Время Жизни. Акт 1: Огонь

      «Полиция до сих пор выясняет причины вчерашнего пожара в местном университете, в результате которого по предварительным данным погибло 4 человека, 9 находятся в критическом состоянии, ещё 20 получили ожоги 2 и 3 степени. Инцидент произошёл в одиннадцать утра по местному времени на третьем этаже здания, где предположительно началось возгорание. Возбуждено уголовное дело».       Экран телевизора потух. — Нам пора, — похлопал Шон по плечу друга.       Фрид встал с дивана, взял сумку, набитую вещами, и проследовал к входной двери. Оглядываясь, они прощались с бесчисленными воспоминаниями, что объединяли их с этим местом: небольшая квартирка подарила им иную жизнь, стала символом их прошлого. Простого, смешного, жизнерадостного, беззаботного, мирского. Прошлого, что теперь бросало в новое приключение. В новый этап их жизни.       С первой утренней маршруткой Шон доехал до места, где бросил ночью машину, и пригнал её обратно. Они погрузили сумки в багажник, на заднее сиденье и отправились в путь. Их целью стал соседний город в четырёх часах езды, где жила одна немаловажная особа. — Знаешь, мы, конечно, можем играть в молчанку всё это время, если хочешь, но мне лично будет тяжело рулить с закрытым ртом, — признался Шон, пытаясь выудить у Фрида тему для разговора. — У тебя ведь наверняка тысяча и сто вопросов. — Не особо, — меланхолично разглядывал проезжаемые пейзажи за окном друг. — Хорошо, тогда у меня вопрос: что Килия тебе сказала? В чём твоя миссия? Она просила присмотреть за тобой, помочь спасти мир, но… в чём конкретно это спасение?       Взгляд Фрида задумчиво качался из стороны в сторону. — В Боге Жизни, — ответил он. — Я должен убить его. — Ого какое престранное имечко, — поморщился Шон. — Но разве им не может оказаться кто угодно из богов? Вода — это жизнь. Воздух — это жизнь. Даже огонь в каком-то смысле — тоже жизнь. Так как мы найдём этого Бога Жизни? — …Я пока не знаю. Но нам нужно найти больше союзников и узнать как можно больше о прошлом. Либо же вернуть божественные воспоминания… — О-о, звучит разумно. Так куда мы едем, капитан? — Увидишь, — мягко улыбнулся он.       Шон, не дожидаясь неловкой паузы, выбрал файл на дисплее машины и включил любимую песню Фрида, напевая мотив. Бог огня глубоко вздохнул, расплываясь в улыбке. Всю оставшуюся дорогу они провели в обсуждении своих занятий во время их ссоры, удивляясь собственному ребячеству и глупости; в рассказах о свободе, что ныне дана им, и о желании отправиться в путешествие в какую-нибудь из стран Европы; в свежих историях, услышанных от посетителей бара; в глупых шутках, понятных только им двоим.       Благополучно добравшись до места назначения, они устремились вдоль калитки с колючей проволокой, пролезли сквозь мелкую дырку, преодолели овраг и направились дальше. — Ё-ёбаный в рот, Фрид, куда мы идём? — плакался Шон, пробираясь сквозь полу растаявший снег посреди опустошённых домов.       Ничего не отвечая, бог огня шёл вперёд, предаваясь мыслям о прожитых здесь днях. Восклицания друга напомнили ему о перепалках с Килией в этом же месте. О её рассказах об Инерай и её брате, что хотел убить свою сестру. Фрид не знал, насколько правильно поступал, выполняя обещание, данное богиней Инерай, приводя к ней того, кого Килия назвала убийцей.       Когда они спустились с холмика к самому отдалённому дому, их встретила девушка в кигуруми пикачу. Не сразу понявший происходящее, Шон оказался в объятиях плачущей от счастья Инерай.       Бог воды долго смотрел на свои трясущиеся руки, пока не позволил себе обнять сестру и дать волю эмоциям. — Прости… Прости меня! — повторял он снова и снова.       Недолго смотря на воссоединение семьи, бог огня почувствовал себя лишним и удалился. Он обошёл дом и выбрел на небольшую поляну, где несколько месяцев назад проходили его тренировки, от которых не осталось и следа — всё замело ныне уже тающим снегом. Фрид опёрся о стену дома и стал ностальгировать о прошлом, о Килии и о… странном сне?       Его сердце подпрыгнуло: «В том сне Шон и Мила знали, что я бог огня, и Шону удалось как-то нейтрализовать мой удар. И если… если в том сне Шон тоже был богом воды, то это значит, что тот сон может быть реальностью. Значит… Мила тоже может быть жива?» — О! Вот ты где! — радостный выглянул из-за угла Шон, оборвав мысли Фрида. — Пошли, нам нужен твой огонь для шашлычка…

***

      Девушка с трудом открыла глаза.       Килия, чистившая яблоко, повернулась на стуле и радостно бросила: — Доброе утречко!       Ничего не понимающая Милакрисса оглянулась вокруг: капельница, больничная аппаратура, большая роскошная кровать и цветные обои вместо белых стен. Она явно была не в больнице. Но тот, кто мог позволить себе установить подобные устройства в собственном доме, явно жил в достатке. И ещё эта Килия — сестра Фрида… Точно Фрид! — Где Фрид? — вскочила она. — М! Расслабься, — уложила её обратно Килия. — На данный момент времени вы с ним даже ещё не познакомились. — Что?.. — До злосчастных событий, которые ты пережила, ещё три года. Поздравляю с возвращением в прошлое! Юху! — богиня помахала ладошками и вернулась к чистке фрукта. — А! Тебе, наверное, интересно, кто я, кто ты и что вообще происходит. Как бы объяснить, не повторяясь… Короче, я — богиня времени, Фрид — бог огня, Шон — бог воды, а ты… — уголки её губ потянулись вверх. — Моё маленькое творение. Моё маленькое «я». — Я твоя дочь? — замерла Милакрисса.       Богиня времени оторвалась от яблока и посмотрела на свою протеже: — С некоторыми тонкостями.       После продолжительных бесед и рассказов Килии о богах, их сущностях, становлении и истории мира, у Милакриссы стали складываться смутные ощущения, будто она уже когда-то это знала. Да и с Килией она чувствовала невероятную близость, словно они были одним целым, и за неимением кровных родителей в своей жизни Милакрисса доверилась этому чувству, как и словам богини. Словам матери. — Значит, я не могу видеться с Фридом все эти три года? — расстроено спросила она. — Твоё появление может вызвать у него вопросы, что приведёт к поломке сюжетной линии. — А как я, кстати, выжила? Это из-за того, что я тоже богиня? — Нет, твоё тело человеческое. Даже более чем, — Килия пересела на кровать и, приспустив одеяло, взяла в руку кулон с аметистом, который дала в судьбоносное утро. — Он хранит тебе жизнь. В нём заключена часть моей силы, поэтому этот кулон что-то вроде твоего сердца теперь. Храни его как зеницу ока.       Когда Милакрисса впервые взяла фиолетовый камень в руку, она почувствовала тепло: легкое, ласкающее, напоминающее Фрида… В тот день она посчитала кулон неким символом удачи и спрятала подобно крестику под кофту, хоть и не представляла, чем всё обернётся. Теперь их разлучали долгие три года. Вот только для Фрида пройдёт день-два, и они встретятся вновь, а ей нужно было ещё многое сделать, чтобы понять себя, чтобы стать сильнее, чтобы стать той, кто сможет стать для него опорой.       Килия наконец дочистила яблоко, разрезала на дольки и оставила на тумбе подле кровати. Оставив Милакриссу наедине со своими мыслями, она вышла из комнаты, достала телефон и набрала единственный номер: — Ало, заморожка?.. М, я встретила нашу гостью. Ты ведь помнишь, что она будет твоей подопечной? Как это нет? — Килия тяжело вздохнула, выслушивая лекцию по неосторожности разглашения секретной информации, и с раздражением прервала Инерай: — Да-да-да, но я ставлю тебя перед фактом, а не жду одобрения, так что вышлю подарочек в ближайшее время. И, конечно, никаких личных имён. А, и ещё, как там тот паренёк? — Готфрид? — уточнила богиня мороза, крутясь в кресле со стаканчиком пломбира в руке. — Он самый. — Я всё выяснила — скоро отправлю файл. Но, честно, не понимаю, что в нём такого особенного.       Килия усмехнулась: — В этом и есть его особенность. Будь он хоть сколько-нибудь заметным, я бы уже давно перестала топтаться на месте. Ладно, мне пора, — бросила трубку богиня.       Она держала в руках неприметный ключ, способный открыть нечто большое и железное. Нечто, что всегда должно было оставаться закрытым, дабы никто не пострадал. Нечто, что имелось в каждом доме и находилось на последнем этаже здания. — Фрид. Славный малый, неправда ли? — говорила в пустоту Килия. — Жаль, ему никогда не суждено было стать спасителем. Ведь он единственный, кого нужно было вечно спасать! Знаю, у вас появилось больше вопросов, чем ответов, и, поверьте мне, это ещё даже не половина того, что уготовано миру. Насколько всё исказится? Насколько далеко каждый из наших героев будет готов зайти? Насколько близко вы окажетесь к правде? — он перевела взгляд куда-то вперёд, будто всматривалась в саму сущность этого мира или даже глубже — за его пределы. — Не думайте слишком много — люди от этого становятся шизофрениками, — просто следуйте течению истории и наслаждайтесь продуманным спектаклем. А мне, — она приподняла ключ на уровень глаз, — пора открыть дверь тому, кто навсегда изменит жизнь нашего главного героя.