Лишь ты смог передать мою душу на холсте

Сейчас было самое утро. Точнее можно сказать для Скарамуччи, так как он не привык быть на месте в такую рань. Сегодня он позирует какому-то художнику, что заинтересовался ним как натурщиком. Да и решил заплатить прилично. Грех не отказаться. На часах было 8 утра, парень вышел из своей квартиры в сторону Старбакса дабы купить любимый лавандовый Раф. Он с нежным сливочным вкусом, приятный на вид, в общем был по душе парню. После него все тревожные мысли уходили и можно было со спокойствием поехать на место. Он заказал такси, ведь если идти пешком то придёт только к средине дня, ведь это вовсе другой конец города. Да, это было неудобно. Но эта работа окупит все затраты и он получит то, что обычно за месяц. Уже даже страшно, что тот человек собирается рисовать с него как натурщика. Сапфировые глаза смотрели в окно и то, как быстро многоэтажки идут друг за другом, торговые центры, парки и площади. Город прекрасен, большой. Скарамуччу он устраивает. Он надеется сейчас, что тот "вдохновленный ним" человек не 50 летний дед, что решил пол своей зарплаты с двух лет на него потратить. Тёмные густые веки всё же прикрыли глаза, рука была на окне держа подбородок, чтобы голова не билась об стекло. Водитель сообщил, что они на месте. Это было многоэтажка. Кажется на шестнадцать этажей точно. Хорошо и эстетически красиво выглядящая. Он оплатил проезд и принялся звонить тому художнику впервые. — Здравствуйте, это Скарамучча. Мы договорились сегодня на девять под вашим подъ- парень не успел договорить как был слышен чужой голос. Голос сладкий, довольно молодой, можно сказать немного лишь старше его, но такой приятный и точно запоминающийся. — Здравствуйте, здравствуйте, сейчас спускаюсь уже, надеюсь вы не слишком долго прождали. - было слышно одевание обуви в спешке. — Хорошо. - тихо сказал темноволосый отключившись, понимая, что вот-вот и увидеться с этим человеком. Прошло около трёх минут и с двери в подъезд вышел юноша лет двадцати. Светлые пушистые волосы, что выбивались с алой прядью среди пучка, который держался кажется на кисточке, слегка загорелая кожа, небольшое румянец, маленькие веснушки на носике и щеках, рубиновые глаза со светлыми ресницами. Сам тот был одет в большую белую рубашку с рукавом три четверти, на которой были видны с правого плеча летящие маленькие листья клёна до центра груди, с лева был карман с тремя кисточками внутри, что были виды, так же на левой руке виднелись остатки краски. На ногах были широкие красные штаны с высокой талией и довольно большой длиной, что слегка прикрывала ступни, а парень был обут в белые милые тапочки. На вид привлекательный молодой юноша, чуть ниже самого Скарамуччи, что создавал вид лёгкости, элегантности, беззаботности и юности. Если так говорить, то этот мальчишка вполне во вкусе Скарамуччи, по крайней мере внешне. — Здравствуй, рад знакомству Скарамучча. - парень протянул правую руку в знак знакомства и на лице была видна лёгкая весенняя улыбка, как считает Райдэн. Сам Скарамучча был одет в обычный черный гольф без рукавов, фиолетовая широкая рубашка по локоть, на котором были маленькие белые пуговицы, карман справа, и на той руке два серебряных кольца, на талии был пояс с серебряной пряжкой ремня с которого выходила цепочка, брюки слаксы, а из обуви обычные тёмные лоферы. А что до лица, то изящный ровный нос, узкие сапфировые глаза, немного пухлые губы, плавный подбородок. На лице так же виднелись очки, что скорее всего были для красоты, ведь были просто красиво украшены и казалось что стёклышко в них не было. Натурщик пожал руку художника. — В жизни ты выглядишь ещё более привлекательно. — Благодарю. - но прикрыл глаза и кивнул. Рука собеседника в момент рукопожатия была тёплой и мягенькой. — Вы тоже выглядите прекрасно. — Что ж, спасибо. - сказал немного спущено парень, держа крест на крест руки на груди. — И не нужно на вы. Как-никак мы сегодня проведем довольно много времени вместе сегодня. - кивок и тихое «мгм». Он головой показал в направлении входа в подъезд. Тот внутри был чист и светлым Они быстро подошли к лифту и уже там Кадзуха решил заговорить. — Ты наверное не завтракал, а сейчас довольно рано. - а ведь верно, рано. Как минимум Скарамучча обычно спит до одиннадцати, а сейчас всего девять. По этому вчера пришлось лечь в разы раньше. — Могу предложить свою стряпню на завтрак. — Не откажусь, если честно. - сказал тот заделав небольшой вздох. — На завтрак пил лишь любимый кофе. — Совсем не думаешь о своем здоровье. - помахал головой светловолосый. Да какое ему дело до здоровья натурщика на один раз? Правильно, должно быть никакого. — Но, к твоему счастью еда у меня совсем горячая только приготовил. Считай счастливчик. — За такой гонорар быть натурщиком, так ещё и еда... Что-то ты слишком добрый. — Я оплачиваю и предлагаю цену только которую достоин человек своей внешностью. - руки, как и тогда были на груди, но одна из них была на подбородке. — Да и натура не должна голодать, по сугубо моему мнению. - пожал плечами Каэдэхара очередной раз вглядываясь в каждую черту Скарамуччи. — Да и я очень капризный в плане натурщиков. — И сколько до меня у тебя было? - с небольшим любопытством спросил Райдэн глядя в глаза, что были чуть ниже. — Ни одного. - лифт остановился на одиннадцатом этаже и он беззаботно вышел. Левой рукой двигая со стороны в сторону продолжал рассказывать. — Все были не по вкусу из всех, что мне предлагали в учебном учреждении или знакомые. - спокойным шагом они дошли до входа в квартиру. Кадзуха достал свои ключи с брелком кленового листа и белого котика. Они зашли в прихожую квартиры. Сама она была такой же, как этот парень. Минималистическая с основным белым цветом и другими цветами по типу красного, коричневого и черного. Скарамучча снял с себя обувь присев на квадратный пуфик. Кадзуха же смотрел сверху вниз с воодушевлением. — А вот в тебе есть что-то манящие просто с фотографий, - он повернулся спиной и раскинул руки говоря с искренностью. — а в живую целый мир. — Говоришь так, будто я уже стал твоей музой. - сняв очки и прикрыв глаза сказал темноволосый испустив вздох. Он поднял глаза и смотрел на того юношу, у которого в глазах горел самый яркий огонь, с тех, что он когда-либо видел. — По крайней мере сейчас могу так сказать. - с уверенностью ответил то гладя в сапфировые глаза в которых готов был утонуть и лежать на дне вечность. Они кажутся холодными, однако не ледяными, глубокими, но чарующими. — Похоже ты слишком романтик и ведёшься лишь на человеческую внешность. - высказал своё мнение Скарамучча, поднявшись с места и пройдя за хозяином квартиры. — Хм, не угадал. - высказал Кадзуха. Однако в этом было чувствовалось небольшое противоречие, будто раньше так и было. — Увидев лишь твой взгляд по снимкам смог предугадать, что вероятно ты довольно уставший человек, возможно грубый, однако спокойный. - по всему названому было прямое попадание в цель, будто Каэдэхара был профессиональным стрелком. — Возможно с пассивной агрессией. — Ты точно на психолога не учишься? - спросил Скарамучча наблюдая за тем, как уже находясь на кухне, юноша надевает на себя чёрный фартук с надписью «King of the kitchen». Сам Скарамучча сидел на диванчике около барного стола. Тот же был на расстоянии от плиты, где был сам художник. Скарамучча лишь оценивающе понял без сомнения, что у этого парня точно есть поддержка от родителей. — А то кажется, что сразу всё про людей можешь сказать. — Нет, просто разбираюсь в людях. - сказал Кадзуха казалось бы с радостью, но что-то была капля грусти в этих словах. Скарамучча не может считаться себя эмпатом, но мог подмечать не видное. — Так что, будем кушать? — А что у тебя хотя бы? - спросил тот повернув голову смотря на светловолосого. — Яйцо, бекон, салатик самый обычный. — Хорошо звучит. - естественно, ведь он особо и не готовит. Живёт на кашах из-за своей лени. — Я согласен. — Вот и прекрасно. - Каэдэхара развернулся и подложил на стол тарелки с яйцом и беконом, что были просто теплые, и самый обычный салат из помидора, огурца, масла и семечек льна. — Сейчас себе сделаю, а ты ешь то, что уже готово. — Может сам сперва поёшь? - сказал Скарамучча, так как он всё же гость, а хозяин ещё не поел, что ему принадлежит. Воспитание делает своё, как бы он это не отрицал. — Не нужно обо мне думать. - махнул рукой Кадзуха, уже разбив яйцо и начав готовить. — Просто бери и кушай, наслаждайся. Не сказать, что голод у темноволосого был большим, однако всё же присутствовал. Бекон был обжарен до золотой корочки, в салате всего было в меру, а яйцо было довольно вкусным. И это ещё тот назвал стряпней?! Да, Скарамучча готов будет продать душу за такую стряпню на завтрак. Кадзуха приготовив себе пищу, сел рядом и ел довольно медленно, было такое чувство, что он недавно ел. Пища исчезла, тарелки в мойке и они просто сидят рядом. — Так, что мне необходимо будет делать. Сразу говорю, за такие деньги - я сделаю, всё что ты скажешь в плане для картины. — Ого. Я думал ты ценишь себя больше. — Что значит «ценишь себя больше»?! Я знаю просто себе цену. — Тогда почему говоришь, что готов на всё? Это всего сорок тысяч. “Это всего сорок тысяч ” после этой фразы в голове Скарамуччи был слышен огромный смех. Он обычно такое зарабатываете за пол месяца или месяц. А этот парень за один раз такое... Что-то было не так кто угодно это бы сказал, но от этого «Кадзухи» не было чувства, что тот им воспользоваться как-то по извращенному или мерзко. — Я не знаю с какой ты там семьи, какие там у тебя деньги на счёту, но я самый обычный 19 летний парень, который получает такую сумму не за один заход на натурщика. — Значит тебя много кто рисовал? И что ты думаешь о тех картинах? — Никто не смог передать то, что на самом деле. Ни реалист, ни авангардист, никто из тех людей. — Да, людскую душу не всем дано понять. Особенно красоту. Через твои глаза видно насколько ты прекраснейший человек. — Пф, чёртов романтик. - он закатил глаза. Ведь похоже человек видит мир схоже с тем, как он. Только живут они в разных мирах, что сейчас, единожды, соприкоснуться решили. Однако он продолжает ходить в маске безразличия, от которой его уже тошнит. — Пошли на место, где будешь рисовать и говори, что и как. — Ладненько, - он слез со стула и прошел в коридор, Скарамучча следом. — ещё поговорим в процессе всё равно. Они находились в чистой комнате, где был лишь небольшой диванчик молочного цвета, с фиолетовой тканью сверху сложено как-то в складах, однако он уже примерно понимал, какая картина будет. К слову тут было большие красивые панорамные окна. Скарамучче это нравилось. Он любит любоваться рассветами, когда бессонница, и закатами каждый вечер. Он всегда обожал смотреть на небо и город, что под ним сияет разными красками. Кадзуха разложил свои инструменты пока Скарамучча рассматривал место и некоторые картины, что были около двери. Там были пейзажи, звери, но ни одного человека. Но в этих работах была видна душа, её нежность и хрупкость. — Как я понял, рубашку будет лучше снять. - после этих слов слабый кивок. — У тебя хорошая квартира. - на левой руке виднелись татуировка веток сакуры по всему плечу и лопатки, что была под водолазкой. Кадзуха рассмотрел её и нашёл в этом подтверждение своих мыслей о том, что этот человек внутри очень мягкий. — Мечта. - с каким-то унынием и радостью говорил тот. Кому-то повезло просто. — Если хочешь ты можешь остаться у меня на сегодня. - он спрятался за хост, однако на щеках был небольшой персиковый румянец. С чего это вдруг он такое решил предложить? — Нет, спасибо. - отказался темноволосый ложась на диван. Тот оказался не таким мягким, как казался. — Я не бездомный, дом есть, там у меня котёнок, который снесёт квартирку, если меня не будет. Не любит он одиночество. Кадзуха подошёл и немного изменил позу. Скарамучча теперь лежал рука на руке на бортике дивана где был виден фиолетовый. Так же свет мягко падал на него, что нравилось Кадзухе. Виднелась татуировка, кольца, акцент в картине парень решил сделать на глазах. Ведь те являются всем. Набросок был готов, теперь можно было применятся за краски. Скарамучча кажется был всё же уставившим, поза удобная, а глаза сами закрывались. Это обычно назвали бы его коллеги "неподобающим", но Кадзуха ничего не сказал, а значит можно немного поспать, пока не разбудят. Сладкие сны это не так уж плохо. А это парень хорошенький. Лёгким касанием спустя время Каэдэхара разбудил Скарамуччу. — Прости, что бужу, но можешь смотреть сейчас на меня пока я буду рисовать? - спросил тот. На нем был другой, коричневый и запачканный фартук, но как же он прекрасно выглядит. Словно ангел спустившийся к нему. — Прости, что заснул. Пойму, если вычтешь с зарплаты. — Мне это не за чем делать. - сказал светловолосый придя обратно к мольберту. Скарамучча смотрел своими растениями глазами на художника. Тот наверное слишком неопытен, по этому и не снимает денег. — Скарамучча, просто делай, как я говорю и мы скоро закончим. - он набрал на кисть краску и продолжил рисовать. — Думаю тебе понравится. — Может поговорим, так сказать напоследок? - с небольшой улыбочкой, первый раз за день, сказал Райдэн. Кадзуха бросил удивленный взгляд из под хоста, но улыбнулся и кивнул. — Давай, ты что-то про себя, потом я. Начинаем? — Ну, ты и так знаешь меня зовут Каэдэхара Кадзуха, мне двадцать пять. Я поступил после одиннадцатого на юридический, однако после того как отучился, понял что не моего сердца дело. По этому пошёл учиться на художника, мама подержала, и этим и занимаюсь. — По тебе видно, что ты более менее счастливо живёшь. — Более менее? Значит ты всё же смог понять. — Да, смог. Тебе ведь моя очередь... Ну Райдэн Скарамучча, девятнадцать лет, живу на стримах, подработках и иногда модельных съёмках. Ничем особо не интересный человек. — С чего это? — Люди не знаю о чём со мной говорит. С этим лицом, что вечно только и говорит "мне насрать на всё и вся" не особо хотят общаться. Это не значит, что у меня нет друзей, но отношения как-то вообще не складывается. Что парни, что девушки всё меня не могут вытерпеть. — По моему у них просто не было ключа к скважине твоего сердца. Они не видели возможно всей твоей красоты внешней и в особенности внутренней. — Ты так говоришь, словно видишь во мне не какой-то "прекрасный опыт", а "всё". «Сейчас, в эту секунду, хоть мы и знакомы всего пару часов, ты вправду, как и прекрасный опыт, но больше всего ты - это всё » говорил Кадзуха в своей голове выводы на холсте заключительные мазки голубой краской. — Я завершил. Если хочешь — можешь посмотреть. Скарамучча поднялся с места и прошел к хосту. На нем был он. Прекрасный, с каждой мелочью, с глубиной синих глаз, со светом надёжный в них, в солнечных местах и живой. Видно, что Кадзуха сюда вложил душу. Его душу. Что была за тремя морозными вихрями, в ледяной тюрьме, как самый маленький огонек. У Скарамуччи не было слов. Это был первый раз, когда его передали настолько точно. Кадзуха в это время смотрел на парня и этот взгляд был полон неизвестной нежности. — Скарамучча, ты прекрасен. - сказал художник улыбнулся искренне. Эту улыбку можно было сравнить с только что появившиеся яркой звездой, что сияла на всё звёздное небо. Кажется именно в этот момент слетели те остатки маски безразличия. Румянец на щеках виднелся и он сразу повернул голову. Однако теплая рука коснулась его щеки. — Позволишь? Кивок. Парень слегка поднялся на носочки, приложил руки к румяным щекам и накрыл мягким губами другие. Близость очень большая, они утопают в ней, в этом поцелуе и чувстве лёгкости и нежности. Скарамучча не отстраняется, а Кадзуха с понимания, что его музе нравится сие действо, прижимается ближе и углубляется нежность оставляя каплю страсти на губах. Ноги Скарамуччи впервые подкашиваются, в груди такое чувство, что расцвёл букет самых прекрасных нежных роз с острыми шипами. Неужели он позволит так собой воспользоваться? Но можно порой стоит пойти на поводу своих чувств и доверится кому-то? Были слышны горячие вздохи около уха и то, как грудь сжимается и разжимается как его собственное сердце. Кадзуха немного отстранился, он был весь красный и неловко заправил рукой прядь волос за ухо. — Прости, пожалуйста, это вышло за грань дозволенного. - он прикусил губу, ведь думал, что зря всё это сделал и что всё испортил. Он хотел было уйти за телефоном, чтобы перевести сумму, но Скарамучча взял его своей холодной рукой и заставил Каэдэхару удивится. — Это прозвучит действительно странно, но... - он сейчас выглядит как чёртова девственница, но к черту мнение всех. Будет действовать как сам того пожелает. — Можем ли мы продолжить? В комнате повисло молчание. Кажется сердца обоих стучали в один и тот же ритм, словно танцуя вместе танец любви. Оба были залиты краской на лице. — Ты точно уверен? - спросил Каэдэхара прикрыв рукой рот и часть носа, однако его ушки были так же само красные. Скарамучча кивнул. — Тогда позволишь мне оставить на тебе прекрасные красные знаки любви? — Буду только премного благодарен. Кадзуха после этого повалил его на диван, Скарамучча не ударился, а мягко приземлится, чувствовалось, что силу контролируют. Подобно солнцу весенней порой Кадзуха был сверху, а Скарамучча словно ночь и луна снизу. Солнце упивалось в губы своей любимой луны, иногда отстраняясь и шепча замечательно имя натурщика, с его же уст пропускались стоны. Рука старшего пошла под гольф и трогала небольшой животик и поднималась до груди. Он желал оставить и украсить свою музу. Дополнить идеал, звучит глупо, однако он считает Скарамуччу самым настоящим идеалом, самым близким человеком к душе. Вещи слетают с скоростью и мягкие губы впиваются в горячую кожу, а стоны младшего тихо слышны лишь художнику, единственному, кто понял все грани его неописуемо нежной души. Около веток сакуры с её цветом появились красные пятна, слово алые закатные облака. На ранках, что были случайно оставлены, были нежные поцелуи, что оставляли след нужности и любви. Ноги Скарамуччи были подняты на плечи Каэдэхары для удобства их любовных дел. — За ранее прости, мой самый прекрасный, если сделаю больно. - он оставил влажный поцелуй на шее музы, облизнув пальцы, вместо смазки, дабы помочь расширить место внутри его прекрасного божества. Он не ожидал на такой исход событий, по этому, этот грешный единственное, что может сделать - это так пренебречь комфортом своего идеала. Сейчас их переполняют эмоции и возможно, потом оба будут жалеть, однако сейчас - лучшим выбором будет насладиться и отдаться этим чувствам. Его сапфировые глаза молили о том, чтобы этот художник наконец вошёл внутрь его укромного места и доставил новую волну эмоций. Глаза приятно заказывались от каждого движения. С уст срывались довольно громкие зовы имени и тот, кому оно принадлежит — не мог не насладится. Скарамучча жадно вливался в плечи Каэдэхары прижимая к себе в поцелуй. Он был словно самый большой и прекрасный грешник, что возомнил, что имеет право осквернять божество своими устами и страстными поцелуями. Плотские ласки и грань между музой и настоящей влюблённостью стараются. Иногда хватает лишь одного поцелуя, чтобы понять тот ли этот человек. Скарамучча не просто был тем, Кадзуха готов был принадлежать этому юноше. Это было за рамками фантазии темноволосого, то о чём он даже не мечтал. Такая близость и это приносит столько разных эмоций одновременно. Однако он лишь отдается процессу, жадно вливаясь в губы своего художника, пока тот растягивает и делает это довольно умело и насколько возможно нежно. Кислорода порой не хватает и приходится отстраняться от пылких губ и сразу со скрывавшегося мычание вылетают стоны с именем творца. — Сейчас может быть не приятно, по этому можешь вбиться мне в плечи. - сказал Кадзуха прежде чем начать, то о чём так молило тело его музы. Скарамучча во время процесса притянул Каэдэхару ещё ближе и вцепился пальцами рук в нежную спину на которой виделись веснушки. В один из резких толчков дабы слишком сильно не простонать, он зубами вбился в кожу художника, от чего у того слетел стон с его именем. Но самым жарким моментом было то, когда светловолосый рукой тронул возбуждённый член Скарамуччи. Глаза закалились, а весь он был залит прекрасным румянцем. — Как я и думал, - он проводит по головке чужого члена. На лице было видна улыбка и прищуренные хитрые глазки, как у лиса. Темноволосый лишь жарко выдыхает воздух. — ты такой нежный, Скарамучча. — Будешь продолжать пользоваться моим телом? - невольно тихо слетело с его уст, но только поздно он осознал, что сказал, хотел было сказать, что не это имел в виду, но светловолосый лишь больше улыбнулся. — Буду продолжать дарить своей музе заслуженное блаженство и благословение. - сказал шепча на ухо Скарамучче эти сладкие речи, а после пройдясь языком по светлой шее и делая рукой движение верх вниз. Райдэн прикрывает рукой рот дабы протяжной сладких стон не слетел с уст, однако Каэдэхара откинул ту руку от лица натурщика. — Дай волю своим чувствам и эмоциям. - он поглаживает рукой по щеке Скарамуччи успокаивая его. — Мы тут лишь вдвоём и никого более. - он только отводит взгляд и поджимает губы. — Никто не смотрит на тебя, кроме меня, моя любовь. — Мгм. - был слышен страстный стон, маленькие капельки пота стекают с лица, а белая вязкая жидкость выходит со ствола прямо на руку художнику, что продолжал вводить верх вниз и вести ритм. Он закрыл глаза и рвано дышал , выдыхая горячий воздух. Слова были еле разборчивыми. — Кадзуха, Кадзуха, я сейчас. Движением вниз и с головки выходит много спермы, Скарамучча так позорно быстро кончает, а Кадзуха выходит и ложится рядом кладя голову темноволосого рядом. Тот лишь прикрывает рукой свои губы. — Ты великолепен. - говорит Каэдэхара поглаживая шелковистые, словно ночная мгла волосы, оставляя на лобике поцелуй. — Чувствую себя... Слишком по-разному. — Тебе ведь это принесло удовольствие? - слабый смущённый кивок. — Тогда всё прекрасно. - он погладил мягкую щёчку. — Или ты чувствуешь себя использованным? — Есть немного. - тихо произнес Скарамучча, надеясь, что художник это не услышал. — Уверяю, - он приподнялся и смотрел прямо в глаза, что были словно ночное небо в миллионах звёзд. — я не хотел тобою пользоваться и делал это, чтобы тебе было приятно. Да и с твоего согласия. — Скажи честно ты планировал что это будет сегодня и со мной? - спросил еле слышно Скарамучча, однако в комнате была абсолютная тишина, поэтому его было хорошо слышно. В его глазах читалась печаль и неуверенность. — Честно говоря, нет, не планировал. - он прижался к его покусанным губам и оставил слабый поцелуй. — Но ты оказался намного лучше и прекраснее чем я ожидал. — Боги, заткнись ты с этими сладкими речами. – он смутился ещё больше и не заметил, как защитная реакция сама запустилась. — Но ведь кому-то это точно нравится и ты это не можешь отрицать. - усмехнулся хитрый парень взяв чужую руку и оставляя на ней поцелуй. — Ты слишком близко к моей душе... - слетело с его уст правда. Он решил быть всё же искренним. — Это страшно. — Я готов обрабатывать каждую твою ранку и помогать с лечением душевных ран. - шепчет на ухо Каэдэхара ему. — Для меня ты более не муза, а что-то в разы большее. - сердце пропускает удары и кажется, ещё момент и его не станет. — Но это не означает, что я не желаю тебя рисовать. - Кадзуха проводит пальцами по груди, на которой красовался не один засос. — Даже больше ещё хочу. — Тогда буду рад тебе позировать и... Быть твоим. — Спасибо за сегодня. - сказал Кадзуха, смотря в самые честные и кристальные глаза которые он когда-либо видел. — Спасибо за всё. - в ответ прошептал Скарамучча.