I want to make your life miserable.

Ацуко сидела, болтая ногами и мимолетно разглядывала юношу, что стоял совсем рядом, но сохранял неприступную дистанцию, вглядываясь в ночную Йокогаму. О, как этот парень её бесил. Начиная с изящно-важной походки, словно у кошки, заканчивая его отвратительной манерой насмешливо растягивать слова с омерзительной едкой улыбочкой, оглядывая ее с головы до ног, буквально раздевая до гола своими кошачьими графитовыми глазами. Сейчас он стоял, глубоко засунув руки в карманы, и думал наверняка свои мрачные думы об убийствах. При этой мысли Ацуко вздрогнула, отвела взгляд, сморщив чуть вздернутый у кончика нос и кривя губы. Как можно при такой обстановке стоять и думать о смертях с видом, будто оценивать сегодняшнюю погоду? Плевать она хотела на этого пугающего парня, но всё же спросила: -О чём думаешь, Акутагава? Мафиози взглянул на неё сверху-вниз глубоко вглядываясь в янтарно-аметистовые глаза, что так подозревающе сейчас на него глядели. Легкая усмешка тронула его тонкие губы. О, как его бесила эта девушка. Её вечные обвинения и ругательства, глупость, упрямство, нетерпеливость и, главное, тот факт, что Дазай принял и признал эту оборванку с улицы, просто выводили его из колеи. Хотя внутри него клокотали гнев и презрение, снаружи он старался сохранять холодно-неприступный вид, чтобы не выставлять себя на посмешище этой ничего не стоящей девчонке. -Думаю, как тебя убить. Сжечь ночью в пустой квартире или прилюдно снести тебе голову с плеч? Её гетерохромные очи гневно распахнулись, она резко встала, выпрямляясь в полный рост, хотя те десять сантиметров, что разделяли их лица, никуда не исчезли. Готовясь к новой словесной борьбе, Акутагава вопросительно поднял правую бровь, делая своему лицу насмешливо-ленивое выражение, будто сейчас он разговаривал не со своей напарницей в трудных боях, а с капризным невоспитанным ребенком. -Вот! Ты всё время думаешь об убийствах, так я и знала! -А ты всё время думаешь обо мне и моих мыслях? Может, ты хочешь, чтобы я размышлял о том, какая ты очаровательная и желанная для меня? -О, - Ацуко оторопела, ее рот сложился в форме буквы "О", создавая ей глупый вид озадаченного ребенка. Рюноске не смог сдержать усмешку при этой маленькой победе, обнажая кроваво- дёсневую улыбку. -Ты чудовище, - только и промолвила Накаджима, складывая руки на груди и отворачиваясь с оскорбленным видом. - Я никогда бы не хотела, чтобы такой парень, как ты, считал меня привлекательной для себя. -А кто еще будет думать о тебе в таком ключе, кроме меня, Тигрица? - Акутагава скользил по ее белому лицу, разглядывая длинные светлые ресницы, обрамляющие закрытые веки, тонкие брови, аккуратный нос, пухлые розовые губы. Да, она была милой только в плане внешности, но для него она оставалась дьяволом во плоти, как и он для неё. -Не волнуйся, найдется парень посимпатичнее тебя, что будет меня так же горячо меня любить, но в этот раз взаимно. - Она слегка приоткрыла глаза с язвительной усмешкой, стреляя ими в раздраженное лицо Акутагавы. Ей не доставляло труда время от времени драться с ним, зато приводило в мстительный восторг видеть его таким возбужденным, дерзко глядеть в сверкающие жестким блеском серые глаза, чувствовать горячее напряжение между их телами. Ей нравилось упрыгивать от Расёмона Акутагавы, ведь она была меньше него по телосложению и шустрее, так что даже его цепкий взгляд не поспевал за ней, а она лишь смеялась ему в лицо, пока не получала крепкую взбучку. На следующее утро она всё же виляла перед Портовым псом Мафии гордой ровной осанкой, высокомерно вскинув подбородок и носик после ночи, когда он сломал ей позвоночник и лицо. Его бесила её быстрая способность регенерации и низкий болевой порог, в то время как он сам мог долгими месяцами мучаться со сломанной в один миг рукой и всю жизнь нездоровыми лёгкими. Их всё бесило друг в друге, но что-то невидомой силой притягивало, словно магнит, этих двух противоположностей. -Всё же...Что ты здесь забыл, на крыше этого здания? - Пряча глаза и устыдившись своего слишком игривого настроения, тихо спросила Накаджима. -Ты запрещаешь мне сюда приходить? -Я не говорила такого, - сурово сводя брови на переносице, снова распаляясь, пробормотала она. -Не взрывайся раньше времени. Разве ты не видишь, что именно это и мешает тебе в бою? "Акутагава хочет дать мне совет?"- Явно не ожидая такого исхода событий, подумала Ацуко. -Что это значит? - Воспользовавшись моментом, перехватила тему разговора Накаджима. Выглянув из под высокого ворота плаща, Акутагава продолжил по ее просьбе: -Совет от более опытного семпая: когда ты начинаешь злиться, твои эмоции берут верх над тобой, и ты делаешь поспешные действия, после чего тебе крепко достается. Научись их контролировать, даже в настолько напряженной обстановке, как бой с эсперами. Взвешивай свои действия и мысли, делай это быстро и ловко, как ты умеешь удирать, глупая ты кошка. -Я не кошка, веришь ли, - безмятежно улыбнувшись, отпарировала Ацуко. - Но спасибо, я ценю твои советы, хотя ты и проявляешь такое снисхождение очень редко. -Разве Дазай-сан не дает тебе больше дельных советов и техник? Или ты настолько дурочка, что предпочитаешь слушаешь не его, а какого-то меня? -Вы оба даете мне много, но тобой я привыкла восхищаться издалека, а твои деловые слова я расцениваю как бриллиант, что так трудно достается. Знаешь ведь, я считаю тебя сильнее и во много раз лучше меня... Ацуко почувствовала, как Акутагава дернулся, хоть и лицо ее было повернуто в другую от него сторону. Осторожно выглянув из под коротких прядей белоснежных волос, она увидела озадаченное и будто бы уязвленное лицо парня. -В чем дело? Я что-то не так сказала? - Начиная беспокоиться за свою шкуру, спросила Ацуко. Этот человек никогда прощает обидные слова, в особенности ей. Хищный взгляд блестящих глаз скользнул по ней, начиная с миловидного круглого лица, охватывая стройный стан, длинные ноги. Под таким взором Ацуко совсем стушевалась, приготовила силу Лунного Тигра, чувствуя, как колени сводит от страха и внезапного холода. Что это с ним? -Ты... - Начал Акутагава, неожиданно резко рванув с места и надвинувшись на девушку. Ацуко попятилась назад, не понимая одной мысли: почему черные острые мечи Расёмона не растерзали ее в ту же секунду, а их хозяин решил сам расправиться с ней? "Я могу взять верх над ситуацией, он слишком близко приближается!" - Промелькнула радостная мысль в беспорядочном потоке вихря остальной чуши. Но она слишком долго думала: парень подошел и крепко схватил ее за ворот рубашки, прижимая спиной к близ стоящей стене небольшой вышки на крыше. Ацуко, чувствуя, что ее поднимают на воздух, беспомощно выдохнула - и тот час же пожалела: длинные пальцы юноши перешли от воротника до тонкой лебединой шеи, сжимая горло. "Бесполезно! Я не могу активировать способность, пока мне настолько пребольно сжимают глотку!" -Аку...тагава, мне бо...льно... - из последних сил и остатков воздуха в легких прошипела Накаджима. -А ты, идиотка, не считаешь, что мне тоже больно, когда ты начинаешь свой детский неразумный лепет? Если бы я был сильнее, Дазай-сан никогда бы не променял меня на тебя! Я просто бракованный в его глазах, а тебя, болванку, принял без лишних слов и кучи болезненных экзаменов, ты разве не понимаешь, что я тебе завидую!? Последние слова он до ужаса громко выкрикнул, эхо расстянулось, кажется, на весь город, всё притихло. Или это Ацуко просто теряла сознание? Акутагава швырнул ее, напоследок кинув презрительно-гневный взгляд на иссиня-красное лицо девушки, истекающего слезами, из губ которой вырывались нечленораздельные звуки. Она мгновенно упала на колени, прижимая руки к судорожно вздымающейся груди, в попытках снова восстановить чуть ли не навсегда отнятое у неё дыхание. Акутагава стоял на краю крыши, но в затуманенном взгляде Накаджимы он различался как черное зловещее пятно, которое очень хотелось сейчас толкнуть прямо в какую-нибудь пустынную бездну. Сейчас, только она восстановит дыхание...Сейчас... Опустив голову на грудь, она поняла, насколько устала. Ей хотелось прямо сейчас улизнуть, и без разницы, что о ней подумает её заклятый враг. Внезапно подбородок Ацуко снова схватили те же тонкие цепкие холодные пальцы. Принуждая поднять голову и посмотреть в лицо сидевшего перед ней на корточках Акутагавы, они сильно сжали её щёки, вероятно, придавая глупый вид. Но это неважно. Важно это выражение в глазах Акутагавы: это не гнев, не презрение, не язвительная усмешка. В его черных бездонных глазах сейчас вырисовывалось что-то другое, будто буревестник, затишье перед большим и страшным. -Ты спала с ним? -С кем? - прошептала Ацуко, опешив от вопроса такого характера. -С Дазаем, - терпеливо пояснил он. Будто ему не в новизну спрашивать у неё такие вещи. Разум затуманил больно ударивший дикой волной по черепной коробке гнев. Она широко распахнула глаза; зрачки сузились, в их выражении читалась ненависть, оскорбленное достоинство и хрупкая гордость девушки. Она отшвырнула от себя руку Акутагавы, почувствовав внезапный прилив сил и адреналина. Воспользовавшись его замешательством, что так читалось в мертвенно-бледном серьезном лице, Ацуко с вырвавшимся криком хлестнула парня по щеке, со всей той силой, на которую была способна в данный момент. Быстро вскочив, она собиралась ударить того ногой, как старый футбольный мяч, но на момент взмаха он схватил ее голень рукой, из-за чего она упала, пребольно ударившись головой о твердый бетон и цокнув челюстью. Это конец. С этим осознанием на тело вновь навалилась смертельная усталость, хоть и чувствовались мелкие пощипывания регенерации, пытающиеся восстановить поврежденные клетки. Сейчас он или самолично задушит её, (что будет равно по силе лишить жизни маленького ослабшего котёнка), или же черные когти Расёмона снесут ей голову. Прошла минута. Пять. Озадаченная тем, почему она до сих пор жива, Ацуко приподняла торс на локтях, оглядывая пространство крыши: никого нет. Он ушёл. * * * Ацуко устало завалилась в квартиру, где её неизменно ждала Кёка - её миниатюрная молчаливая подружка, что своим пытливом взглядом всегда вызывала на откровенность и правду. Накаджима поздоровалась, но прошла мимо, даже не взглянув на неё.Если её глаза сейчас увидят, всем станет ясно, что произошли неприятности, а Ацуко именно в этот момент хотелось, чтобы её вовсе не жалели и не обращали внимания. Открыв каморку просторного шкафа, она забралась в постель и выдохнула. Месть. Вот чего ей сейчас хотелось. По натуре своей она не была мстительной, но терпеть несправедливость и неуважение к себе не в силах, она вынуждена дать ответный удар, дабы показать, что тоже человек, и с ней нельзя обращаться, как с дерьмом. Собрав остатки энергии, девушка сжала ладошку в кулак, оставляя кровавый след полумесяцов от ногтей. Сердце обливалось горючей смесью кислоты и крови, омывая оглушающей волной боли и гнева вновь и вновь. Слеза досады от бессилия и унижения скатилась по щеке, её соленый вкус отдался в уголке обкусанных губ. После этого она забылась тревожным дрёмом кошки, что всегда на стороже, и готовой проснуться от любого шороха, чтобы напасть на неприятеля