Antidote

После открытия жестокой правды об Энджеле, они с Хаском все больше стали сближаться. Симпатию друг к другу сложно было отрицать. Да, характерные образу похотливого порноактера фразочки и шутки все еще доходили в адрес бармена, но тот моментально менялся в лице, показывая, что с ним не нужно притворяться и выглядит это все очень жалко. Им было комфортно друг с другом. Они будто дополняли друг друга. После жестокого обращения со стороны Валентино, Хаск стал буквально глотком свежего воздуха. Выпивать с ним было весело, проводить время в его компании, хоть на пару часов становиться настоящим, а не вечной игрушкой в чьей-то власти. Скорее всего, они попали в эту ситуацию ходом поддержки друг друга и, каким бы оно не было, но желанием близости. Приятная атмосфера и чувства, сбивающие с толку окружили их, но отступать было бы глупо. Так лежащий на спине Энджел, с некой мольбой смотрел на надвисшего Хаска. Его сердце учащенно билось, но не от страха, как это обычно бывало при съемках. Он немного боялся, но не того, что ему навредят, а того, что с ним хорошо обходятся. И прежде резкие движения и громкие приказы, которым нельзя было противиться, изменились вопросами "я начну?" и "тебе приятно?". Прежде его никто не спрашивал о таком, а лишь кидали в лицо сценарий и не спрашивали его мнения, лишь бы хорошо играл. Делать подобные вещи не на камеру для сотен тысяч похотливых глаз, а в комнате с любимым человеком и не по сценарию ощущалось непривычно. Прежде грубый голос Хаска, казалось, старался стать нежнее, чтобы не спугнуть и не обидеть Даста. Если раньше Энджелу оставалось смириться с тем, что сейчас его трахнет орда псов или еще кого хуже, то сейчас он не знал что его ждет, но тем не менее доверял ранее ненавистному бармену. А тот, в свою очередь, не потерял доверие Даста. Хаск казался грубым существом, но сейчас обращался с Энджелом нежнее любого в раю и аду вместе взятых. Уверенный взгляд устремился на молящие глаза Даста и начал плавно действовать. Дорожка поцелуев на шее паука заставила того смутиться. Энджел чувствовал себя в безопасности что для него нехарактерно во время таких действий. Ему не нужно было изображать удовольствие, прикосновения Хаска действительно были чертовски приятными. Тяжёлое прерывистое дыхание Даста заполнило комнату. Становилось всё жарче. Хаск сам по себе был нежен и действовал медленно. — Это... Энтони, тебе приятно? — резко прервался он, чтобы задать вопрос. — А, да, все в порядке, — такой вопрос выбивал из колеи, но был необходим. Хаск на самом деле никогда не занимался сексом. Вернее, занимался, но не помнил этого, так как всегда был пьян. И сейчас действовал исключительно на интуиции, чтобы его партнеру было комфортно. Так он входил в него медленно, казалось, Даст впервые по-настоящему занялся не животным совокуплением, а любовью. В это время действия совмещались совсем тихими стонами Энджела, потому что на съемках его заставляли кричать во все горло, потому что зрителей это возбуждало. И плевать было на то, что он мог сорвать голос. Сейчас же ему было просто приятно. Под конец они увалились на кровать, тяжело дыша. Хаск уже тогда понял, что не хочет бросать этого парня, менять его на кого-то другого или давать в обиду. А Энджел впервые почувствовал, что такое любовь.