The Palace of my love

🕌 Константинополь шумел, орал и сверкал, как огромный базар по которому мчались местные жители с разных краёв столицы. Столица Османов была: Яркой и греющей она обладала красочным бытом. Вид города с воды внушал и внушает трепет и почтение: мало на свете рукотворных ландшафтов величественнее. Часто по городу можно было увидеть гуляющих альф, которые выходили за продуктами по просьбам своих омег. Семейная идиллия. Да, были и случаи когда альфа был слишком жёстко к своей паре. Но такое в скором времени после обнаружения пресекалось. Особенную прелесть придает Константинополю его неповторимое расположение на берегу пролива Босфор, который разделяет Европу и Азию. В могущественном сердце Османской империи, во дворце Султана раскинулись сады, где наполняющие просторы разнообразными цветами и ароматами цветы привлекают взгляды и сердца. Вся природа этого удивительного города кажется озябшей, но живой, будто задумчивая мудрость искрится в каждом его уголке. Простые люди, рабы Аллаха молились в мечетях построенных великим падишахом. Их купала возносились высоко, к небу. А Султанский дворец расцветал. Красавцы наложники омеги, которые были украдены из соседних земель, доставленные султану во служения. Был шанс стать фаворитом Султана. Это считалось удачей. Так называемым любимым фаворитам даровали ряд привилегий таких как отдельные покои, накидка из соболя. Те кто разонравились султану, не привлекли его или же постаревших наложников выдавали замуж за первые лица государства, торговцев и других выше поставленных чин. Это считалось престижно, тогда не смотрели на невинность. Но ничего не бывает вечным, и жизнь Султана тоже. Этот день для шехзаде Чон-Ахмеда, будет поистине судьбоносным Шехзаде сидел на балконе своих покоев, его сердце больно кололо. Было чувство что этой ночью спать никто не будет. Ахмед находился в Манисе, куда его отправил отец с целью чтобы его сын набрался опыта в управлении. Это решение было принято и с полу года тому назад. Тогда шехзаде Чон и представить не мог, что отправив его в санджак Повелитель выбрал его наследником. У шехзаде Альфы было 3 братьев Альф, которых задушили в их же покоях глубокой ночью недолго ожидая после его отъезда. Когда он пожаловал к Султану то спросил когда отправятся братья, на что тот ответил что вскоре после его отъезда. Этого не случилось, и было этому не суждено случиться, предначертанное судьбой что они были зря рождены на этот свет. Ведь Чон был старшим, его судьбу решили задолго до появления младших. Ему было 20, совсем молодой для престола. Узнал он о смерти братьев с месяц назад. Всё это время Ахмед не мог спокойно спать, юного шехзаде мучила бессонница, в его душе хранился страх, постигающей его смерти, что его отец так же совершит покушение и на его жизнь. Он был потрясен новостью, он не мог представить эти 3 маленьких гроба. Он испытывал огромную скорбь. Шехзаде Альфа очень любил своих братьев и не мог поверить, что они уже не живы. Эта потеря глубоко поразила его и повлияла на его эмоциональное состояние. Возможно, он испытывал чувство вины за то, что не был рядом с ними в их последние дни и не смог защитить их. Такая трагедия оставила неизгладимый след в сердце Шехзаде Ахмеда и сильно изменила его жизнь. Жизнь шехзаде во дворце, не была раем, наоборот адом. Каждая ночь прожитая в этих покоях была проведена страхом. На Ахмеда за детство дважды покушались, каждой ночью он видел лица палачей что пришли за ним. В руках Ахмед вертел два перстня, рубиновый подаренный отцом перед отъездом в Манису. Перстень из сапфира, который держал Чон-Ахмед в руках, был изготовлен из благородного металла, возможно, золота или серебра. На верхней части перстня, где обычно находится камень (головка), был установлен огромный сапфир высокого качества. Камень был глубокого синего цвета, сиял ярким, глубоким оттенком и олицетворял мощь, глубину и роскошь. Этот камень, был оберегом который ему подарил папа Хафр Султан. Перстень из рубина, который держал Ахмед в руках, также был выполнен из золото. Главный камень — рубин — был установлен на верхней части перстня и величественно блестел своим красным цветом. Рубин имел яркий, насыщенный оттенок, символизировал страсть, энергию и власть. Внешний вид перстней был роскошным, величественным и внушительным, подчеркивает статус и власть Ахмеда. Из покоев вышла наложник, которого подарил его папа, в честь поезди в санджак. В лёгкой чёрной накидке, тот лёгкими и тихими шажками на носочках подкрался заде шехзаде-альфы, и положил свои нежные ладони. -Ахмед, что заставило твоё сердце волноваться? Поведай мне, я разделю с тобой эту мысль. — Ангельским голоском прошептал на ухо Гюлесен. Омега, со светлыми волосами цвета пшеницы на год младше самого Шехзаде. Он был единственным фаворитом Чона-Ахмеда из всех 25 наложников которые прибыли из дворца. — У меня на душе затаилось плохое предчувствие на эту ночь, Гюлесен. — нежно отвечал Чон. -Моя роза, моя Чон-Гюлесен которая защищается шипами, оставайся на эту ночь в моих покоях. Мне так будет спокойнее. — Шехзаде-Альфа подозвал Гюлесена подойти по ближе, удерживая его рукой. — Чон-Ахмед, мне принести чего-нибудь выпить? Вина или шербета? — Нет, моя любовь, ничего не нужно. Просто оставайся тут. Шехзаде с лёгкостью обвил тонкую талию в накидке и потянул на себя, омега не удержавшись на ногах, свалился меж ног. Чон сначало поцеловал гладкую словно облако кисть руки, а потом переместился на ключицы, ещё чуть выше на шею. Гюлесен в ласках тихо мурчал обвивая торс Ахмеда. Чон ласково приговаривал ласку на ушко. Чон-Гюлесен, был и правда красив. Худое тело, изящные и тонкие движения. Хороший партнёр в постели, обученный грамотности который свободно говорит на османским за 4 года уроков и прибывания во дворце. Омега был черкесом, его купили на рынке рабов во дворец, там его выучили манерам и подарили Ахмеду. Бархатные минаделевидные глаза, густые и мягкие как шелк волосы. С такими внешними качествами Гюлесену было легко попасть в постель к шехзаде, но Чон-Ахмеду была важна и душа. У Гюлесена она была богатой и доброй. Он не был замечен во дворцовых интригах. Правда его пару раз бросали в темницу в первый год как он прибыл из-за его не покладистого нрава. Чон гладил одной рукой скулу Гюлесена, а другой надёжно ухватился за ладонь, как будто боясь что его сейчас заберут. — Шехзаде Чор-Ахмед простите за то что явился не вовремя. Да, Аллах сведетель, не я виновник. Пришла важная повестка от Хафра Султана. Чон резко отстранился от Фаворита. Приподняв её под руки посадил на кушетку, а сам встал поворачиваясь ко входу на балкон, стоял СокШекер-Ага. -Я слушаю СокШекер-Ага. — голос Чон-Ахмеда стал более серьёзным, вся нежность улетучилась. -Шехзаде Чон-Ахмед. Повелитель… Ой, беда то какая. Бисмилляхи Рахмани Рахим. - скривился, СокШикер-ага тянул, он не мог представить что сделает Шехзаде услышав новость. Был некий страх. Да и тем более кто осмелиться оповестить о таком. -Не томи СокШекер-Ага. Что случилось во дворце? — голос Чона стал более грубым. Его сердце не подвело. Что может случиться в столь поздний час. -Повелителю стало плохо. Лекари говорят что он уже не увидит рассвет, что при встанет он перед Аллахом да покается за все свои грехи. Упаси Аллах. Поэтому Хайр Султан ждёт вас во дворце. Прости немедленно отправился в путь. Чон-Ахмед с трудом удержался на ногах благодаря во время подоспевшему Гюлесену. -Ахмед, я поеду с тобой. Ты только не переживай. Да будет Аллах с нами, всё обойдётся. Шехзаде-Альфа педпочел ничего не отвечать и молча приказал подать одежду. Он не стал возражать от столь близкой и любимой компании а такой тяжёлый путь и момент жизни к которому его готовили с младенчества. ••• С момента как их с Гюлесеном вечер потревожила неприятная весть прошло уже с часу времени, они уже на карете подъезжали ко дворцу где его уже ждал Хафр Султан. Шехзаде сразу отправился в покои Повелителя, а Гюлесен на время расположили на этаже фаворитов. Двери в Султанские покои Чон-Ахмед распахнул сам, не стал ждать пока это сделают слуги. Перед его глазами встала картина лежащего на своём ложе отца, в сердце ещё таилась маленькая надежда что отец ещё жив, и он увидел его и будет последние минуты жизни рядом. Мысли резко отяжелели. Глаза помутнели, с каждым шагом к постели, страх в глазах рос и вера в то что он жив угасала. Простынь которой был накрыт Отец совсем не вздымалась с его дыханием. В глазах потемнело. Шехзаде-Альфа не смог устоять на ногах и опустился на край кровати и примкнул в бездыханному телу человека, которого он любил больше всех на свете. Его повелителя, отца. Его лицо было покрыто простыней, а тело уже остыло. Он пустил слезу, теперь он винил себя что не пошёл против и не оставался при дворце а отправился в Санджак, свои руки он сжимал на простыни до белых неприятных пятнышек пока его руку не накрыла чья-то до боли знакомая рука. Его папа Хафр Султан положил фторую руку на голову и погладил, и так-же пускал слезы о потери мужа. Ахмед нехотя оторвался от уже мёртвого тела и поднял голову смотря пустыми глазами на своего папу. -Пойдём на балкон Ахмед. Нам нужно поговорить. — ласково сказал Отец отходя от Чона в направлении к выходу. Шехзаде- альфа последовал за своим папой. Им предстоял важны разговор который он ждал с самого рождения. Его ждёт каждый. Как только они вышли на балкон и подошли к перилам, то взгляду открылся целый город утопающий в ночи который легко подсвечивали факела. -Сегодня не стало твоего отца. Начал разговор Хафр султан. -Посмотри туда, смелее, там живут люди, которые ждут тебя. Они лишились султана и сейчас они уязвимы. — сынок, пришла твоя очередь в зайти на престол. Завтра утром весь мир ляжет у твоих ног, ты будешь самым могущественным правителем нашей династии — Бисмилляхи Рахмани Рахим. — Папа смотрел на своего сына он мягко прикоснулся рукой к лицу его ребёнка, единственного. -Папа, я не боюсь. — я верю в это и в тебя. Мой повелитель. Чон лёгкой ухмылкой ответил на слома его отца, а теперь носившего не просто хасеки а титул Валиде султана. Этот день стал днём скорби, большой утраты и великим днём восхода на престол нового Султана. Грозили перемены. Эту последнюю ночь в роли мальчишки ещё пока что Шехзаде-Чон проводит в своих старых покоях. -Шехзаде Чон-Ахмед к вам просит Гюлисен. Ахмед кивает, а сам отправляется на балкон в поиске покоя. Следом за ним выходит Гюлисен в белом платье что так сочетается с светлыми волосами. -Повелитель, Просил Фаворит. Ахмед на этот такой полюбившийся голос поворачивается и видит розу его жизни. -Гилюсен, моя любовь. Иди ко мне. Чон разводит руки в пригласительном жесте и встречает подбежавшего Гюлисена в свои объятия. — я не знаю чтобы делал если бы тебя не было. Я бесконечно рад что судьба сделала мне такой красивый подарок. Гюлисен лишь улыбнулся. -повелитель моей жизни. Я надеюсь эта ночь будет повторяться каждый четверг. ••• Ахмед встал рано, сегодня был важный день. В низу его уже ждёт народ, янычары, паши и другие важные лица. Сегодня он должен выйти и сказать что теперь этот мир по праву крови принадлежит ему. -СокШекир-ага, прикажи чтобы принесли мой кафтан. Мне уже надобно готовиться. -уже несу Повелитель. СокШекир-ага быстрым шагом убежал за каштаном одновременно приказывая Дерин-калфе о праздновании и приготовлении блюдблюд к ужину. — Дерин-калфа, раздай мальчикам ай да помешочку с золотом, щербета и сладостей айй, весть нового Султана. -Хорошо Ага. Настал момент. Перед тем как выйти за ворота и приветствовать янычар, и совет, у Чон-Ахмеда было множество мыслей и ощущений. Он чувствовал себя гордым и волновался одновременно. Вероятно, он чувствовал гордость за свое достижение — стать правителем и сесть на трон. Это было долгожданное событие, на которое он работал и стремился многие годы. Однако, помимо гордости, Ахмед испытывал и некоторую тревогу. Ведь этот момент мог стать поворотным для его жизни и будущего страны. Он беспокоился о том, как его правление будет воспринято другими жителями, какие изменения и реформы ему предстоит внести, какие вызовы и препятствия выйдут на его пути. Возможно, у него были и сомнения. Чон-Ахмед задумывался над своей способностью управлять и принимать верные решения, возможно, он опасался своей неопытности и незрелости. Он понимал, что его власть наделяет его большой ответственностью, и эта мысль наверняка вызывала смешанные чувства в его душе. Но несмотря на все эти ощущения и мысли, Чон-Ахмед был готов к этому моменту. Он знал, что его народ надеется на него, и поэтому он должен был преодолеть свои сомнения и страхи. Собравшись с силами и уверенностью, он встал, вышел из ворот и поприветствовал янычар Пашу и других жителей своей страны. В этом моменте, возможно, он почувствовал смесь волнения, гордости и определенности — он был готов начать свое правление и взять на себя ответственность за свою страну. По телу пробегал холодок, вокруг стояло несколько янычар и СокШекир-Ага. Холодный дворец вновь на льётся теплом и кровью. — Открывай. — Султан Чон-Ахмед хан Хазрет Лери. Прокричать ага. Двери открыты, Чон взял руку до белых пятнышек и сделал первый шаг. Затем второй. Он смотрел в перед и ни смотрел под ноги, он чувствовал могущество и власть. Это его подданные, это его рабы, а он сам раб одного Аллаха. -Этой ночью мой отец пред встал перед Аллахом, его жизнь оборвалась. С этого дня я — сделал акцент Ахмед и встал с трона — Султан Чон-Ахмед хан правитель, Султан Османской империи. Я ваш Повелитель, а вы мои подданные. — продолжал свою речь Ахмед. — Я клянусь что ни одна голова просто так не полетит с плеч. Я обещаю быть честным и справедливым. Будьте же вы мне верны. Чон-Ахмед закончил и сел обратно, наблюдая как всё головы примкнули в земле. Ни единой поднятой головы. Весь мир у его ног как когда-то приговаривал отец и папа. Теперь он единственный кто отвечает за жизнь тысяч людей. Теперь он это весь мир. В башне справедливости. У ока стоял Хайр султан и наблюдал за церемонией сошествия на престол своего сына Чон-Ахмеда. Боль и радость смешивались на лице. Это было решающие событие. Его могло не быть и на престол мог власти любой чужой ребёнок, а Ахмеда могли казнить той злорадно ночью когда по дворцу были слышны крики шехзаде. Башня была пуста и сера, тонкая круговая лестница вела к самой вершине от куда наблюдали омеги за альфами. Вид был праведно красивый. За дворцом виднелся великий Константинополь, столица Османской Империи. Город расцветал и жил, налаживалось торговые пути и освобождалась новая территория. -Валиде Султан. Гюлисен поприветствовал мать его Повелителя глубоким поклоном и после кивка привстал рядом у окна наблюдая за той же церемонией. -Здравствуй Гюльсен. Как твои дела? Надеюсь у вас всё хорошо? Гюльсен поменялся в лице. Что могло пойти не так? Хафр султан никогда не интересовался личной жизнью сына и не спрашивала его наложниц как да что. -Всё прекрасно. Что-то случилось? Хафр султан сглотнул и повернул голову к Гюльсену. — ты ещё не понёс ребёнка от Чон-Ахмеда? Сменив милый тон на серьёзный перевел тему Хафр султан. Гюльсену стоила ожидал плохих вестей. — Нет, Валиде Султан. Он ещё ни разу не дал мне свой узел. С униженым тоном сказал Гюльсен. А ведь это правда, за всё это время Ахмед ни разу не повязал его узлом. Он постоянно сводил тему и выходил. Глаза помутнели, неужели Он ему не интересен? Не хочет детей от него? Может он сделал что-то не так? -Гюльсен, как же так? Я тебя что зря отправил в качестве наложница? Неужто вы там просто сидели и рахат лукум ели упаси Аллах. Ты чем думал всё это время? Хафр перешёл на крик. Он был в бешенстве, неужели выбранный им омега не может даже детей понести? Пол года были проданы на смарку. -простите Валиде Султан. Чон-Ахмед. Повелитель сам не желал ставить мне узел… Слезы сами начали скатываться по белесым щекам. Была большая обида. Ахмед клялся в любви ему, но не желал от него детей, чего ждал Падишах? -Сегодня к Ахмеду в покои отправится новый наложник, он прибыл из греческого полуострава два дня тому назад. Он молодой, зрелый, красив, невинен и очень шустр. Длинные, густые черные волосы сравнимы шелку. Его Чон пожелал в качестве подарка, глазами которыми он смотрел на портрет этого омеги. Они горели Гюльсен — Хафр султан ещё раз повернулся в сторону Фаворита который уже открыто ревел утирая свои слезы -не стоит плакать. Вытри свои слезы, они не к чему. Любовь Повелителя слезами не вернуть, я знаю тебя, не смей даже что-то пытаться сделать против его воли. Ты сделаешь только хуже, ответишь собственной головой. Просто держись меня и ты не умрёшь в темнице. — пронзительный взгляд опрокинул заплаканное лицо -… — у тебя был шанс. Если бы ты понёс ребёнка то не упа бы в грязь. Можешь идти обратно в свои покои. Хафр последний раз окинул глазами тело наложницы в чёрном платье и продолжил смотреть на совет Султана. Гюльсену не повезло судьбой, ему выпала доля несчастной женщины. Теперь его могли спокойно выдать замуж за альфу пашу, бросить в темницу, убить. Было море вариантов. Идя по гарему направляясь к покоям Гюльсен упал на колени. Истерика нарыла волной. — почему он не дал мне свой узел? Неужели я настолько ужасен. Он винил себя в том что не понравился повелителю. Во дворце раздавалась музыка, звуки смеха наложниц которые радостно беседовали обсуждаю нового Султана какой он в постели. Услышав шаги в свою сторону фаворит быстро встал на ноги, отпихнул платье и как можно Утер свои девичьи слезы. -Чон-Гюльсен. Почему ты не со всеми отмечаешь праздник. Ты фаворитка Султана Бисмилляхи Рахмани Рахим, сейчас уже в положении. Улыбалась Дерин-калфа. -Нету ребёнка. Я не понёс даже одного узла повелителя. Уже совсем сухо ответил Гюльсен быстро убегая ко всем. Заходя в комнату с наложниками он присел у двух парней, его друзья с которыми он прибыл сюда 4 года назад. Из совсем скоро должны были выдать замуж так как султану привезли новых. -Какие люди. Гюльсен, чего ты такой грустный? Праздник же Хохотали двое одновремено отдавая Чону кувшин с щербетом. — выпей с нами, твой султан падишахом станет, да великим, дай Аллах на то волю. -я не понёс от него. Вы видели нового омегу которого привезли лично в подарок султану, Валиде Султан? Парни переглянулись и оглянулись по сторонам, всё по-прежнему танцевали в ярких нарядах украшенных золотом, а другие сидели и болтали, собирая и обсуждая последние сплетни. -видали. Вон там сидит. Этот омега такую истерику закатил когда его притащили во дворец. Всех на уши поднял. Он красив и чист, словно ангел спустился с небес. По ту сторону от Гюльсена сидел омега в самом углу, совсем один в блекло зелёном платье. Он и вправду был красив. Аккуратный округлый нос, милые глаза шоколадного цвета, чёрные как уголь волосы блестящие и густые. Сам он был худой. Глаза пустые опущены в пол. В руках юноша держал бантик, синего цвета.