Снова одинок...

Вот и всё. Егор Линч снова остался один. Вокруг никого. Только он и сверчки, что каждую ночь устраивают свои концерты. Ветер, что нежно, будто стараясь не сбросить ни одного листочка с деревьев, качали крону. Каждая маленькая звёздочка, которая освещает небо своей красотой, больше никуда не ведёт. Ствол обыкновенной берёзы в миг стал красным. Бордово-красная кровавая жидкость стекла по стволу и веткам дерева. Вокруг тьма. Связи, как показывает сотовый, и подавно не было. Лес пуст, но рядом с окровавленной берёзой сидит, опиревшись спиной на ствол дерева, человек, или же его остатки. Линч не успел... Взгляд трупа описывал только одно: "За что...?". В глазах Линча начали собираться маленькие капли слёз. Для него нет ничего дороже его напарника, друга. Но теперь его лучший друг лежит перед ним, а в его животе застрял окровавленный нож. Вокруг тьма, но цвета нет. Даже у тьмы есть свой цвет, это чёрно-синий, но даже этого цвета в мире не было. Был только серый. Или прозрачный. Или... Его вообще не было. Чувство, которое переживает человек, потерявший дорогого человека у себя на глазах, невозможно описать. Его просто нужно прочувствовать. Камера тут же выпала из рук журналиста. Он просто смотрел, смотрел... смотрел... Смотрел на своего друга. Смотрел на Джона. На Джона, который больше не будет бесить своим характером, который больше не будет надоедать, когда не надо, который больше не скажет ничего обидного на обычную шутку, который больше не станет подкатывать к девушкам, который больше не будет волновать своим поведением, который больше не появится в жизни журналиста... Которого больше нет... Нет и никогда не будет... Светло-голубой лунный свет освещал бездыханное тело писателя, писателя без единой книги. Локоны его волос незаметно покачивались на ветру. В серо-голубых глазах начал виднеться только тоскливый серый цвет. Очки держались на самом кончике носа и при малейшем касании были готовы упасть и разбиться. Весь свитер был измазан пятнами от земли и крови, рукава были порваны в некоторых местах. Рюкзак был вскрыт и также порван. Сердце юного писателя уже давно остановилось. В этом теле нет ни единого намёка на жизнь. Смерть рано или поздно приходит за каждым... Но никто же не хочет умереть от чьих-то рук, верно? Никто же не хочет, чтобы его настигла смерть от сумасшедшего маньяка с тесаком и бензопилой? Вот и Джон не хотел... Но увы, уже ничего не изменить... Человечество ещё не изобрело машину для воскрешения людей, а до её создания точно даже сам Линч не доживёт, даже если умрёт от старости, а не от намеренного убийства... Линч понимал, что просто вот так стоять на одном месте, а особенно в лесу, где за тобой охотиться маньяк, опасно, но он попросту не мог сдвинуться с места. Мир перестал иметь значение, ничего сейчас для Егора не имело значение. Ничего. Единственное, что было важно, так это чувство потери, пустоты, тревоги, шума, осознания... Можно перечислять до бесконечности, определённого названия для такого состояния попросту не найти. Легче всего описать это можно так, что ты – маленький ребёнок, которого родители оставили совершенно одного в детском доме, ты потерял этих людей, ты не можешь вернуть их, так же и сейчас, но в два раза сильнее, ведь в случае с детским домом тебя могут забрать в хорошую семью, где тебя будут любить и уважать, а в случае с Линчем найти замену его другу будет очень сложно, можно даже сказать нереально... Сзади послышались тихие, но сквозь гробовую тишину их можно было услышать. Думаю, объяснять, кто это, не надо. Егор понял, что и за ним пришла смерть, и только сейчас он смог наконец-то сказать то, что таилось в его душе уже долгие 3 года... – Я люблю тебя, приятель, ты даже не представляешь как... Резкий удар... Тело Линча падает на землю без сознания, а маньяк уже замахивается, чтобы сделать смертельный удар топором...