Лучший подарок

Гончий пёс осмотрел общежития Геройской Академии и недовольно зарычал. Вечер складывался совсем не так, как он хотел. Из-за срочной командировки Тринадцатой график работы поменяли и ему пришлось выйти на дежурство в пятницу. А именно по пятницам транслировали футбольный матч его любимой команды. Сегодня игра за право участия в следующем сезоне первого дивизиона. Дома ждал телевизор и холодное пиво, а ему приходилось торчать на работе и окарауливать территорию Академии. Ещё и Незу дал задание протестировать новую систему безопасности. Предстояло проверить работу десятков замудреных датчиков, тепловизоров и камер, передающих сигналы непосредственно в комнату для дежурного персонала. И тут Гончего пса озарила идея. Точно! Комната для дежурных! Там тоже вполне сносные условия для просмотра футбольной игры: телевизор в пятьдесят дюймов, мягкий диван, и даже пару пачек чипсов со вкусом васаби. Сейчас он быстренько сделает обход, потестит систему и отправиться смотреть матч. Рё радостно потёр лохматые руки и вспомнил, что в маленьком холодильнике дежурной комнаты с незапамятных времён лежит несколько банок светлого пива. Конечно, распитие алкоголя на смене никто не поощрял, но в конце концов, не каждый же день твоя любимая команда борется за место в финале. Да и охранять особо было некого, общежития стояли почти пустые. Первые и вторые классы шумно разъехались по домам на летние каникулы, а студенты выпускного курса вернуться из двухмесячной стажировки только на следующей неделе. Поэтому преподаватель надеялся, что сегодня будет самая спокойная смена от начала учебного года. Никто не будет бегать по коридорам, устраивать драки, взрывать и выбивать двери. Правда, несколько человек приехало уже сегодня, устало волоча за собой чемоданы с вещами и геройским оборудованием. Гончий пёс вытащил из папки список зарегистрировавшихся студентов и пробежал по нему глазами: Момо Яойрозу, Цую Асуи, Фумикаге Токоями, Кьёка Джиро, Коджи Кода, Ибара Шиозаки, Юи Кодай, Шинсо Хитоши... Всё это тихие и спокойные ребята, с ними не возникнет проблем. Взгляд его скользил от окна к окну, довольно отмечая, что перечисленные ученики выключили свет, а значит легли спать. Правда был ещё Каминари Денки, заявившийся со стажировки самым первым. От этого электрического студента можно ожидать чего угодно! С утра он как заведённый метался по этажам, ища себе компанию. Не обнаружив никого, Каминари принялся орудовать на кухне, желая испечь шоколадные кексы. Если не считать горы перемазанной тестом посуды и лёгкого задымления, кулинарные эксперименты Денки прошли благополучно. Каминари помпезно встречал каждого новоприбывшего студента подгорелыми кексами и необузданным весельем. Когда дымные кексы закончились, он начал надоедать классному руководителю Айзаве, выпрашивая пропуск в город. Видите ли, ему срочно понадобился новый выпуск журнала про героев. Электронная версия его не устраивала. Спустя час уговоров Айзава отпустил проблемного ребенка, заодно нагрузив своим собственным списком покупок, состоявшего из разных сортов кошачьего корма. Вернувшись из торгового центра, Денки не успокоился и до вечера носился по комнатам студентов с пачкой журналов, взахлёб нахваливая фото какого-то героя на развороте. Гончий пёс посмотрел в окно Каминари. Свет в его комнате беспокойно моргал, будто там включили новогоднюю иллюминацию, и доносились отголоски музыки. Вот нет же ему покоя! Все остальные спят, свет в коридорах давно погашен, а он что, собирается дискотеку устроить? Рё недовольно прорычал себе под нос: "Только попробуй испортить мне матч!" и посмотрел на часы. До начала игры оставался час. Пожалуй, у него ещё есть время, чтобы угомонить энергичного студента. Учитель сердито протопал в общежитие 3-А класса, освещая путь фонариком и неразборчиво бурча ругательства. Дверь в комнату Каминари была распахнута. Гончий пёс заглянул внутрь и поморщился. Из переливающейся космическими цветами музыкальной колонки гремел микс винтажной джазовой музыки, перебиваемой электронным битом. Параллельно на ноутбуке проигрывался ролик про инопланетных пришельцев. На полу валялся полуразобранный чемодан. Кровать с пёстрым леопардовым покрывалом была завалена грудой геройского оборудования. На столе возвышалась стопка одинаковых журналов ProHero - вероятно тех, ради которых Денки выпрашивал пропуск у Айзавы. Рё недоуменно пожал плечами: кто вообще покупает пятьдесят копий журнала? Самого студента в комнате не было. Искать Денки, однако, долго не пришлось. Выйдя в коридор и завернув за угол, Гончий пёс увидел Каминари, переминающегося с ноги на ногу у комнаты Шинсо Хитоши. В руках Денки держал странный светодиодный фонарь в виде фиолетовой палки, а к груди прижимал мятый журнал. Рё не слышал начала разговора, но было ясно, что Каминари о чём-то умолял Шинсо скулящим голосом: - Ну, Тош, ну давай! Не будь таким скучным! Все выходные впереди, ещё выспишься. Ну плиииз! Лохматая голова Шинсо высовывались из-за слегка приоткрытой двери. В неоновом фиолетовом свете его мешки под глазами превратились в черные тени, а лицо казалось мертвенно-бледным. Шинсо измученно выдохнул, поднял перед собой указательный палец и спросил: - Ками, сколько пальцев видишь? Прежде чем оторопевший Каминари успел ответить, Гончий пёс прогромыхал зычным голосом на весь коридор: - Каминари, объяснись, почему ты нарушаешь режим общежития? В ту же секунду Шинсо исчез в дверном проёме, а Денки остался стоять с открытым ртом, недоуменно взирая то на Гончего пса, то на захлопнувшуюся дверь соседа. - Лежим? Ой, режим? - икнул испуганно Каминари, - Какой режим? А разве отбой не в одиннадцать? Рё скрестил на груди руки и сердито пробубнел: - Сейчас официально каникулы, а значит обычное расписание не действует. И я, как дежурный преподаватель, имею право устанавливать режим дня согласно потребностям студентов. Так что, сегодня отбой был в девять. Пожалуйста, проследуй в свою комнату. Каминари внезапно весь поник и медленно побрёл по коридору, волоча ноги. Вокруг студента тихо потрескивали электрические разряды. Фиолетовый фонарь-палка в его руке несколько раз ярко моргнул и погас. Денки посмотрел на фонарь, грустно вздохнул и остановился у входа в свою комнату. Гончему псу вдруг стало жалко Каминари, всё таки учитель был квалифицированным советником для студетов. Может, с Денки стоит просто поговорить, найти общие темы, выслушать, дать совет? Глядишь, он и угомониться немного. И не будет мешать смотреть матч. Только о чём с ним говорить? Рё почесал затылок, подумал и спросил первое, что пришло в голову: - Что это за фонарь у тебя такой? - Этот? - Денки слабо приподнял погасшую палку, - это... световой меч. Был. - Чего-чего? - Ну, световой меч, клинок такой, как у джедаев. Вы разве не смотрели "Звёздные войны"? - Слышать - слышал, но не смотрел. Я как-то фильмы не очень... Я футбол люблю. Каминари немного оживился и затараторил: - О, "Звёздные войны" - это же классика! Там все сражаются такими мечами. Разных цветов. Фиолетовый, например, означает единство тьмы и света. А жёлтый используют джедаи-стражи. Они разбираются в технологиях и хакерстве. Советую посмотреть фильм. - Классика, говоришь? Я подумаю. Ну, а что за музыка у тебя играет такая? - Электросвинг! Caravan Palace, французская группа. Вам нравиться? - Ну, немного странно звучит. Надо к ней привыкнуть. А журналов ты зачем столько-то набрал? - спросил Рё, указывая на стол. - О, я последние забрал, чтоб всем нашим хватило. Три часа стоял в очереди, ждал когда привезут! А их размели за пару минут! Гончий пёс повертел журнал в руках и даже понюхал его. Пахло свежей полиграфической краской. - Вроде обычный выпуск... Что в нем такого? Лотерея, что-ли какая? Каминари засмеялся: - Нет, не лотерея! - он принялся листать журнал, тыкая пальцем в фотографии героя на глянцевых страницах, - вот этот чувак, он звезда интернета, краш миллионов. По результатам онлайн опроса он был признан самым горячим героем года. Собрал кучу лайков за пару дней. Все хотят журнал с ним, понимаете? - Горячим? Как Шото Тодороки? Он же у вас огонь производит? Денки брызнул от смеха: - Нет, горячий - это в смысле привлекательный. Хотя Шото тоже горячий. Во всех смыслах... - И кто он такой, этот герой? Чем отличился? - В том то и дело, что ничего неизвестно! Не лица, не фамилии, не геройского имени! Все делают предположения, но точно никто не знает. В этом суть, понимаете? Тайна, покрытая мраком. Хотите себе журнал? Я могу подарить...один. Гончий пёс в задумчивости пролистал полированные страницы. Как оказалось, фотосет был посвящен одежде и снаряжению для героев андеграунда. Фотограф так искусно выставил свет и подобрал ракурсы, что его лица модели было не видно, только очертания. На крупных планах глаза героя заслоняли защитные очки разных конфигураций, а волосы покрывал капюшон. Зато тело героя фотограф показал во всей красе: высокий, подтянутый, стройные ноги, руки с изящными длинными пальцами. Гончий пёс хмыкнул: такая съёмка была удачным маркетинговым решением. Таинственная личность героя идеально подходила под концепцию фирмы, выпускающей андеграундные товары. Вот же ушлые маркетологи! Каминари зачарованно вздыхал, разглядывая фото безликого и безымянного героя: - Как вы думаете, я могу с ним встретиться? Ну, чисто случайно? Я ведь тоже герой. Может, где-то пересечёмся. Я бы хотел... Готов поспорить, и лицо у него красивое, уж я то в этом разбираюсь. Лучше его может быть только Ши... Вот. Да. Как бы всё... - Каминари резко замолчал и захлопнул журнал. Гончий пёс почувствовал, что разговор зашёл в неловкий тупик и не стал больше пытать Каминари расспросами. Он глянул на часы и ахнул: до матча осталось только двадцать пять минут. А ему ещё нужно сделать обход по периметру Академии и потестировать охранную систему. Рё быстро попрощался со студентом, приказав ему ложиться спать. Отойдя с десяток метров от общежития, он обернулся и осмотрел здание. Свет в комнате Каминари уже был выключен, а музыка утихла. Единственное светящееся окно было углу на первого этажа, почти возле входа, где находилась комната Айзавы-сенсея. Значит, учитель ещё не спит и работает. Странный он человек, чудак, вместо того чтоб спокойно отдыхать, наверно, проверяет тетради. Но в любом случае, отлично, подумал про себя Рё, в случае проблем с Каминари он сразу будет звонить Айзаве. Он его классный руководитель, вот пусть и разбирается. Гончий пёс мысленно похвалил себя за находчивость и бодрым шагом ушел в темноту академических закоулков. *** Индиговые июльские сумерки, густые, как сливки, заливали безлюдные пространства между учебным корпусом Академии и общежитиями. Бледные уличные фонари отчаянно отвоёвывали у темноты лужицы света и притягивали к себе эфемерных бабочек-однодневок. В воздухе сплетались свежесть летнего дождя, дурманящие запахи древесной смолы и увядающих цветов. Лёгкий ветер раздувал парусом полупрозрачную занавеску и вносил в маленькую комнатку Айзавы томительные ароматы. Но как бы не усыпляла летняя ночь своей тишиной, спокойствием и благовонными запахами, спать Айзаве совсем не хотелось. Уже два месяца Шота мучался от проблем со сном, а последние несколько недель бессонница стала отчаянно невыносимой. Лицо учителя осунулось, посерело, тени под глазами стали в два раза гуще, а пузырьки со снотворным в ванной комнате опустели. Чтобы хоть чем-то утомить себя, сенсей склонился над столом и старательно проверял отчёт по стажировке Каминари Денки. Этот студент вернулся раньше всех из класса и в первые же часы заслужил у Гончего пса почетное звание "проблемный ребёнок дня". Каминари торжественно внёс отчёт в комнату Айзавы, как главный труд всей своей жизни, бонусом приложив к нему последний выпуск популярного журнала про героев. По работе ученика можно было чётко отследить его действия. Вот он сконцентрировался и с энтузиазмом написал хорошее вступление. Дальше решил схитрить и вставил прогнанные через синонимайзер простецкие статейки из Googlе. Потом Каминари явно на что-то отвлекся, может, слушал музыку или смотрел фильм, пытаясь одновременно писать отчет. Предложения порой обрывались на середине или, наоборот, становились чересчур длинными и запутанными. Под конец внимание Денки совсем потерялось и текст превратился в малосвязную кашу из слов. Не оставалось ничего другого, как просто перечеркнуть их красной ручкой и размашисто написать: "Переделать!" В целом бумаги были неаккуратно прошиты и затёрты. Айзава заметил пару мятых, но потом разглаженных утюгом страниц. Уголок одного листа выглядел так, будто его жевали. Предпоследняя страница отчета пострадала больше всего: в верхней части бумага была залита липкой зеленоватой жидкостью, а снизу к ней прилипло два крупных перламутрово-сиреневых кружка конфетти. Айзава вздохнул, смахнул блестящие кружочки на стол и перевернул лист, предвкушая разрозненную и тухлую развязку всей работы. Однако, вопреки ожиданиям, завершающая часть отчета была прекрасна. Правильные и логичные выводы о практическом применении электрической причуды в условиях стихийных бедствий. Четкая структура текста. Никакой воды и ненужного словесного мусора. Айзава удивлённо приподнял бровь. Неужели Денки так постарался? Он перечитал последнюю страницу и пришёл к выводу: кто-то ещё, кроме Каминари, приложил руку к этому отчёту. Только кто? Джиро? Нет, стилистически совсем на неё не похоже. Бакуго? Он вряд ли будет писать отчет за Денки. Бакуго мог наорать, заставить, дать волшебного взрывного пенделя, но не делать вместо него. Мидория? Он вечный спасатель всех и вся. Но Мидория писал длинно, дотошно, порой впадая в ненужные подробности, это точно не он. Или это Иида? Его отчёты всегда отличались сухостью и чёткостью. Айзава ещё раз недоверчиво пролистал работу Каминари, отложил ручку и устало уставился на стену напротив рабочего стола. С глянцевого календаря на Шоту смотрела пара напечатанных жирных кошек, оглашая середину лета. Первое июля было лихо отмечено красным маркером. Календарь ещё в начале года водрузил на стену Шинсо и сам же потом обозначил в нём свой день рождения. Шинсо, точно... Айзава уже в который раз за вечер впился взглядом в работу Каминари. Как он сразу не понял! Это же писал типичный Шинсо, только он способен на такой аккуратный, правильный, умный, продуманный и проработанный текст. Шота облизнул кончик указательного пальца, прикоснулся к переливающемуся конфетти и поднес его так близко к лицу, что всё поле зрения заполонил туманный сиреневый цвет. Точно такой, как и волосы его протеже. Что ж, вот и вещественное доказательство. Преступление раскрыто: Каминари был на дне рождении Шинсо и каким-то образом уговорил его помочь с отчётом. Айзава потянулся к телефону и открыл переписку с Шинсо. Последнее сообщение отправлено две недели назад, 1 июля, 23:19. Это было фото Хитоши. На губах парня играла такая знакомая Айзаве улыбка:  вкрадчивая, жутковатая, ленивая, но при этом немного смущённая. Растрёпанные волосы Шинсо были густо усыпаны знакомыми сиреневыми конфетти, несколько блестящих кругляшей прилипло ко лбу. Его обычно бледные щеки украшал лёгкий румянец. Ветер завернул ворот рубашки и обнажил изящные ключицы. Задний фон фотографии был расплывчатый, но можно разглядеть небольшое уличное кафе, увитое светящимися гирляндами и горстку людей с воздушными шарами. К селфи Хитоши прикрепил сообщение: "Мне сегодня восемнадцать, Айзава-сенсей". Почему-то в этой простой фразе читался вызов, граничащий с угрозой. Как будто Айзава мог забыть про день рождения Шинсо? Шота сдавил пальцами переносицу и вздохнул. Выдох получился долгим и дрожащим. Как можно спокойно жить, когда в мире есть Шинсо?! Шинсо, Шинсо, Шинсо. Везде Шинсо, чёртов Хитоши. Везде напоминания о нем. Везде следы его присутствия. Даже в бестолковом отчёте Каминари. Куда не кинь взглядом! Вот смешная терка в виде пухлого серого кота. Шинсо принес её Айзаве ещё на первом курсе, ручкой дорисовал на голове кота защитные очки и назвал его Эразер Кэт. Шота берег тёрку и почти не пользовался ей: боялся, что мордашка котенка сотрётся. В верхнем ящике стола до сих пор хранилась копия личного дела Шинсо, которую Шота притащил к себе в комнату после спортивного фестиваля. К делу прилагалась крупная фотография Хитоши, размером почти с альбомный лист. Студент в форме общего курса смотрел на Айзаву из под полуприкрытых век твердо и упрямо. Шота немного боялся этой фотографии. В углу валялась спортивная обувь, которую студент случайно забыл в комнате Айзавы. Только случайно ли? На крючке висела короткая джинсовая ветровка Шинсо. Айзава даже не знал, в какой момент она тут появилась и почему Хитоши её не забирает. Просто она есть, и всё. Чёрт побери, даже в неизвестном герое из глянцевого журнала Каминари Айзаве мерещились очертания собственного протеже! Это уже смахивает на нервное расстройство! Шинсо сначала заполнил комнату Айзавы своими вещами, а потом зияющие пустоты души - своим тихим присутствием. Носил кофе в бумажных стаканчиках. Бегал в комбини за кошачьим кормом, когда сенсей был занят. Приучил Шоту к нормальным обедам вместо пакетированного желе. Безукоризненно выполнял домашние задания, тренировался до седьмого пота, стал одним из лучших студентов геройского курса. Ходил за ним по пятам в Академии, но при этом никогда не надоедал. Очень деликатный, вежливый и ненавязчивый, он всегда знал, когда можно подойти к Шоте с вопросом, а когда лучше не трогать. Теперь у них были не только совместные тренировки, но и совместные патрули, вылазки в места обитания кошек, воскресные походы в торговый центр. Появились локальные мемы и шутки, известные только им двоим. Они даже научились общаться без слов, понимали друг друга по движенью глаз, наклону головы, незаметным никому жестам и крошечным улыбкам. И на каникулах они не прекращали видеться. Раз в неделю Шинсо приезжал в Академию и они до изнеможения оттачивали сложные приёмы с захватным оружием на тренировочной площадке. И вроде всё было в порядке в их учебно-дружеских отношениях, но Шота понимал: в его истрёпанной айзавовской душе зародилось и росло какое-то странное и неудержимое чувство к Хитоши. Оно было напряжённое, томительное, почти осязаемое, тягучее, горько-сладкое. Айзава гнал это чувство в самый дальний и тёмный угол, стыдился и презирал себя. Хотел даже ограничить их тренировки, но каждый раз сдавался под прямым взглядом сиреневых усталых глаз. Считал дни до выпуска Шинсо, думая что если мальчишка исчезнет с его глаз, то ему полегчает. Неизвестно, сколько бы хватило сил у Айзавы держать себя в руках, если бы не  случай перед самой учебной практикой. Ещё с первого курса у них с Шинсо было что-то вроде игры или упражнения. Айзава оставлял открытым окно, а Хитоши должен был тихо и бесшумно проникнуть к нему в комнату, чтоб сенсей ничего не заметил. Они уже не помнили, кто первый предложил эту идею с тренировкой скрытности, но она считалась очень полезной для карьеры андеграундного героя. Сперва у Хитоши ничего не получалось, он создавал много шума и почти сразу оказывался пойманным связывающим оружием и выброшенным за окно. Благо, лететь было не далеко: комната Айзавы находилась на первом этаже, а под окнами расстилалась мягкая зелёная лужайка. Но с каждым разом шаги Хитоши были тише, а движения - незаметней. Шинсо был упрямым и способным, и в вечер перед отъездом на стажировку ему наконец удалось набросить лассо из ленты на ничего не подозревающего Шоту. Учитель оторвал глаза от тетради, чтобы похвалить ученика за отличную работу, но не смог выдавить из себя ни слова, потому что онемел от взгляда Хитоши. Что это был за взгляд! Победный, жаркий, пылающий. Шинсо осторожно пробирался по комнате, перебирая пальцами ленту и не отрываясь смотрел на своего сенсея, как на самый желанный приз, на лучший подарок в мире. Мальчик, видимо, и сам не осознавал, как отчаянно он сейчас выглядит. Это был взгляд молодого хищника на крупную добычу. Этот взгляд вожделел и раздевал, требовал и присваивал. Шоту изнутри как-будто кипятком обварило от открывшейся ему истины: Хитоши хочет его, хочет давно, безнадежно, восхищённо и жадно. И как только ему удавалось скрывать это? Ходить рядом с Шотой с отчуждённо-безразличным лицом, вести диалоги скучающим голосом, и ни разу виду не подать? Разом в кровь Айзавы попали килотонны адреналина и серотонина, они стучали в виски, ухали в сердце, кололи в кончиках пальцев, испарялись с кожи. Горло пересохло, животный страх овладел Шотой, но боялся он не Шинсо, нет, боялся он самого себя. Боялся внезапно накатившего осознания, что он тоже хочет Шинсо, да так, что в глазах темнеет, а тело дрожит, как лист на ветру. Стоит Хитоши только приказать, Шота кинется к его ногам, как раб, разорвёт его нежную кожу на клочки поцелуями, выпьет по глоткам его по молодость и печальную красоту, будет жадно ловить каждый вздох и стон. И не свяжут его оковы из переплётной ткани. Сейчас Шота был пустыней, иссохшейся и исстрадавшейся, а Хитоши - живой влагой, готовой пролиться на жаждущее тело своего сенсея. Айзава изо всей силы вцепился в поручни старого кресла, усилием оставшейся воли отвёл глаза от нуждающегося взгляда Шинсо и еле слышно прохрипел:  - Что ты делаешь, Хитоши? Внезапно сияющие глаза его ученика погасли, тяжёлые веки прикрыли помутневшие зрачки и Шинсо отступил, кусая губы, как будто опомнившись. Лицо его снова приобрело знакомое серьёзно-усталое выражение. Хитоши медленно распустил узлы ленты с предплечий своего сенсея, схватил со стола красный фломастер и обвел в настенном календаре первое июля - дату своего совершеннолетия. Потом он легко, как тень, выскочил в оконный проём и растворился во мраке ночи. Айзава остался сидеть, пригвожденный к креслу, судорожно трясясь в трудном выдохе. Что только что сделал с ним Шинсо одним только взглядом? Опрокинул весь его мир, подорвал основы нерушимости. Айзава уже давно никого не подпускал к своему телу, но ещё дольше, с самой гибели Ширакумо, - к сердцу. Он возвёл вокруг него тёмный неприкасаемый бастион, а Хитоши обошел его на мягких лапках, нащупал самый слабый кирпичик и обрушил стены крепости. Календарь с толстыми радостными кошками и обведённым красным цветом первым числом насмехался со стены. Будто Шинсо не просто обвёл в круг день своего  рождения в календаре, нет, он окружил самого Айзаву, загнал его в тупик, как добычу, назначил дату его страшного суда. Понятно было для чего Шинсо оставил эту пометку. Шинсо - умный мальчик и видел Айзаву насквозь. Несовершеннолетие - единственный существенный аргумент, который мог бы использовать Айзава в борьбе за обломки своей крепости. Но время летит и скоро сделает Шоту уязвимым и безоружным. Поднимай белый флаг и сдавайся! На следующее утро Шинсо уехал с другими студентами на стажировку, оставив сенсея погибать от бессонницы в маленькой комнате общежития. Первые две недели после отъезда Хитоши Шота пережил по-геройски стойко, спасаясь изматывающими тренировками и ненормированной работой, но на третей неделе он понял, что ему дурно. Дурно и тошно без Шинсо. Плохо. Тоскливо. Отвратительно. Его ломает и выворачивает. И боль почти физическая. И сделать ничего он не может. Нет ни сна, ни покоя. Шота вскакивал среди ночи, вышагивал по комнате, устремлялся к зеркалу и укоризненно спрашивал: "Как же ты до этого докатился, Шота Айзава?" В темноте с блестящей поверхности на него смотрел незнакомый мужчина с ввалившимися черными глазницами, больше похожий на безумца, чем на степенного преподавателя Геройской Академии. Если бы только можно было стереть чувства причудой... Иногда Айзава злился на Шинсо. Это он, всё он, этот хитрый, скрытный Хитоши! Он виноват, он на него повлиял, он опутал Шоту своими невидимыми сетями, как связывающей лентой, проник в его разум и чувства, притворяясь прилежным учеником с невинными мыслями. Но Айзава помнит этот жадный взгляд горящих сапфировых глаз... Низкая вибрация рабочего телефона вырвала Айзаву из съедающих изнутри мыслей. Звонил сегодняшний дежурный преподаватель, Гончий пёс. Айзава знал: такие ночные звонки не предвещают ничего хорошего. Наверняка, кто-то из его учеников уже отмочил какой-то номер. Шота прогнал в памяти список студентов. Самым вероятным учинщиком беспорядка представлялся только Денки. Учитель неохотно поднял трубку: - Айзава Шота на связи! Что там творит Каминари? Рё зарычал из динамика низким голосом:  - А? Чё? Каминари? Да в порядке Каминари! Ты мне скажи, ты чего к себе в комнату через окно лезешь? Я сейчас систему тестирую, вижу тебя по приборам ночного видения. Что-то случилось? Айзава метнулся глазами в сторону открытого окна. Темно и тихо. Потом за занавеской на долю секунды мелькнула едва различимая тень и раздался лёгкий шлепок. Если бы Айзава не напряг разом все свои чувства, он бы наверняка ничего не заметил. Шота пробормотал в телефон сдавленным голосом: - Всё нормально. Я забыл ключи и захлопнул дверь. Всё, давай, неудобно говорить - он отложил трубку, не дожидаясь ответа Гончего пса. На балконе было по прежнему тихо. Порыв ветра внёс в комнату тонкий, но такой знакомый запах. Айзава знал: это Шинсо. Пришёл по его душу. Некуда бежать, некуда отступать, аргументы и доводы не подействуют, этот упрямый и настойчивый мальчишка пришел взять своё. Шота прищурил глаза, весь собрался, выпрямился, напрягся и произнёс в темноту: - Я знаю, ты здесь, Хитоши. Ещё минуту было тихо и неподвижно. Потом от стены отделилась тень, скользнула в комнату и из неё, наконец, выкристаллизовались знакомые черты лица Шинсо. Он был одет во все чёрное, даже голову покрывал капюшон толстовки, в руке вились концы связывающей ленты. Не удивительно, что во мраке ночи Гончий пёс принял его за Ластика. Шинсо несколько секунд постоял, потирая рукой затылок и покусывая губы. Потом поздоровался: - Добрый вечер, Айзава-сенсей! Как вам удалось меня заметить? - Доброй ночи, Шинсо! Это, увы, не я, это камеры ночного видения. У нас тут новая система наблюдения за учениками, которым не сидиться спокойно в комнате, - Айзава говорил, немного растягивая слова и пытаясь придать своему голосу безразличный тон. Но предательское сердце трепыхалось в груди в усиленном темпе. Самого себя не обманешь, как ни старайся. Он был рад Шинсо. Он хотел видеть и слышать Шинсо. Он соскучился по нему. Он так сильно к нему привязался. Хитоши улыбнулся уголком рта и слегка приподнял бровь: - Ого, вот как! Хорошо, я учту это в следующий раз... - В следующий раз? Ты собрался регулярно нарушать режим? - Ага. Собрался. И что вы мне сделаете, сенсей? - голос Шинсо слегка подрагивал, но звучал неожиданно дерзко. Айзава не знал, что ответить. Он не привык к такому поведению протеже. Сказать, что выгонит Шинсо из Академии? Глупо, кто в это поверит. Припугнуть, что накажет?.. Нет, уж лучше Айзава не будет этого говорить. И не придумав ничего лучше, он перевёл тему: - Ты по делу или как? Есть что-то неотложное? - Да, есть. Я хочу сдать отчёт по практике, сенсей. Сейчас. Думаю, он вас заинтересует. Шинсо ловко переметнулся к столу Айзавы, выудил из под толстовки пачку прошитых листов и аккуратно сложил их на учительский стол, смотря прямо в глаза своего учителя. Айзава быстро пролистал работу, лишь уголком глаза следя за стройными строчками. - Кажется, я сегодня уже ознакомился с твоими трудами.  Он приподнял мятую работу Каминари и небрежно швырнул по гладкой поверхности стола в сторону Шинсо. Тот быстро прочитал фамилию на обложке, и  сказал, тихонько хохотнув: - А-ха, Денки! Я ему сразу сказал, что вы раскусите наш заговор без труда. Но он так умолял и так мучался, что... Айзава прервал Хитоши: - Так мучался, что оставил свое место стажировки и приехал на твой день рожденья через всю Японию! Бедняга Денки! Надеюсь, вы с ним хорошо повеселились. И тут же Шота пожалел, о том, что сказал. Твою мать, это прозвучало так отчаянно и ревниво, что Хитоши не мог этого не заметить. Шинсо слегка вздёрнул бровь, явно удивленный тем, что Айзава знал про внезапный визит Каминари на именины Хитоши. В тот день он сам был в недоумении, когда одноклассник заявился к нему с охапкой воздушных шаров и группой поддержки из Мины, Кьёки и Киришимы. - Да-а-а, - протянул он, - Каминари приезжал. И не только он. Был Ред Райот, Пинки, и даже студент из Б-класса. Монома. Помните его? Вы должны его помнить. Он вас ещё за руку держал, чтобы причуду скопировать. Шинсо стремительно перегнулся через стол в пространство Айзавы и дотронулся своей ладонью к его руке: - Вот так. Айзава смотрел на их соединённые руки, поражаясь внезапной наглости Шинсо. Три минуты, как в комнате, а уже хватается за Шоту. Мизинец Хитоши соскользнул в ладонь Айзавы и начал вырисовывать на коже маленькие круги. Волна мурашек пробежала по телу он этого легкого прикосновения. Да что это с ним делается?! Айзава отдёрнул свою руку, схватил карандаш и начал нервно постукивать им по крышке стола.  - Значит, ты такой популярный герой, Шинсо, раз к тебе съехалась вся Академия на праздник. Ты далеко пойдешь. Шинсо отстранился от стола и начал нервно расхаживать по комнате, беря в руки и переставляя с места на место случайные предметы: книги, папки, чашки из под кофе. - Не вся Академия, сенсей. Вас там не было. Вы даже не позвонили. И слова не написали. Наверное, были чем-то заняты, если забыли обо мне. Хитоши остановился, скинул с плеч захватное оружие и небрежно бросил его поверх айзавиного спального мешка. Потом стянул толстовку через голову швырнул ее туда же, оставшись только в простой черной майке. Он растерянно принялся дергать себя за кончики волос руками, явно ожидая ответа. А что мог ответить ему Айзава? Что тысячу раз за вечер набирал его номер телефона и тут же сбрасывал вызов? Что не нашел смелости даже на простое сообщение? Шинсо продолжил: - Да и что я рассчитывал? У вас таких студетов толпы. - Только не говори, что ждал от меня подарка, Шинсо. - Я до сих пор его жду, сенсей! Айзава попытался прикинуться дурачком. Будто не знал, куда клонит Шинсо: - Я тебя не понимаю. К чему все эти разговоры? Что на тебя нашло? Что ты хочешь? Шинсо решительно подошёл к Айзаве, раскрутил его на пол-оборота в кресле, схватился ладонями за поручни и упёрся в него своим умоляющим фиалковым взглядом: - Тебя, Шота, я хочу тебя. Разве ты не понимаешь? Не могу я больше терпеть. Если б ты знал, как это невыносимо быть рядом с тобой и изображать безразличие! Ты меня извёл совсем, измучил. Я спать не могу, дышать не могу, жить не могу. Я думал, брошу эту долбанную стажировку и приеду. Так хотел к тебе. Шинсо говорил быстро, хватая ртом воздух и сбивчиво дыша. Глаза с огромными зрачками призывно блестели в полумраке комнаты. Айзава млел под его взглядом, чувствуя как набирало обороты в нем страстное желание, пробегало импульсом по нервам, растекалось эйфорией по сосудам. Как же ты вляпался, Айзава Шота! Старый ты бестолковый дурак! Идиота кусок! Потерял рассудок от собственного ученика. Айзава протянул руку к лицу Шинсо и погладил большим пальцем щеку. Его кожа была нежная и прохладная. - Шинсо... Хитоши... Хитоши... Тоши... Ты хоть знаешь, что ты хочешь и что ты просишь? Хитоши мгновенно прильнул к его руке, потёрся о неё щекой, уткнулся носом в ладонь, как ласковый котенок. - Да, да, да, сенсей! Он рухнул на колени к Айзаве со всей отчаянностью юности, прижался всем телом к его груди, обвил его талию ногами, как-будто взял в заложники. Голос его звучал завораживающе и горячо: - Пожалуйста... Пожалуйста, прикоснись ко мне, иначе я с ума сойду. Я же знаю, что ты тоже меня хочешь. Я уже так долго об этом мечтал... Столько дней и ночей... И Айзава повиновался. Хитоши не нужна была никаких причуда, чтобы заставить Шоту с головой кинуться в этот манящий омут. Как же было хорошо от ощущения этого гибкого и податливого тела под ладонями. Как будто он всю жизнь прожил в вакууме, ни к кому до этого не прикасаясь, ожидая этого дня. Руки скользили по округлым сильным бёдрам, вздымающейся груди, сжимали тонкую талию Шинсо. Хитоши выглядел божественно. Казалось, что он под кайфом, глаза затуманились, дыхание стало частым и переходило в стоны. Шота прикоснулся губами к нежной шее. Хитоши вскрикнул. Было понятно, что он сам не ожидал этого от себя. Глаза его расширились, он в испуге закрыл свой рот ладонью. Айзава повторил поцелуй, наблюдая за реакцией, только теперь слегка прикусил и потянув зубами кожу. Хитоши дёрнулся и выгнулся в руках Айзавы. Он пытался ещё сильней зажать себе рот, но жаркий стон все равно вырвался на свободу. Кто же знал, что Хитоши такой чувствительный?! Сколько секретов ещё хранит в себе этот на первый взгляд спокойный и тихий парень? Айзава силой оторвал руку от губ Хитоши и тихо, но твердо попросил: - Не сдерживайся, я...я хочу тебя слышать. Шинсо послушно закивал головой, как прилежный ученик и зашептал: - Да, да, да, я... не буду. Только не... только не останавливайся. Пожалуйста! Ещё, сенсей, ещё, ах-м, - низкий голос Хитоши был создан для стонов. Он трепетал в руках Айзавы, отдаваясь наслаждению, запутался длинными пальцами в волосах, вжался в него бедрами. Айзава с радостью выполнял его желания. Не останавливался, покрывал всего поцелуями. Хитошины вздохи пробудили в Шоте собственнические чувства, которых он пугался. Никто, никто, кроме него не должен слышать эти стоны. Всё ему, Айзаве! Шота потянулся к губам Шинсо, желая наконец ощутить их вкус. Хитоши отпрянул, замер, тяжело сглотнул, и прошептал, смотря на него осоловелыми глазами: - Сенсей, я вам не сказал... Похоже, вам и этому придется меня научить... Айзава оторопело уставился на Шинсо, не веря своим ушам. Твою мать, пацан даже целоваться не умеет, но при этом требует не останавливаться! Чёртов манипулятор! Нет, он конечно же не ожидал от Хитоши какого-то особого опыта, но чтобы так... Как бы не было тяжело, придётся собрать всю волю в кулак и притормозить. Только как это сделать, когда на его руках дрожащий, восхитительный, задыхающийся Хитоши, растрёпанный и покрытый следами от поцелуев? А ещё, в те несколько мгновений, что Айзава размышлял, этот мерзавец успел снять майку и теперь пытался стянуть с себя штаны! Господи, помилуй Айзаву! Только чудо сможет спасти его! Вдруг лампочка в настольной лампе ярко вспыхнула и погасла. В наступившей темноте они услышали глухие толчки в дверь. Шинсо настороженно дёрнулся и замер, обернувшись в сторону темного проёма. Он снова прижал ладонь ко рту, боясь что его могут услышать. Айзава покачал головой и сказал: - Не беспокойся, в этом крыле все комнаты со звукоизоляцией. Шинсо расслабленно выдохнул. Где-то в глубине старого кресла завибирировал непонятно как очутившийся там телефон Айзавы. Шота сделал пару глубоких выдохов, чтобы успокоить свое дыхание и принял звонок. В трубке надрывался рёвом Гончий пёс: - Слушай, Айзава, почему я до тебя дозвониться не могу? - Что такое? Я ж тебе говорил: я ключи внутри забыл, дверь захлопнулась, пришлось через окно лезть... - Нет, теперь я звоню действительно по поводу Каминари. - А что с ним? Рё раздражённо зарычал: - Не знаю, но только половина Академии сейчас без электричества. На пульт поступил сигнал, что нарушение возникло возле комнаты Каминари. Пойдём, вдруг его замкнуло и понадобиться твоё стирание. Ты где, кстати? А то я у тебя под дверью стою, колочу-колочу и все без толку. - Вообще-то, я сплю. Минуту, сейчас иду. - Добро. Я пока проверю, почему не включилось аварийное освещение. Айзава нажал отбой. Он обхватил Шинсо за талию, силой стащил со своих колен и усадил его на стол. Тот посмотрел на него тоскливо и разочарованно, как брошенный котёнок, жалобно заламывая брови. Айзава произнес с напускной строгостью: - Так, я иду работать. У тебя есть полминуты, чтобы одеться и выйти на балкон. И чтоб когда я вернулся, тебя здесь не было. Шинсо с пониманием вздохнул: -Ясно-понятно! Он сгрёб в охапку свои вещи, связывающее оружие и попятился в сторону балкона, смиренно кланяясь и повторяя: - Слушаюсь, сенсей! Всё, что угодно, сенсей! Как пожелаете, сенсей! - Не паясничай! - пригрозил Шота. Шинсо тихонько хохотнул и растворился в ночи. Айзава только покачал головой. Он схватил фонарик и выбежал в коридор, решать проблемы насущные. Путь по тёмным лестницам на третий этаж занял несколько минут. Первым делом Айзава заглянул в комнату Каминари, но там студента не оказалось. За поворотом коридора раздавался сухой треск электричества и воняло горелыми проводами. Внезапно послышался громкий взрыв, как будто лопнула лампочка. Айзава поспешил на звук. Он увидел, что дверь в комнате Шинсо была открыта и из неё били разряды молнии. За секунду он вскочил внутрь и обнаружил Каминари в состоянии полного замыкания. Он стоял возле рабочего стола Хитоши, прижимая что-то к груди. Одной рукой Денки держался провод настольной лампы, а из его тела выходили электрические импульсы. Вся проводка в комнате выгорела, оставив черные полосы на стенах. Айзава давно не видел своего ученика в таком состоянии. В голове учителя проносились вопросы: что Каминари забыл в комнате Шинсо? Почему его заклинило? Волосы Айзавы взвились вверх, глаза запылали красным огнем: он стирал причуду Денки. Треск электричества прекратился и Каминари забормотал, показывая большие пальцы вверх: -Ик-пук-рыг! Виииу? Пхрзрщр. Это он, ха-ха, фить, это хи-хи-хи! Фиууууу! Какие-то бумаги высыпались из его рук и разлетелись по полу. Айзава поднял одну из них, осветил фонариком. Это оказалась фотография героя из журнала, с которым Денки бегал днём по всему общежитию. Айзава удивлённо присмотрелся: странно, это именно распечатанное профессиональное фото, а не журнальные вырезки. Он поднял ещё одно. На обороте была надпись: "От всего сердца благодарю за участие в съёмке и воплощение образа андеграундного героя. Нам очень повезло, что твоя учебная практика проходила рядом нашей редакцией. Рады были сотрудничать с тобой, Шинсо Хитоши. Успехов в карьере! Редактор журнала ProHero, Тэй Цуда." Глаза Айзавы чуть на лоб не вылезли. Твою мать, так это правда был Шинсо в журнале, а он-то думал, что с ума сходит! Шота посмотрел на отупевшего Денки. Теперь понятен его срыв! Айзава знал, что Каминари неровно дышит к Хитоши и всё время возле него крутится. Бедный глупенький Денки точно не ожидал, что таинственным героем, от которого он фанател, окажется его одноклассник. В общежитии загорелось аварийное освещение, но комната Шинсо оставалась погруженной в темноту. По коридору грохотали тяжёлые шаги Гончего пса. Толпились в проходах и шептались сонные студенты, разбуженные ночным происшествием. В это же время в комнату вернулся Хитоши. Он быстро осмотрелся, оценивая ситуацию. Шинсо в один момент собрал свои фото с пола, ткнул их под подушку и окликнул Каминари: - Ден, посмотри на меня. Внимательно. Сколько пальцев видишь? - Шинсо поднял указательный палец. Денки расплылся в глупой улыбке: - Хи-хи-хи-то-ши! Один па-палец! Глаза Каминари потухли под действием причуды Шинсо, а руки безвольно повисли. Было понятно, что Хитоши проворачивал это фокус с пальцами не впервые и наивный Денки всегда на него вёлся. Шинсо приказал ему идти к себе и ложится спать. Через минуту в комнату влетел Гончий пёс: - Что у вас здесь? - Всё под контролем, - хором ответили Айзава и Шинсо. - Отлично! - Рё снова выбежал в коридор, ворча на горстку собравшихся студентов. - Так, расходимся, нечего тут делать. Всё в порядке. Бегом! Бегом! По кроватям! Дежурный учитель очень хотел досмотреть остаток футбольного матча. Расследование обесточивания Академии можно перенести на потом. Шинсо шагнул навстречу Айзаве и легонько вытащил из рук своё фото с подписью. - Сенсей, я... Видимо, он хотел объяснить ситуацию, но Айзава остановил его: - Завтра, Хитоши, слышал, что сказал дежурный? Завтра поговорим, - и оставил парня одного в комнате. *** На следующий день Айзава постучал в комнату Шинсо. Тот открыл, и увидев сенсея, облокотился о дверной проем со своей фирменной зубастой улыбкой на лице. Шота пробежал взглядом по телу Шинсо. Подол его футболки был собран в узел и подоткнут вовнутрь так, что она больше походила на топ и выставляла напоказ плоский упругий живот. На задницу были натянуты какие-то невероятные обтягивающие короткие шорты. Разве так законно выглядеть? Он что-ли специально так оделся, чтоб изводить Айзаву? - Привет, сенсей, - сказал он нахально, уставившись на губы Шоты. Однако Айзава сохранял невозмутимое выражение лица. Он глазами указал себе за спину и приложил палец к своим губам. Там стояли директор Незу, Тринадцатая, Гончий пёс и Сущий мик. Улыбка сползла с лица Шинсо. Он отступил, пропуская делегацию в комнату и почтительно поклонился: - Добрый день! - Добрый день, юный Шинсо! Все вошли в комнату и стали осматривать горелые потолки, участливо цокая языком. Маленький мышиный директор подошёл к разложенному посреди комнаты велосипеду и спросил: - Спортом занимаешься? Похвально, похвально... - Да. Вот собираюсь принять участие в благотворительном велопробеге. Все собранные деньги пойдут в кошачий приют. Директор немного сморщил нос при упоминании кошек и продолжил, размеренно прохаживаясь по ковру: - Нам тут поступила жалоба. Шинсо широко раскрыл глаза: - Жалоба? От кого? - Как от кого? От тебя! Ты забыл, что ли. Твой классный руководитель передал нам твою жалобу. Шинсо посмотрел на Айзаву вопрошающе, но тот лишь слегка кивнул головой и прикрыл веки в согласии. - А, ну да... - ответил Хитоши, хотя не понимал, что затеял сенсей. - Так вот, - вёл директор, - мы рассмотрели её и в виду произошедшего, - он обвел лапкой комнату, - и того, что шум от Каминари мешает тебе концентрироваться, принято решение о твоём переселении. Шинсо удивился про себя: ему не мешал шум Каминари, что это Айзава выдумал. Но сенсей продолжал согласно кивать. У Шинсо не было выбора, он поклонился и поблагодарил: - А... Ага, спасибо большое вам. - Не за что, занимайся, учись, старайся, - и маленький мышиный директор вышел из комнаты. Остальные учителя остались, фотографируя последствия инцидента, видимо для отчёта. Айзава делал вид, что его тоже занимает горелая проводка. Внезапно Тринадцатая посмотрела на велосипед Шинсо и захихикала: - Скажи, а правда, что профессиональные велосипедисты бреют ноги? Всегда интересовал этот вопрос! - Да, правда. Я, кстати, тоже только что это сделал, - произнес Шинсо, заглядывая в глаза Айзаве и проводя рукой по бёдрам. Тот скользнул взглядом по хитошиным ногам. - Ух ты, а зачем? Это как-то помогает или это правила спорта? - не унималась Тринадцатая. - Нет, это связано с физикой. Бритые ноги... они, э-э-э... улучшают скольжение? Да, Айзава-сенсей? Я не ошибаюсь? - Ошибаешься, юный Шинсо! Бритые ноги уменьшают сопротивление... Шинсо нахально усмехнулся и не дал договорить: - Вы правы, сенсей! Сопротивление уменьшается. Вообще ни к черту сопротивление. Я немного призабыл физику за время практики. Видимо, мне понадобятся дополнительные занятия. Айзава только подкатил глаза, делая вид что ему безразличны намеки Шинсо. Постояв ещё пару минут, преподаватели засуетились и стали прощаться: - Ну, всё, до свидания, не будем тебя больше беспокоить, Шинсо, - сказала Тринадцатая, - сенсей Айзава пообещал, что поможет тебе с переездом. И они покинули комнату. Выходя, Сущий мик обернулся и предложил свою помощь. Айзава только махнул в его сторону рукой. Хизаши недоуменно пожал плечам и вышел следом за остальными. Шота подошёл к кровати Шинсо, сделал из одеял тугой свёрток и закинул себе на плечо: - Бери вещи и пойдем. Шинсо подошёл к нему, заманчиво облизывая губы: - Что это было сенсей? Айзава молчал, пряча сверкающие красные огоньки под полуприкрытыми веками. Шинсо продолжил: - Ну так что, как на счёт дополнительных занятий? Айзава не выдержал: - Кто это тебя научил так разговаривать? Ты наглеешь на глазах! Почувствовал себя звездой, после того как тебя напечатали в журнале? Хитоши усмехнулся: - Это была одноразовая акция. Никто не знает, кроме вас. Ками ничего не вспомнит. И, да, мне хорошо заплатили. Вот, велосипед новый купил, остальное - в кошачий приют... Айзава не отступал: - И что это на тебе за шорты такие, ты мне объясни? Что это за безобразие? - Почему безобразие? Велосипедки это, а что? Нравиться? - он покрутился вокруг себя, представляя взгляду Айзавы восхитительные округлые ягодицы и тонкую талию. - Или нет? Я могу снять, если не нравится, - сказал Хитоши, просовывая пальцы под резинку и слегка спуская шорты на бедра. Айзава сжирал его глазами, но упрямо отвечал: - Ничего снимать не нужно. Это излишне, юный Шинсо. - Юный Шинсо, юный Шинсо, что вы заладили, как Всемогущий? Очень даже нужно снимать. Я вот, например, уже три года хочу узнать, как снимается этот ваш геройский комбинезон. Шинсо подступил ближе и начал теребить замок на костюме Шоты, грозя его расстегнуть. Айзава опустил глаза, его взгляд упал на тоненькую дорожку из сиреневых волос, начинающуюся от пупка Хитоши и скрывающуюся под тканью велосипедок. Он скользнул по ней кончиком указательного пальца, думая, что предпочел бы провести по ней языком. Интересно, как бы при этом звучал стон Шинсо? Спокойно, Айзава, спокойно. Не думать о гладкой коже Хитоши! Шота зажмурился и выдохнул. А в конец обнаглевший ученик подошёл совсем вплотную и продолжал над ним насмехаться: - Оу, воу, что вы такое делаете, сенсей? - Только не делай вид, что вчера не выпрашивал милостыню у меня на коленях. - Ну надо же было вас как-то растормошить? - Хитоши прижался бедром к ноге Айзавы. Шота хотел ответить наглецу, но краем глаза заметил движение возле открытой двери. Он резко ткнул Шинсо пальцем под ребра. Тот сморщился, возмущённо зашипел и отскочил в сторону. Они оба обернулись и увидели Каминари костюме Пикачу, с джойстиком в руках, стоящего дверном проёме. Айзава подкинул на плече свёрток из одеял, схватил стул и сказал, как ни в чём не бывало: - Здравствуй, Каминари. Ты переделал отчёт? - Здрасьте! Да..то есть, нет. Я, я делаю! - Я и вижу, - сказал Айзава, указывая подбородком на джойстик и выходя из комнаты. - Я сдам, честное слово. Привет, Тоши, а ты чего так одетый... ого... шорты у тебя какие... Шин, ты куда собрался? - Каминари растерянно моргал глазами на соседа по общежитию. Шинсо взял большую стопку книг и прошёл мимо Каминари, потрепав его по плечу: - Я переезжаю, Ден. У меня тут света как бы нет. - Ну прости, правда. Я вообще не помню как это получилось. У меня с первого курса такого не было, - расстроенно заныл Каминари. - Ничего, бывает, - Шинсо подмигнул ему и пошел вслед за Айзавой. Денки крикнул вдогонку: - А куда ты хоть переезжаешь? Шинсо развел руками: - Не знаю... Айзава-сенсей, куда я переезжаю? Шота ответил, не оборачиваясь: - На первый этаж. Твоя новая комната по соседству с моей. Хитоши радостно воскликнул: - Вау! Ты слышал, Денки! Переезжаю к Айзаве-сенсею. По соседству, - и добавил, значительно поднимая указательный палец в воздух, - в комнату с самой лучшей звукоизоляцией. Шинсо умчался догонять своего сенсея. Растерянный Денки остался стоять один, с открытым ртом, похожий на мем с Пикачу. А Айзава шёл по коридору и думал про себя: Боже, дай ему сил и терпения дожить до выпускного Шинсо!