запомнит на всю вечность своего демонического существования. Умин не сразу заметил, что Его Высочество отчего-то хмурится.       Се Лянь точно видел этого человека прежде. Вот только красный глаз мешал вспомнить. Наследный Принц позволил себе вольность. Он прикрыл ладонью правый глаз Умина, часть лба и щеки. Когда неистовый огонь перестал отвлекать, Се Лянь вспомнил. Это воспоминание было как вспышка во тьме его сознания.       - Это был ты… - ошеломлённо произнёс Наследный Принц, убирая руку. – В ту ночь, в пещере… это был ты…       - Этот слуга польщён, что Ваше Высочество его помнит.       Умин явно смутился. Да, здесь было от чего залиться краской. Но после всего, что Се Лянь пережил, он утратил способность чувствовать стыд.       - В храме на горе Тайцан тоже был ты.       Демон поднял взгляд на Се Ляня. Его необычные глаза горели внутренним огнём, что ярче пожара.       - Да, Ваше Высочество. И тогда я обещал, что не забуду вас, не предам и не покину. Этот слуга сдержал обещание. При жизни и после смерти единственное моё стремление – быть вашим самым преданным последователем.       Се Лянь слушал, широко раскрыв глаза. Эти слова, интонация, с которой они были произнесены… Это что-то из прошлого, из тех времён, когда Се Лянь ещё был всеми любимым Наследный Принцем, Богом Войны в короне из цветов. Но теперь он не тот Се Лянь, которому поклонялись и которого превозносили.       Умин, не в силах скрывать, как сильно всё трепещет у него внутри, ждал ответа своего божества. Мёртвое сердце юноши будто рухнуло с огромной высоты, когда Се Лянь рассмеялся. Его смех, дрожащий, истеричный, клинком врезался в душу Умина.       - Ты хочешь быть моим самым преданным последователем? – проговорил Се Лянь сквозь надтреснутый смех. – Всё ещё хочешь? Посмотри на это!       Он указал на столицу Юнани, что раскинулась под их ногами. Гибнущий город, дым и огонь, истошные крики, что ветер доносил порой до вершины утёса…       - Я перестал быть богом, которому ты поклонялся. Я наслал поветрие ликов на Юнань. Ты считаешь, что я всё ещё достоин поклонения? Я поступил правильно?!       Если вначале он шептал, то теперь сорвался на крик. Кричала, страдая, его истерзанная душа. Что было правильно? Се Лянь всегда пытался поступать правильно, и это привело к катастрофе. А вторую катастрофу он устроил сам, просто потому что хотел. Это оказалось так странно и непривычно, поступать в соответствии со своими желаниями.       Умин молчал, но Се Лянь видел, что какие-то слова рвутся из груди юноши.       - Говори открыто, - приказал Наследный Принц.       Глаза демона опасно сверкнули. Тьма бездны и пламя ада разверзлись одновременно перед Се Лянем.       - Этот слу… Умин считает, что этого недостаточно.       Брови Се Ляня удивлённо взметнулись. Недостаточно?..       - За всю ту боль, что вы испытали, за все страдания народа Сяньлэ… Этого недостаточно! Я хочу больше! Разве хватит одной разрушенной страны, чтобы вернуть миру боль сотни смертельных ран, нанесённых моему богу?       Умин тоже не привык поступать так, как ему хочется. И сейчас они оба познавали тёмное блаженство исполненной мести.       - Боль сотни смертельных ран… - эхом отозвался Се Лянь. – Значит, это ты тоже видел?       - Тогда я заново обрёл плоть. Наблюдать, как вы страдаете и не иметь возможности помочь… Гнев и боль стали моим материальным телом.       Этот человек видел, как его бог сломался. Слышал, как Се Лянь захлёбывался кровью и криком. Он был там, когда прежний Се Лянь ушёл в небытие, умер, пронзённый мечом. В ту ночь не только Умин стал тёмной тварью. Они переродились в крови и ужасе, чтобы вместе вернуть свои страдания миру.       - Оказывается, ты всегда был рядом, - произнёс Се Лянь, слабая тень прежней улыбки снова затаилась в уголках его губ. – Ты был рядом, чтобы защищать меня.       - Нет, это вы всегда защищали меня! – горячо возразил Умин. – Много лет назад вы спасли мне жизнь. Ваше Высочество не помнит, но…       Се Лянь резко подался вперёд, схватил Умина за плечи. На этот раз демон не испугался и не попытался увернуться. Напротив, он жаждал новых прикосновений, пусть даже они не несли в себе чувств, о которых он в тайне мечтал.       - Хунхун-эр!       Стоило Се Ляню получить подсказку, как воспоминания далёкой юности всколыхнулись, словно морская волна. Конечно, как он мог не узнать Хунхун-эра!       - Ваше Высочество, пожалуйста, не называйте меня этим именем.       - Почему? Очень милое детское имя.       Се Лянь отодвинулся немного, но всё же теперь они сидели ближе друг к другу, чем позволено богу и верующему, командиру и солдату, Принцу и подданному.       - Но я уже не ребёнок. И не хочу вспоминать о том, как был ребёнком.       Люди жестоки. Хунхун-эру внушили, что его необычные глаза – уродство. Наверняка, над ним издевались. Руки Се Ляня сжались в кулаки. Он хотел бы душу вытрясти из каждого, кто причинил боль его самому преданному последователю.       - Судьба столько раз сводила нас вместе…       - Нет! – впервые Умин позволил себе перебить Наследного Принца. – Судьба здесь не при чём. Наоборот, мы противостояли ей! Если бы каждый из нас действовал в соответствии с велениями судьбы, то я ещё ребёнком умер бы в какой-нибудь канаве, а вы… вы бы остались на Небесах, равнодушно взирая на гибель вашего народа. К чёрту судьбу!       Се Лянь смотрел на юного демона с восхищением. Он снова поднял кувшин с вином, а второй протянул Умину. Теперь они могут, наконец, выпить вместе за свою победу, между ними не осталось преград.       - К чёрту судьбу, - произнёс Се Лянь.       Крепкое вино обожгло горло, жидким пламенем спустилось в живот. Се Лянь и Умин, оба непривычные к алкоголю, поморщились.       Некоторое время Се Лянь задумчиво смотрел вниз, на город. Порой он делал несколько глотков вина, уже привыкнув к горьковатому вкусу. Умин не прерывал его мыслей. Но взгляд демона был устремлён не на гибнущую столицу Юнани, а на Наследного Принца. Умин думал о том, что этот новый Се Лянь намного ближе к нему. Теперь он не возвышенный и безгрешный бог. В нём тоже есть тьма, в нём есть пламя, способное сжечь всё на своём пути. Умин хотел войти в огонь. Даже если после от него останется лишь горстка пепла.       - Ученики горы Тайцан дают обеты…       Се Лянь говорил, непривычно растягивая слова. Он чувствовал лёгкость в голове и во всём теле. Когда Се Лянь пил вино в прошлый раз, ему только стало больнее, но сейчас всё иначе.       - Нужно воздерживаться от трёх вещей, знаешь, каких?       - Телесная близость, - сказал Умин и смущённо отвёл глаза.       - Верно. А ещё?       Его Высочество дал подсказку, постучав ногтем по кувшину.       - Алкоголь, - догадался юноша.       Се Лянь смотрел на него, выжидая.       - Этот слуга не знает, что третье.       Губы Се Ляня изогнулись в жутковатой улыбке, которая теперь так часто появлялась на его лице.       - Гнев.       Единственное произнесённое Се Лянем слово было подобно звону тетивы, что обрывает жизнь, удару хлыста или последнему вздоху, после которого наступает тишина. Прошло немало времени прежде, чем Се Лянь снова заговорил.       - Я всегда думал, что самые сложные обеты – первые два, а третий придумали для ровного счёта. Но теперь я понимаю, что всё наоборот. Раньше я этого не осознавал просто, потому что мне не на кого было злиться. В семье я был окружён заботой и любовью, народ боготворил меня ещё до того, как я вознёсся. Да, порой что-то меня раздражало, но я не знал, что такое гнев… пока моей счастливой жизни не пришёл конец. В обетах нет смысла, когда лишь гнев помогает мне стоять на ногах. Теперь я, наконец, могу позволить себе чувствовать то, что чувствую на самом деле. И поступать так, как хочу. Учитель говорил мне, что гнев толкает людей на ужасные поступки. Пусть! Это мои поступки. Мои решения. И если я чувствую гнев, я не буду запирать его в себе.       - Я понимаю, - отозвался Умин, выслушав исповедь своего бога. – Я не давал никаких обетов, но я понимаю вас. Хунхун-эр был рождён на самом дне жизни. Нищий уродец, над которым все издевались, которого ненавидели даже родные. Бродячая собака, которую только ленивый не пнёт ногой… Что я мог ответить? Я был слишком слабым, у меня ещё не было права чувствовать гнев. Мне оставалось лишь молчать в ответ на оскорбления, закрывать голову руками, когда меня били, и надеяться, что не забьют до смерти… В ту ночь, в заброшенном храме… Я был лишь блуждающим огоньком. Ваше Высочество, я так ненавидел себя за слабость! И до сих пор ненавижу…       - В этом нет твоей вины! – воскликнул Се Лянь.       Он накрыл холодную руку Умина своей, положил ладонь ему на щёку. Се Лянь думал, что юноша плачет. Но когда Умин поднял взгляд, в его завораживающих глазах не было пелены слёз, они горели пламенем гнева.       - Ваше Высочество, я больше никому не позволю причинить вам боль, - твёрдо произнёс Умин. – А за то, что вы пережили, падение Юнани – ничтожная плата. Капля вашей крови стоит больше, чем жизни всех людей в этом мире.       В былые времена такие слова смутили бы Се Ляня. Но сейчас он чувствовал лишь радость. Пусть все ушли, все бросили его, в мире остался человек, который будет считать его своим богом, даже если Се Ляня трижды свергнут с Небес. Се Лянь не хотел оставаться один. Он падает в бездну, но если рядом есть кто-то, кто любит тебя, падение становится полётом.       - Я тоже больше не позволю тебе страдать, - сказал Се Лянь.       Это было обещание. Се Лянь давал новый обет, не только Умину, но и самому себе. Он потерял страну, родителей, друзей, себя, но своего последнего верующего Се Лянь сбережёт.       Умин отвёл глаза, его тонкие пальцы дрогнули в руке Се Ляня.       - Этот слуга недостоин милости Вашего Высочества.       - Сколько раз повторять, что ты мне не слуга?       Зная несчастную судьбу этого ребёнка, Се Лянь старался теперь говорить с ним мягко. Ко всему остальному миру обращён пугающий лик маски, но для Умина предназначена нежная улыбка Наследного Принца Сяньлэ. Необычные глаза юноши притягивали, к пламени хотелось прикоснуться. Се Лянь искренне не понимал, как эту неземную красоту можно назвать уродством.       - Ваше Высочество!       Умин хотел прикоснуться к нему, взять за руку или даже обнять, но остановил себя. Се Лянь видел, как расширились его глаза, когда демон испугался собственного порыва. Но разве не должны они теперь делать то, что хочется?       - Я тоже не позволю никому причинить вам вред! – произнёс Умин с наивной торжественностью. – Больше никогда!       Се Лянь верил ему. Верил всем сердцем, что этот человек скорее умрёт ещё тысячу раз, чем даст в обиду своего бога. И пусть Се Ляню не нужна защита, ему нужен Умин. Се Лянь сам не знал, почему. Просто его тянуло к юноше в чёрном. Природу этого влечения он не понимал до конца, но уже начал осознавать, из каких глубин сознания оно идёт.       Се Лянь подумал вдруг, что их обеты, спонтанно произнесённые на фоне горящего города, похожи на брачные клятвы. Он тихонько усмехнулся этой мысли, а Умин отвёл глаза, подумав, что Наследный Принц смеётся над ним. Се Лянь поспешил загладить свою вину. Положив руку на плечо юноши, он сказал:       - Спасибо, что ты со мной.       Глаза Умина – тёмный омут и ревущее пламя – тут же обратились к Се Ляню. Демон хотел что-то сказать, но не мог найти слов. И пока Се Лянь тонул во взгляде, полном обожания, в его сердце окончательно оформилось желание присвоить себе этого человека. Оно было таким же естественным, как желание жить, есть или спать. За короткий срок оно вплавилось в саму натуру Се Ляня, растворилось в крови, заставляя тело гореть.       - Я нарушил уже два обета из трёх.       Се Лянь сделал ещё глоток и отодвинул кувшин в сторону. Что-то тёмное поднималось в его душе, подпитываемое гневом и вином.       Умин понял, что речь идёт о нарушении последнего обета. Се Лянь внимательно следил за выражением его лица. Губы юноши дрогнули, будто от невыносимой боли, но он быстро взял себя в руки.       - Ваше Высочество хочет… чтобы я нашёл для вас женщину? Умин был бы рад сказать, что готов на всё ради своего бога. Если Се Лянь прикажет, он спустится с горы и вытащит из хаоса гибнущего города всех оставшихся там красоток, чтобы Его Высочество мог выбрать, какая ему больше по вкусу… Но это было бы ложью. Умин не сделает ничего подобного. Потому что он не готов делить Се Ляня с кем-то ещё.       - Умин…       Се Лянь ощутил вдруг слабый отголосок того чувства, что зовётся стыдом. Он знал, что Умин подчинится приказу. Но не хотел приказывать.       - Ты знаешь, как я доверяю тебе…       «Готов ли ты довериться мне?», хотел спросить Се Лянь, но Умин вдруг закрыл лицо руками, спрятался от него и сгорбился. Плечи юноши дрожали, он плакал без слёз.       - Этот слуга не заслуживает вашего доверия.       Умин говорил, уткнувшись лицом в ладони, и Се Лянь с трудом разбирал слова. Стоило ему слегка погладить юношу по спине, как тот вздрогнул всем телом, Его Высочество отдёрнул руку. Умин сделал несколько глубоких вдохов, возвращая себе спокойствие. Но он всё также не осмеливался посмотреть на Се Ляня.       - Я рассказал вам не всё. Однажды вы спросили, почему меня выгнали из армии, и я не успел ответить. В ту ночь, когда вы были отравлены ядом цветочных оборотней, они, чтобы соблазнить меня, приняли… ваш облик.       Брови Се Ляня взлетели на лоб. Теперь многое становилось понятным… Вот только непонятно, почему Умин на грани истерики.       - Тогда я ещё не понимал до конца… Но сейчас всё иначе. Ваше Высочество, я люблю вас не только как бога! Было непочтительно хранить тайну от вас и в то же время находиться рядом с вами, лелея непристойные желания в своём сердце. Если вы сочтёте, что этот слуга заслуживает наказания, то я с радостью его приму. Но если…       Он всё же посмотрел на Се Ляня, потому что говорить такое, пряча взгляд, было бы просто преступлением.       - Если вы позволите не только служить и поклоняться вам, но и любить вас…       - Умин.       Се Лянь всё понял. Ни к чему заставлять юношу произносить слова, что даются ему с таким трудом. Умин резко замолчал и, весь дрожа, ждал своей участи. Он открыл сердце, пусть затихшее навеки, но полное юношеского огня, страсти и всепоглощающего обожания. И этот драгоценный дар для Се Ляня был важнее всех благовоний и небесных фонарей на свете.       Наследный Принц придвинулся ближе к Умину. Юноша не шевелился, он был готов принять гнев своего бога. Но в глубине его глаз сиял огонёк надежды, что загорелся ярче, когда Се Лянь осторожно взял в ладони до невозможности красивое лицо демона.       - Мой Умин… Мой Хунхун-эр…       Голос, улыбка… Было что-то в этом Се Ляне от Бога Войны в короне из цветов. Но всё же Умин чувствовал, что сейчас перед ним совсем другой человек. Возвышенное божество никогда не прикоснулось бы к нему вот так. И никогда в его глазах Умин не увидел бы отражения собственных порочных чувств.       - Ты позволишь мне любить тебя? – прошептал Се Лянь и, не дожидаясь ответа, накрыл губы Умина своими.       Первые несколько секунд оба не шевелились, словно обратившись в статуи. Се Лянь был поражён собственной смелостью, а Умин не мог до конца поверить, что это происходит на самом деле. Первым, кто позволил себе поддаться зову сердца и тела, оказался демон. Ведь желания, которые Се Лянь осознал лишь сейчас, в душе Умина зрели уже давно.       Юноша осторожно обвил рукой талию бога и, не встретив сопротивления, вторую руку положил ему на затылок. Он не давил, всего лишь направлял, и Се Лянь понял, что нужно слегка наклонить голову. Когда по его губам с нажимом прошёлся влажный язык, Се Лянь с готовностью открыл рот. Первые прикосновения ещё были робкими, а потом… Потом раскалённая магма, что долго бурлила, закованная в земную твердь, вырвалась наружу.       Се Лянь не понял, кто из них толкнул другого назад. Просто в какой-то момент они откатились от края обрыва. Поцелуй стал мокрым, развязным, больше похожим на попытку проглотить друг друга целиком. От неопытности Се Лянь и Умин то и дело сталкивались зубами, кусали друг друга, но это ещё больше раззадоривало. Их языки сплетались, как и тела. Кто первым рванул ткань одежд, Се Лянь тоже не понял. Он вдруг поймал себя на том, что пытается расстегнуть кожаный наруч Умина, но пряжка не поддаётся.       Когда Се Лянь оторвался от губ демона, что нагрелись от его поцелуев, туман в голове немного рассеялся. Они с Умином ошарашенно смотрели друг на друга, между их губами натянулась ниточка слюны.       - Ваше Высочество… - выдохнул Умин.       Его глаза сияли тёмной, неистовой страстью. От этого взгляда у Се Ляня мурашки бежали по телу. С огромным трудом Наследный Принц переключил внимание на упрямую пряжку. Наручи были отброшены куда-то в сторону. Приподнявшись на руках, Се Лянь окинул взглядом своего демона. Растрёпанный, с распахнутыми на груди одеждами и шальным взглядом, Умин был прекрасен.       - Ваше Высочество! – на этот раз прозвучало как всхлип.       Умин толкнулся бёдрами вверх, неосознанно пытаясь потереться. И тогда Се Лянь почувствовал, какой он твёрдый там. Это заставило Наследного Принца обратить внимание на реакцию собственного тела. Ему и прежде случалось испытывать возбуждение, всё-таки он когда-то был подростком. Но учитель объяснил, как успокоить разум и тело. Это чувство стало таким непривычным, что Се Лянь сначала даже не понял, что его член натягивает ткань штанов.       Они в объятиях друг друга, возбуждённые и распалённые… Но вот, что делать со всем этим дальше, Его Высочество понятия не имел. Тогда почему бы не сделать то… что хочется? Ведь впервые в жизни Се Лянь поступает в соответствии со своими личными желаниями. Он хотел прикоснуться к Умину.       Тёплая ладонь Наследного Принца легла на щёку демона, потом скользнула вниз, задержавшись на шее, здесь кожа Умина была особенно нежной. Се Лянь положил руку ему на грудь, где когда-то билось сердце. Пусть оно замолчало навсегда, всё тело Умина трепетало от прикосновений Се Ляня. Чёрные одежды сползли с плеч, открывая жадному взгляду молочно-белую кожу. Се Ляню хотелось прикасаться сразу везде. Он не заметил, как провёл языком по пересохшим губам, но вот от Умина этот крошечный жест не укрылся. Демон задрожал от восторга, осознавая, как сильно божество желает его. Если это сон или агония умирающего мозга, то Умин отдал бы всё, лишь бы задержаться в прекрасном видении подольше.       Се Лянь провёл ладонями вниз по груди и животу демона, потом вверх по бокам. Тело Умина стройное до худобы, но под кожей чётко выделяются мышцы. Тело, словно созданное для сражений… и для любви. Умин будет принадлежать лишь Се Ляню, Наследный Принц твёрдо решил это для себя. Откуда-то из тёмных глубин его души поднялось желание заклеймить, отметить Умина собой. Се Лянь наклонился и прижался к нежной шее губами.       Умин шумно выдохнул и откинул голову назад, отдаваясь на милость своего бога. Как и демон, Се Лянь повиновался инстинктам. Он одарил Умина поцелуем, потом коротко лизнул кожу на шее. Из груди демона вырвался вздох, что перешёл в сладостный стон, когда Се Лянь втянул кожу в рот. Этот звук для ушей Наследного Принца звучал как самая изысканная музыка. Ему нужно больше, он заставит Умина ещё постонать, но сейчас… С мокрым звуком Се Лянь оторвался от шеи демона и завороженно смотрел, как на белой коже распускается красный цветок. Повинуясь всё тому же порочному желанию, а ещё любопытству, Се Лянь оставил рядом укус. Глядя, как наливаются ярким цветом его метки, Наследный Принц потерял последние крохи самообладания.       Умин не переставал стонать и вскрикивать, пока Се Лянь покрывал засосами его шею и плечи. Демон не пытался сдерживаться. Зачем? Ему так хорошо… Если Его Высочество потом позволит делать что-то подобное с собой, то Умин сможет точно сказать, что познал небесное блаженство.       По правде, Се Лянь был бы не против отдаться в руки Умина, но сначала хотел исследовать до конца тело своего любовника. Се Лянь обвёл подушечкой пальца затвердевший, словно от холода, сосок. Умин выгнулся навстречу, и дальше Наследный Принц действовал смелее. Оказалось, что если легонько сжать нежный бутон, то тело Умина прошивает дрожью. А если прикусить, то демон стонет громко и развязно. Рука Умина легла ему на затылок, прижимая ближе.       - Приятно? – спросил Се Лянь.       Он и так это знал, видел по реакции тела, но хотелось услышать от Умина. Вот только Се Лянь не предполагал, что необычные глаза юноши вспыхнут безудержной страстью. Он резко сел, оказавшись лицом к лицу с Се Лянем, и впился в его губы. Настойчивый, почти жестокий поцелуй длился, казалось, бесконечно долго. Се Лянь начал задыхаться, когда Умин оторвался от его губ. Но едва Наследный Принц сделал вдох, как весь воздух пришлось потратить на первый в его жизни стон удовольствия. Умин прикусил кожу под челюстью, потом двинулся ниже, возвращая полученное наслаждение и присваивая бога себе. Се Лянь не возражал, ведь отдаваться оказалось не менее приятно, чем обладать.       - Позволите раздеть вас?       Хрипловатый шёпот прозвучал у самого уха, заставив Се Ляня задрожать.       - Не спрашивай, - выдохнул Наследный Принц.       Умин поблагодарил его поцелуем, одновременно избавляя от одежды. Но не успел Се Лянь насладиться прикосновениями к голой коже, как его толкнули назад. Пока ошарашенный внезапной сменой положения Наследный Принц пытался отдышаться, Умин снял с него сапоги и штаны. Теперь прекрасное божество совершенно обнажённым лежало на беспорядочном ворохе одежд. Щёки Се Ляня раскраснелись, на шее и груди алели следы страсти. Член бога оказался ещё более красивым, чем Умин себе представлял. Пока демон завороженно смотрел на блестящую капельку на головке, Се Лянь немного пришёл в себя. Не справедливо, что он один вовсе без одежды.       Наследный Принц потянулся к завязкам на штанах Умина. Поняв его желание, демон быстро избавился от оставшейся одежды. Некоторое время они просто рассматривали друг друга, каждый упивался совершенством открывшейся картины. И Се Лянь, и Умин невероятно красивы. Их тела, закалённые тренировками, будто созданы для того, чтобы слиться воедино в танце страсти.       Се Лянь притянул демона к себе и перекатился, укладывая его на спину. После этого Наследный Принц в нерешительности остановился. Дальше действовать по наитию нельзя. Он примерно представлял себе, как должна происходить близость, но это было очень приблизительное знание.       - Ваше Высочество… я подготовлю себя для вас…       К счастью, Умин явно знает больше… Но не успел Се Лянь вздохнуть с облегчением, как в его груди словно зашевелилось что-то колючее. Его Высочество не сразу понял, что так ощущается ревность.       - Ты когда-нибудь делал это? – спросил Се Лянь.       Он не видел себя со стороны, но его брови в этот момент сердито нахмурились. Умин должен принадлежать лишь ему! Чьи бы руки ни касались прежде этого идеального тела, Се Лянь их оторвёт.       - Нет! – поспешил заверить его Умин, а потом смущённо отвёл глаза и, запинаясь продолжил, – Я никогда не был ни с мужчиной, ни с женщиной… Но я видел… других людей… Случайно… Однажды ночевал с бездомными в заброшенном храме и видел, как мужчина и женщина делали это… А во время службы в армии видел двух мужчин. И я… потом представлял себя и вас…       Жёсткое выражение исчезло с лица Се Ляня, сменившись улыбкой. Умин пришёл в его объятия нетронутым.       - Что ты имел ввиду, говоря, что подготовишь себя?       Умин не знал, как объяснить это словами, и решил просто действовать. Он облизал свои пальцы и направил руку вниз. Се Лянь, чтобы не упустить ни одной детали, переместился и сел между широко раздвинутых ног Умина. Его Высочество завороженно наблюдал, как демон вводит в себя палец. Значит, подготовить нужно это самое место… Се Лянь посмотрел на свой член, потом на невозможно узкое отверстие, куда даже один палец входит с трудом… Да, без подготовки не обойтись.       Бёдра Умина подрагивали, мышцы живота напряглись, пальчики на ногах так мило поджались… Се Лянь любовался им, не забывая о главном зрелище. Умин растягивал себя торопливо, через боль. Он прикусил губу, но по реакции тела Се Лянь догадывался, что это не очень приятно. Дырочка, в которую входило уже два пальца, слегка покраснела. Возможно, чтобы Умину было не так больно, нужно сделать, чтобы пальцы лучше скользили?       Недолго думая, Се Лянь наклонился и обвёл языком края туго сжимающейся вокруг пальцев дырочки.       - Ваше Высочество! – испуганно вскрикнул Умин и инстинктивно свёл ноги, зажав бёдрами голову Се Ляня. – Что вы сейчас сделали?       - Я хотел увлажнить, - ответил Се Лянь.       Он успокаивающе погладил Умина по ногам, помогая расслабиться.       - Так ведь лучше, да?       Се Лянь осторожно добавил свой палец к пальцам Умина и застонал, лишь представив, как эта горячая теснота сожмётся вокруг его члена. Чисто из любопытства, желая больше узнать о теле любовника, Се Лянь согнул палец. Умин выгнулся с криком. На этот раз причиной его реакции стала не боль. Значит, вот это уплотнение внутри – источник удовольствия? Се Лянь погладил нужное место, наслаждаясь стонами Умина. Почему-то, когда лицо юноши искажалось удовольствием, а тело прошивало дрожью, внутри у Се Ляня поднималась волна тёмной страсти.       - Ваше Высочество, пожалуйста! – всхлипнул Умин.       Се Лянь и сам чувствовал, что уже на пределе. Пальцы выскользнули из мягкой дырочки. Несколько секунд Се Лянь любовался полураскрытым цветком. Умин протянул руки, жалобно глядя на своего бога. Он хотел, чтобы Наследный Принц овладел им. Умин мечтал об этом моменте годами. Пусть даже будет больно, он всё равно хотел Се Ляня.       Наследный Принц больше не мог ждать, не видел смысла мучить его и себя. Се Лянь накрыл Умина своим телом, руки демона легли на его плечи. Лишь подрагивающие пальцы выдавали, насколько Умин волнуется и боится. Се Лянь двинул бёдрами, пытаясь проникнуть внутрь, но не получалось, слишком туго. Пришлось опустить руку вниз и направить себя, приложить немного усилий… Пронзительный крик Умина эхом отразился от скал. Се Лянь глухо застонал, уткнувшись ему в шею. Так жарко и тесно… Умин сжался вокруг плоти Се Ляня, тело, бывшее совсем недавно невинным, сопротивлялось вторжению. Но Умин не попытался оттолкнуть своего бога, напротив, прижал к себе ближе, обхватил ногами его талию. Ведь боль – ничто по сравнению с ошеломляющим чувством единения и принадлежности.       - Больно?       Умин всхлипнул, но не от боли, а от счастья, ведь в голосе Се Ляня он слышал заботу и нежность.       - Потерпишь?       Демон закивал, не открывая глаз. Он зажмурился в момент проникновения, а теперь боялся, что если распахнёт глаза, то слёзы потекут по щекам. Но одна капелька всё же сорвалась с ресниц, и Се Лянь слизал её, широко мазнув языком по нежной щеке Умина.       Его Высочество отступил назад и снова толкнулся в желанное тело. А потом ещё и ещё… Умин дрожал под ним, но больше не кричал от боли. А если бы закричал, если бы попросил остановиться, Се Лянь всё равно был уже не в силах сдерживать себя. Наследного Принца затянул водоворот долго подавляемых желаний. Страсть, гнев, будоражащее ощущение долгожданной свободы, всё смешалось в его душе. И эта буря обрушилась на Умина, что безропотно принимал всё, что бог давал ему. Он бы и смерть с радостью принял из этих прекрасных рук…       Постепенно двигаться становилось легче, Се Лянь понял, что Умин, наконец, смог расслабиться, и увеличил темп в погоне за собственным удовольствием. Он знал, что телесная близость должна заканчиваться моментом неземного блаженства и извержением семени. Прежде Се Лянь не представлял, каково это, когда узел напряжения затягивается в животе, и хочется двигаться быстрее, резче, проникать глубже, тело словно само знает, что делать и как достичь разрядки.       Се Лянь завладел губами Умина, ловя стоны, уже не болезненные. От осознания, что любовнику хорошо с ним, удовольствие Се Ляня стало ещё острее. При этом Наследный Принц понимал, будь с ним кто угодно, кроме Умина, ему было бы абсолютно всё равно. Лишь стоны Умина рождают это сладкое и тёплое чувство удовлетворения в сердце. Желая видеть своего мужчину полностью, Се Лянь изменил позу. Он встал на колени, подхватил Умина под бёдра, сильнее раскрывая для себя. Теперь он видел не только сведённые к переносице брови и приоткрытые губы, но и напряжённые бутоны сосков, и налитый член, что пачкал живот демона смазкой.       В такой позиции угол проникновения изменился, и теперь при каждом движении Се Лянь задевал чувствительное место внутри. Умин вскрикивал, принимая жёсткие толчки и выгибаясь навстречу. Боль давно отошла на второй план. Хоть в первые секунды казалось, что он не способен этого выдержать, постепенно мышцы расслабились, тело привыкло и раскрылось для возлюбленного божества. К тому же, Се Лянь не был по-настоящему жесток с ним. Нетерпение и неопытность заставляли его действовать чересчур резко, а не желание причинить боль. Напротив, Се Лянь хотел, чтобы его любовник получил удовольствие.       Чувствуя, что скоро настанет тот самый миг наслаждения, Се Лянь обхватил рукой член Умина. Такой красивый, приятный на ощупь, влажный… Наследный Принц подумал, что непременно хочет ощутить его внутри себя, но сначала… Се Лянь никогда не ласкал себя и не знал, как правильно, он снова действовал наугад, как подсказывала интуиция. Рваный ритм сводил демона с ума. Грань маячила впереди, то приближаясь, то отдаляясь. Умин сжимался на терзающем его дырочку члене, выгибался навстречу ласкающей руке. Удовольствие уже было неотличимо от боли, каждая мышца его тела дрожала от напряжения.       Пальцы Се Ляня сжались на бедре демона, дыхание оборвалось, и после особенно глубокого толчка он замер, переживая миг абсолютного блаженства. Умин почувствовал, как тепло и влажно стало внутри, осознание, что Наследный Принц заполнил его своим семенем, вытолкнуло юношу за грань. Стон перешёл в крик, и Умин выплеснулся себе на живот, сладко сжимая Се Ляня внутри себя, продлевая его удовольствие.       Се Лянь, тяжело дыша, повалился на смятые одежды рядом с Умином. Он видел, что демон желает прикоснуться, но стесняется или боится. Се Лянь прижал Умина к себе, и юноша блаженно выдохнул, положив голову ему на грудь. Он слушал сердцебиение своего божества, неровное дыхание, чувствовал жар его кожи и запах его удовольствия. Умин ощущал отголоски наслаждения и боли, а ещё приятную усталость и сытую удовлетворённость. Его божеству было хорошо с ним.       Наследный Принц поглаживал волосы Умина, иногда касаясь тёмных прядей губами. Теперь, когда все обеты нарушены и прежняя жизнь осталась позади, Се Лянь чувствовал свободу. Дав волю желаниям, он окончательно принял тёмную сторону своей души. Ни что более не терзало его. Удовлетворение от близости и удовлетворение от мести смешались, порождая какое-то новое неистовое чувство, совсем не похожее на счастье, что Се Лянь знал прежде. Но это даже лучше, чем счастье. Его Высочество поймал себя на том, что широко улыбается. Именно в этот момент Умин поднял голову, чтобы посмотреть на своего бога и убедиться, что всё это не сон.       - Этот слу… Я смог угодить Вашему Высочеству?       Будь юноша всё ещё живым, ждал бы ответа с замиранием сердца. Его сердце давно уже не билось, но не утратило способность болезненно сжиматься. Толика нежности появилась в жутковатой улыбке Се Ляня.       - Ты не наложница, чтобы угождать мне… Тебе было хорошо? Я не сделал тебе слишком больно?       Умин покачал головой. Не слишком. Юношу волновало другое. Не слуга, не наложница… Кто же он для Наследного Принца? Се Лянь вдруг перевернул его на спину, снова придавил к земле. От приятной тяжести чужого тела к Умину стало возвращаться возбуждение.       - Ты ведь никогда не оставишь меня? – спросил Се Лянь, неотрывно глядя в необычные глаза своего единственного последователя.       Судорожный вздох сорвался с губ Умина. Неужели он сделал недостаточно? Неужели его бог всё ещё сомневается? Но не успел он ответить, как Се Лянь заговорил снова.       - Ты должен быть только моим. Я хочу, чтобы ты прошёл со мной через всю вечность, что лежит перед нами. Я хочу быть твоим единственным богом, единственным спутником.       Умин не знал, что за чувства отражаются в потемневших глазах божества. Что-то среднее между нежностью, страстью, гневом и радостью. Что-то, находящее отклик в его собственном сердце.       - Я тоже хочу быть единственным!       Юноша сам не понял, как дерзкие слова сорвались с языка. Кто он такой, чтобы требовать верности от своего бога? Но Умин просто не вынесет, если Се Лянь прикоснётся к другому человеку, если хотя бы посмотрит на другого таким же жадным взглядом. Наследный Принц не разозлился на своего последователя, наоборот, его глаза вспыхнули восторгом. Умин вдруг почувствовал прилив храбрости, переходящей в безрассудство. Взяв лицо Се Ляня в ладони, он выпалил:       - Я хочу взять вас в мужья!       Среди всех его фантазий именно эта была самой запретной. Воображая, как предаётся любви со своим божеством, Умин чувствовал стыд, но не страх. А мысли о том, чтобы связать себя с Се Лянем узами брака, по-настоящему пугали. Разве он достоин такой чести? Разве может просить подобного? Небо не упадёт на землю, если Наследный Принц поклонился жалкому демону?       Несколько секунд Се Лянь ошарашенно смотрел на Умина. А потом невообразимо прекрасное лицо божества осветилось улыбкой. Той самой, безумной, но нежной улыбкой, которую Умин уже успел полюбить.       - Хорошо.       - А?!       Умин ожидал, чего угодно, кроме так просто и естественно прозвучавшего согласия.       - Хорошо, мы станем супругами.       Се Лянь оставил лёгкий поцелуй на приоткрытых от удивления губах юноши. Решение далось ему легко. Ведь он желает Умина, его душу и тело. Он видит рядом с собой только этого человека. Разве способен кто-то другой понять и принять Се Ляня, нового Се Ляня с тьмой, что поселилась в его сердце? Умин всегда видел его настоящего за внешним фасадом. Он видел своего бога и величественным, и жалким, но не отвернулся. Он отдал свою человеческую жизнь, сражаясь за Сяньлэ, а демоническое существование поклялся посвятить Се Ляню. Вместе они уничтожили Юнань, связав себя через кровь несчётного количества людей, что стали жертвой на алтаре их гнева. И только благодаря Умину падение божества сменилось триумфальным восхождением бедствия.       - Без тебя я бы не справился, - произнёс Се Лянь, нежно глядя на юношу.       - Я только помогал, - ответил Умин, застенчиво отводя взгляд.       - Я имею ввиду не уничтожение Юнани. Если бы не ты, Безликий Бай достиг бы своей цели.       - Что вы имеете ввиду?       При упоминании белого демона Умин вздрогнул. Для Се Ляня эта тварь воплощала ужас, а для Умина - гнев и жажду мести. Возможно, теперь Се Лянь тоже перестанет бояться.       - Я не знаю, чего конкретно он хотел от меня добиться… Но порой его жестокость по отношению ко мне была… ласковой. Безликий Бай явно надеется, что я стану его союзником или вроде того. И знаешь, если бы я остался один, если бы в одиночку уничтожил Юнань, то не вынес бы пустоты. Но ты был со мной. В самые тяжёлые моменты ты не оставлял меня, не давал окончательно впасть в отчаяние и потянуться к Баю. Я не хочу быть таким, каким он желает меня сделать. Всё, что я совершил, было по моей воле, и так будет впредь. Я надеюсь, что ты последуешь за мной.       Ответом ему стал поцелуй, долгий и глубокий. Поцелуй-обещание. Сердце Се Ляня рвалось из груди, заходясь от восторга. Они вместе, они свободны и могут делать всё, что захотят. Лишь один обет они будут блюсти – тот, что связывает их друг с другом.       Умин прижимал Се Ляня всё ближе к себе, словно желая слиться с ним в единое целое. Они неосознанно тёрлись друг об друга, влага возбуждения смешивалась и размазывалась по коже.       - Возьми меня! – выдохнул Се Лянь в коротком промежутке между поцелуями.       - Ваше Высочество?..       В глазах Умина страх и неверие… а ещё тёмная страсть и жажда обладания. Се Лянь знал, что его не придётся уговаривать.       - Я хочу этого, - твёрдо произнёс Наследный Принц.       Его слова, будто волшебное заклинание, сорвали какой-то внутренний барьер в голове Умина. Демон набросился на Се Ляня, и его страсть была подобна урагану. Се Лянь задыхался в неистовом поцелуе, а потом срывался на крик, когда Умин голодным зверем вгрызался в его шею. Наверняка, после такой близости они оба будут покрыты синяками. Но это не тревожило Се Ляня. Даже если кто-то увидит следы страсти на его теле, какая разница, чужое мнение давно перестало волновать Его Высочество. Наверное, в тот момент, когда меч впервые пронзил его, Се Лянь отказался признавать правила мира людей. Зачем, если этот мир настолько жесток к нему?       Умин перевернул своего бога на живот, и Се Лянь вцепился пальцами в смятую одежду, что стала их брачным ложем. Сладкие стоны срывались с губ Се Ляня, пока Умин отмечал поцелуями и укусами его спину от лопаток до поясницы. Наследный Принц раздвинул ноги, насколько мог в таком положении, и демон тут же этим воспользовался. Он уже понял, как важно хорошенько увлажнить узкий вход в тело, и прижался к хризантеме бога губами. Се Лянь закричал, совершенно не стесняясь своей реакции, его глаза закатились от непередаваемого наслаждения.       От мокрых звуков лицо Се Ляня вспыхнуло, но он даже не думал попросить Умина остановиться. Се Лянь готов принять любую откровенную ласку, что Умин захочет ему подарить. Чего стесняться, если этот человек видел Се Ляня сломленным и побеждённым? Его Высочество только ёрзал, пытаясь получить больше влажных прикосновений. Юркий язык обводил его дырочку, немного проникая внутрь, дразня едва ощутимыми касаниями мягкие стенки.       Разочарованный стон вырвался из груди Се Ляня, когда демон остановился. Но Его Высочество не заставили долго ждать. Се Лянь вскрикнул, принимая в себя палец Умина, впервые ощущая что-то инородное настолько глубоко внутри собственного тела. Но это ведь ещё не предел. Будет глубже, больше, приятнее! Второй палец входил туго. Се Лянь чувствовал болезненное растяжение на входе, но всё равно приподнимал бёдра в попытке насадиться сильнее. Он хотел этой боли. А когда Умин нащупал сладкую точку у него внутри, Се Лянь вообще позабыл о жжении и дискомфорте.       - Ещё! – вырвалось у Наследного Принца.       Конечно, самый преданный последователь не мог не подчиниться. Се Лянь забылся в наслаждении. Он уже не знал, сколько пальцев двигаются в нём, отдался простому удовольствию. Когда Умин взял его за бёдра, Се Ляню и в голову не пришло, что встать на колени и выгнуть спину непристойно и унизительно. Унизительно было, когда пало его государство. А то, что происходит сейчас – самое правильное, что вообще возможно в трёх мирах.       Волна боли прокатилась вверх по позвоночнику, а воздух застрял в горле. Се Лянь пытался расслабиться, но мышцы, сведённые судорогой, плотно сжались вокруг члена, что заполнил его дырочку.       Чтобы взлететь, нужно отдаться падению… Се Лянь резко подался назад, насаживаясь до конца. Умин громко застонал, до синяков сжимая талию возлюбленного божества. От боли у Се Ляня перед глазами всё побелело, но сквозь стиснутые зубы, он произнёс лишь одно слово:       - Сильнее.       Новый толчок выбил воздух из лёгких. Боль от резкого проникновения смешивалась с удовольствием, ведь головка члена идеально проехалась по чувствительному месту.       - Ещё! – потребовал Се Лянь.       И он получил то, что хотел. Умин яростно двигался в нём, наполняя тело Се Ляня резкими толчками. Каждый раз его член силой раздвигал нежные стенки, но Се Лянь отзывался громкими стонами. Грань между болью и наслаждением казалась такой размытой, что он не замечал её вовсе. Значение имело лишь то, что Умин владеет им, их тела слились воедино, а души отзываются на удовольствие плоти.       Стоны сменились сухими рыданиями, а в голове Наследного Принца была блаженная звенящая пустота. Он понял, что никогда прежде не ощущал себя по-настоящему целым. Когда Умин стал ласкать его член в такт со своими движениями внутри, дыхание Се Ляня оборвалось. Это одновременно и слишком много, и недостаточно. Он чувствовал принадлежность и свободу, боль и удовольствие. А потом всё окончательно смешалось, и мир исчез в яркой вспышке под закрытыми веками. Се Лянь задрожал всем телом и кончил, чувствуя, как семя Умина обжигает раздражённые трением стенки его нутра.       - Ваше Высочество, я не был слишком груб?       Се Лянь с трудом разлепил веки и обнаружил, что лежит в объятиях Умина, устроив голову на его груди. Сил отвечать на глупые вопросы не было, поэтому Се Лянь просто оставил поцелуй на нефритово-гладкой коже демона и шепнул:       - Муж мой…

***

      Столица государства Юнань полыхала, но до пригорода смерть ещё не дотянула огненные руки. Се Лянь и Умин специально не стали обходить город, Наследному Принцу хотелось насладиться картиной мести. Зарево пожара отбрасывало яркие блики, и это зрелище было очень красивым, о чём Се Лянь поспешил сообщить Умину.       - Когда я научусь рисовать, то обязательно изображу Ваше Высочество на фоне горящего города.       Умин поцеловал руку Се Ляня, которую крепко сжимал в своей с тех пор, как они спустились с горы. Се Лянь улыбнулся в ответ, и они пошли дальше. Окрестности столицы уже опустели, но кое-где слышались человеческие голоса. Внимание Се Ляня привлёк звук драки. Два человека сцепились прямо посреди улицы, оба были заражены поветрием ликов. Но гораздо больше этих обречённых Се Ляня интересовало существо, наблюдающее за ними с ближайшей крыши. Вокруг юноши колыхалась демоническая аура.       - Так его! Бей! Давай! Ты же хочешь избавиться от поветрия ликов?       Демон, сидящий на крыше, подбадривал то одного человека, то другого и безумно хохотал, когда кому-то из противников удавалось нанести удар. Сначала Се Ляню показалось, что уши и глаза его подводят, но приблизившись, он понял, что не ошибся. Умин тоже узнал его. Брови юного демона сошлись к переносице, он сделал шаг вперёд, но Се Лянь успел остановить возлюбленного.       - Не надо!       Наследный Принц понимал, что просит о многом. Ведь у Умина есть веские причины ненавидеть этого человека. Необычные, прекрасные глаза полыхали гневом.       - Не бей его, - попросил Се Лянь и, оставив лёгкий поцелуй на щеке Умина, добавил, - Если хочешь, я сам побью его для тебя.       Одарив мужа ещё парочкой утешительных поцелуев, Се Лянь шагнул на ярко освещённую заревом улицу.       - Ци Жун!       Но демон на крыше был так увлечён зрелищем и оглушён собственными воплями, что не услышал.       - Слишком шумно, - раздражённо произнёс Се Лянь.       Умин молча вынул меч из ножен. Всего секунда, и ненужных свидетелей не осталось, только два демона и падший бог. Се Лянь усмехнулся про себя, подумав, что они теперь – одна семья.       - Эй, я хотел досмотреть! – воскликнул Ци Жун с детской обидой.       Боясь, что они с Умином сейчас сцепятся, Се Лянь повысил голос.       - Ци Жун! А ну спускайся!       Ци Жун тут же и думать забыл об Умине.       - Царственный брат!       Юноша спрыгнул с крыши и метнулся к Се Ляню. Наследный Принц жестом остановил Умина и позволил Ци Жуну обнять себя. От одежды двоюродного брата пахло кровью и гарью.       - Царственный брат, я так и знал, что это ты! Ты уничтожил Юнань, отомстил за всех нас! Я пришёл сюда, надеясь тебя повстречать!       Ци Жун прыгал на месте, как собачонка, что радуется возвращению хозяина.       - Я был в столице Юнани, когда закрылись ворота. Сеял раздор и убивал их солдат, чтобы помочь царственному брату.       Ци Жун ждал похвалы, и Се Лянь мягко похлопал его по макушке, всё-таки мальчик старался. Интересно, когда Ци Жун успел умереть? Хотя во время падения Сяньлэ царил такой хаос, что его смерть совсем не удивительна.       - Царственный брат, куда мы отправимся теперь? Куда принесём смерть?       Глаза Ци Жуна сияли, и в этот момент в сердце Се Ляня шевельнулась давно забытая родственная привязанность. Теперь у них с Ци Жуном намного больше общего, чем раньше. Но это не значит, что он перестал раздражать Се Ляня.       - Для начала ты должен принести извинения, - произнёс Наследный Принц наставительным тоном старшего брата.       - Конечно! Я позволил себе резко говорить с царственным братом, прошу прощения!       Се Лянь покачал головой.       - Не передо мной ты должен извиниться.       Ладонь Се Ляня всё ещё лежала на растрёпанной голове Ци Жуна. Без предупреждения Наследный Принц впечатал брата лицом в каменную мостовую.       - Что?!...       - А-а-а!       - Цар…       - Брат!       На демоническом теле всё заживает, поэтому Се Лянь почти не сдерживал силу, раз за разом заставляя голову Ци Жуна встречаться с землёй и булыжниками. Прямо перед ними стоял Умин, которому Ци Жун таким образом «бил поклоны». Муж Се Ляня мрачно усмехнулся, глядя вниз.       - Царственный брат, я хочу знать, в чём провинился! – заверещал Ци Жун, когда Се Лянь, наконец, сжалился и отпустил его.       - Ты причинил вред человеку, который мне дорог, - спокойно пояснил Се Лянь. – Однажды ты посадил его в мешок и тащил за повозкой.       Ци Жун непонимающе нахмурился, а потом его глаза вдруг широко распахнулись. Он, наконец, вспомнил тот эпизод и связал его с настоящим.       - Так это ты? – спросил Ци Жун, глядя на Умина с удивлением и даже каплей раскаяния. – Царственный брат сказал, что ты дорог ему. Если это так, то я был неправ.       Лицо Умина выражало неприкрытое презрение, но кажется, Ци Жуна это мало волновало.       - Царственный брат, так что мы будем делать дальше? Мы ведь не остановимся на Юнани?       - Ваше Высочество, муж мой, мы правда собираемся взять его с собой?       Се Лянь не колебался, выбирая, на чей вопрос ответить.       - Моя матушка хотела бы, чтобы я о нём позаботился. Если тебя всё ещё беспокоит прошлое, я могу избивать его каждый день.       Ци Жун всё равно по-другому не понимает. Прежде Се Лянь относился к нему с терпением, не осознавая, что пытается говорить с Ци Жуном на совершенно чуждом ему языке.       - Не стоит тебе марать руки, - фыркнул Умин. – Если таково желание Вашего Высочества, я не стану возражать против его компании.       - Да ладно тебе обижаться! – подал голос Ци Жун.       Он уже поднялся на ноги и теперь приводил одежду и волосы в относительный порядок. Надо бы его отмыть хорошенько, подумал Се Лянь, а то младший брат выглядит так, будто уже неделю валяется в кровавой грязи. Возможно, это не так уж далеко от правды…       - Жизнь уже за тебя отомстила. Меня растерзала толпа, когда я пытался выбраться из столицы Сяньлэ. Кто-то узнал во мне отпрыска царственного рода, и меня тут же разорвали на части. Как думаешь, я расплатился за те несколько минут, что ты провёл в мешке?       Безумная улыбка исказила и без того резкие черты Ци Жуна. Он был слегка сумасшедшим при жизни, а смерть лишь усугубила ситуацию. Но теперь Се Лянь, наконец, готов принять брата таким. Ведь он принял самого себя.       - Всю ту боль, что я испытал, я хочу теперь вернуть миру!       Недавно Умин произносил те же слова.       - Обязательно, - ответил Се Лянь младшему брату. – Но сначала…       - Безликий Бай, - закончил за него Умин.       - Да! – закричал Ци Жун. – Раскромсаем эту тварь на куски!.. А как мы его найдём?       Жестокая улыбка появилась на лице Се Ляня. Умин уже привык к ней, а вот Ци Жун видел впервые и чуть не завизжал от восторга.       - Он сам нас найдёт.       Они шли прочь от столицы государства Юнань. Ци Жун то и дело оглядывался на пожар, и зарево отражалось в его зрачках. А Се Лянь и Умин ни разу не посмотрели назад. Они держались за руки, горячий ветер трепал их одежды, будто пытаясь смешать белое и чёрное.       - Хунхун-эр… Умин… Почему ты не взял себе новое имя? – поинтересовался Се Лянь.       - Я буду счастлив, если Ваше Высочество даст мне имя, - отозвался демон.       Се Лянь задумался. Он вспомнил вдруг о белых цветах, которые маленький Хунхун-эр когда-то приносил ему в подарок…       Солнце уходило к горизонту, задыхаясь от дыма, а ночь была светла, как полдень. Над миром вставала двойная звезда Чёрно-белого Бедствия.