Выбор есть всегда

Тайлер отлично знал о неприязни Уэнсдей к праздникам, особенно к такому, как День святого Валентина. Поэтому, когда он предложил ей покинуть школу четырнадцатого февраля и провести вечер у него дома, она без раздумий согласилась. Перспектива наблюдать за подростками, чьи бушующие гормоны брали верх над рассудком, ее совсем не привлекала. Тайлер пообещал приготовить свою фирменную лазанью с тремя видами сыра, которую они могли бы съесть под новый фильм ужасов. Уэнсдей посчитала такое предложение вполне приемлемым. И если с программой на вечер все было давно ясно, то оставался самый главный вопрос — подарок. В прошлом году Уэнсдей нахмурилась, когда увидела маленький черный футляр, но открыв его, тут же изменила свое мнение. Внутри лежал набор метательных ножей — они сразу же стали ее любимыми, и она всегда носила парочку в своем носке. Тайлер долго размышлял, чем удивить Уэнсдей в этот раз. Подарок должен был превзойти предыдущий, ведь, скорее всего, это последний День святого Валентина, который они проведут вместе. Уэнсдей скоро окончит школу и покинет Джерико навсегда. Тайлер хотел сделать такой подарок, который бы напоминал ей о нем каждый день. Домашний питомец подходил как нельзя лучше. Уэнсдей однажды поведала трагическую историю о своем скорпионе Нейроне и упомянула о желании завести паука-птицееда. Теперь, накануне Дня святого Валентина, он был уверен, что паук станет подарком, который она действительно оценит. Несколько дней назад Тайлер отправился в местный зоомагазин, и одна только мысль о покупке этого чудовищного существа вызывала у него мурашки по коже. Он с детства ненавидел пауков, а их мерзкие, шевелящиеся лапки всегда внушали ему только ужас и отвращение. Поэтому, увидев черного паука-птицееда за стеклом террариума, Тайлер чуть не потерял сознание. Паук был огромным, достигая почти тридцати сантиметров в длину, с толстыми мохнатыми лапами. Тайлер с трудом донес террариум до машины, стараясь не думать о его жутком обитателе. Дома такая тактика уже не работала. Сначала он поставил террариум на стол в гостиной, но вскоре понял, что не может успокоиться, не зная точного местоположения паука. Мысль о том, что мохнатый монстр может сбежать и свободно передвигаться по дому, заставляла его ладони потеть. В конце концов, Тайлер перенес террариум в свою спальню, и это стало причиной его бессонницы. Он не мог расслабиться, зная, что маленькие паучьи глазки следят за ним из полумрака комнаты. В моменты, когда страх овладевал им, в голове Тайлера назойливо вертелся один и тот же вопрос: зачем он добровольно подписался на все эти мучения? Но как только он вспоминал об Уэнсдей, все сомнения тут же исчезали. Ради нее он был готов бороться со своими страхами.

***

Тайлер никогда раньше не ждал четырнадцатого февраля с таким нетерпением, день за днем вычеркивая числа в календаре. И когда он обвел в кружок долгожданную дату, то почувствовал огромное облегчение. Наконец, сегодня вечером подарок будет вручен Уэнсдей, и паук больше не принесет ему беспокойства. После утомительной смены в кофейне Тайлер, не заезжая домой, направился прямиком в Невермор. Праздничный ажиотаж сыграл с ним злую шутку: его задержали на работе из-за наплыва влюбленных парочек, и у него не осталось времени на приготовление ужина. Тайлер ужасно сердился из-за того, что планы на вечер были нарушены. Казалось, уже ничто не сможет поднять его испорченное настроение. Однако, когда Уэнсдей села к нему в машину, его душевное состояние неожиданно улучшилось, а на напряженном лице даже появилась теплая улыбка. Сегодня Уэнсдей выглядела не так, как всегда: вместо своих привычных брюк, объемной куртки и свитера она надела элегантное черное платье с белым кружевным воротничком и классическое пальто. Ее обычно холодный взгляд смягчился, когда Тайлер нежно притянул ее к себе для поцелуя. Всю дорогу до дома Тайлер заметно нервничал. В его голове навязчиво крутились вопросы: а что, если он ошибся с подарком? Что, если Уэнсдей не понравится? — У меня есть кое-что для тебя, — сказал Тайлер, пытаясь скрыть за улыбкой свое волнение, когда они вошли в дом. Он решил, что раз ужин не состоялся, пора переходить к следующему пункту плана. Поднявшись в его комнату, Уэнсдей скептически восприняла просьбу закрыть глаза, но все же выполнила ее. Тайлер взял террариум дрожащими руками, стараясь держать его как можно дальше от себя. Сердце от страха бешено колотилось в груди, отдаваясь громкими ударами в ушах. Паук, почувствовав движение, внезапно оживился и зашевелил своими мохнатыми лапами. Тайлер испуганно вскрикнул и чуть не уронил террариум на пол. Он уставился на притихшего после встряски паука, чувствуя, как сильно вспотели ладони. — Тайлер, — прошептала Уэнсдей, привлекая к себе внимание. — Он прекрасен. Спасибо! Ее обычно непроницаемые глаза потеплели и засветились радостью, а губы расплылись в широкой искренней улыбке — такой, какую Тайлер видел впервые. Уэнсдей подошла ближе и прикоснулась к стеклу террариума, завороженно рассматривая паука. — Я назову его Аластор, — сказала она, не сводя восторженного взгляда от монстроподобного существа. Уэнсдей аккуратно открыла крышку террариума и, без малейшего колебания, протянула руку внутрь. Паук, медленно перебирая своими мохнатыми лапами, ловко забрался на ее ладонь. — В честь Грозного Глаза Грюма? — спросил Тайлер и, не дождавшись ответа, тут же добавил: — Ну, персонаж из «Гарри Поттера». — Аластор означает «дух мщения» на древнегреческом. Тайлер не стал уточнять, почему Уэнсдей выбрала такое необычное имя для своего нового питомца. Все его внимание было приковано к ее лицу, по которому медленно ползал паук, щекоча нежную кожу своими толстыми мерзкими лапами. Сердцебиение Тайлера участилось, а по телу пробежали мурашки от мысли, что паук может так же коснуться и его самого. Уэнсдей, похоже, заметила его напряженное состояние. Сняв паука со своего лица, она медленно приближалась к Тайлеру. В ее потемневших глазах мелькнула озорная искорка. — Уэнсдей, что ты… — начал Тайлер, но его слова оборвались на полуслове. Он взвизгнул, когда Уэнсдей попыталась посадить паука ему на руку. — Не надо, я его боюсь! Тайлер отскочил к двери, готовый бежать из комнаты при первом же признаке опасности. — Даже если он тебя укусит, ничего страшного не произойдет, — сказала Уэнсдей, не скрывая усмешки. — В худшем случае рука немного опухнет. — Спасибо, Уэнсдей, теперь мне гораздо спокойнее, — с иронией в голосе ответил Тайлер. — Пожалуйста, убери его обратно! С насмешливым фырканьем Уэнсдей вернула паука в террариум и поставила его на тумбочку рядом с кроватью. — Думаю, мне полагается компенсация за моральный ущерб, который ты только что мне нанесла. Уэнсдей поднялась на цыпочки и оставила легкий поцелуй на его губах, шепнув: — Этого достаточно? — Ты нанесла мне очень большой моральный ущерб, — ореховые глаза Тайлера озорно блеснули, встречая ее лукавый взгляд. Они долго целовались так, что у обоих сильно припухли и покраснели губы. Тайлер чувствовал, как его возбуждение стремительно нарастало, а в штанах становилось ужасно тесно. Уэнсдей же только усложняла задачу, прижимаясь бедрами к его затвердевшей плоти. Ее темные глаза лукаво усмехались, когда она слегка отступила от Тайлера, и не сводя взгляда от его лица, расстегнула пряжку на поясе своего платья. Тонкие пальцы с дразнящей медленностью вытаскивали маленькие пуговицы из петель. Тайлер тяжело задышал, когда увидел в вырезе платья чашечки неизменно черного лифчика. Но что это? Он еле сдержал стон в груди — ткань нижнего белья Уэнсдей была совсем прозрачной! Он даже и не надеялся, что она когда-то наденет нечто подобное. Тайлер замер, боясь даже лишний раз дышать, чтобы не спугнуть свою самую желанную эротическую фантазию. Между тем, Уэнсдей сняла одежду, оставив на себе лишь прозрачный лифчик и кружевные крошечные трусики. Ее маленькая грудь вздымалась от возбуждения. Тайлер не мог отвести взгляда от светло-розовых сосков, призывно выделяющихся сквозь тонкую ткань. Он не помнил, как оказался на кровати, нависая над хрупким телом Уэнсдей. Она слегка выгибалась навстречу его страстным поцелуям, которыми он осыпал ее оголенную кожу. Тайлер стремительно избавился от футболки, убирая все преграды между их разгоряченными телами. Руки Уэнсдей тут же заскользили по его обнаженному прессу. Тайлер проложил дорожку поцелуев к ее груди и накрыл губами покрасневший торчащий сосок. Уэнсдей задрожала и закрыла глаза, сводя ноги вместе. Тайлер тут же отозвался на ее немую просьбу и, не переставая ласкать грудь, опустил руку вниз, чтобы приносить Уэнсдей одновременно двойное удовольствие. Он застонал, когда его пальцы с легкостью погрузились во влажную податливую плоть, минуя преграду в виде материи нижнего белья. На Уэнсдей были надеты трусики с быстрым доступом, и Тайлер чуть не сошел с ума от этой новости. Он ласкал ее мокрые складочки, чувствуя, как узкая киска пульсирует и изнывает от желания. — Уэнсдей, посмотри на меня, — попросил Тайлер. И, когда их глаза наконец встретились, он опустился перед ней на колени и развел ее ноги. Тайлер, не разрывая с Уэнсдей зрительного контакта, оставил легкий поцелуй на внутренней стороне ее бедра, а после провел языком по набухшим половым губам. — Тайлер, — до неузнаваемости жалобно прошептала Уэнсдей. — Пожалуйста. Он снова и снова вылизывал языком ее мокрые складочки, проникал в сердцевину, заставляя ноги Уэнсдей дрожать от возбуждения, а колени сжиматься вокруг его головы. Ее пальцы до боли стискивали кудрявые волосы на его затылке. Язык Тайлера медленно очертил вокруг плотного колечка ее ануса — места, к которому никто и никогда раньше не прикасался. — Неприятно? — спросил он, когда она дернулась от необычных ощущений. Уэнсдей покачала головой. — Доверься мне, но обязательно скажи, если захочешь остановиться. Тайлер подтянул Уэнсдей к краю кровати и принялся трахать ее мокрую киску языком, постоянно меняя темп, и не забывая уделять внимание клитору. Его палец, обильно смоченный в смазке, аккуратно массировал вход в ее анус. Он никогда не видел, чтобы Уэнсдей так сильно реагировала на стимуляцию. На простыне осталось мокрое пятно от смазки, которая обильно вытекала из ее киски. Уэнсдей заметалась по кровати, а Тайлер, быстро массируя клитор, позволил ей кончить с громким стоном. Ему пришлось вспомнить про мерзкие и мохнатые лапы паука-птицееда, чтобы не кончить следом за ней. Тайлер потянулся к верхнему ящику тумбочки, чтобы достать пачку презервативов, но судорожно убрал руку. Он совсем забыл про террариум, который там стоял, и про его чудовищного обитателя. Паук, словно дразнясь, задергал своими мохнатыми лапками. Возбуждение моментально сошло на нет, и Тайлеру стало ужасно страшно, но как только он взглянул на расслабленное лицо Уэнсдей, то к нему сразу вернулась смелость. Он быстро приоткрыл ящик, словно ожидая нападения, но паук смирно наблюдал за его суетливыми движениями из-за стекла террариума. — Вот черт! — воскликнул Тайлер, не скрывая своей досады. — Уэнсдей, э-э-э… — он нервно почесал голову. — Презервативы закончились. Уэнсдей подползла к нему ближе и заглянула вовнутрь ящика. Тайлер надеялся, что она, как настоящая девушка, найдет заветную коробку на самом видном месте и осуждающе покачает головой. Но в этот раз «женская магия» не сработала. Тайлер очень расстроился, но постарался не подавать виду, ведь в том, что сегодня у него не будет секса виноват только он сам. — Я доверяю тебе, Тайлер, — неожиданно прошептала Уэнсдей, увлекая его в поцелуй. Ее рука погладила его член через грубую ткань джинсов, и он моментально затвердел. Одна лишь мысль, что Уэнсдей готова заняться сексом без защиты, сводила Тайлера с ума. Он бережно положил ее на спину, собираясь подготовить к проникновению, но и этого не понадобилось. Уэнсдей была настолько мокрая, что хотела лишь одного — его твердый член в своей маленькой киске. — Тайлер, — простонала она срывающимся голосом, когда он дразняще провел раскрасневшейся головкой по ее влажным складкам. Тайлер резко вошел в нее, чувствуя, как горячая податливая плоть идеально сжимается вокруг его члена. Он притягивал Уэнсдей к себе за бедра, не отводя затуманившегося взгляда от ее лица. Она была чертовски красивая: пухлые искусанные от поцелуев губы, растрепанные челка и косички, а самое главное — горящие желанием глаза. Ему никогда раньше не приходило в голову, что Уэнсдей, обычно замкнутая и холодная, может быть настолько чувственной и открытой, когда они остаются наедине. Тайлер зажмурился, осознавая, что еще пара взглядов на ее легко колыхающуюся грудь в прозрачном лифчике, и он потеряет контроль. Уэнсдей, тяжело дыша, стала сводить свои ноги, и ей на помощь пришли проворные длинные пальцы. Тайлер чувствовал, как киска сокращается под его ласками. Не выдержав, он кончил Уэнсдей на живот, быстро потирая ярко-красную вздувшуюся головку. Тайлер уловил на себе взгляд Уэнсдей и на мгновение показалось, что ее обычно холодные глаза стали мягче, теплее. Она молча поманила его к себе, и он, игнорируя следы их недавней близости на ее коже, лег рядом, обнимая за тонкую талию. Голова Тайлера покоилась на груди Уэнсдей, и он слушал быстрый стук ее маленького сердца. Прохладные пальцы ласково играли с его влажными от пота волосами. Тайлер наслаждался моментом, чувствуя на душе небывалую легкость и умиротворение. Рядом с ним лежала обнаженная, до безумия прекрасная и желанная девушка, которую он любил всем сердцем. О чем еще можно мечтать? Но сердце внезапно сжалось от боли и тоски: скоро счастью наступит конец. Он старался не говорить с Уэнсдей о будущем, да и не видел в этом смысла. Тайлер знал, что она никогда не останется в Джерико, который сильно возненавидела с самого приезда. А он, при всем своем желании, не сможет выбраться из этой провинциальной дыры. — Аластор наблюдал за нами, — прервала мучительную тишину Уэнсдей. Она, подложив руку под голову, наблюдала за пугающим обитателем террариума. — Лучше бы я об этом не знал, — пробормотал Тайлер, нежно поглаживая бедро Уэнсдей, но она не отозвалась на его ласки. — Похоже, у меня появился конкурент, — добавил он с наигранной обидой. — У тебя есть одно преимущество — ты готовишь идеальный квад со льдом. Тайлер засмеялся, сильнее прижимая Уэнсдей к себе в порыве чувств, но его улыбка быстро померкла, когда он вспомнил о неизбежном расставании. — В чем дело? — поинтересовалась она, услышав его тихий вздох. — Не бери в голову. Давай просто насладимся вечером, — Тайлер оставил легкий поцелуй на ее макушке, но такой ответ не удовлетворил любопытства Уэнсдей. Она пытливо смотрела в его грустное лицо, совершенно не моргая. — Просто задумался о будущем. Мне всегда становится грустно в такие моменты. — Тайлер, ты уже накопил достаточно денег для учебы в колледже, — напомнила она. — Не в этом дело. Какой смысл от образования, если в Джерико все равно нет никакой работы, кроме как в кофейне? Уэнсдей нахмурила брови, задумчиво взвешивая его слова, а потом спросила холодным тоном: — Ты решил остаться здесь? — Разве у меня есть выбор? — Выбор есть всегда. Уэнсдей быстро завернулась в простыню, пряча свое нагое тело. — Если бы у меня действительно был выбор, думаешь, я бы остался? Мне больно даже от одной мысли, что скоро нас разделят километры. Ты получишь аттестат с хорошими оценками и уедешь в Нью-Йорк, а я останусь здесь. — Почему ты решил, что я уеду без тебя? Тайлер смущенно пожал плечами и нехотя озвучил причину: — У меня нет денег на переезд. — Зато у моих родителей достаточно средств, чтобы помочь нам. Для меня не имеет значения твое финансовое положение, Тайлер. Я… я люблю… тебя, — Уэнсдей тут же потупила глаза, стараясь не пересекаться с Тайлером взглядом. Она впервые за все время их отношений призналась в своих чувствах, и сейчас ощущала себя крайне уязвленной. Тайлер, сияя от счастья, крепко обнял Уэнсдей и принялся покрывать ее лицо и тело обжигающими поцелуями. Она позволила ему это делать, хотя и держалась немного отстраненно, словно стоимость признания была для нее слишком велика. — Значит, мы вместе поедем в Нью-Йорк? — с улыбкой спросил Тайлер, многозначительно поигрывая бровями. — Да, и Аластор с нами. Тайлер в ужасе округлил глаза. Он подписал себе приговор, когда купил огромного паука-птицееда, который, как оказалось, в скором времени станет его соседом по квартире. Но радость от возможности быть рядом с Уэнсдей перевесила все его страхи и сомнения. Ради нее он готов подружиться с мохнатым восьминогим чудищем.