Сердце солнечного воина

      — Засранец мелкий, — едко проговорила Йон, когда в очередной раз маленький пушистый кролик юркнул в узкую щелочку своего укромного убежища. Она села на корточки, а потом чуть было не легла на землю, пытаясь вглядеться в непроглядную дыру, в которой укрылся вышеупомянутый «засранец». Шикнув, журавль поднялась, поправив залезшие на лицо серые локоны. — Какие же они проворные! Мы почти его поймали.       — Никогда бы не подумал, что журавль-ёкай будет охотиться за кроликом, — будничным тоном, чуть менее равнодушным, изрёк Ёриичи, подавший руку, которую вполне закономерно она проигнорировала. Он стоял рядом, вернув меч в ножны. Охота на кроликов у них пошла насмарку, когда сама Йон вызвалась пойти с ним. Однако мужчина не стал предварительно её переубеждать, ведь его попытки отговорить вызывали бы в ней… неизвестную реакцию.       — Я хоть и не ем мясо, но ты же мужчина… тебе нужно питаться, — весьма несуразно объяснила она, сопровождая это всё активными жестикуляциями.       — Благодарю за заботу, Йон.       Девушка бросила на него быстрый взгляд и насупилась, хотя он ничего не сделал. Подышал, возможно, не так? Понять, в чем заключалось её недовольство, было очень непросто, даже чрезвычайно сложно.       — Ками надо мной смеются, — ворчливо проговорила, отряхивая своё черное хаори от прилепившихся капелек грязи. — В любом случае, нужно двигаться дальше. Этих чудовищ всё равно не выкурить из норы.       — Ты не любишь кроликов? — поинтересовался мужчина, слегка взглянув на цуру озадаченно, не понимая такой реакции на обычных пушистиков.       Йон посмотрела на мечника так, словно он сказал какую-то несусветную чушь или что-то похуже. Она вновь обернулась на кроличью нору, а потом медленно зашагала в противоположную сторону, из которой они и выскочили на пушистика. Мужчина смиренно двинулся за ней, совершенно не расстроившись, что охота не вышла. На самом деле, он и не был настолько голоден, чтобы гнаться за этим маленьким животным. Но кое-что его всё-таки заставило встревожиться. За столь недолгое знакомство он понял, что по большей части ёкай раздражается, когда тема касается преимущественно людей. Однако она редко злилась, когда тема касалась своих же собратьев. Ёриичи не стал акцентировать на этом внимание, однако его этот факт немного удивил.       — Кролики — прекрасные шпионы, — загадочно и коротко изрекнула девушка, не вдаваясь более в подробности. Её таинственность передалась и ему, словно по какой-то невероятной связи, которая отныне сцепляла их души. Йон повернула к нему голову и покачала ею. — Никогда им не доверяй. И не говори попусту в их присутствии. Кролики любят слухи, но ещё больше они обожают приносить их тем, кто может справедливо заплатить за информацию.       — Доверять? — Конечно, мужчина прекрасно понимал, что она пыталась донести, но тем не менее решил вовремя заткнуться. Он только недавно узнал, что ёкаи вообще существуют. Для него этот открывшийся неизведанный мир был огромной загадкой. Да и некоторые вещи в нём — те же кролики — никак в его мироощущение не могли войти. Однако Ёриичи решительно настроился вникнуть в эту тему, чтобы говорить с цуру на одном «языке».       — Любой из них может оказаться подосланным шпионом, так что я бы посоветовала не раскрывать рот в их присутствии. Может быть, ты недооцениваешь этих пушистых зверёнышей, считаешь безобидными, но ты и представить не можешь, насколько они хитры. — Йон серьезно взглянула ему в лицо хмуро и чуть понуро, напряженные брови дрогнули. — В один прекрасный день ты можешь попасть в беду. Повторюсь: ёкаи не умеют врать, но это даёт нам лишний повод найти иные способы подступиться к человеку.       — Я слышал множество историй, как злые ёкаи обманывали людей, — позволил удостовериться, что прекрасно осведомлён обо всех возможных проблемах, которые могут возникнуть с этими существами. — Я готов.       — Люди склонны забывать о благоразумии во время стресса, — весьма отрезвляюще высказалась цуру, намекнув на слабую натуру человека. В этом Ёриичи не мог с ней не согласиться, ведь и сам считал себя отнюдь от не слабейшим человеком в истории. — По крайней мере постарайся говорить обдуманно, либо… промолчи.       — Хорошо, — согласно кивнул в тот момент, когда они вместе вышли на тихую опушку.       Утром в лесу, к удивлению, было весьма светло: пышная листва просвечивалась ярким солнцем, а блики иногда в самые неожиданные моменты слепили глаза. Несмотря на то, что он стоял в относительной близости с поселением, горожане не стремились входить в обитель диких зверей. Поэтому до самого позднего и раннего часа здесь обитали лишь звуки птиц, сверчков и просыпающихся цикад. Люди словно каким-то образом подозревали, что здесь обитает невероятная нечисть. Несколько ароматов витали в воздухе: свежесть от притоптанного мха и сухость из-за нехватки дождей.       — Злые ёкаи, да? — Йон затихла всего на секунду, чтобы потом вновь вернуться к разговору. Она вдруг акцентировала внимание на этой фразе, кинутой мужчиной, и стала выглядеть настолько потерянно, что Ёриичи уже пожалел о своём изречении. Она остановилась прямо перед лучом, пробившимся сквозь листву, и поймала его ладонью. Свет застыл посередине её молочного цвета ручки. — Ёкаи издревле не являются ни злыми, ни добрыми духами. Мы не причиняем вред, если не причинить его нам.       Ёриичи задумался, усиленно вспоминая рассказы своей матери. Они определенно повествовали о том, что ёкаи — существа, наделенные невообразимыми способностями, которые можно расценивать, как чудеса. Но многие люди делили их на добрых и на плохих, даже исключений особо не возникало. В любом случае, он о них не знал.       — Люди привыкли всё оценивать в черных и белых тонах, подставлять под рамки морали, — произносила каждое слово с какой-то неуловимой грустью. Отчего же её так сломила печаль? — Духи расчетливы и чрезвычайно изворотливы. Некоторые спокойно терпят человеческих отродий рядом с собой, уживаются с ними в некоторой гармонии. А некоторые не могут… так как желают получить людскую душу.       — Получить душу? — Почему-то в мыслях у него сразу же возникла ассоциация с демонами, и он решил высказать догадку: — Ёкаи, как демоны, поедают людей?       Йон сразу же искривилась, словно съела кислый лимон, на её глазах чуть было не выступил сильный гнев, который она еле сдерживала. Однако цуру успокоилась, решив сменить злость на милость. Она потёрла переносицу, продолжая проходить сквозь кусты. Куда они шли? Ёриичи не знал, но доверял чутью журавля, который решил повести их именно этой дорогой.       — Душа и тело — это две разные вещи. Пока тело умирает и гниёт в земле, душа возвращается в небытие и перерождается в этом мире в новое существо, — принялась доходчиво объяснять ему девушка, сосредоточенно вглядываясь в лицо мужчине. Ёриичи кивал, подтверждая, что осознал и принял к сведению мысль, и только тогда Йон продолжала говорить. Она не отнимала от него взора, следя, кажется, за каждым незамысловатым движением. — Люди могут проходить это сотни, а то и тысячи раз.       — А ёкаи?       — Мы рождаемся единожды и умираем, превращаясь в звёздную пыль. — Пальцем указав на небо, Йон протяжно вздохнула. — Говорят, что мы рассыпаемся на тысячи и тысячи кусочков, а потом присоединяемся к огромному множеству созвездий на небе. Но я, если честно, в эту глупую легенду особо не верю. Знаю только, что наш век настолько долгий, что мы можем дожить до конца бытия.       — Это так печально. — Ёриичи проникся к журавлю искренним сочувствием, ведь понимал: смерть для духа действительно означала конец. Они не перерождались, как люди, не отбывали в ад, как демоны… Их ждало лишь ужасное небытие, в котором какое-либо существование прекращалось. Ему хотелось сказать ещё что-то подбадривающее, однако цепкий взгляд серых глаз остановил от очередного опрометчивого поступка.       — Но это ещё не всё. Не все ёкаи могут позволить себе вечность… Многие нуждаются в определенной пище, подпитке, которая позволит им прожить ещё век. — Йон глянула на самурая сверху вниз, ясно давая понять, какая именно имелась «подпитка».       — Чем же это отличает вас от демонов? — насторожился Ёриичи, нахмуриваясь.       — Украв одну душу, можно прожить как минимум одну или две сотни лет, — подчеркнула Йон, намека на то, что питание для духов — лишь побочная прихоть, которую они не вожделеют. Нежели демоны, которым людские тела нужны на постоянной основе. — Так что сам понимаешь: в людях мы нуждаемся от силы раз в несколько сотен лет.       — А если демон захочет съесть… ёкая?       — Вряд ли это возможно, — слегка задумавшись, высказалась она, потирая подбородок. — Я думаю, что мы для них, как и они, несъедобны. Демоны отвратительно пахнут.       — Ты когда-нибудь ела человека, Йон? — вдруг спросил Цугикуни, беря себе на заметку, что демоны и ёкаи в принципе совершенно не совместимы. Эти два вида друг друга не переносят, по словам Йон. И, как он понял, не могут друг с другом сосуществовать. Странно, что его вообще это заинтересовало, однако почему бы и не выяснить такие вещи?       Но, что его действительно тревожило, так это поразительная осведомленность Йон о людях. Ему не хотелось предполагать и надумывать заранее, но в голову лезли назойливые и самые ужасные мысли. Он глянул на неё, наконец выбравшись из раздумий, и наткнулся на насмешливое выражение лица. Девушка слегка приблизилась, качая головой:       — Можешь не переживать, мне питаться душами людей без надобности.       — Почему?       — Я — высший ёкай, — с гордостью произнесла цуру, приподнимая подбородок и подмигивая. На лице появилась слабая улыбка. — Многие годы уже живу и не чувствую нужду по человеческой душе, — добавила с еле передаваемым шёпотом, осторожно озираясь по сторонам. — Привилегии только для истинно высших ёкаев.       Ёричии призадумался, искренне удивляясь услышанному. Ему всегда казалось, что высшие ёкаи должны выглядеть как-то более грандиозно. Возможно, сказывалось то, что в историях матери они представали столь же эфемерными, сколь и неизвестные, невидимые ками. Теперь, взглянув на Йон, — маленькую, тонкую девушку, которую с легкостью можно было перепутать с подростком, его мировоззрение очень сильно поменялось. Журавль заметила, что на неё смотрят уже какое-то время. А потому шикнула на него, чтобы он отвернулся и хотя бы не так активно на неё пялился, добавив:       — Да будет тебе известно, что многие высшие ёкаи неотличимы от людей.       — Почему же вы выбираете именно такой облик? — зная, что Йон противно всё человеческое, мечник решил вполне логично поинтересоваться, почему они принимают такое воплощение. Он глянул вперёд, понимая, что они почти пришли к тому же месту, из которого чуть ранее вышли. Послышался глухой, едва заметный шорох, отчего мужчина сразу же схватился за рукоять.       — Тебе больше нравится разговаривать с птицей или со мной в человеческом облике? — Йон не получила ясного ответа, однако поняла, что Ёриичи что-то высматривает в кустах. На несколько тонов она приглушила свой голос и теперь из её рта вытекал насмешливый шёпот. — Так просто удобно.       Из кустов показались уши белого кролика, и не успел он вылезти полностью из скрывающей туловище травы, как мужчина с невероятной скоростью к нему подскочил. Ёриичи на ходу достал меч и лёгким движением руки сделал надрез у горла зверя. Кролик не успел даже испугаться или осознать, что на него напали. Самурай наклонился и поднял его. Кролик оказался весьма упитанным, его белая шёрстка блестела, словно за ним кто-то ухаживал. Ёриичи размышлял тем временем, где достать воду и несколько свежих палок, чтобы приготовить увесистую тушку.       Йон подошла к нему с некоторой усталостью на лице и отчаянно пыталась не смотреть на убитого кролика.       — Я надеюсь, он никому не прислуживал раньше, — проговорил вдруг Цугикуни, чувствуя, что разговор про пушистиков вполне вероятно повлиял на его восприятие.       — Может быть, на тебя разгневается какой-нибудь божок, если узнает, что ты убил его подопечного, — довольно серьезно молвила девушка, сохраняя на лице спокойное выражение. Она кивнула в сторону их убежища, а точнее полянки, на которой они провели уже несколько суток.       — Что? — слова Йон ему нисколько не понравились, от них он был в небольшом шоке.       — Шучу я.       Цуру насмешливо подмигнула ему, а потом засеменила вперёд, на ходу превращаясь в журавля. Странные у неё были шутки. Из-за напавшей задумчивость Ёриичи не успел отвернуться, а потому, когда хаори несколько спало с плеч девушки, а после и с фигуры, зацепился случайно взглядом за молочную кожу. У неё была красивая спина: столь же тонкая, рельефная, как и весь остальной стан. Ему всегда казалось, что Йон красива, но теперь он мог признать, что ещё и слишком молода. Мужчина резко отвернулся, ощутив некоторый стыд оттого, что подглядел за ней. Он обещал себе быть более бдительным и не смотреть на неё. Что бы она подумала? Ещё один невоспитанный мужлан, который пялится на голую женщину? Ёриичи в силу воспитания не мог позволить себе сойти за какого-нибудь законченного извращенца. В следующую секунду в разные стороны полетели пушистые маленькие перья и послышалось легкое клацанье клюва.

***

      — А ловко ты с мечом обращался, — подметила Йон, когда они сидели напротив костра и грелись. Ёриичи расположился по правую руку, крутя на палке насаженного кролика. Вид был весьма не примечательным, но приятное тепло костра не позволяло даже сдвинуться с места. Она гипнотизировала несколько язычков пламени, желая в тайне прикоснуться к ним. Может быть, тогда у неё бы получилось согреться? — Не для красоты носишь.       — Я учился фехтованию, — коротко бросил он, решая больше не вдаваться в подробности. В его голосе не прозвучала ни тоска, ни какая-либо иная эмоция — накатила невозможная пустота.       — Отменно режешь кроликов, к слову. Хорошие у тебя были учителя. — Она обратила в первую очередь внимание на его алый клинок. Такой необычный… от него пахло раскаленным железом, словно достали из самого жерла вулкана. — Покажешь парочку приёмов?       — Тебе так интересно? — милосердно посмотрел на неё мужчина, молвив при этом столь же сдержанно.       — А вдруг? — Признать, что ей было интересно, — слишком сложно и совершенно не в её стиле.       Ёриичи без лишних слов встал, обнажая алый клинок, который в его руках был практически безупречным. В свете огня создавалось впечатление, что он вытащил его из самой сердцевины солнца. Цугикуни принял позу, а после послышался резкий звук, словно мужчина вдруг внезапно начал дышать огнём. Воздух засвистел под напором, был насильно втянут в лёгкие.       И вдруг после этого мечник совершил невероятно быстрый одиночный, но чудовищно мощный вертикальный разрез, от которого сам воздух расставился в стороны. Йон показалось, что из клинка вот-вот вырвется неугомонное пламя. Ёриичи не оставался на этом и стремительно продолжил: вдохнул ещё больше кислорода, усиливая, вероятно, кровообращение, и, накопив значительную долю своей силы в ногах, сделал короткий рывок, вновь безупречно разрезав мечом воздух. Потом, раскрутившись, в вертикальном положении, он выполнил удар в полный оборот, а после сразу же совершил два горизонтальных. Каждая выходящая из клинка атака, повинуясь движениям самурая, была превосходна в своём виде. Ни одного сомневающегося жеста, ни одного явного изъяна или же ошибки от перенапряжения мышц.       Йон глядела на него с раскрытыми глазами и ртом, не веря тому, что видит. В глазах у неё отражался восторг, потому что иные эмоции… попросту отступили.       Сразу же после идеального колющего удара, последовал разрез, напоминающий движения дракона, — изящные и чёткие, словно настоящий огнедышащий ящер, который двигался кругами, уворачиваясь при этом от невидимых противников. А дальше в завершение всему Ёриичи сделал комбинированный двойной удар, начинающийся с вертикального косого разреза, переходящего в горизонтальный.       — Потрясающе, — не сдержалась девушка, даже захлопав в ладоши.       Ёриичи нисколько не устал после представления. На его лбу — ни капельки пота. Он вернул меч в ножны и с такой же грацией присел обратно на траву.       Йон же надивиться не могла увиденному великолепию. Не зря она чувствовала в нём некоторую опасность, а убитый кролик лишь подтвердил её тревогу.       — Спасибо, — вежливо поблагодарил за комментарий цуру, но словам, как оказалось, особо не был счастлив. Будто бы это мастерство во владении катаной его нисколько не прельщало.       — С такими способностями ты бы мог стать верным подданным у сёгуна. Дослужиться до почтительного титула, — высказала предположение журавль, не представляя, как человек с подобным талантом мог бродить по лесам. Ей казалось, что такой должен быть в распоряжении сёгуна или императора, но не здесь… Не с ней.       — Мне это не нужно, — отмахнулся от её слов мужчина, даже слегка помрачнев. Он не смотрел на неё, но она прекрасно чувствовала его настроение.       — Почему?       — Я всегда хотел жить обычной жизнью.       И тут Йон поняла, что для Ёриичи ни статус, ни должность никогда не имели особого значения. Он действительно желал обычную жизнь, но небеса наделили его столь невероятным талантом… Иногда богов нельзя было понять.       — Но не можешь, — вставила своё слово Йон, с уверенностью продолжая. — Ты ведь с демонами сражаешься? — вдруг уточнила, видя краем глаза, как тот к ней резко повернулся. Естественно, Ёриичи гадал, откуда она знала, но он и сам чуть ранее ответил на этот вопрос.       — Сражаюсь, — в голосе не промелькнуло ни одной эмоции, и это слегка напугало девушку. Какая же у людей с этими гнусными существами была ожесточенная борьба… Возможно, в этой войне мужчина потерял намного больше, чем она только могла представить.       — Я уже давно наблюдаю за этой бессмысленной бойней. — Йон прикрыла глаза, вспоминая, когда в последний раз слышала о демонах. С самого рождения сестры предупреждали никогда не приближаться к этим существам. Они опасны. Бывшие раньше людьми, они могли учуять её и случайно перепутать с человеком. Йон и раньше хорошо пряталась от людей, но теперь пришлось стараться вдвойне. А сколько же слухов, подкрепляемых разговорами сестёр, было о человеке, что ради долгой жизни пошёл на величайший грех? Иногда они казались выдумками, которые цуру могли услышать от сельчан, но из-за участившихся убийств и смердевшего тухлятиной воздуха пришлось убедиться в обратном. — И, кажется, этому не будет ни конца, ни края.       — Я всё хотел спросить… сколько тебе лет, Йон?       Почти одновременно повернулись друг к другу журавль и воин. Йон покачала головой, насмешливо приговаривая:       — Неприлично у взрослой женщины спрашивать возраст, — фыркнула, чуть приподнимая подбородок. На самом деле она понимала, что выглядит, как зазнавшийся подросток. У неё чрезвычайно молодое тело, которое она, к своему же сожалению, изменить пока что была не в силах.       — Прости, — почти сразу же извинился мужчина, отчего её недовольство поутихло.       Йон опустила голову и наткнулась на всё такой же заинтересованный взгляд. С течением времени этот человек всё меньше и меньше её раздражал. Почему бы тогда ему не рассказать?       — Мне около двух сотен лет.       В тёмных глазах, в которых переливался огонь, ещё и заплескалось искреннее изумление. Однако оно почти сразу же пропало, сменяясь на столь привычную размеренность и равнодушие.       — Твой внешний вид действительно вводит в заблуждение.       — По меркам моих сестёр я ещё неразумный птенчик, — улыбнулась своим мыслям цуру, вспоминая, как девушки вечно над ней подтрунивали. Называли птенцом, вечно хихикая над весьма бурной реакцией самой младшей сестры.       — Для своего брата я, наверное, так и остался неразумным.       Ёриичи вновь взглянул на костёр, наконец снимая с него тушку кролика. Запахло жареным мясом, от которого рецепторы девушки сморщились и недовольно загудели. Цуру предпочитали питаться в основном растительной пищей, рыбой и, в самую ненастную пору, жуками. Но об этом Йон пыталась не распространяться, так как понимала, что даже самые не притязательные тануки её бы не поняли. Всё-таки есть жуков… немного дико.       Она отвлеклась, однако успела заметить грусть, которая вдруг появилась в человеке. Цугикуни выглядел таким разочарованным и печальным, что её журавлиное сердце вдруг забилось чуточку быстрее.       — Я согласна с твоим братом. Ты чрезвычайно неразумен, — строго высказалась Йон, успокаивая подскочивший пульс. Ёриичи тем временем взглянул на неё, не меняясь в выражении. Грусть всё ещё владела им, и, кажется, слова цуру только усугубляли положение.       Этот мужчина неразумно поступил, когда спас её из того человеческого цирка. Он опрометчиво пытался за ней угнаться, спасти, когда она этого не просила. А после ещё и заключил сделку, от которой зависела его жизнь. Поступки Ёриичи нелогичны и глупы. Йон не понимала, почему он так поступает, почему вообще что-то пытается сделать. Зачем? Зачем так старательно гробит свою жизнь?       Но теперь понимала. Общение с ним было сложным, непонятным и нередко странным. Его эмоции сложно распознать, тем более за столь надёжной броней из негатива невозможно было даже помыслить, какие думы терзали душу мечника. Однако она понимала, почему он делает столь опрометчивые вещи. Во всяком случае, пыталась.       — Ты очень добрый человек, — через несколько минут тишины произнесла цуру, признавая, что по первому впечатлению ошиблась. — Сотню лет я не встречала подобного дурачка, который ринулся без задней мысли спасать ёкая, увиденного впервые в жизни.       — Это комплимент? — впервые за вечер слабо улыбнулся солнечный воин, видимо, впечатлённый сказанным.       — Ещё чего, — насупилась цуру, упорно не соглашаясь с этим гнусным словом. Она скрестила руки на груди, нахмурившись, и выдала: — Я тебя осуждаю вообще-то.       — Так и понял.       Вдруг Ёриичи перестал улыбаться, глядя на неё без прежней теплоты и резко выхватывая из ножен меч. Йон не успела испугаться, однако её почти сразу же пробил ужас. Она отлетела от мужчины во мгновении ока, защищаясь одними только руками, которыми обняла своё тело.       — Что ты… — крикнула девушка, однако не успела в действительности возмутиться или же разозлиться на неожиданный выпад в свою сторону.       Из черноты кустов выпрыгнуло нечто столь же тёмное. Это чудовище целилось в неё, однако Ёриичи, благодаря своим нечеловеческим реакциям, успел подбежать и снести голову этому ужасу на четырёх лапах. Йон не могла пошевелиться, ощущая подступающую к горлу истерику. Она обняла себя за колени, чувства накалились до предела и несколько слёз выкатились из глаз. Цуру задрожала, боясь пошевелиться и обнаружить клыки невероятного чудовища на своей шее. А после темноты вдруг показался солнечный свет. Мужчина присел рядом с ней на колени, чуть приобнял, коснувшись подбородком её плеча. От него потянулся запах солнца, который почти моментально успокоил девушку. Йон приоткрыла глаза, обнаружив, что он обнимает её, стараясь не касаться оголенной кожи. Ёриичи прекрасно помнил, какой была реакция, когда он попытался схватить её за руку.       Тепло растеклось по её венам, как будто она искупалась в горячем источнике.       — Всё закончилось, — произнёс успокаивающим и почти невесомым голосом Ёриичи, выдыхая ей на ухо. — Не бойся.       Мурашки градом разнеслись по коже, заставляя её нутро приятно дрогнуть. Йон кивнула, и взгляд её серых глаз случайно коснулся монстра, который внезапно нарушил их покой.       Она вгляделась в чёрные очертания большого зверя… волка, который теперь, благодаря мечнику, отныне на них не нападёт. И потом нюх донёс ей странный, какой-то нереальный запах… Аромат, от которого Йон вновь ощутила тревожность и чувство страха. На лбу проступил холодный пот.       Волк был ёкаем, но от клинка человека он бы точно не умер… Однако в его запахе было что-то ненормальное, что-то доселе невозможное и невероятно ужасающее.       Демоническая кровь.