又见面了 {И снова здравствуй}

Лань Чжань был как обычно бесстрастным, а золотые глаза на его великолепном лице мерцали, словно воды Юньмэна весной и летом под солнечными лучами. Странно, но они не смотрели зло, холодно, торжествующе или обвиняющие, как раньше. Они смотрели, — возможно это были лишь выдумки Вэй Усяня — но были почти успокоенными, как будто с его широких плеч только что сняли какое-то огромное и тяжкое бремя. Вэй Усянь пристально вглядывается в глаза своего друга детства, своей родственной души. Прошло так много времени с тех пор, как он его видел и чувствовал так близко, ощущал его запах и тепло. Рука хватает его за запястье, излучая жар и почти обжигая им. Вэй Ин моргает; вспоминая о Вэнь Нине и его неспособности спастись самому, он поворачивается обратно и заканчивает мелодию в более быстром темпе, призывая мертвеца бежать и прятаться. Звяканье цепей раздаётся всё дальше, и когда Лань Чжань поворачивается, Вэй Усянь хватает его за запястье, при этом роняя ужасно сделанную дицзы. Они снова смотрят друг на друга, и Вэй Ин почти думает, что Лань Чжань помнит и узнаёт его. Почти. Заклинание, которое он сотворил много лет назад, было слишком сильным. И оно подействовало на Лань Чжаня так, как Вэй Усянь того не ожидал. В то время как другие просто забыли о том, что произошло с ним в те недели, Лань Чжань, казалось, забыл его. Это было больно. Очень больно первый месяц, а может даже больше, но Вэй Ин не мог слишком долго переживать по этому поводу, потому что у него были люди, которых нужно защищать, сын, о котором нужно было заботиться, а ещё его возможная смерть. В воздухе послышался треск молнии, и прежде, чем Вэй Усянь успел пошевелиться или отреагировать, за него это сделал Лань Чжань. Он толкнул тёмного заклинателя за спину и использовал Ванцзи, чтобы блокировать атаку. Атаку, которая пришла ни от кого иного, как от его шиди, Цзян Чэна. «Чэн-Чэн.». У его брата… — Нет, не брата, он потерял право называть его так много лет назад — у Главы Ордена Цзян глаза сквозили холодом, а лицо было искажено яростью и горем. — Так-так… — Его глубокий, но не слишком, голос (ох, как же Вэй Ин хотел услышать его много лет назад, до того, как случились ужасные события; может быть, он звучал бы мягче, и со скрежетом Вэй Ин вспомнил, что он… имел в детстве). — Значит, ты вернулся… Вэй Усянь. Вэй Ин почувствовал холод. В глазах Главы ордена Цзян больше не было скрытого тепла, как прежде. Теперь они были такими же бесстрастными, как у Госпожи Юй. Сглотнув, Старейшина шагнул назад, неосознанно его тело сместилось так, что полностью спряталось за Лань Ванцзи. — Лань Ванцзи, ты что, препятствуешь мне? — рычит Цзян Чэн. Вэй Усянь сзади сжимает белое ханьфу. Он знал, что его брат, Глава Ордена Цзян, и Лань Чжань, похоже, не ладили, но он никогда не думал, что Цзян Чэн будет вести себя так грубо по отношению к старшему. Словно они не были товарищами на войне, получившими замечательные и точные титулы, будучи тогда ещё детьми. Вэй Усянь выбегает из своего укрытия и бежит к ослу. Заметив это, Глава Цзян взмахивает Цзыдянем, Лань Ванцзи поворачивается, но слишком поздно, чтобы остановить удар. Фиолетовый кнут бьёт Вэй Ина по спине, отбрасывая на землю. Он падает, задыхаясь и кашляя.