The main secret of Commander Lan

— Вэй! — громко крикнул штабс-капитан в лице Цзян Чена, — Командир Лань велел тебе явиться к нему! Опять, наверное, не выполняешь свои обязанности или натворил чего. Молодой высокий мужчина, облачённый в тёмную форму, сурово посмотрел на улыбающегося юнца, который оживлённо вёл разговор с остальными поручниками из состава. Темноволосый парень кивнул, нацепил фуражку с красным околышем, обернулся и показательно «отряхнул от пыли» свои красные погоны, при этом широко улыбаясь. Его улыбка подарила молодому поручику невероятное очарование, приковывающее взгляды множества девушек. Да и мужчины не могли не признать привлекательности Вэя, несмотря на его экспансивный характер. Мальчишка покинул сад, где офицерский состав проводил своё свободное время между тренировками и учёбой. Он отправился к казармам, около которых непосредственно находился дом командира. Солнце пробежалось по юному лицу, а лёгкий ветер нетерпеливо потрепал края плотного зелёного мундира. Подойдя к большой двери и как-то нервно постучав, словно надеясь, что ему не ответят. — Войди, — донёсся приглушённый голос. — Поручик, Вэй Усянь, по-вашему, приказанию прибыл, — отчеканил парень, ступив через порог дома. Навстречу к нему вышел довольно высокий подтянутый мужчина в тёмно-зелёном расстёгнутом мундире с золотистым аксельбантом и эполетами. Идеальная осанка, ровная походка, широкие плечи, строгость в лице и непоколебимый взгляд — всё говорило о его звании. Он осторожно убрал тёмные прямые волосы назад, облокотился о дверной косяк и скрестил руки на груди, внимательно всматриваясь в лицо пришедшего. В одно мгновение Усянь почувствовал себя настолько низким, будто крохотным, перед величественным командиром, в чьих руках была сосредоточена огромная власть над многочисленным полком. Пухлые губы были приоткрыты; брови чуть взлетели вверх, а в тёмных глазах юноши отражался свет от солнца, придавая взгляду детскую наивность. Лань Чжань с непоколебимым лицом осматривал его и смотрел на то, как он в свою очередь теребил край своего мундира или нервно оттягивал чёрный пояс на тонкой талии, при этом старательно избегая прямого контакта глаз. Мужчина сделал несколько уверенных шагов вперёд, в то время как Вэй отошёл назад, несильно ударяясь спиной о дверь, парнишка весь сжался, явно ожидая чего-то. Командир Лань протянул руку за спину поручника и ловко закрыл дверь на крючок, когда в его глазах проскользнул огонёк игривости. — К… командир… — Веди себя тише, —Он подался назад, окунаясь в нерешительный взгляд, где плескались чёртики желания и лёгкого страха. Чжань повёл его в дальнюю комнату, в которой все окна были занавешены, чтобы скрыть от посторонних глаз всё, что может здесь произойти. Он осторожно прислонил горячие ладони к лицу поручика, поглаживая большими пальцами его гладкие щёки, на которых заиграл яркий румянец. Сам же Усянь каждый раз не понимал своего неожиданно проявлявшегося стеснения, заставляющего его буквально замереть на месте. Но мысли парня были противоположны его действиям. Мечта, что заполонила его мысли, была о своём полковнике настолько порочной и отвратительной, но такой желанной и горячей, что разрывала юношу на мелкие кусочки, стоило ему увидеть знакомый сердцу силуэт, когда тот проходил мимо. Лань Чжаню не составило особого труда заметить стыдливые, восхищённые взгляды своего подчинённого, которые вскоре стали полными обожания и разгорающейся запретной любви, которую нужно было либо убить, либо хранить где-то глубоко в сердце под тысячами замков. Но почувствовав собственный интерес, командир сделал рядового своим личным поручиком, чтобы познакомиться с ним поближе. Ему нужно было познать это головокружительное и по его мнению превратное чувство. Принятие в себе неправильности пугало, порой заставляло отступиться, однако это всё было столь необычным и новым, что путало мужчину и в конечном итоге побудило поддаться собственной слабости. Их любовь не нуждалась ни в каких словах. Она просто была, существовала. Давала почувствовать свободу, но также возвращала в реальность, где любить человека своего пола — грех; где любить человека другого социального уровня —недопустимо. Если бы хоть одна живая душа узнала об этих чувствах, поймала задержавшийся чуть дольше, чем положено взгляд, лёгкую улыбку, предназначенную определённому человеку или же невесомое касание, — для обоих настал бы конец, поэтому остаться на едине было недосягаемо. — Если ты хочешь остановиться, только скажи, — прошептал в чужие губы командир. Вэй Усянь был не в силах ответить, он резво замотал головой, аккуратно положив вспотевшую от волнения ладонь на руку мужчины, нервно её сжал, чтобы в следующее мгновение чуть поддаться вперёд, касаясь губ старшего по званию. Неспешно начиная сминать податливые пухлые губы, Лань Чжань переместил свои руки сначала на талию юноши, а потом на блестящие пуговицы чужого мундира, чтобы неспешно расстегнуть их между нетерпеливыми поцелуями. В скором времени чёрный ремень пал на деревянный пол, звонкий звук от касающейся пряжки пола раздался в комнате, вскоре к нему присоединилась фуражка и одежда парня, оставляя того лишь в длинной белой рубахе, открывая старшему вид на стройное тело парня. Тонкие пальцы сжали широкие плечи командира, игнорируя массивные погоны, когда мужчина проник холодными руками под лёгкую ткань и начал нежно поглаживать разгорячённую и покрытую испариной кожу. Теплеющие руки ласкали подкаченный пресс, спускались ниже — к краю нижнего белья, возвращаясь к торчащим соскам, слабо надавливая на них, Лань Чжань касался почти вставшего члена через ткань, словив первый приглушённый стон в поцелуи. — У тебя был кто-нибудь? — осведомился он, замерев на минуту, чтобы заглянуть в глаза напротив. — Нет, командир. Лань усмехнулся и притянул поручика к себе максимально близко, дабы тот смог почувствовать его собственное возбуждение. Ему хотелось показать то, как реагирует собственное тело на простые прикосновения к чужому телу, ненавязчивые поцелуи и просто осознание этой нереальной близости. Сейчас все посторонние мысли отошли на второй план. Шумное дыхание и звук прерывистых поцелуев разлетелись по комнате, смешиваясь с нарастающим жаром двух молодых тел. Сейчас был важен только юный, подрагивающий в его руках парень. Одна рука мужчины зарылась в чёрные волосы, а вторая снова вернулась на талию, чтобы было удобно направить ничуть не сопротивляющийся тело в сторону кровати. Поручик осторожно забрался на широкую постель, к многочисленным подушкам, не отводя взгляд, он наблюдал как командир чертовски медленно обнажает свою белую кожу, покрытую шрамами, повествующие его путь в армии. Лань Чжань принес небольшой тюбик, лишь потом опустился рядом с Усянем, который пытался скрыть свой вставший член под рубашкой. Неловкость путалась с пылающим желанием в сознании поручика, но он позволил ему стянуть с себя остатки одежды. Два нагих тела слились в безграничной, неверной любви. Руки любовников скользили по пылающей коже друг друга, касались везде, будто стараясь запомнить каждый участок тела. Через кончики пальцев, которые впитывали информацию чужого тела, проходили тысячи импульсов, заряжающие кровь и сводящие с ума. Они окончательно стёрли для себя все грани между их рангами, возрастом, положением. Губы поручника проходились по ключицам мужчины, помечая каждый сантиметр; спускались к вздымающейся груди. Неумелые движения распаляли командира всё больше, вынуждали несдержанно постанывать, когда подрагивающая рука касалась жаждущего внимания члена. Тело мужчины дёргалось в уже давно забытом удовольствии. Лань Чжань впервые позволял кому-либо делать с собой всё, что придёт в помутнённую голову партнера, который более уверенно начинал надрачивать ему, ласкать головку большим пальцем, интенсивно надавливать на неё, созерцая как выделяются капельки естественной смазки. Облизав головку члена, он поднял голову и устремил затуманенный взгляд на лицо командира, его губы были раскрыты в немом стоне. Движения, которыми поручик пытался удовлетворить своего командира, доводили до исступления. Волосы липли ко лбу, а в ушах слышалось ускоренное биение сердца. От незатейливых ласк на ногах поджимались пальцы, а в голове творился настоящий бардак. Вэй Усянь облизал пухлые губы и склонился над толстым членом, чтобы в следующее мгновение осторожно погрузить в горячий рот такую же горячую головку. Он её слегка пососал и отстранился, а следом потянулась тоненькая ниточка прозрачной слюны. Парень убедился, что доставляет возлюбленному удовольствие, решил взять глубже. Головка члена то и дело касалась горла, из-за чего юноша закашливался, пуская вибрации по твёрдому стволу. Хлюпающие звуки, что раздавались по комнате; вязкая слюна, стекающая из уголков губ и остающаяся на члене; заставляли чувствовать себя грязным, порочным, но наконец счастливым. Неожиданно Лань Чжань схватил поручика за руку, заставив оторваться от затянувшего его занятия, и повалил горячее тело на кровать, оказываясь сзади. Он повернул его голову в сторону и затянул любовника в страстный поцелуй, сплёл их языки в безумном танце, вылизывая чужой рот, и сжал сильными руками тонкую талию. На лице Усяня появилась мимолетная пошлая ухмылка, он потерся бедрами о член старшего, вся его застенчивость давно испарилась, оставляя место только бушующей страсти и оголтелому желанию. Руки командира опустились на подтянутые ягодицы юноши, несильно массируя и разводя их в стороны, а влажные пальцы пробегались по сжавшемуся колечку мышц. Пылающее и жаждущее большего тело его поручника вздрагивало от таких ласк. Скулящие стоны радовали слух и убивали остатки самообладания, когда командир начал кружить пальцами около ануса, иногда чуть проникая в него. Лишь на мгновение он оторвался от покладистого тела, чтобы взять тот тюбик, который принёс раньше. Заставил парня выгнуться в пояснице, грубо проникая. Парень под ним внезапно кончил, его пальцы на ногах сжали простыни, колени подрагивали, он сжал в себе старшего отчего тот кончил вглубь горячего тела. Он совершил ещё несколько слабых толчков и вышел из поручика, укладываясь рядом с ним на кровать. Он посмотрел на лицо, на котором появилась искренняя счастливая улыбка. Под окнами спальни командира лежал дымящийся окурок, а в сторону казарм медленным шагом двигалась фигура улыбающегося штабс-капитана.