Лисы лгут, Лидия

            «— Лидия, я влюблен в тебя с третьего класса!             Перед моими глазами вновь всплывает картина, где Стайлз, рукой оперевшись за стол, стоял прямо напротив меня, склонив голову на бок. Тогда он был в белоснежной рубашке, что, судя по запаху, была совсем недавно постирана. Строгие черные брюки и классические туфли. В этом костюме он был бы очень серьезен если бы не его детское выражение лица и коротенькая стрижка, что делала его еще более смешным. Но даже так он выглядел прекрасно.             — И я знаю, что где-то внутри этой холодной, безжизненной внешности, есть настоящая человеческая душа. И я также уверен, что только я один знаю, какая ты на самом деле умница! И что как только ты закончишь строить из себя дурочку, ты в конце концов пойдёшь и напишешь несколько безумных математических теорем, за которые ты получишь Нобелевскую премию!             — Областную Филдсовскую премию.             – Что?             — За математику не дают Нобеля. Я получу Филдсовскую премию.             Тогда он толком не представлял, что будет дальше: какие беды нам принесет укус Скотта и семейство Хейлов; что нам придётся пережить и кого мы потеряем; что его самого нам нужно будет спасать от злобного тысячилетнего духа, который выбрал его тело в качестве своеобразного "дома". Он верил в лучшее и видел только хорошее в каждом человеке. Он был еще таким маленьким».             А сейчас, буквально несколько минут назад, он вновь пожертвовал собой, чтобы спасти нас, своих друзей, и убежал в глубь школы, ведя за собой и Ногицуне. Каждый из нас понимал, что это может оказаться смертельным действием, и мы были готовы сражаться до конца, каким бы он ни был; мы были готовы пожертвовать жизнями ради него, ради этого чудного паренька с таким же чудный именем. Никто не знает как же так произошло, что вся эта история повторяется вновь. Мы и предположить не могли, почему зловещий дух решил вернуться обратно, и как он вообще это сделал? Единственное, что мы знали предельно точно, что ничем хорошим это не закончится. Теперь он знает как действовать и знает, как это будет делать мы. И это сильно пугает.             Мы кричали его долго, обходя каждый сантиметр школьного двора, но все же безуспешно. Наши гортани уже пылали от боли, словно каждый из нас прямо сейчас заболел гнойной ангиной, но никто из нас не собирался сдаваться. Парень не откликался, а дух зловещей лисы испарился в неизвестном направлении. Он словно растворился в воздухе, превращаясь в мягкие хлопья снега, которые сам же и сделал. Мы все прекрасно знали почему стоит бояться Ногицуне, а в свою очередь он знал, как нами правильно играть. Он играл хорошо, просто отлично, стоит признать и это навеявыло страх. Каждый ощущал это всеми клеточками своей кожи, но никто не решался сказать об этом в слух.             — Мы его так никогда не найдем! Школа слишком большая для четырех человек! — крикнула я уже на грани истерики, когда мы всей командой заходили в здание.             — Нам нужно разделиться, — наконец-то понял Скотт и заметив движение в конце коридора, замер, уже по привычке готовясь к атаке.             Неизвестный продолжал свое движение, явно особо не спеша. Его шаг был похож на прогулочный, а сам он шел в развалку. Я знала нескольких людей с такой походкой, но только один из них и зимой, и летом носил шарф, что был одет на нежданном госте.              — Эй, эй, эй, потише. Это всего лишь я, — показав ладони в мирном жесте, сказал Лейхи. — Вы чего тут делаете? И..., — он оглядел всю нашу компанию. — Где Стайлз?             — Он решил отвлечь Ногицуне и убежал вглубь школы. Мы кричим его, но он не отвечает, — я глажу себя по плечам, тихо всхлипывая носом.             — Так, — оживился МакКолл. — Айзек идет в левое крыло, Лидия в правое. А мы с Кирой на второй этаж, так же : я в левое, а она в правое.             Все мы одобрительно кивнули, соглашаясь с планом нашего лидера, и разбрелись в свои стороны, договорившись, что обязательно крикнем или позвоним в случае опасности. Да, это было очень рискованно и даже необдуманно, но это было единственное решение, что помогло бы нам спасти жизнь младшего Стилински. Господи, лишь бы он был жив, пожалуйста.                                                                               ***             «— Так, нужно позвонить отцу и сказать о трупе...             — Я уже позвонила.             — Какого черта, Лидия?!             — Я что должна звонить тебе первому, когда нахожу труп?             — ДА! — крикнул парень и на меня посыпался град из маленьких капелек его слюны, настолько он был взбешен. А я лишь думала о том, как бы не потекла тушь. Ну и о трупе, конечно, но все таки тушь на тот момент казалась важнее. Как же все изменилось».             Я совсем не помню, как оказалась около двери на школьный стадион, и того, сколько же времени я проходила в одиночестве, заглядывая в каждый класс и в каждый угол. Казалось, будто я, прямо сейчас, сделала великое открытие и смогла переместиться во времени, ведь я абсолютно не могу припомнить, как дошла до этого места. Мои мысли были спутаны, ведь в голове со скоростью света появлялись новые теории об этой ситуации, но ни в одну из них не хотелось верить.  Сама же дверь, бледно-голубого цвета была открыта на растапашку, что свидетельствовало о недавнем прибывании здесь либо Ногицуне, либо самого Стайлза, а на ее ручке блестели несколько капель алой крови. «Он бы уже упал в обморок... — с улыбкой на лице отметила я, но в ту же секунду меня словно ударило током, и все кусочки этого до ужаса детского пазла сложились у меня в голове — Нет! Нет! Пожалуйста, нет! Только не он, только не он...» — мысленно повторяла я, забегая за угол, где и располагалось поле для игры в лакросс.             «— Знаешь, что буду чувствовать я, если ты умрешь, Лидия? Я буду опустошен! — он стоит передо мной, весь такой злой, но не менее привлекательный. Как же жаль, что все мои мысли были только о Джексоне и я совсем не замечала худощавого парня, с росыпью родинок по всему телу, что так и хочется (т9 заменил на «шляется») пересчитать, водя пальцем по его нежной коже.             Он стоит совсем рядом и вновь кричит мне прямо в лицо, тыча пальцем в свою щеку. И пусть все его лицо говорит о том, что он страшно зол, но глаза выдают правду - он страшно за меня беспокоится.             — Ты думаешь, что это сделали, чтобы обидеть меня? Нет!»             Когда у тебя забирают частичку твоей души, в груди начинает покалывать, а позже переростает во много раз превосходящую боль. Она накапливается и однажды ты просто срываешься. И никто не знает, чем закончится этот выплеск эмоций. Может уже через несколько минут твои родители найдут тебя плавающим в ванной полной воды, что смешалась с твоей собственной кровью и покрасилась в такой яркий алый оттенок. Или ты просто наглотаешься неизвестных таблеток и откачивать тебя уже будет совсем поздно. А возможно, ты вообразишь себя птенцом, что только учится летать и спрыгнешь с крыши многоэтажки, ощущая скорую встречу с асфальтом, когда видишь испуганые взгляды прохожих, обращенные на тебя. Или же, ты просто закроешься в себе, навеки потеряв ключи, и будешь "пожирать" сам себя, пока просто не сойдёшь с ума. Я никогда не могла подумать, что когда-нибудь в своей жизни, мне придётся переживать тот самый ледяной ужас, что будет пробирать до мозга костей, когда буду думать о возможной потери самого близкого человека. Да что уж там, я никогда и не думала, что смогу найти такого.             И впервые в жизни мне хочется закрыться одеялом и оказаться совсем маленькой, не знающей никаких проблем девочкой, что утром будет плакать от того, что не успела на свой любимый мультик. Ведь прямо здесь перед моими глазами, совсем у моих ног, лежит тело моего лучшего друга, который еще несколько часов назад строил планы на свое ближайшие будущее, представляя как же все у него будет хорошо. Он лежит на боку, совсем бездвижно, пока ветер играется с его растрепанными волосами, не оставляя ни единой надежды на счастливый финал нашей истории. Его голова повернута в сторону леса, а в руках зажат окровавленный кинжал. Где он достал его - остается только гадать, но одно было ясно - он сражался за свою жизнь до своего последнего вздоха.             Я, лишенная дара речи, лишь падаю перед ним на колени, совсем забывая о друзьях, с которыми мы договорились созваниваться, если что-нибудь найдем, и своих жизненных проблемах. Все сразу становится таким крошечным и ничтожным, что ты просто не понимаешь, зачем тратил на все это свое драгоценное время, которое ты мог провести с кем-то дорогим и близким твоей душе. Мои руки, что дрожат как у наркомана который не принял новую дозу вовремя, тянутся к плечу сына шерифа. Сознание понимает, что парня уже не спасти, что все мои попытки и истерики не смогут спасти ситуацию, но сердце отказывается верить в то, что Стайлз Стилински, единственный лучик света в этом окруженном тучами городе, погиб. Я совсем не замечаю, как с моих глаз начинают капать соленые слезы, что падают на окрававленную рубашку парня, смешиваясь с его кровью.             — Стайлз! — делаю глубокий вдох, наполняя свои легкие таким важным сейчас кислородом. — Стайлз, очнись! — кричу я, утопая в своей же истерике, которую было уже невозможно сдерживать.             Но брюнет не отвечает и больше никогда не ответит. Он больше никогда не поспорит со своим отцом из-за вредной еды. Он больше никогда не останется после уроков в кабинете химии, потому что вновь поспорил с учителем или весь урок разговаривал с МакКоллом. Шерифа больше никогда не вызовут к директору по очередной проделке сына. Он больше никогда не будет раздражать Дерека своими вечными разговорами о всяких мелочных вещах, на которые никто и внимания не обращал. Он больше никогда не вступит в словестную перепалку с Питером, что вновь закончится угрозами со стороны мужчины. Он больше никогда не сядет за руль своего любимого джипа, который достался ему в наследство после смерти его мамы. Он больше никогда не составит нового шикарного плана по спасению задниц друзей от очередной сверхъестественной нечисти. Он больше ничего не сможет сделать. Он больше никогда не появится в их жизни. Его больше нет. Его нет.             « — Лидия, ты никуда не пойдешь без меня, — твердит незамолкая брюнет, натягивая на свое худощавое тело красную кофту, что была уже явно изношена годами. — Особенно в место, где один из санитаров чуть не убил тебя.             — Тебя он тоже чуть не убил, — сложив руки на груди, говорила я. Этот парень никогда не давал шанса сказать «нет» на его предложение, а если и давал, то все попытки были без успешными. Все это знали, и сам он тоже.             — И мы оба до сих пор живы. Видишь? Командная работа, — он застегнул молнию и, слегла поморщившись от накотившей боли в плече, отправился к выходу из комнаты».             — Лидия, где ты-ы-ы? — сладко протянул голос за моей спиной.             «Прошу, Стайлз, не оставляй меня...» - лишььмысленно повторяю я, совсем не обращая внимания на посторонние звуки. Меня совсем не волнует то, что прямо сейчас я в чистом новом платье сижу на грязной земле, что промокла от дождя. Меня не волнует то, что те, кто сейчас может прийти сюда, увидит меня слабой, пока по моим щекам стекает тушь, портя мой идеальный макияж. Меня совсем не волнует то, что завтра проверочная по биологии, а я совсем не готова, ведь даже не открывала учебник за последние дни. Меня не волнует и то, кто же ходит за моей спиной и так часто говорит мое имя. "Оно" буд-то пробовало его на вкус, пытаясь понять - нравится оно ему или нет? Лишь он был в моих мыслях, заполняя каждую клеточку моего сознания. Как... как же так могло получиться? Почему жизнь вновь так неспроведливо забирает только самых лучших, оставляя остальных медленно умирать от той душераздерающей боли, что появляется после их смерти?             — Ли-и-идия, где же ты? Я же все рано найду тебя-я-я... — все так же твердит неизведанный голос за моей спиной. Громкость его становится громче и стоит заметить : его обладатель движется в правильном направлении. — Он сражался как герой... Убежал от вас всех, отдавая в жертву самого себя... Даже перед смертью просил у вас всех прощения за все... Какие же вы глупые людишки! — воскликнуло "оно" и захохотало зловещим голосом, что пробирал до дрожи костей. — Вы совсем не цените жизнь! Умираете за тех, кто вами и вовсе не дорожит! За тех, кто забудет вас уже на следующий день!             «Нет! Мы всегда будем помнить его! Я всегда буду помнить» - мысленно опровергала я своего "собеседника", когда моя рука упала на грудь парня и обнаружила, что рубашка, которая закрывала прекрасное тело, была насквозь мокрая от моих слез. В слизистых совсем не осталось солёной жидкости, а тушь на щеках совсем высохла. Но это было еще больнее - застывать каждый раз в немом крике, не имея возможности хотя-бы "вылить" свои эмоции. И пусть все знают, что это совсем никому не поможет.             — О-о-ох, он же так любил тебя... Готов был отдать тебе все что у него есть, и сделать то, что помогло бы достать тебе звезду с неба... А ты? Что делала для него ты? Ты игнорировала его, Лидия... Не обращала внимания на него все эти долгие годы... И лишь когда осталась одна нашла утешение на его плече... Когда все отказались от тебя... Когда ты стала никому не нужна. Ты просто использовала его, Лидия.             Не оставалось ни молейшего сомнения - это Ногицуне. Зловещий дух лисы вновь играет в свою страшную игру, пытаясь вывести меня на эмоции. Он уже делал так и не раз. За свою долгую жизнь, я уверена, он убил тысячи человек и столько же мучал. Как например, это было со Стайлзом: он угрожал ему убийством Малии, если тот не выпустит его в свою голову. Стилински... Как же много тебя в моем разуме. Ты буд-то захватил меня в кокон своих нежных рук и не отпускаешь, не даёшь сдалать глоток такого нужного мне воздуха. Ты словно яд, распространяющийся по моим кровеносным сосудам и не имеющий антидота. И так было с каждым, кто хоть раз имел возможность пообщаться с сыном шерифа. Он заражал всех, оставаясь в воспоминаниях еще надолго, пока ты вновь не встретишь его в коридорах школы. Или в супермаркете, покупающего капусту и сельдерей. Или в аптеке, берущего из рук пожилой продавщицы новую пачку своих таблеток.             — Ты предала его, Лидия... Он умер из-за тебя... Тебя..!             — Заткнись! — не выдержала я, пряча собственное лицо в ладонях и крича в душераздерающем крике. Он был полон боли и страданий от потери дорогого каждому из нас человека. Я вновь не сдержала свое обещание перед ним, ничего не хорошо и никогда не будет.             Дух давил на самое больное и сил сопротивляться у меня уже больше не было. Все стало совсем не важным и мелочным. Меня больше совсем не волновало то, погибну ли я в этой схватке или нет? Хотелось лишь оказаться в далеком прошлом, где я ещё встречалась с капитаном команды по лакроссу - Джексоном, а Стайлз и Скотт были лишь никому не знакомыми ботанами, которые были лишь очередным поводом для смеха в «элитом клубе», что состояла Лидия. Смешно было наблюдать, как этот неуклюжий парень не мог пройти и шагу без того, чтобы не запнуться о что-нибудь, не врезаться в шкаф или в прошедшего ученика. Если бы все можно было изменить... Если бы...             — Ах, вот ты где, Лидия... — произнес голос совсем у моего уха, обдавая его ледянным дыханием.             — Зачем?! Зачем?! Почему он?! Почему?! — сама того не заметив, я стала бить мокрую от дождя землю. Могло показаться, что само небо плачет об утрате парня.             — Лидия? Вот ты где! Мы уже все тебя потеряли, — разнеся до боли знакомый голос у меня за спиной.  Это произношение, голос и манера общения было лишь у одного человека. — Почему ты не сказала, что уйдёшь на стадион?             И, кажется, теперь у меня точно поехала крыша, ведь перед моими глазами все расплывается, голова кружится и, кажется, будто я сейчас упаду в обморок. Но моргнув пару раз, я магическим образом появляюсь на скамейке школьного поля. На нем увлечённо играет наша команда по лакроссу, совсем не замечая лучезарного солнца, что так и их пытается ослепить. А стадион заполнен всеми желающими побыть в одиночестве, сделать домашнюю работу на свежем воздухе или просто посмотреть на замечательную игру наших ребят. Но стоит мне оглядеться, как я замечаю, что рядом сидит "он". Жизнерадостный и совсем как живой. Он крепко сжимает меня за руку и обеспокоенно смотрит в мои глаза, стараясь увидеть причину того всепоглошающего ужаса и отчаянья, что испытываю сейчас я. Это иллюзия. Чертова правдивая иллюзия.             — Лидия? Все в порядке? — спрашивает Стайлз, в своей привычной манере хмуря брови.             — Это не ты... — едва слышно шепчу я, пытаясь не смотреть в этот омут медово-карих глаз, которые затягивают на свое дно, не давая надежды на спасение. Я любила его глаза, они всегда блестели ярче всякого драгоценного камня, в них было не страшно захлебнуться. Но это не его глаза. Это не он.             — Ч.. Что? В смысле как это я - не я? Я что сейчас как-то по другому выгляжу? — он восторженно вдохнул. — Или я, прямо как в том комиксе, поменялся телами с Бретом, после того, как он кинул в мою голову мяч??? О боже! Тогда мне придётся менять весь свой гардероб и... О нет... Мне же придётся жить в его комнате с его сестрой.. О-о-о нет, я на это не подписывался! Надо будет сходить к Дитану и все у... — не договартвает парень, вновь уловив мой тихий шепот.             — Ты лишь галлюцинация... Тебя нет, ты умер у меня на руках! Ты не можешь быть жив! — почти истерично кричу я. Мои руки, что давно запущены в волосы, сжимаются в кулаки, и я позволяю паре волос порваться под моим напором.             — Подожди... У тебя снова были кошмары? Лидия, почему ты не сказала мне? — брюнет подвинулся чуть ближе, и хотел было забросить мне руку на плечи, но был жестоко прерван. — Лидия? С тобой все в порядке? — спрашивает парень, садясь передо мной на корточки и пытаясь посмотреть в мои заплаканные глаза.             И лишь тогда я понимаю, что и мне самой нет смысла жить дальше. Зачем мне все эти ненужные экзамены, тесты и работа, в которой нет абсолютно никакого смысла, если это не поможет мне быть по-настоящему счастливой без этого болтливого паренька? Зачем? В чем будет смысл моей будущей жизни, если в ней я буду одинока до конца своих дней? Если я не смогу полюбить какого-то сильней? Зачем мне это пустое существование? И тогда становится все так просто. Все проблемы и горе сразу исчезают. Мне не нужно бояться или сопротивляться, мне нужно просто поддаться. Если Ногицуне так сильно хочет, чтобы я просмотрела в его глаза - я сделаю это и буду наконец свободна.             — Я люблю тебя, Стайлз, — произношу я, гладя в его сверкающие на солнце карие глаза.             Последнее, что я вижу - это зловещая улыбка двойника, что смог добиться желаемого результата, а потом - все вновь возвращается на свои места. Я вновь на мокром поле для лакросса, а передо мной лежит тело настоящего Стилински, что уже давно остыло, в котором уже давно не бьется сердце. Сколько же времени прошло после моего "полёта"? Час, два? А может всего лишь несколько минут? Но это совсем не важно, ведь грудь пронзает острая боль и, опустив взгляд, я замечаю лезвие того самого кинжала, которым был проткнут сам Стайлз, что торчит теперь уже из меня. И я улыбаюсь. Да, все именно так и должно было быть. Мы вместе и теперь уже навсегда. Все расплывается и наступает поглощающая темнота. Последнее, что я услышу - это звук падающих капель дождя и тихий шепотом зловещего духа :             — Лисы лгут, Лидия.             А потом лишь пронзительный крик Скотта, что зовет меня, но я больше никогда не смогу ответить.