Азы блефа

      Это было долгое и напряжённое молчание. Никто не мог толком подобрать нужные слова, все просто находились в смятении, печали, потерянности… злобе. Еле как собрав нескольких приближенных друзей и убедив Хаска рассказать о произошедшем, Чарли не ожидала услышать, что Энджела больше не будет в отеле, он искупился. Так, значит, тот яркий свет был именно этим… Это было настоящим шоком. Только вот радости никакой не было.       Это была вторая потеря дорогого друга. Принцесса не так себе представляла искупление, она никогда не думала, что расставаться будет так больно. Очень больно. А Хаску ещё тяжелее, они были очень близки. И сейчас он просто не хотел разговаривать, предпочитая либо молчать, либо агрессивно рычать на тех, кто упоминал больную для него тему.       Черри и Краймини тоже не были в восторге лишиться своего друга. Особенно Черри, ведь она и так уже потеряла одного. Она старалась думать о том, что Энджелу теперь намного проще в Раю, без всех этих ограничений Ада и контрактов души. Вот только скрыть внутреннюю обиду и злобу у нее не получалось. Размахивая руками, практически задевая других посетителей отеля, девушка несколько раз спрашивала у Хаска, почему он не остановил его, но… Но по реакции кота — ей все было ясно. Эти суженные зрачки и дрожащие глаза, пристально смотрящие в пол… Он пытался… Но он не смог.       Матерясь и вытирая собственные слезы, капающие из единственного глаза, Черри выбежала из отеля обратно в свой бар. Очевидно, Краймини пошла за ней. Наверное, только она была искренне рада за Энджела, ведь не успела столь сильно к нему привязаться. Но и на нее давила вся эта атмосфера, она тоже не была счастлива потерять друга. Первого, кто решился стать ей настоящим другом.       И вот, в комнате остались лишь трое. Сидя на красном диване, девушки старались подобрать хоть какие-то нужные слова, не задев чувства Хаска. Чарли то и дело предпринимала попытки произнести что-то уместное, но осекалась, думая, как сказать помягче, утешающе. Она прекрасно понимала, в каком состоянии находится Хаск, ведь сама испытывала подобное после потери Пентиуса… Эта боль, печаль, сожаление, отчаяние и злоба. Просто тогда она не могла позволить себе жалеть себя. Но вот сейчас… Небеса снова что-то отобрали. Хоть теперь и известно, что искупление возможно. Кого винить кроме них и… себя? Вероятно, Хаск больше винит себя…       Но сидеть молча до конца времён — тоже не вариант. Первым, кто решил заговорить, стала Вэгги. — Я совру, если скажу, что понимаю твою боль. Небеса снова испортили кому-то жизнь, даже стараясь помочь. Мне жаль, как… как одной из представителей Небес.       Не получая никакого ответа, девушка поджала губы, понимая, по какому тонкому льду она сейчас ходит, вот только сейчас нужно было поддержать. Хотя бы как один из близких друзей. — Хаск, Энджел сделал то, что пока никому не удавалось. Он искупился. Больно кого-то лишаться, но это не должно стать клеймом на всю жизнь. Он получил возможность на лучшую жизнь, ты должен быть за него рад, — положив одну руку на плечо кота, Вэгги сжала кулак свободной другой и с уверенностью посмотрела на Хаска, произнося пламенную речь. — Иногда мы должны пройти через эту боль, мучения, чтобы в конце стать сильнее, с гордостью и высоко поднятой головой взглянуть назад! Ранее у нас не было никакого подтверждения искупления, а сейчас все изменилось, мы должны собраться и…       Скинув с себя руку Вэгги, Хаск с ярой ненавистью посмотрел ей глаза, скаля зубы и еле как сдерживая себя, чтобы не впиться в нее когтями, разрывая ангельскую плоть. — Тебя только искупление и волнует! Тебе плевать, что я лишился части своей души! Что я потерял волю к жизни! Тебе плевать, потому что ты ангел и никогда никого не теряла по-настоящему! Он обещал! Он обещал, что мы всегда будем вместе! Но я… я…       Резко сменив ненависть горечью, кот снова просто встал с кресла, смотря куда-то в сторону, пока его белые губы дрожали от всего потока эмоций и чувств, которые он не испытывал очень долгое время. Снова… Снова эта горечь потери, которую Хаск переживает особенно тяжело, ведь он всегда отдает всего себя в отношениях, получая в конце лишь разбитое сердце и одиночество. СНОВА! — Я сам его отпустил. Во всех смыслах. И теперь мне плохо, ведь я ощущаю свою никчемность и эгоизм… Было глупо верить во что-то другое… Мне его не хватает… — Но ведь ты тоже можешь искупиться, разве нет? — голос принцессы привлёк внимание Хаска, устало смотрящего на Чарли. Но лучше это не сделало. Наоборот. Только хуже… — Искупиться… Искупиться, да?! Когда твоя душа находится у ебучего психопата, заставляющего творить ебатню?! И я просто обязан ее делать, ведь иначе умру окончательно! Попаду туда, откуда не возвращаются! Я не могу искупиться! Никогда не смогу… — Я… Не подумала об этом… — Не подумала, хах! Конечно, ведь никто из вас тут не думает своей ебаной головой!       Поняв, что он сейчас сказал, Хаск треснул себя по лицу, стараясь успокоиться и не говорить бред. Но все внутри по-прежнему кипело, он не мог сейчас с холодной головой отвечать даже на простые вопросы. Он просто взрывался на них, выплескивая всю свою ярость и злобу. Никто этого не заслужил, Хаск это понимал… Но ему нужно было на кого-то злиться. А это неправильно. Будет лучше, если он уйдет. Желательно на подольше, пока все не уляжется на душе. — Извините, я не это имел в виду… Мне просто очень больно, но я не хочу и не ищу сочувствия. Мой эгоизм не стоит поощрять, это неправильно. Мне лучше уйти…       Поправив съехавшую от злобы и криков шляпу, Хаск медленно поплелся в сторону выхода, продолжая потерянно смотреть в пол. Он искал хоть одну причину, по которой он продолжает существовать. Для чего он живёт? Просто… из-за страха смерти? Это единственная причина, по которой Хаск еще живет? Глупо. Это так глупо. Теперь жизнь не имеет ценности, пусть даже она и закончится тем, что Хаск навсегда заснет и не проснется. В этом даже были свои плюсы. Это куда лучше жизни без цели и радости. Жизни в рабстве и лишениях. Какой смысл в мимолётных радостях, когда они обречены упасть в океан отчаяния и боли, что поглотит все без остатка. Это даже забавно… Раньше Хаск также не ценил жизнь, играя ей как разменной монетой или фишкой. Но проиграв все, начал бояться смерти. Иронично, все это отчаяние привело его к одному и тому же результату. Жизнь — не более, чем одна из сотни фишек. Опытный гамблер всегда знает, как ему распорядиться фишками, но многие забывают, что игрок — тоже своего рода фишка. Фишка, которую можно проиграть… Как сделал Хаск.       Чарли хотела догнать бармена, поддержать его в трудную минуту, но… ее прервала Вэгги. Может, девушка и правда была ангелом, никогда не знала столь сильных потерь, видела везде лишь то, что радовало именно ее. Но она также была и воином, понимающая вояку, как своего боевого товарища. Ему нужны не поддержка и сострадание. Ему нужно время и собственные мысли, что приведут его к тому, чего он хочет сам. И Вэгги это понимала и уважала, поэтому настояла на том, чтобы оставить Хаска в покое. Ведь в данной ситуации, казалось, бездействие — лучшее решение. — Милая, поверь мне, сейчас мы ему не поможем. Сделаем только хуже. Иногда дать человеку самостоятельно все решить — наиболее эффективное средство. Хаск из тех, кто принимает решение сам. Волки одиночки. Но когда раны заживают — они возвращаются. Уже сильнее и прочнее. Они получают надёжный стрежень, что держит их на протяжении многих трудностей. Дай ему это время… Это наша лучшая помощь. — Вэгги, ты уверена? — Все еще немного сомневаясь и не находя себе места, принцесса уже была готова побежать обратно за Хаском, но уверенный кивок ангела и ее рука на плече остановили Чарли. Возможно, не все всегда лучше решать советом и состраданием, — Хорошо, я тебе доверяю. Просто надеюсь, что с ним все будет в порядке. Очень надеюсь… — Спасибо. Но нам остаётся лишь верить. Верить и ждать…

***

      Использовав одну из своих карт, чтобы появиться неподалеку от «Джекпот-казино», Хаск прошёл в собственное заведение, все так же потерянно присаживаясь за барную стойку. Сейчас Оверлорду было совершенно все равно, что на нем были только штаны, это последнее, о чем он вообще мог бы подумать в данный момент. Ему просто хотелось напиться до потери памяти, чтобы вся эта боль не давала о себе знать каждую секунду жалкого существования. Джон, кажется, хотел что-то сказать, но, заметив состояние хозяина, быстро принес бутылку с виски и стакан со льдом. Умный малый. Останется без пули в голове. Сейчас каждый, кто посчитает себя достойным разговоров с Хаском, получит пулю из револьвера. Какая же удача, что «Русская рулетка» тоже азартная игра, и кот мог призывать револьвер.       Удача...удача...удача… Хаск давно перестал доверять Госпоже Фортуне, предпочитая сухие расчеты и мастерски отработанное шулерство. Но не удачу. Хаск отказался от этого слова. Было ли это правильно? До смерти и какую-то часть после нее, Хаск продолжал жить под эгидой того, что нельзя чего-то добиться, не рискнув в достаточной мере, не доверившись полностью удаче. Но после того рокового проигрыша… Кажется, они оба отказались друг от друга. Если бы Хаск снова впустил удачу в свою жизнь, то… — Хээй, друг, не хочешь ли сыграть партейку-другую! Там целый столик!       Какой-то случайный демон… наверное, Хаск с ним играл когда-то. Пришел настолько неожиданно, что кот практически пролил свой виски. Был бы тут Энджел, то он пошутил бы про вискас… Черт, какой смысл сейчас это вспоминать, ведь так будет только больнее! Да, Тони не умер, но… боли это не отменяло. Оставалось лишь топить собственный эгоизм и нежелание оставаться в одиночестве в бесконечном количестве алкоголя. А тот демон все болтает и болтает… От его разговоров дико болит голова. Жутко болит голова. Все сильнее и сильнее… Задевает каждый нерв и глаз дёргается сам по себе. Голова трещит по швам, кто-нибудь заткните ему пасть… Просто заставьте его замолчать! — Ну что же ты молчишь-то? Рыбу съел что-ли, ха-ха-ха!       Во вспышке золотого блеска, на когте появляется небольшой серебристый револьвер. Лишь одно ловкое движение руки, прокручивая пистолет на пальце и тут же ловя его за рукоятку, и ствол был резко поднесен к голове демона, Хаску даже не нужно было смотреть назад. Он просто чувствовал его череп и то, как револьвер его касается. — А?.. Ты чего?..       Щелчок курка, и по всему казино прошёлся оглушительный звон выстрела и тот грохот, с которым упало тело. Все внутренности головы того демона просто оказались на стене и красивом полу, забрызгав собой большую часть входа в казино, пока темно-красная кровь медленно выливалась из размозженной головы и обезглавленного тела. Очевидно, всех привлекло это убийство, но никто и с места не сдвинулся, продолжая играть в азартные игры. На смерть всем было плевать, тело потом уберут. Зато все узнали, что Оверлорда лучше действительно никогда не трогать, когда он не в духе.       Вынув барабан и одним ударом о стол опустошив его, Хаск положил оружие возле себя. Пули медленно катились по столу, практически скатываясь оттуда, но стоящий за барной стойкой чертёнок успевал их подхватывать и аккуратно складывать возле револьвера. Очевидно, хозяин казино этого даже не замечал, продолжая раз за разом подливать себе крепкого алкоголя, лакая свой дорогой яд и слушая запись какой-то современной музыки, которая, на удивление, не раздражала, как многие другие жанры современности. Эту аудиосистему установили недавно… Наверное, не зря, не надо тратиться на живых музыкантов или самостоятельно играть. Но какой смысл в деньгах, когда не можешь купить то, что сделает тебя счастливым? Ладно, музыка хотя бы глушит боль не хуже алкоголя. Траты того стоили, и нервы на установку тоже.       Время идёт, двери то и дело открываются и закрываются, кто-то уходит, а кто-то только приходит. Насколько Хаску не было бы сейчас больно — он бы не закрыл казино. Так все были бы заняты работой и никто не сел бы рядом с ним, пытаясь узнать, что случилось. Он не хотел всё объяснять, ещё раз переживать всё вновь, точно не сейчас. Бутылка пустеет, голова уже чувствуется особенно тяжёлой, а крылья просто перестают держаться на месте. Они вообще стали уже походить на какой-то длинный черно-красный плащ, распластавшийся по спине, и собирающий чужую кровь, лежа частью перьев на полу. Еще совсем немного, и, кажется, пьянство одержит верх… — Добрый вечер, Хаскер! Вижу, ты отлично проводишь время!       Ну конечно, этот день просто ОБЯЗАН был стать ещё хуже! Аластор! Этот ебанат и ублюдок, что портит любую вещь, к которой прикасается! Почему он решил припереться именно сегодня?! Его здесь не ждут. Ему здесь не рады. Ему здесь не место. — Проваливай отсюда… Сейчас же!       Даже не смотря своими глазами на радио-демона, Хаск чувствовал, как его проклятье не ушло. Наоборот. Все также улыбается и медленно подходит прямо, идя по мёртвому телу. Так медленно, что каждый его шаг отчётливо слышался в больших кошачьих ушах. Этот стук каблуков, похожих на топот оленьих копыт, и неприятные звуки плоти, на которую наступает Аластор. Но больше здесь нету страха, ему просто не осталось места… — Какая враждебность! Ну неужели есть хоть какая-то причина для этого? — Я. Сказал. Проваливай. Вон! Ко всем чертям кошачьим!       Резко вскочив со стула, Хаск наставил уже ловко перезаряженный револьвер на голову Аластора, что все с той же улыбкой смотрел на оружие, направленное в его лоб. От алкоголя рука немного дрожала, но хватка была сильной и уверенной, пока кот не сводил пьяных глаз с радио-демона. — Ах, спасибо за приглашение! Я как раз у чертового кота! — убрав одним когтем дуло от своей головы и все с той же игривой походкой, держа руки за спиной, Аластор сел рядом с Хаском, доливая себе остатки чужой бутылки виски. Выпив стакан, Оверлорд, все с той привычной улыбкой, взглянул на владельца казино, что с пустым взглядом следил за хозяином, уже опустив револьвер. — Выглядишь отвратительно! Что-то случилось? — Не твое, сука, дело. У меня нет сил с тобой спорить. Делай что хочешь. Мне похуй…       Сев обратно перед стойкой и потянувшись за бокалом, кот с удивлением обнаружил лишь пустое место на столе. Разочарованно вздохнув, Хаску пришлось встать со стула и зайти полноценно за стойку, доставая чего покрепче. Например, водку. — Неужели тебя бросили? Какая же…       Не успев даже договорить, возле виска Аластора пролетела золотая пуля, что со свистом влетела в стену, разбившись в сотнях миниатюрных мастей карт. — Потеря… — В следующий раз я попаду тебе в глаз. Не смей и слова говорить о нем. Его больше нет. Он не вернётся. Поэтому я не позволю тебе его принижать. Даже через собственный труп, — сдунув дым с дула и убрав оружие под стойку, Хаск вернул свои зрачки, под мастью «треф», в привычное состояние, после чего начал пить свою новую бутылку прямо из горла. — Оу, прими мои соболезнования. Я не знал, что он умер. Мне правда жаль!       Даже стараясь выглядеть опечаленным, Аластора выдавал дружелюбный и радостный тон, с которым он всегда разговаривал, от чего выглядел совсем не искренним. Может, он и правда сожалел, но никто об этом явно никогда не узнает. — Он не умер. Я бы не позволил. Он… искупился. И больше его нет в Аду. Никогда не будет…       Содрогнувшись и на долю мгновения потеряв самообладание, улыбка радио-демона приняла неестественные черты. Он услышал то, чего не ожидал, и в голове сразу же зародились пугающие мысли. Но Аластор также быстро отбросил все это, вернув прежнюю улыбку. Появилась крайне прекрасная мысль… — Какая неожиданность! Я и не думал, что такое возможно! Ты наверняка сейчас испытываешь адские мучения! — Да какое тебе дело до моих мучений. Даже не смей делать вид, будто есть. Тебе плевать, а мне не нужна жалость.       Сливаясь с тенями и заходя за стойку, вставая позади бармена, Оверлорд начал медленно ходить возле кота, маниакально улыбаясь и шепча навязчивые мысли: — О, поверь, я искренне сожалею! Ты только скажи, и мы вместе отомстим тем, кто виновен в этом. Тем, кто заставил его сделать это. Ты же наверняка знаешь, что виновный всегда есть? Но кто? — Что за ебатню ты говоришь?! Ты себя-то слышишь?! Издеваешься надо мной?! Если хочешь поиграться на эмоциях, то я этого терпеть не стану! И плевать, что случится!       Стараясь ударить Аластора бутылкой, Хаск задел лишь его тень, что медленно испарилась из-под лап и появилась вновь за спиной кота, как и ее носитель, продолжая свой поток извращённых, неестественных мыслей: — Может быть, виноват отель? Его программа искупления души? Чарли явно желала этого. Наверное, стоит ее винить в первую очередь? А может, и ее отца за создание Ада? Эти двое обеими руками за искупление, наверняка они сейчас смеются и радуются своему успеху! Уже прямо вижу их счастливые лица! — Детский лепет! Ты действительно в это веришь?! Тогда я был слишком высокого о тебе мнения… Не заставляй меня менять его в еще более худшую сторону… — Вот оно как? Тогда виновны мы с тобой, Хаскер. Может, нам стоило поддерживать его плохие привычки, сделать его жёстче и смертоноснее. Таких в Рай не берут, хотя даже там уважают скрытый клинок в ножнах, — продолжая ходить за спиной Хаска, Аластор изредка касался плеч бармена, будто бы хотел привлечь его внимание, куда-то направить, указать на то, что ускользает из-под глаз. — Небеса предательски ужасны, что их архангелы, что падшие, что нынешний повелитель Ада. Ты так не думаешь? — Глупо, я никогда не принуждал ни к чему Энджела. Ты-то вообще не участвовал. На что ты вообще намекаешь? Какие ангелы? Будто бы мы часто с ангелами общаемся. — Ха-ха, ты прав… Ладно, отбросим игры. Ты ведь знаешь, кто виноват. Мы все его ненавидим. Давай же, скажи мне это. Мы же все знаем кто это? Не так ли? — Да, блять, у меня нет настроения на это! Просто скажи, а не то!.. — Конгломерат, — прошептав это мерзкое слово на ухо демоническому коту, все больше расширяя свою улыбку, приобретающую устрашающие черты, Аластор с наслаждением начал наблюдать за тем, как это слово резко задело Хаска. О да, он и сам все прекрасно знал. Нужно было лишь направить. — Ты… Ты не знаешь о чем говоришь… Чем ты вообще можешь доказать их вину в этом? Мне вообще не до них сейчас. — А, ну это просто! — слившись с тенями и сев возле барной стойки, кладя ногу на ногу, Аластор просто начал посматривать на свои длинные красные когти, играясь микрофоном в сводной руке. — Ты и сам подумай. Если бы не конгломерат, то твой паренёк бы не испытывал столько боли и страданий, у него бы не было стимула исправляться! Если бы только у него была работа, где над ним не издевались… Вы бы все равно встретились! Ведь именно Чарли привела Энджела в отель! Просто у того совершенно не было бы смысла исправляться. Но вот конгломерат дал ему стимул.       Понизив тон своего голоса, радио-демон медленно повернул голову в сторону Хаска, следящего за каждым его движением, скаля зубы и все сильнее впиваясь когтями в деревянный стол. Он точно заводится от ярости. Еще парочка нужных слов, и он буквально вскипит от злобы и жажды крови. Аластору нужно было лишь сделать ещё более маниакальное лицо, дёргая за невидимые ниточки. — Избивали каждый день. Смеялись и унижали. Боль и страдания, от которых ему было не сбежать. Он искал спасения и нашел его. Троица Ви сделала так, что твой друг совершенно не хотел оставаться в Аду, ему было больно и противно. Конгломерат уничтожил его жизнь, оставив лишь единственный вариант. Он прекрасно видел, каким не нужно быть, а поскольку Ви это буквально смесь из всех грехов, то Энджел стал действительно подходящим кандидатом для небес. А теперь скажи мне, Хаскер. Достойны ли эти монстры смерти? Виновны ли они в твоих страданиях? Было бы куда лучше без них, был бы ты счастлив, отомстив им? Хочешь ли ты видеть эти бездыханные трупы на своих руках? — Хочу… Я хочу вырвать их глотки и разорвать на мелкие куски! Хочу, чтобы они почувствовали на себе все те страдания, что испытал он! Я… Я хочу, чтобы они корчились от боли! Молили о пощаде! Я жажду мести! Ты… Ты ведь поможешь, не так ли? Это ведь твоя идея была первоначально! Ты хочешь их смерти не меньше меня! — А, вот это мне уже нравится гораздо больше! Вот это настрой! Смертельный! И я, конечно же, помогу за одну маленькую услугу! Всего одно условие, и я заберу на себя самую большую угрозу и даже обеспечу тебя поддержкой! Ну что, сделка?       Убрав оскал и устало закатив глаза, Хаск подлил в бокал Аластора водки, после чего вернулся к тому, чтобы пить из горла, оперевшись локтями на барную стойку. — Чего ты еще от меня хочешь? Души стало мало? Хочешь забрать еще что-то? — Ну что ты! Я хочу лишь вспомнить старые добрые деньки! Ты ведь тогда был совсем другим… Я тебя почти не узнал, когда мы снова встретились в Аду. Согласен, Бенджамин Хаскер?       Поперхнувшись водкой, начиная немного кашлять, кот отвёл взгляд от радио-демона, убрав бутылку на одну из полок. — Кхе, Ал… Того человека больше нет. Он умер. Не знаю когда, но он умер. Осталась лишь оболочка, осталась лишь шелуха прежней личности. Остался лишь «Хаск». С чего это ты решил вспомнить старое? Зачем тебе тот музыкант, что исполнял джаз в любом месте за деньги? — Просто музыкант? Или: путешественник, бартендер, фокусник, художник, переводчик, дилер и гамблер? Уверенный в себе, дерзкий, удачливый, одарённый, интересный, рисковый и чертовски живой? Знаешь, при нашей первой встрече здесь, я узнал тебя только благодаря тому риску, с которым ты играл на собственную душу. Ни один другой человек не может так легко и непринужденно играться такими вещами. — Только откинув всю логику и здравый смысл можно сыграть в настоящую азартную игру. Риск, азарт, шансы, насколько бы низкими они не были, потенциал, за который ты держишься — вот что поистине достойно называться «риском азартной игры»… Но я сдался. Теперь ничего подобного нет. — Но ты же ведь хочешь отомстить? Сильнее всего в этой жизни? Сильнее собственной гордости и ничтожности? А я хочу увидеть, как сфера развлечений падет на огромном шоу! Какова же будет ирония! И, конечно же, я хочу увидеть, как ты ведёшь все это. Как в старые добрые времена. Ну что, Бен? Идет? — Не называй меня так! Нам больше не по двадцать лет… Но я согласен. Ты прав, я настолько хочу отомстить, что готов и сам надеть маску счастья. То, что испытывал в молодости. Уж не знаю зачем тебе тот человек… Я больше не он, но есть причина, по которой я согласен с любыми твоими предложениями. Сделаю ее сразу после мести…       Тяжело вздохнув, Хаск постучал когтями по стойке, после чего к нему подбежал один из рабочих. Кот попросил принести ему зонт, кости и новый пиджак. Естественно, чертёнок сразу понёсся за ними, оббегая посетителей и другой персонал. Приказ хозяина — первоочередной. А также это значит, что хозяин уходит по делам. Очень кровавым делам, ведь зонт был секретным оружием. — Отлично, вижу, тебе уже не терпится начать! Давай после этого куда-нибудь сходим? О, и никаких летальных убийств! Понял? Все трое должны возродиться! — Хм, это тебе ещё зачем? Какой смысл тогда во всем этом? — Рад, что ты спросил! Когда они вернутся после смерти, то вся их башня будет уничтожена, а слава втоптана в землю! Также, они явно будут слабее! Я просто умираю от любопытства, какое же злобное будет лицо у Вокса, когда его снова перестанут уважать! Ах, как же он будет материться! На остальных плевать, просто… тебе нужна сфера развлечений? Мне вот нет, только сила, что я от нее получу. Так что можешь использовать двух других, как грушу для битья или антистресс. Мне нет дела! — Ха, смотреть на их ничтожные попытки снова вернуть себе уважение и власть, пока они дрожат от одного лишь нашего упоминания? Ладно, признаю, извращенно, но интересно. Буду мучать «его» столько, сколько требует мое желание. На остальных плевать. — Именно! Ну что, идем? И не забудь улыбаться! Твоя улыбка напоминает мне о нашей дружбе в Орлеане… Ну и времечко было! Жаль, после твоего ухода я быстро умер, так и не увидел Вегас. А ты только представь, сколько возможностей было бы, останься ты со мной!       Забрав у беса свои вещи, Хаск накинул пиджак и скрыл кости среди черного меха на руках, после чего надел свой цилиндр, где лежал подготовленный к битве зонт. Идеально скрытое оружие. Сражение — тоже своего рода азартная игра, где ценится каждый подготовленный козырь. Разве что теперь придется вести себя немного иначе, но результат того стоит. Плюс, не столь уж тяжело быть прежним собой, когда разум отравляет безумие и жажда крови. Тоже своего рода юношеский максимализм. — Не ври сам себе. Я никогда не интересовал тебя. Что тогда, что после моего попадания в Ад, что после получения моей души, что тридцать лет назад, что семь лет назад, что после моего найма в отель. Ты только недавно начал обращать на меня свое внимание. И лучше бы этого не делал. Идем, хватит пустых разговоров.       Выйдя из-за стойки, Хаск поправил оранжевую бабочку и зачес, прежде чем подать лапу Аластору, что немного грустным взглядом на него смотрел. Да, немного странно это снова делать с ним, ведь в молодости это скорее был как дружеский подкол, а сейчас Хаск явно не видел в этом улыбающемся придурке друга. Как минимум — не полностью. Но Ал сам попросил так себя вести. Буквально один день, и все закончится… Возможно, навсегда.