Змея на змиевом виске

Азирафель обожает трогать татуировку Кроули. Ему до безумия нравится обводить едва прощупывающийся рельеф черной змеи на виске демона и нежно поглаживать ее кончиками пальцев. Без всякой задней мысли, конечно – откуда у ангела задние мысли, правда? (Правда же?..) Пикантность ситуации в том, что татуировка Кроули очень, очень чувствительна. Всякий раз, ощутив даже легчайшее прикосновение к ней, он прикусывает губу, чтобы не застонать самым развратным образом. От виска по всему телу рассыпаются горячие искры, будто провóдка нервной системы его смертной оболочки вот-вот не выдержит напряжения, прохладно-щекотно пляшут в кончиках пальцев рук и ног (что несколько осложняет жизнь, если Кроули в тот момент держит чашку с горячим кофе или нажимает автомобильные педали, находясь на самом сложном участке самого оживленного лондонского шоссе на скорости девяносто миль в час – скорость сбавлять нельзя, это будет выглядеть слишком подозрительно), сгущаются жгучей тяжестью в паху, и Кроули чувствует, как предательски натягивается спереди ткань узких джинсов, грозя выдать его... кхм-кхм... с головой. За шесть тысяч лет Кроули изобретает сотни способов скрывать возбуждение – от самых простых до крайне изощренных. О, он становится настоящим виртуозом в этом вопросе! Он использует книги и газеты, с идеально выверенной развязной естественностью закидывает ногу на ногу или, напустив на себя независимый вид, глубоко засовывает руки в карманы, находит миллион предлогов оказаться у ангела за спиной – массирует ему плечи или невесомо целует в макушку (и Кроули солжет себе, сказав, будто не наслаждается этим). Конечно, можно было бы соврать Азирафелю, что прикосновения к татуировке неприятны или даже болезненны – но ангел так любит ее трогать, что Кроули не сказал бы ни слова, даже если бы ему и правда было больно. К тому же он сам испытывает невообразимое удовольствие, ощущая нежные прикосновения холеных ангельских пальцев к чувствительной змейке. Это так волнующе – безмолвно плавиться от касаний Азирафеля, пока тот и не подозревает, до какого состояния доводит демона этой невинной лаской; не подозревает, что Кроули готов взорваться от возбуждения при одном лишь секундном соприкосновении кончика ангельского пальца с оккультной черной змеей на виске; не подозревает, какой жар охватывает всё его тело, когда прикосновения всё продолжаются, долгие, медленные, мягкие, такие, что в глазах плывет и язык с трудом повинуется (и немалых усилий стóит держать его за зубами – в прямом смысле); не подозревает, что, пока Кроули всем своим видом излучает небрежную расслабленность, по-змеиному сдвоенные члены наливаются горячей тяжестью, так что становится почти больно, часами пульсируют, требуя разрядки, сдавленные плотными узкими брюками, и под конец становится больно по-настоящему... В какой-то момент Кроули начинает казаться, будто Азирафель на самом деле превосходно понимает, что делает. Поначалу демон отметает эту мысль, уверенный, что ангел развоплотился бы от стыда, узнай он, что вытворяет с Кроули этими невинными, целомудренными прикосновениями – он же просто... ангел! Однако со временем убеждается в верности своего предположения – и в том, что знает Азирафеля далеко не так хорошо, как думал. Слишком уж внимательно, точнее даже будет сказать, изучающе смотрит ангел, в очередной раз поглаживая татуировку, слишком уж подчеркнуто-невинна его улыбка, а в уголках ее, как ни прячь, отчетливо читается очаровательный сволочной оттенок, который так нравится Кроули. Демону хочется восхищенно присвистнуть, когда он осознаёт, как виртуозно играет им Азирафель. Он даже не сразу вспоминает закинуть ногу на ногу – ангел, впрочем, делает вид, будто ничего не заметил, если не брать в расчет многозначительной улыбки, теперь уже почти неприкрыто-сволочной. Конечно, иначе ведь будет неинтересно. Кроули отчаянно хочет поцеловать его, но в который раз прикусывает змеиный язык, прекрасно зная, что снова окажется слишком быстрым. Потому он лишь беззастенчиво пялится на эти восхитительные сволочные губы, сдерживая желание слизать с них розовый ягодный крем – лаская змею на виске Кроули, ангел по своему обыкновению преступно-соблазнительно наслаждается очередным десертом. Интересно, как давно он догадался – и как давно играет в эту игру? Как бы то ни было, Кроули не собирается лишать своего ангела удовольствия от нее. Ни его – ни себя.