Aphrodite est à moi

      Матильда нервно сжимает перо и резко взгляд отводит, когда Галабона обращает на неё взор своих бледно-розовых глаз. Матильда краснеет, губу закусывает, а очи Галабоны лишь хитро щурятся. Она по книжке ногтём несколько раз постукивает, серьгу поправляет и, будто бы невзначай, чёрную прядь за ухо заправляет. Никто в аудитории не предаст действиям преподавателя особого значения, ибо знаки эти посланы не им, а светловолосой девушке на первом ряду с милым личиком, что белее первого снега, и очаровательным акцентом. Словно птичка щебечет она, смешивая слова английские и французские. Матильда ручкой по столу постучит, лист в тетради перевернёт и слегка прокашляется. Несколько лекций они ведут свой невербальный диалог, и никому даже в голову не придёт, что студентка и преподаватель друг друга комплиментами одаривают, грязными словечками перекидываются и дождаться конца занятий не могут.       Когда голоса студентов стихают, а звуки их шагов разносятся вдалеке дробью по коридору, Галабона запирает дубовую дверь на ключ. Матильда нетерпеливо сглатывает, когда женщина медленно направляется к своей ненаглядной. Наконец-то они могут побыть наедине, и только безмолвные стены аудитории будут знать и хранить их грязную тайну. Женщина прижимает Матильду к себе, жадно впиваясь в её губы. Девушка дрожит под напором Галабоны, но сопротивляться порывам возлюбленной не желает и не хочет, уж слишком долго пришлось им пребывать в томительном ожидании. Нежная рука пухлую щёку поглаживает, бледные ладони в угольные локоны зарываются. «Je t'aime, mon bien-aimé,» — в нежном трепете шепчет Матильда, стягивая с преподавателя её одеяния. — «Je ne peux pas vivre sans toi, mon précieux, mon soleil, ma petite colombe». Галабона к груди своей её прижимает, в макушку целует, позволяя чужим рукам блуждать по обнажённому телу. Нет для неё никого на свете милее её дорогой Матильды. Иностранка, впервые посетившая Мор-Панкх, ничего не знающая о местном укладе жизни, наивная, упрямая девушка ворвалась в жизнь Галабоны, похитив сердце. Женщина томно вздыхает, когда Матильда руку ниже живота опускает и большие груди ласкает. Галабона по голове её гладит, тонкую шею целует, наслаждаясь ласками ученицы. Галабона в чужие волосы ногтями впивается, когда ловкие пальцы проникают во влагалище. «Всё в порядке? Вам не больно?» — обеспокоенно произносит девушка, на что получает лишь утвердительный кивок. «Ах, Матильда,» — шепчет Галабона, откидываясь на стол, целуя сладкие губы возлюбленной. Ни с кем ей не было так хорошо, как с этой девушкой, никто доселе не смел видеть обнажённого смуглого тела. Лишь ей одной, молодой иностранке, гордая женщина позволила упиваться собою, любить и восхищаться.        «Oh, ma chérie, je t'aime tellement. Mon cœur ne bat que pour toi,» — словно мёд разливаются слова девчушки. Речи её — услада для ушей. Как сильно будоражат они сердце Галабоны. Французский — язык любви, язык чувств и страсти, и Матильда в совершенстве смогла им овладеть. По телу дрожь проходит, когда девушка нежно называет её "mon préféré" и "mon soleil", кусает осторожно за ухо, шепча "Aphrodite est à moi". На публике она никогда не позволит себе так обратиться к наставнице, но в трепетные минуты наедине Галабона готова принадлежать только ей одной, быть её любимой и её солнцем.       Галабона тяжело вздыхает, обнимает Матильду и наконец испытывает желанное наслаждение. Девушка в нос её целует, трётся о щёку, словно кошка, ладонь смуглую к губам прижимает. «Моя милая Матильда,» — устало произносит Галабона. — «Моя милая девочка». «Ваша! Я только ваша!» — отвечает ей смущённо студентка. Женщина мягко улыбается, прикасаясь лбом к её лбу. Её сердце навсегда украдено молодой иностранкой, и вовеки не найти ей того, из-за кого её душа бы так трепетала.