Позволь мне остаться

Мо Жаня не должно быть здесь. Он понимал это. Всё же зная характер Чу Ваньнина, нужно несколько раз подумать, прежде чем пытаться войти к нему в дом. Справедливости ради, он не только по своему желанию пришёл сюда и стоит перед дверью, не понимая, что делать, но и по просьбе своего дяди. Просьба была крайне простой – отнести Чу Ваньнину лекарства. И Мо Жань согласился, ведь был влюблен в этого человека уже несколько лет, но один факт дошёл до его мозга только сейчас, когда он стоял перед дверью в квартиру. Чу Ваньнин – омега. И причины, из-за которых этот человек довольно неожиданно взял отгул, были ясны любому, кто старше двенадцати лет. Но перед Мо Жанем они открылись только сейчас. Конечно, он знал, как омеги ведут себя в течку. Он соврёт, если скажет, что ни разу не испытывал влечения из-за их запаха, что ни разу не «помогал» им справиться с этим временным недугом. Но это было давно, на первых курсах, и тех людей Мо Жань не считал кем-то важным в своей жизни. Сейчас перед этой бедной дверью в Мо Жане шла настоящая война между его человечностью и внутренним зверем. Зверь хотел просто взять своё, как полагается настоящему альфе. Человечная же сторона Мо Жаня не хотела, чтобы Ваньнин испытывал отвращение, смотря на него. Она понимала, что омегам не нравится чувствовать себя исключительно объектом удовлетворения сексуальных потребностей. «Я просто отдам пакет и быстро уйду,» – последнее, что пронеслось в мыслях перед тем, как Мо Жань нажал на кнопку звонка. Открыли ему не сразу, но всё же открыли. Лицо Чу Ваньнина было хмурым. Он и так довольно редко улыбался, но такое выражение, полное боли, Мо Жаню было незнакомо. В нос ударил запах, но было кое-что странное… Альфа не почувствовал возбуждения. Перед ним правда был омега в течке, но… он не хотел его. Вместо желания взять его, внутренний зверь кричал о другом: «Ему плохо! Больно! Остановить! Нельзя!» В запахе вокруг были боль, тревога и страх. И всё это не нравилось ни Мо Жаню, ни его зверю. Вид Чу Ваньнина тоже оставлял желать лучшего. Он знал, что некоторые омеги испытывают боль во время течки, но ему посчастливилось этого не видеть до этого момента. – Дядя попросил передать, – забыв о всех правилах приличия, он неловко протянул пакет вперёд. – Хорошо… спасибо, – Чу Ваньнин говорил очень тихо. Он аккуратно взял лекарства, чуть поклонился и, потеряв равновесие, чуть не упал, но Мо Жань успел его подхватить. – Всё в порядке? – в ответ Чу Ваньнин кивнул, что, конечно же, было ложью. – Тебе помочь? Каждый, кто знаком с Чу Ваньнином, знает, что у него сложный характер. А тот, кто близко знаком с ним, знает, что этот человек очень не любит принимать помощь со стороны окружающих. И сейчас Мо Жань видел, как нутро его возлюбленного разрывалось между принципами и мучительной болью, с которой он не мог справится в одиночку. – Помоги мне дойти до кровати. – Хорошо, – Мо Жань говорил спокойно, но внутри его трясло от волнения. Он мог понести его на руках, но всё же не стоит сейчас ставить Ваньнина в ещё более уязвимое положение. По-хорошему, он должен был оставить его в спальне и уйти. Но сначала он вернулся, чтобы подать Чу Ваньнину стакан воды, и проследил, что все лекарства выпиты, а потом его внутренний зверь зарычал и закричал, что Ваньнина нельзя оставлять одного. Мо Жань был согласен с ним, что случалось довольно редко в последнее время. Так он и встал посреди комнаты, не понимая, что ему делать. – Мо Жань… успокойся, – тихо пробормотал Чу Ваньнин. Мо Вэйюй уставился на него в недоумении. – Твой запах… слишком давит. В одно мгновение стало стыдно. Ему уже давно не шестнадцать лет, чтобы не контролировать свои феромоны, в конце-то концов. – Извини… – Мо Жань чувствовал себя, как провинившийся ученик, хотя в те годы, когда Чу Ваньнин преподавал у него, Мо Вэйюй, казалось, стыда был лишён. – Тебе стоит идти. Со мной всё будет нормально. Будь это обычный день и обычные обстоятельства, Мо Жань бы поверил, но, видя то, что Чу Ваньнин время от времени корчится от боли, он просто не мог оставить его одного. – Я могу как-либо помочь? Он ожидал услышать «нет», но вместо этого ответа просто не последовало. Лишь спустя несколько секунд до Мо Жаня дошло, что обычно называют «помощью» для омег в течке. Поняв, какую грубую глупость он сморозил, Мо Жань попытался оправдаться: – Я не имел в виду ничего такого! Я бы никогда не посмел…! – Не кричи, – он отвернулся от Мо Жаня к стене, освобождая большую часть кровати. – Если хочешь помочь – ложись. – Что? – Мо Вэйюй, конечно же, услышал, и Чу Ваньнин, конечно же, не повторил сказанное. – Можешь уйти в любой момент. От одной мысли об оставленном Ваньнине внутренний зверь взвыл, и Мо Жань не заметил, как лёг рядом. Он не понимал, чего от него хочет Чу Ваньнин, но покорно ждал хоть какого-то знака. Он не знает, сколько пролежал, не двигаясь и едва дыша, но, когда Ваньнин повернулся и уткнулся носом в его шею, сердце чуть не остановилось. Как только Мо Жань понял, что Чу Ваньнин спит, он приобнял его. Впервые за пребывание в этой квартире его зверь замолчал. Боль и тревога медленно исчезала из запаха, и Мо Жань смог расслышать его без эмоциональных примесей. Цветы яблони. Поглаживая Чу Ваньнина, Мо Вэйюй сам уснул. * Чу Ваньнин впервые проснулся без острых болей в животе в течку. Он уже подумал, что новые лекарства наконец-то подошли, но, вспомнив вчерашнего гостя, уткнулся носом в подушку от стыда. Надо написать Сюэ Чжэнъюну, чтобы он никогда больше не присылал к нему Мо Жаня, независимо от того, насколько плачевно его состояние. Показалось, что Мо Вэйюй ушёл, и Чу Ваньнин успел обрадоваться, что ему не придётся смотреть ему в глаза, но, прислушавшись, он услышал возню на кухне. Он мог бы притворяться спящим, пока Мо Жань не уйдёт, но чувство голода вынудило его встать и, наплевав на смущение, пойти на кухню. Он надеялся, что Мо Жань хотя бы не сразу его заметит, но стоило ему пересечь порог, Чу Ваньнин услышал: – Доброе утро! Как твоё самочувствие? Всё в порядке? – Мо Вэйюй говорил, не отвлекаясь от готовки. Чу Ваньнин кивнул, стараясь не смотреть на Мо Жаня, чтобы избежать неловкости. Он повернулся, только когда перед ним поставили тарелку с омлетом. Какое-то время они сидели в тишине, пока Мо Вэйюй не спросил: – Почему ты принимаешь тестовые образцы подавителей? – А почему ты не ушёл вчера, отдав мне пакет? – Ты выглядел так, будто коньки отбросишь в любую секунду! Я должен был убедиться, что с тобой всё хорошо. – И остался в одной квартире с течным омегой? – Я принимаю нормальные подавители в отличие от тебя, – Мо Жань был зол на Чу Ваньнина и его наплевательское отношение к самому себе. Он едва наскрёб продуктов на омлет в холодильнике, и никто не знает, чем питается Чу Ваньнин, когда остаётся один. – Ты должен понимать, что перед тем, как стать «нормальными», препараты проходят тесты. В том числе на людях. А добровольцев часто не хватает. – Поэтому ты решил жертвовать своим здоровьем и восполнить эту дыру? – Сейчас большинство омег не мучаются из-за эструса только благодаря таким экспериментам. – Ты в это большинство, очевидно, не входишь, – Мо Жаня раздражала эта риторика самопожертвования. – Это не имеет значения, всё равно у меня вряд ли будет партнёр. – Почему это? – Мо Вэйюй искренне удивился. – Я… бесплоден, – пробормотал Чу Ваньнин. – А ты знаешь эти высказывания о «ценности омеги» и тому подобное. И возраст тоже оказывает своё влияние. – Тридцать четыре года это не старость. – Для омеги это считается старостью особенно для деторождения. – Есть же исследования, которые ставят это под сомнение, – Мо Жань нахмурился, пытаясь вспомнить какие-либо тезисы. – Ты прав, но в головах большинства альф этот миф довольно хорошо прижился, так что многие не рассматривают в постоянные партнёры омег старше двадцати пяти. Мо Жань замолчал, не зная, что сказать. Что он не такой? Но у него самого были такие взгляды на первых курсах. И он помнит, как громко он рассуждал на эти темы перед парами Чу Ваньнина, чтобы завуалировано его оскорбить. Каким же придурком он был тогда… – Тебе вчера стало легче от моего присутствия? – Мо Жань решил перевести тему. Чу Ваньнин покраснел, отвёл взгляд и кивнул. – Это… инстинктивное… Чу Ваньнин мог бы объяснить подробнее, но смущение было сильнее. – Я мог бы помогать тебе в каждую твою течку, если тебе так будет легче. – Нет! – испуганно сказал Ваньнин. – Точнее… Я не думаю, что твоей паре понравится то, что ты ночуешь у другого омеги. – У меня нет пары, – спокойно ответил Мо Жань. – У тебя нет постоянного партнера? – Чу Ваньнин был свидетелем того, как Мо Жань менял омег, когда был младше, а когда это прекратилось, многие решили, что Мо Вэйюй наконец-то серьёзно влюбился, и они были правы, но всё же слухи о том, что альфа номер один по числу сексуальных связей женился, тоже ходили. – Непостоянного тоже нет. Разве ты не чувствуешь запаха? Чу Ваньнин вздохнул. – Ещё один побочный эффект… я не всегда его чувствую. Мо Жань всеми силами подавлял раздражение. – Вчера ты слышал его? – Ваньнин кивнул. – Он показался тебе неприятным? – Чу Ваньнин покачал головой. – Почему тогда я не могу просто помогать тебе своим присутствием? – Зачем тебе проводить время с нелюбимым омегой в течку? Мо Жань искренне хотел сделать всё постепенно, медленно выстроить доверие и только потом признаться в своих чувствах. Но он не мог врать Чу Ваньнину, человеку, в которого был влюблён, но, к сожалению, осознал это только после выпуска, когда встретиться с ним было практически невозможно. Теперь он боялся, что любая ложь заставит Чу Ваньнина возненавидеть его. Но говорить правду тоже страшно. – Ты мне нравишься, Ваньнин. Время остановилось. Сердце замерло у каждого из них. – Я был глуп и наверняка доставил тебе много неприятностей, но я правда люблю тебя. И сейчас, зная то, как ты мучаешься, я… я просто не смогу спокойно жить. Так что прошу, позволь мне помочь тебе. Чу Ваньнин хотел сбежать и спрятаться где-нибудь в спальне, а Мо Жань тем временем продолжал: – Я не коснусь тебя без твоего согласия, клянусь. Я не прощу себя, если наврежу тебе. Только… – Замолчи! – перебил Ваньнин. – Ты понимаешь, что я… не самая подходящая для тебя пара? – Самый лучший. – Я не смогу родить ребёнка, Мо Жань. – Усыновим. – Я постоянно работаю! – Дядя с удовольствием даст тебе побольше выходных. – Я терпеть не могу работу по дому! – Я возьму её на себя. – В конце концов, я некрасивый! – Передо мной самый прекрасный в мире человек! Грудь Чу Ваньнина тяжело вздымалась из-за этого бессмысленного спора. – Просто позволь мне заботиться о тебе, – спокойно сказал Мо Жань. – Я люблю тебя, Ваньнин. «Я тоже люблю тебя, Мо Жань.» Сейчас Чу Ваньнин не мог это произнести, не мог поверить этим словам, но Мо Жань терпеливый. Не сразу, но он убедит Ваньнина в своей искренности и услышит в ответ такие желанные слова.