Азы блефа

      Было так странно. Проверив весь отель на наличие Хаска, Аластор обнаружил только его закрытый бар и привычный бардак в комнате. На призыв он не отвечал, а точнее, сопротивлялся. Множественные души теперь позволяли коту проявлять свои собственные прихоти и противиться даже воле хозяина. Аластора это не особо волновало, ведь Хаск все равно обитал только в двух местах во всем аду: отель и казино. И поскольку Чарли уже сказала, что не видела бармена практически два дня, то остаётся лишь одно место — «Джекпот-казино».       Войдя в тень и выйдя уже внутри казино, радио-демон заметил как все резко стали его сторониться. Еще вчера здешние чертята и обычные демоны с безразличием смотрели на Оверлорда, а сегодня они будто Сатану увидели. Вероятно, вчерашнее радиовещание оказало и на них свое влияние, привив злобу и страх. Никто с ним даже разговаривать не желал. Значит, придется их разговорить — уж это делать Аластор умел как никто другой! Выловив в толпе того самого чертенка, что пытался ему вчера что-то предложить, Оверлорд приставил к его горлу острое навершие микрофона, что практически разрезало плоть на красной шее. Все же насилие прекрасно развязывает языки! — Не будешь ли так любезен показать мне хозяина вашего прекрасного заведения, оленюша. — Б-Босс в соседней игровой комнате! Играет на пианино! — Благодарю, можешь сохранить свою ничтожную жизнь на сегодня!       Отпустив чертёнка, что сразу же убежал к другим сотрудникам, радио-демон медленно прошел в ту самую комнату, где вчера Хаск таскал пианино. Звуки, исходившие оттуда, были очень завораживающими. Грустные и меланхоличные, полные отчаяния и чего-то давно потерянного, будто свободы или веры в лучшее. Такие глубокие и протяжные, пропитанные всей той болью, что переживает этот грешник. Какая ирония, что при жизни Хаск играл веселые мотивы джаза, а в аду зациклился на беспросветном мраке и тоске, лишь иногда прерываясь на игры в казино, что приносили ему радость. Вот только все это было до прихода в отель, где он получил, казалось бы, вторую жизнь. — Хаск… — Я знал, ты придёшь.       Даже не прерываясь от игры на инструменте, личный бармен Аластора продолжал наигрывать мелодию с закрытыми глазами, дабы не смотреть на окружающую его реальность. И происходило это с такой лёгкостью и невозмутимостью, что, казалось, кот совсем был оторван от реальности, так сильно преследующей его по пятам… — Сейчас ты не стараешься сбежать. — Куда? Ты был прав, мне некуда возвращаться, кроме отеля и казино. А Энджел мне уже звонил и сказал, что ты меня искал в отеле. Осталось только казино. И неважно куда я побегу — ты найдешь. — Это действительно так! Что будешь делать? Я не отказываюсь от слов, и я не понимаю, почему ты предпочел бы умереть, а не быть возле меня?       Молча доиграв последнюю часть, кот закрыл створку инструмента и повернулся к Аластору, грустно смотря на его улыбку. — Я не знаю… Умирать я не собирался. Я просто не думал, что цепь останется на мне после перехода, хотел лишь свободы. Но дальше… Все так размыто. У меня было немного время подумать, и я пришел к самому простому решению ситуации. Давай просто оставим всё как есть, хорошо? Не будем заходить куда-то дальше.       Прикрыв глаза и оставляя на лице всю ту же знакомую улыбку, Оверлорд слегка рассмеялся и подошёл поближе к Хаску, что с подозрением смотрел за каждым действием хозяина. — Хочешь оставить себе все, что я тебе дал и не платить? Думаю, вот здесь мы имеем разные взгляды на эту ситуацию. Ты принадлежишь мне, весь и полностью. Душой и сердцем. Если я захочу, то разрушу все, что тебе нравится, включая жизнь. Твоего короткого романа так же не станет, мы просто перестанем помогать отелю. Труды твоих друзей будут уничтожены без возможности все исправить. Поэтому, если тебе хочется и дальше там работать, продолжать оберегать своего драгоценного друга и быть чем-то большим, чем просто бездомный пьяница — ты просто обязан следовать моим приказам. Так, как и должно быть, понял?       Пустив смешок и приподняв одну бровь, Хаск с лёгкой разочарованностью встал со стула и залпом выпил стоящий рядом стакан виски, проворачиваясь после этого к Аластору, без единого намека на страх. — Хочешь, чтобы я самолично признал себя зависимым от тебя? Забыл о попытках освободиться? За кого ты меня держишь? Думаешь, что если я ушел из отеля, то он резко развалится? Да и знаешь, Энджел спокойно и сам себя защитит, не говоря уже о присутствии Люцифера и Принцессы. Работать там для меня также необязательно, я и здесь могу остаться. А если ты думаешь, что без тебя я ничто… Тогда зачем я тебе вообще нужен? Это априори дает понять, что я не пустое место. Я не идиот и понимаю такие простые истины. — Ах, вот поэтому ты мне и нравишься! Как приятно, когда кто-то думает своей пустой головкой! — похлопав Оверлорда казино по ушастой голове, радио-демон призывает из зелёного пламени их небольшой с Хаском контракт. Сделку. — Разве все, что ты сейчас делаешь, не ради «него» и своей души? Но как ты собираешься это сделать без меня и моей помощи? Даже если ты будешь сопротивляться моим силам, то контроля над ситуацией тебе не хватит, когда придётся сражаться на две стороны. Ты все равно вернёшься ко мне. Так не лучше ли иметь союзника до какого-то периода? Ценой, всего лишь, небольшой жертвы гордости и терзания плоти? — Я… Я… Аргх, да ты издеваешься?! У меня нету адекватного выбора, не так ли? Я просто не смогу драться и с тобой, и с конгломератом одновременно. Что тебе нужно от меня сейчас?!       И вот, снова очередной план «Б» Аластора! Да сколько еще у него, блять, их! Почему, ну почему все попытки Хаска вырваться из этого ада заканчиваются одним и тем же?! Он снова начинает работать на ебучего радио-демона?! Что ему нужно сказать, чтобы от него вообще отъебались?! Это бред… Он ведь все равно не отпустит. Не сейчас. Явно не скоро… — Оу, ты наконец решился сдаться? Прекрасно! Идем домой? Ты как раз забыл у меня свой пиджак! Конечно, за то, что ты убежал, придется отрабатывать моим самым любимым делом — пытками! Обещаю, будет больно, а мне приятно! А завтра на работу, ведь Чарли тебя потеряла! — Черт… — Я от своих слов не отказываюсь! Я действительно хочу полностью тебя контролировать. Каждый кусочек тела. Чтобы ты делал все, что я скажу. Хочу видеть твою боль и попытки выбраться из моих лап! Идем же, у нас много работы впереди! — Ага… «Работы»… А как же…       Забрав по пути собственный цилиндр и что-то сказав второму управляющему казино, Хаск вышел за Аластором из заведения. Черт возьми, в последнее время он слишком часто начал ходить за ним хвостом, причем не по совсем своей воле. Как так вообще вышло?.. Хаск совсем не мог понять. Всю дорогу бармен вспоминал те события, что привели его к подобному концу. Два контракта, работа в отеле, попытки стать лучше и вновь начать помогать людям, излишнее внимание к Энджелу, что привлекло Аластора и попытки получить свободу также сыграли во всем этом не последнюю роль. Все это как-то соединялось в одну бесформенную причину, по которой Аластор вновь обратил свое внимание на Хаска. И зачем только было так открыто все делать…       И что теперь? Оказался на цепи у демона, лишь бы сохранить свои силы. Вынужден работать вновь убийцей, как при жизни. Вынужден добровольно посадить себя на цепь, как при жизни. Вынужден помогать тому, кого ненавидишь… Ну, а вот этого при жизни не было, но лучше ситуацию это не делало. А ведь Хаск практически снова поверил, что Аластор не такой уж и плохой человек. И снова ошибся. Все то, что он сделал было… ради того, чего бармен совершенно не понимал. Он перестал понимать Аластора с того самого дня, когда по радио рассказали о смерти популярного радиоведущего, что оказался маньяком. Умер на болоте, закапывая труп. Если бы Хаск не ушел из Орлеана дальше путешествовать по миру, то… Возможно, он был бы в раю, из-за того, что его убил какой-то радиоведущий.       А ведь при жизни Аластор ему казался весьма нормальным. Весёлый и гиперактивный, ярко горящий своей работой. Хм, впрочем, а это у него осталось, разве что добавилась любовь к садизму и манипуляции. То, с чем он и перегибает сейчас палку, заставляя кота ненавидеть его еще больше…       Мысли о прошлом резко улетучились, когда лапы пересекли уже знакомый порог комнаты самого радио-демона. Даже дышать стало немного тяжелее, предвещая столь ожидаемый конец. Терпеть… Оставалось лишь терпеть… Может к концу дня все станет проще. Или завтра… Хоть когда-то…       Почувствовав на своей шее тяжёлую цепь и как тело невольно свалилось на пол возле кровати, Хаск постарался подняться обратно на ноги, но ощущение ступни собственного хозяина на спине сразу оборвало эти планы. Яро впиваясь когтями в пол, пока острый каблук начинал постепенно вонзаться в плоть возле крыльев, проникая все глубже внутрь спины, демонический кот старался сдержать те крики боли, что хотелось громко излить на всю комнату. И Аластору нравилось подобное, когда жертва сопротивлялась и рьяно старалась выжить, буквально выгрызая себе путь на мнимую свободу, которой не суждено быть. Маниакально улыбаясь, радио-демон медленно начал прокручивать каблуком внутри Хаска, разрывая свежую рану и вонзаясь все дальше внутрь спины. Задев таким образом множество нервов и костей, Аластор резко вырвал каблук из кошачьего тела. Та боль, что разнеслась по телу, буквально заставила кота шипеть от ярости и стаха, но радио-демон не собирался так просто отказываться от своего сегодняшнего удовольствия. Сев на кровать, закидывая ногу на ногу, Оверлорд натянул потуже цепь на шее Хаска, чтобы получше разглядеть его лицо, полное ярости и боли. Этот вид приносил просто неимоверное наслаждение садисткому нраву, что с каждым днем требовал все большего. — Ну же, не сопротивляйся! У нас еще целая ночь! Мне нравится, когда у тебя такое выражение лица… — Мечтай! — Ха-ха, да, именно этого я и ждал! Продолжай! Люблю, когда сражаются за собственную свободу!       Притянув цепь и вновь впечатав кота в пол, Оверлорд начал медленно водить острым навершием микрофона вдоль пушистых рук, болезненно разрезая кожу и заставляя мех впитывать выступающие капли крови. Шипя и матерясь, Хаск хотел снова подняться на трясущиеся руки, но резкая боль, что прошла по всему телу, вызвала огромную слабость и неконтролируемые слезы, буквально свалив кота обратно на пол.       Не переставая проникать острым наконечником внутрь передних лап, Аластор все больше разрезал плоть на руках, из-за чего конечности начинали неконтролируемо трястись и буквально отказывали на ходу. Крови становилось все больше, она стекала по полу и пропитывала ту единственную белую рубашку, что осталась у Хаска в своем гардеробе. Благо он ее подогнул, так что ее рукава не были разрезаны подчистую. — Блять!.. Сука… Тварь… — Разве тебе не нравится? Эта боль, что медленно пронизывает твое тело… Завораживает! — Завались! С… Садист ебучий!…       Не получая даже какого-либо ответа, бармен вскрикивает от резкой боли в ногах. Несколько острых теней вонзались и начинали не спеша проникать внутрь задних лап, парализуя и приковывая их к полу. А бессмысленные попытки сопротивляться всему этому начинали вызывать у радио-демона все больший ажиотаж с навязчивым желанием продолжать затянувшуюся пытку. Лужа крови все сильнее разрасталась и достигала уже концов комнаты, и кот не мог пошевелить ничем, кроме крыльев, что хаотично двигались в ритм вонзающихся орудий пыток, пока сил не осталось даже на это. Он просто начинал утопать в собственной крови и бессилии, не способным подняться на руки и вдохнуть немного воздуха.       Заметив как Хаск перестал активно сопротивляться, Аластор встал с кровати и только сильнее натянул цепь, поднимая голову кота к своему лицу, он явно получал всецелое удовольствие от собственного садизма и боли окружающих его людей. — Ну же, просто поддайся боли, начни вырывать эту цепь из моих рук! Кричи и извиняйся, как в отеле. Обещаю, так я закончу намного быстрее.       Получая в ответ лишь слабое кряхтение, обрывки матов и тяжёлое дыхание, что хоть как-то старалось собрать окружающий воздух, радио-демон уже полностью начал терять грань между излишним насилием и яростью уходящего удовольствия. Резко отвернувшись от кота и дойдя до дверного проема, Аластор, незаметно для себя, просто затянул цепь настолько сильно, насколько это было возможно. — Хаскер, я тебя знаю так давно. Ты всегда был интереснее других. Как при жизни, так и в Аду. Ты мой единственный настоящий друг, среди мужчин, которых я не переношу и считаю жалкими. Так почему же? Почему ты никогда не хочешь меня понять? Ты прекрасно знаешь, как я люблю жесткость и никогда ее не прерываешь, готов и сам причинять боль другим, когда я этого скажу, знаешь свое место и сопротивляешься, когда надо. Но почему… Почему ты сейчас молчишь? Я думал, что могу быть с тобой естественным и открытым… Но ты больше не сопротивляешься. Какой интерес пытать то, что не старается выжить?.. Хаск?       Поняв, что здесь что-то не так и даже кряхтение перестало идти из-за его спины, Аластор вышел из дверного проема обратно в комнату. Лёгкая маниакальная улыбка сменилась на нервную, глядя на то, как неестественно лежало тело Хаска на цепи радио-демона. Бездыханно, абсолютно не двигаясь, опустив когти и задние лапы в лужу собственной крови, пока туго натянутая цепь практически переламывала его шею. — Хаск… Хаск?! — рассеяв зелёную цепь и поймав уже безумно лёгкое тело бармена, Аластор тут же проверил его на наличие жизни. Еще дышал… Так слабо, что практически не видно. И вот опять, почему?! Почему он снова молчал?! Он предпочел бы умереть, а не быть с хозяином?!       Щёлкнув пальцами, Оверлорд испарил в зелёном пламени всю окружающую кровь, вместе с одеждой кота. От рваной рубашки и штанов ему все равно толку более не было. Остались лишь небольшие следы крови на мехе Хаска, которые пока не следовало трогать, чтобы окончательно не умерщвлить кота. Если допустить его смерть, то возродится он только спустя несколько дней, и это в лучшем случае.       Положив тело на кровать и сев рядом, Аластор с небольшой злостью посмотрел на друга. Он должен был принести удовольствие, но принес только горькое послевкусие беспокойства и страха. Здесь даже адская регенерация не сможет быстро помочь. Этот кот... Он даже при жизни был таким! Все в себе и ничего не скажет! Из него всегда нужно было вытягивать информацию! Даже если он сейчас терпел пытку...       Какая же ирония, что из всех знакомых Аластора пострадал именно тот, кто умел зашивать раны и ускорять регенерацию. Конечно, можно было бы обратиться к Люциферу, но собственная гордость никогда не позволит опуститься до нечто подобного. Хаск принадлежит только Аластору, значит, ему и следить за здоровьем личного бармена. Если вспомнить то, как бармен заботился о Аласторе при жизни... Нужно было его правильно уложить и перевязать раны, с чем в принципе справлялись и небольшие приспешники в виде кукол Вуду. И спустя практически час, адская регенерация наконец начала действовать… — Пиздец… Где я?.. — Дома! — вернув свой привычный тон и улыбку на лице, Оверлорд хотел коснуться кота, но получил резкое шипение и ярко выраженную ненависть. Хаск имеет право злиться сейчас. — Спасибо, что хоть лёгкие мне не пробил, мудак, и я могу говорить! Черт… Я нихуя не чувствую, как я на работу-то выйду?! — Ты сам виноват. Если бы ты только сказал и… — Ты меня душил! Это каким ебаным образом я должен был говорить?! Задницей?! Черт… А вот теперь я чувствую боль… — Хаск, если бы ты только изначально играл по правилам, то я бы не доходил до такого! В следующий раз не старайся быть героем. Ты принадлежишь мне, и я могу делать с тобой что угодно, даже убить. В этом мире, единственное, как ты можешь сохранить себе жизнь — сказать, что ты не хочешь умирать. Только так все поймут, что тебе важна жизнь.       Небольшой разочарованный вздох, и Хаск вновь попытался встать. Безуспешно. Он все еще еле как чувствовал свои руки, что были практически подчистую изрезаны острым лезвием микрофона. Ноги еще кое-как отходили от паралича, но они также сильно болели от внутренних кровотечений и внешних ран. — Я тебя ненавижу… Я хочу жить… И я не хочу умирать. Доволен?! Ублюдок... — Вполне! Боль — хороший учитель! Я могу что-то сделать, чтобы помочь тебе? — Отпустить меня и перестать портить мне жизнь? — Ха-ха, очень смешно! Вот выполнишь свою часть сделки, и посмотрим! Я не хочу тебя отпускать! — Ну-ну, будто я ожидал чего-то иного. Дай мне просто карту «Червей» из левого крыла, все же вряд ли ты меня поведешь в клинику. Я не дойду…       Получив в лапу несколько карт с изображением сердец, что Аластор довольно болезненно достал из левого крыла, Хаск ненадолго смог привести руку в себя. Сил было слишком мало, чтобы залечить необходимые раны, но зашить места, где микрофон разрезал плоть, вполне удалось. Хоть где-то эти способности пригодились, а то обычно пылились, ведь алкоголизм это не лечило.       Слабо, и через огромную боль, размяв руки и ноги, бармен думал уже встать с кровати и уйти, но резко накатившая усталость не дала даже с постели подняться, не говоря уже о том, что на самом коте не было никакой одежды, чтобы спокойно выйти на улицу. — Погоди, где мои штаны… У меня и так их было всего ничего! Аластор, блять, ну штаны то за что?! — Хе-хе, ничего страшного, уж это я поправлю! Просто попроси, и я дам тебе кое-что по моему вкусу!       Обхватив Хаска, чтобы зажать того в крепких объятиях, Аластор вновь нарушил его личное пространство и придавил недавно зашитую рану, чем вызвал небольшое шипение питомца. — Босс… Мне как бы больно. — Ты знаешь, что я люблю чужую боль! Так что, тебе что-то нужно? — Штаны… И рубашку. Хотя я могу и голым в баре работать, мне не страшно. Главное, в казино их иметь.       Небольшой щелчок, и на теле Хаска вновь появились белая рубашка и обычные черные брюки. Правда, немного другого кроя, более старого образца. Ох, это же такие вещи носил Хаск при жизни и когда встретился с Аластором. Довольно… учтиво. — Что ж, я, конечно, сейчас многого попрошу, но… Давай больше не повторять таких пыток? Я даже не знаю за что их получил… — За то, что сбежал и не хотел быть на цепи! Ты принадлежишь мне, вдобавок, я люблю видеть твои страдания. Или можем сделать по другому! Ты будешь приносить страдания другим, а я буду наслаждаться ими вместо твоих! Выбор за тобой! — Шило на мыло. Ладно… Посмотрим. Просто прекрати меня обнимать… — Не-а! Останешься вот так, все равно сил не хватит, чтобы вырваться! Меня все устраивает! — Черт…       Сумев вырвать только крылья из этих навязанных и очень крепких объятий, Хаск постарался найти хотя бы более удобное место в своем текущем положении. Объятия он не любил, но… благодаря влиянию Энджела это стало хотя бы терпимо. Да, Аластор явно не заслужил всего этого, но… В принципе, он не был каким-то неприятным на ощупь. Жить-то можно. Все лучше, чем снова спровоцировать его на свои безумные игры. Да и кровать не так уж плоха. Хаск не врал, когда сказал, что мог бы здесь жить. Здесь уютно, за исключением того демона, что жался к коту и, вероятно, уже спал. Поднасрал ему в жизни и лежит довольный, ну и уебок. Впрочем, Хаск не лучше него. Вероятно, встретиться с Аластором это тоже своего рода судьба. Главное, чтоб эта «судьба» не драла Хаска микрофонами, магией и чем только еще Оверлорд может приносить боль.       Немного поерзав на месте и найдя более удобную позу, демонический кот свалился на подушку, укрыв себя и Аластора крыльями. Последнюю часть он не особо хотел делать, но крылья в обычной жизни сильно мешали и по другому их было не уложить. Приходится работать одеялом… Зато Аластор во сне молчит, так он хотя бы не бесит. Выглядит умиротворённо, как при жизни. С какой-то стороны это даже… мило?... Ладно, можно к нему и прижаться сегодня, но только потому, что так ранам хоть немного, но легче. Только поэтому.