Кровь и вино.

Звуки, пьяных разговоров ударялись об мраморные стены, создавая ощущение, что в зале не девять, а куда больше присутствующих. Бокалы почти до трещин бились друг об друга, давая вину перепрыгивать из одного стакана в другой. Как можно расслабляться, когда враг уже стучится в дверь? Тёмно-голубые глаза скучающе, примерно в сотый раз пересчитывали гостей. Потрескавшиеся губы сжались в тонкую линию на столько сильно, что зубы врезались в них изнутри. Они так упорно пытаются притвориться будто битва уже выиграна, что сами поверили в эту ложь. Толпа людей,каждый из которой, потерял веру в мир и это на своем опыте познал и самый юный военноначальник. Число одиннадцать - стало для него поистине роковым. Напоминая, что ему никогда не превзойти товарищей по службе, по силе и другим показателям. Титул предвестника Царицы давал его семье повод для гордости и страха. Наверное, если бы маленький Аякс встретил Чайльда, то немедленно бы испугался, и стал бы стыдливо прятаться за ближайшей берёзой. Хаос, таился в самом тёмном уголке души, выжидая, как проворный хищник момента вырваться наружу. Воспоминания о событиях почти двадцатилетней давности несмотря на прошедшие годы всё равно вызвали тошноту и желание засунуть два пальца в рот, лишь бы избавиться от этого ощущения. Единственное, что не хотелось забывать, это - принцессу. Её изящество и пугающе золотые глаза. Такие пустые и мёртвые. Всматриваясь в собственное отражение узнавал их в своих, только лишь цвет отличался. Но не только глаза намертво врезались в память тогдашнего четырнадцатилетнего юноши. Она была такой яркой на фоне постоянной тьмы. Ей не было место в таком страшном месте. Место её на небосводе. Среди таких же ярких звёзд. Хотя нет, ей было по силам в одиночку освещать небо, одновременно во всех вселенных, которые мог придумать разум мальчишки. И кто же знал, что образ девушки своей недоступностью проберется под кожу, вызывая раздражение и пустоту в желудке. В его кабинете бережно, в ящике стола хранился снятый со стены жилого дома плакат о пропавшей без вести. Безликий рисунок с написанными под ними от руки признаками. Интересно, неужели путешественник действительно рассчитывал, что это поможет? Эта мысль вызывала лёгкую усмешку на губах Тартальи. Отдельным пунктом Чайльд выделял Итэра. Он совсем не походил на сестру. От него исходило почти осязаемое тепло. Такие одинаковые снаружи и разные внутри, одно лишь слово - близнецы. На эти внутренние ощущения рыжеволосый и положился завязывая драку за, что и получил статус проигравшего. Сестра путешествинника стала его музой, навязчивой идеей, ради которой он продолжал совершенствовать свою технику боя. Раз за разом крепче сжимая элементарные клинки, почти до боли в костяшках во время тренировочных боёв. Осознание собственного безумия уничтожало, вызывая волну страха. И к чему привела его одержимость? Он в ожидании сражения с той, что так страстно желал увидеть снова. Только желанная встреча, оставалась таковой лишь из-за одного желания. Желания противного как слизь в шахтах Разлома. Такого же липкого и убивающего. Месть. Месть - заставляла его израненную душу биться в агонии. Месть - заставляла желать увидеть, как вода в его клинках медленно окрашивавается кровью Люмин. Армия Бездны наступала на земли Северной Империи со скоростью Инадзумских гроз. Если бы он знал, то спрятал бы близких на последнем краешке земли, дальше от всего кошмара, который они не смогли пережить. Но, он не смог. В это время Тарталья был вдали от тех, кого поклялся защищать собственной жизнью. Их прибывание в мире живых оборвалось, по вине адского пламени охватившего рыбацкую деверушку Море-Песок. Он встал из-за стола на, котором было столько еды, что беднякам со всей Снежной хватило бы продовольствия на год вперёд, но все будет уничтожено высшими воеводами. Рука в чёрной кожаной перчатке потянулась к полупрозрачной занавеске, отводя её в сторону оголяя огромное окно. За лесом виднелось зарево от пожаров. Необычное зрелище для снежной земли, такое сюрреалистическое, это больше походило на кошмар ставший явью. Машинально движение заставило отвернуться и закрыть окно. Это лишь очередной вопрос времени, когда местные заевшиеся чиновники осознают, что столицу не отстоять, насколько бы не славились снежнянские вооруженные силы. Первые залпы из пушек ознаменовали началу смертоносной битвы, в нескольких километрах от стен города. –Вперёд! За Царицу! — сливший в один голос кричали солдаты направляясь в сторону своей кончины. Как и ожидал предвестник, его сторона быстро теряла солдат. Кто такие обычные люди с Глазами Порчи, против толпы разъяренных чудовищ порождённых Бездной. Одно из них предстало и пред ним. Эти глаза, застывший от холода мёд. Только прикоснёшся к нему, тут же порежешся. Среди поля усеянного как цветами трупами, она выглядела ещё ярче. Красота вызывала восхищение и желание умертвить её. Вытащив меч из покойника, она вытерла лезвие об обнажённую часть ноги. Длинные пряди развивались в такт холодного ветра. Утоптанный снег, под иномирскими каблуками уже не хрустел, став похожим на поверхность замёршего озера. Ослеплённый желанием погубить Принцессу Бездны он откинул последние крошки здравомыслия в урну. Силы никогда не стали бы равны. Чайльд почти с иронией размышлял о том, что даже будь тут несколько его клонов, то она одолела бы их с повязкой на глазах. Форма Короля Демонов больно давит на мышцы, но результата это страдание не приносит. Уверен, что королевская особа не бьёт его в полную мощь. Ожидая, пока у того не иссякнут силы, и он самостоятельно упадёт к её ногам. Глаза горели от несправедливости и от горького осознания, что ему никогда не отомстить за своих близких. Чайльд чувствовал ставший привычным вкус крови, пальцы панично сжимали край тяжёлой шубы, а глаза смотрели на победительницу. Готовый принять собственную кончину от рук Люмин, закрыл глаза заметив занесенный над головой меч. Но удара по шее не последовало, и Тарталья с детским удивлением широко распахнул глаза не понимая, почему его голова до сих пор на плечах. Меч принцессы лежал у него на плече. –Твой гнев как зверь, которого я готова приручить. — единственное, что безэмоционально произнесла Люмин наклонив голову на бок.