Приятные Мелочи

Енох любит болтать. Зверь знает это, и ему это нравится. Нравится слушать, как Енох лепечет обо всём, начиная с погоды, переходя на политику и заканчивая городскими слухами. Для него это как приятный, непрекращающийся гул на заднем фоне. Вина Пожирателя Надежды в том, что он прослушивает половину, но Еноху, похоже, всё равно. Когда Зверь, всё же, слушает, он только частично понимает о чём велась речь большую часть времени. Повелитель урожая любит говорить загадками, странно шутить, путать Зверя, и говорит он так много, что Пожиратель Надежды не успевает это фильтровать и хоть что-то понимать. Всё, что он говорит, неоднозначно, весь смысл скрывается за мутными словами, так что Зверю же легче просто дать Еноху тараторить без умолку на любую ему интересную тему. Но иногда он говорит очень странные вещи, причём таким возмущённым тоном, который показывает насколько он знает о чём говорит и который подразумевает, что Енох надеется на понимание Зверя этой же темы. - Ох, они хватаются за любую возможность завести скандал, - Енох напел. - Будто сами не любят, скажем так, играть на флейте. Причём в самых странных местах - мне пришлось выгнать Мистера Лэфтина и его мужа со своего чердака пару недель назад. - Не знал что Мистер Лэфтин любит играть на флейте, - Зверь запоздало ответил. - Ну, он точно любит что-то - Енох говорит двусмысленным тоном - У него, хотя бы, не такой грязный рот как у Мистера Оуэна. Ни капли стыда в этих костях, - Он посмеивается себе под нос. - Недавно он решил спросить меня с кем я сплю, будто сам не знает. - Тебе не нужен сон, - Зверь сказал, поглаживая ленты. - Насколько я знаю, - Он подозрительно глянул на майский шест. - О, я сплю, - Енох шутливо промычал. - В... другом смысле, признаюсь. Ах, Енох не имеет в виду буквальный сон. Что-то другое, точно, но что. - Хм, - Зверь решил ответить. - Клара не намного лучше в этом плане, - Повелитель Урожая кидает бесцеремонно. - Но она хотя бы не настолько прямолинейна. Хотя когда она всё же говорит прямо - одно удовольствие слушать. Она прекрасно обращается со словами. Не только Клара прекрасно обращается со словами. Прекрасно и запутанно. - Она как то на это ответила пару лун назад. Что там было? Что-то про игры в постели. Меня неслабо удивили её слова. Правда, не помню их точно. - Ты же не решил начать спать в кровати, Повелитель Урожая? - Зверь пробормотал. Енох засмеялся. - Она не имела в виду это буквально, тыковка. Рогатый поднял голову, ожидая пока Енох продолжит. Майский шест замешкался, выглядя рассеянным. - Валяться в сене, дорогуша, - наконец сказал он. - Ты не спишь в сене, - Зверь указал. Енох резко замолчал. - Сверчок, - позвало божество, и тот замычал в ответ, - ты думаешь я имею в виду буквально сено? Зверь сузил глаза. - Что ты еще можешь иметь в виду, Повелитель Мирных Мертвецов? - В его голос пробралось любопытство. Несколько секунд Енох кажется подавленным, но потом, резко, это чувство заменяется тёплым, как горящий сахар, весельем. - Ох, сладкий, - Голос Еноха становится дразнящим. - Ночные страсти? Тычинки и пестики? - Он продолжил, будто эти фразы должны что-то значить для Зверя. Агрессивное молчание Пожирателя Надежды, похоже, только веселила Еноха. - Постельные дела? Кругосветка? Партия в шахматы? - Голова майского шеста приближалась к Зверю с каждым словом, юмор хорошо слышен в его голосе. - Парить шишку? Царапаться? - Царапаться? - Зверь осмелился спросить, на что Енох хихикнул. - Ласкать друг друга? - он игнорирует его вопрос. - Ломать кровать? Полоть грядки? Дразнить кошку? - Зачем мне дразнить кошку? - Зверь прошипел, вставая в оборонительную позицию. - Будить соседей? Танцевать в кровати? Заниматься любовью? Шептать сладкие речи? - Ты сам всё это придумываешь, - Рогатый сказал обвиняющим тоном. - Поддаваться инстинктам? Вкушать запретный плод? - Еноху уже было трудно говорить между порывами смеха. - Милый, боже, сладкий, ты... - Он снова безудержно захихикал. Зверь беззвучно фыркает, наблюдая за Енохом. - Драть друг друга? Душить змею? Пройти тест на совместимость? Прощупать почву? - Голос божества был пронизан нескрываемым весельем. - Собирать тыквы? Грешить? Мешать начинки? Танцевать джигу? Я- Пожиратель Надежды, мой милый, невинный саженец- Ты наверняка слышал хоть что-то из этого? Печь кексы? Забивать гвозди? Смех Еноха эхом отзывается по сараю. - Выращивать деревья? Ну же, наверняка ты слышал это раньше! Седлать лошадь? Петь друг другу серенады? - Ты закончил? - Зверь рявкнул, когда Повелитель Урожая остановился, разразившись хриплым смехом. - Ох, почти, у меня есть еще парочка- ворошить простыни? Убегать от реальности? Кататься на пони? Зажигать? Наконец Енох вымотал себя, всё еще ухмыляясь и посмеиваясь. Его ленты покрыли Зверя, поглаживая кору существа. Когти Пожирателя Надежды нетерпеливо потянули за одну из ленточек. - Не понимаю твоего веселья. Не хочешь просветить меня, Повелитель Урожая? - Он низко рыкнул. - Конечно, дорогой, конечно, - Енох проворковал, наклонившись к Зверю. Серпантин майского шеста обернулся вокруг его рогов. - Ты же знаешь, откуда появляются волчата, правда, милый? - Конечно, - Тот резко отвечает. - Я не дурак. - И знаешь то, что люди появляются таким же способом? Зверь сузил глаза, недоверчиво глядя на Еноха. - Да, - Он медленно сказал. - И ты наверняка знаешь, что люди находит такой акт приятным и совершают его не только для размножения. Зверь застывает. - Да, - Он неуверенно произносит. - Ну, - Енох замычал, продолжая ласкать рога меньшего, - Они не очень любят говорить об этом прямо, так что стараются придумать... фразы-синонимы, которые уже и используют. Понимание выстрелило, как стрела, в Зверя. Внезапно его глаза грозно и смущенно засияли фиолетовым. - Енох! - Он крикнул в негодовании. - Ох, черепашка, - Енох мягко пропел, - Я не хотел засмущать тебя. Вместо ответа Пожиратель Надежды низко зарычал на майский шест. - Давай я искуплю свою вину? - Енох мягко заворковал, обернув плечи Зверя лентами. - Можем станцевать танго в кровати, - Он сказал дразняще. - Енох! Возмущенно-удивлённый крик Зверя был подчёркнут смешками майского шеста и скользящими близко лентами, более чем готовыми поворошить простыни.