Призыватель

Мир давно не похож на тот, что был раньше. Человечество разрушило свою Землю. В тот миг, когда земная кора разорвалась, магические потоки, которые сдерживались все это время в ядре, вырвались и изменили мир. Прогресс откатился назад, отныне правила жизнью магия. И уже не деньги правили, а силы. Мощный врождённый талант дарил признание и власть. Восстановившийся мир был поделëн на государства, потоки манны изменили всё. Стихии подчинили себе существование в мире. Небо окрашивалось багряным рассветом, новый день вступал в свои права. Чон Хосок соскочил с кровати в нетерпении — сегодня был очень важный день. Когда солнце будет в зените, шаман призовëт силы мира, и магия окрасит цвет волос Хосока. В их семье стихия воды преобладала, омега даже наряд подготовил белоснежного цвета, чтобы оттенить синеву волос, но больше всё же Чон надеялся, что это будет нежно-голубой, а не тëмно-синий, как у всех его братьев-альф. Площадь была полна народа, нетерпеливо ожидающего начало церемонии. Семья Чон всем составом прибыли вместе с омегой и, затаив дыхание, смотрели, как их малыш готовится вступить во взрослую жизнь. Каждый год в самый длинный день проходил обряд восхождения, когда магия, что была запечатана в юном теле, расправляла свои крылья и помогала переродиться юному магу и объединиться с ней. Хосок даже не нервничал, а просто от нетерпения его пальцы подрагивали. Он так долго заучивал все нужные заклинания, что уже готов был их применить. Один за одним омеги и альфы подходили к шаману и окропляли своей кровью жертвенный камень, и в награду печать, что сдерживала их, осыпалась прахом. Когда же очередь дошла и до Хосока, он был удивлён: приятного покалывания во всем теле не было, как предупреждали его братья, да и распирающей силы тоже не чувствовалось. На площади стояла тишина, такая, что был слышан стук собственного сердца. Распахнув глаза, омега увидел ужас на лицах всех присутствующих, и слёзы в глазах папы. Хосок протянул руку к своим волосам и с непониманием смотрел на белоснежные пряди, что сейчас, словно вода, стекли с его пальцев. — Почему? — омега вопросительно смотрел на шамана. — Белоснежных не бывает же. — Бывают. И тем, чьи волосы окрасились в этот цвет, грозит смерть. — За что?! Что я такого сделал? — Он не кричал, не истерил, а просто тихо спрашивал. — Вы несёте смерть. Никто из беловолосых не смог управлять своей силой, после вас только трупы остаются. Огненная волна откинула Хосока от алтаря и впечатала в стену соседнего дома. Люди как с цепи сорвались: они стали кидать свои заклинания в сторону омеги. Чон, может быть, сразу бы и умер, но его непонятная сила образовала вокруг него барьер, который, словно кокон, его окружал, не позволяя причинить большую боль чем тот первый удар. Но защита под давлением быстро истончалась, и что делать, он не знал. С тоской посмотрел на свою семью, которые стояли в стороне и даже не пытались помочь омеге, только папа плакал на груди отца. Он просто зажмурил глаза и стал ждать неминуемой смерти. Молить и умолять было бесполезно, озверевшая толпа жаждала его смерти. Душа омеги разрывалась, на части от непонимания и непринятия ситуации. И когда очередной удар прорвал уже хлипкий барьер, и пламя обожгло Хосока, он крепко зажмурился и свернулся калачиком. — Простите, отец и папа, не оправдал я ваших надежд, как впрочем и своих, — слезы текли по обожжённым щекам, причиняя ещё больше боли. На миг распахнув глаза, он их тут же обратно зажмурил — в него летел столп пламени, снося все на своем пути. И только последняя мысль забилась в его сознании: «Интересно, как выглядит тот, кто предназначен мне судьбой? Какого цвета глаза моего истинного?» Время остановилось, омега уже не видел, как замер мир. Потоки манны зависли в воздухе, так и не долетев до омеги, а пространство пошло словно трещинами по стеклу. Липкий и холодный страх парализовал мир. Огромные чёрные лапы беззвучно ступили на землю через разлом в материи мира. Хищник, из пасти которого текла кровавая слюна, в разы больше, чем звери, что бродят в этом мире. Грациозная кошка, обнюхав каждого присутствующего, обошла площадь в поисках того, кто выдернул её в этот мир. Искомого он нашёл не сразу, зато оценил всю ситуацию, происходящую на площади. Резкий бросок, и пасть зверя сомкнулась на шее омеги прокусывая кожу до крови. Мир отмер, птицы снова запели, а магия, что летела в Хосока, достигла своей цели, но омеги там уже не было. Люди с ужасом смотрели на огромного зверя, у чьих ног находился раненый омега, а зверь с отвращением смотрел на людей, что находились на площади. — Кто ты? — первым вышел из толпы шаман. — Я чувствую, что у тебя есть разум и ты не простой зверь. — Я из рода Мин, ничтожный ты смертный, — рычала пантера. — Ты остановил время, — констатировал факт старик, глядя на зверя. — С чем ты пришел в наш мир сквозь пространственную материю? — Меня призвали в ваш проклятый мир против моей воли. — Прости, великий зверь, — старик низко склонился. — Мы не успели убить того, кто в этом повинен, до того, как он воспользовался своей силой. — Вы хотели убить Призывателя?! Да их во всех мирах можно пересчитать по пальцам, вы, ничтожества, хотели уничтожить такое редкое явление! — рык пантеры снёс шамана с ног, и тот упал на колени. Резкий взмах мощного хвоста, и все присутствующие под давлением неизвестной силы упали, придавленные к земле. И только пятеро остались стоять в стороне к удивлению Мина. Посмотрев на омегу, который его не боялся, кот лизнул его в метку на шее. Надо же пройти через миры, чтобы найти свою пару — поистине демиурги играют с ним в неизвестную игру. Мокрый нос пантеры уткнулся в раненую щёку, по которой прошёлся шершавый язык, и к изумлению присутствующих рана начала затягиваться. — Твоя семья? — прорычал кот, махнув массивной головой в сторону семьи Хосока, что с тревогой смотрели в их сторону. — Да. Не обижай их, пожалуйста, — Хосок поднялся на дрожащих ногах, вцепившись своими тонкими пальцами в густую шкуру зверя, который был в разы крупнее омеги. — Они позволили причинить тебе боль, — шипение, шерсть на загривке кота встала дыбом, он ощетинился в сторону людей, что сейчас лежали, придавленные его силой. — В нашем мире простые рабочие маги не могут перечить шаману, — тихо пояснил Хосок, прижимаясь к боку Мина. — Ты такой теплый. Сегодня день восхождения, и моя магия оказалась не такой, как у семьи, ты назвал меня призывателем. Что это значит? Таких, как я, нет в этом мире. Шаман сказал, что мы несëм смерть. — Юный призыватель, не умеющий пользоваться своей силой, может уничтожить мир, призвав в него полчища тварей. Вас не уничтожать надо, а учить. В твоих силах прорезать пространство миров и перемещать жителей умирающей земли туда, где они найдут свой новый дом. Такие, как ты, могут обрезать нити принадлежности к миру. Ваша магия уникальна, она сравнима с той, что течëт в жилах создателя миров. Ещё раз пройдясь языком по видимым ранам омеги, Кот двинулся в сторону семьи Чон. Хосок неуверенно шёл за ними и с волнением смотрел на заплаканного папу. — Сынок! — папа бросился к сыну, но путь ему преградила пантера, с тихим рыком предупреждая, что нельзя приближаться к ним. Лёгкая дымка исказила черты зверя, и перед людьми предстал статный альфа, манна которого, словно мантия стелилась по земле. Чёрные, как смоль, волосы украшал венец из тонкого обруча с огромным изумрудом в центре. Неглубокий поклон в знак уважения, и альфа заговорил. — Я правитель мира Заран — Мин Юнги. Мой мир огромен и населëн он двуипостасными зверолюдьми. Я забираю вашего сына в свой мир, и клянусь своей жизнью, что никто не посмеет даже пальцем его коснуться, — молния прорезала небо, подтверждая клятву правителя. — Он призвал меня в момент опасности, здесь я его не оставлю и забрать всех вас не смогу с собой, я не призыватель, не в моей власти обрезать нити принадлежности к миру. — Но его ты сможешь забрать? — отец заговорил, вопросительно глядя на гостя. Дождавшись утвердительного кивка, он продолжил. — Чон Хосок, мой младший сын, он единственный омега, рождённый в день, когда солнце скрыла луна. Ему пророчили великое будущей, но сегодня я чуть не потерял любимого сына. Твою клятву приняли небеса, прошу, оберегай моего сына. — Отец? — Хосок вздрогнул, глядя во все глаза на свою семью. — Сын, тебе не будет жизни в нашем мире, и мы не сможем пойти с тобой. Уходи без сожалений, здесь тебя больше ничего не держит, твой дальнейший путь — рука об руку с правителем мира Заран. Теперь он твой альфа, отныне ты принадлежишь ему. — Но отец? Почему? — слезы текли из глаз омеги. — О чём ты подумал, жемчужинка наша, в тот момент, когда прощался с жизнью? — суровое лицо отца впервые смягчилось, и он улыбнулся так, что слёзы из глаз омеги потекли ещё сильнее. — Я хотел увидеть, какого цвета глаза истинного, того кто предназначен мне самим мирозданием, — сквозь всхлипы проговорил Хосок, даже не заметив, что правитель с беспокойством смотрит на него и прижимает, как можно ближе к себе, стараясь спрятать и защитить от всех. — Ну так посмотри. Чего ты ревёшь то? — смеялся альфа так громко, что его муж-омега тоже заулыбался. — Ты стоишь в объятиях своего истинного и ещё ни разу не посмотрел в его глаза. Хосок аж икнул от неожиданности, и несмело поднял взгляд на того, кто его спас, и наконец смог рассмотреть его. Красивый, таких он в своей деревне никогда не видел, словно сам демиург спустился к ним на землю. Улыбка такая, что сердце замирало и пропускало удар. Щёки омеги окрасились румянцем: он на миг представил, что же будет, если эти губы его поцелуют. Правитель усмехнулся, с нежностью погладил щёку, что до недавнего момента кровоточила, но сейчас была полностью в порядке. — Какие они? — тихо спросил альфа. — Кто? — омега, заливающийся краской, не сразу понял, о чем говорит Мин. — Мои глаза. Ты хотел их увидеть, вот я перед тобой. Так какие они? — Словно на изумрудном пруду расцвели золотые лотосы, — пробормотал несмело омега. — А в твоих глазах синеву неба прорезают вспышки молний. Ты готов покинуть этот мир? — Да. Новая дымка, и уже не человек, а зверь стоял перед омегой. Припав на лапы, он кивком головы указал, чтобы Хосок забрался на его спину. Аура сильного зверя всё жёстче давила на тех, кто лежал на земле. Плавной походкой кот подошёл к шаману и, оскалившись в его лицо, прорычал. — Ты посмел причинить боль моему избранному, поэтому твоей кровью я прорежу путь в свой мир, — взмах когтистой лапы, и отрезанная голова шамана покатилась по земле. — Презренные людишки, скажите спасибо, что остались живы, — и новый взмах — кровь шамана, словно нитью, тянулась за когтями пантеры. В пространстве зависли непонятные символы, по которым пришёлся новый удар правителя. Проход открылся, словно он был там всегда. Мин Юнги, правитель мира оборотней, возвращался домой, но не один. Он двести лет искал свою пару. Шутка ли демиургов или самого мироздания, но он его нашёл совершенно в другом мире, и сейчас это сокровище восседало на его спине. Заран их встретил громкими звуками, ожившего леса, который вещал для всех, что их король вернулся. — Жемчужинка, добро пожаловать домой, — проговорил Мин, беря за руку омегу и ведя его за собой. Сила правителя покинула мир омеги, оставляя за собой трупы тех, кто посмел причинить боль его сокровищу. Но это уже не имело значения, ведь теперь это сокровище будет любимо, лелеемо и защищено от всех внешних и внутренних угроз.